Ф - значит физрук

Глава 3

Глава 3

Глаза-то я открыл, но вот чертов шлем с моей головы никто снять так и не удосужился, так что я по-прежнему находился в темноте. Но, по крайней мере, это была темнота реального мира.

Я прислушался к своим ощущениям. Они были… нормальные. Ничего не затекло, ничего не болело, от голода и жажды я тоже вроде бы не умирал.

Может быть, не так уж много времени прошло.

В художественной литературе довольно часто описывают такие случаи, когда человек спит или что-то около того, и во сне проживает целую жизнь, а потом просыпается, и узнает, что прошло всего несколько минут. Будем надеяться, что это как раз тот случай.

Но где все?

— Э-хей, – сказал я. – Снимите у меня с головы это ведро.

Молчание было мне ответом.

Ну ладно, может это было и не несколько минут.

Ладно, разберемся.

Я сосредоточился и принялся прогонять в мозгу те блоки информации, которые казались мне особенно важными и которые ни в коем случае нельзя было забывать. Заодно я повторил ключевые слова, и самым ключевым было слово "Таннен".

Убедившись, что воспоминания надежно записаны на подкорку, я снова позвал на помощь, но ответом мне снова было лишь молчание.

Впрочем, этого и следовало ожидать. Странно, что они тело до сих пор в какой-нибудь утилизатор не спихнули.

Я подергал ремни. Они держали крепко, но петли были чуть свободными, видимо, чтобы не препятствовать кровотоку. Если бы я мог вывихнуть запястье или сломать себе большой палец… Но как сломать большой палец, если его и ударить ни обо что не получится?

Тогда я начал дергаться, пытаясь раскачать кресло. Получалось не то, что плохо, получалось вообще никак, мое ложе было надежно прикручено к полу.

Я почувствовал, что не люблю Архитекторов еще больше.

От нечего делать я еще раз прогнал в памяти самое важное, а потом принялся орать матерные частушки, надеясь этим привлечь к себе внимание.

И это сработало. Уже после третьей частушке дверь открылась и с моей головы стащили шлем.

— Привет, Рик, – сказал я. — Не ждали?

Он пробурчал в ответ что-то невразумительное. Ну, это все понятно, он же робот, роботы действуют по инструкции, а инструкций по поводу моего внезапного пробуждения ему никто не давал ввиду полной невозможности последнего.

– Где Селена? — спросил я.

– Она ушла, – сказал Рик.

– Куда?

– В Систему.

– И как давно?

— Две с половиной недели назад.

– О, как, -- сказал я. – Это же сколько времени я тут валяюсь?

– Три месяца и четыре дня, – сказал Рик.

– Нормально так, – сказал я. – Ладно, это был интересный и очень поучительный эксперимент, но теперь он закончился и тебе стоит меня освободить.

Вместо этого Рик принялся меня душить.

Душить. Меня.

Надо сказать, я не очень люблю, когда меня душат. Я от этого расстраиваюсь, а когда я расстраиваюсь, то становлюсь довольно неприятным.

Вот и в этот раз, едва его руки сжались на моем горле обычной стальной хваткой, я стал очень неприятным, задергался, рванул ремни изо всех сил, и тот, который стягивал мою правую руку, тупо порвался.

Я тут же ударил Рика кулаком в висок, потом еще раз и еще, и после восьмого удара он таки перестал меня душить и отлетел к стене, а я смог глотнуть хоть немного воздуха.

Пока Рик вставал, я успел освободить вторую руку и дотянуться ей до Клавдии, которая ждала меня там же, где я ее и оставил, как и положено верной и надежной подруге.

Бить с левой было не очень удобно, да и места для приличного замаха мне не хватило. Я просто ткнул набегающего Рика в лицо, использовав сложение скоростей, он упал на пол, и я принялся левой рукой обрабатывать его затылок, а правой расстегнул удерживающие мои ноги ремни.

Рик вставал. Уж не знаю, из чего они делают своих роботов, но запас прочности у него был потрясающий.

Я бросил Клаву, отскочил к стене и выдрал из нее самый толстый кабель, понадеявшись, что он силовой. Когда этот терминатор на минималках в очередной раз на меня попер, я сунул кабель искрящимся концом ему в лицо, и Рик упал бесформенной и слегка дымящейся кучкой.

– Первое правило физрука, – сказал я дымящейся кучке. – Не связывайся.

Подобрав Клаву с пола, я поплелся к лифту.

Что ж, из всего этого можно было сделать определенные выводы.

Три месяца – достаточно большой срок, но это все-таки не катастрофа. Я ведь мог и несколько лет в местной инфосфере проторчать, а Архитекторы так вообще делали ставку на то, что я из нее не выберусь.

Селена нашла, что хотела, но сделала это совсем недавно. Она в игре всего две с половиной недели, и, с одной стороны, это неплохая фора, а с другой, Селена скорее всего тоже не имеет понятия, где искать Магистра.

Я вошел в лифт и поднялся на привычной стерильную поверхность планеты Архитекторов.

Флойд врал и не врал одновременно. Цивилизация Архитекторов действительно зародилась не здесь, но это все-таки был изначальный мир. Планета была заселена в первую волну колонизации, в те времена, когда никакой Системы и никакой Дефрагментации не было даже в планах. А потом, когда эти планы все-таки появились, было решено, что планета останется единственным миром, который не войдет в Систему, и все не желающие дефрагментироваться вместе с остальной галактикой переедут жить на нее.

И именно отсюда они запустили свой чертов механизм.

Дом был пуст и безжизнен. Хозяйка в отъезде, умный пылесос, я надеюсь, мертв. Я пошатался по пустым комнатам, предназначение которых осталось для меня загадкой, потом вышел на улицу и увидел припаркованный над лужайкой глайдер.

Вот кстати, если Архитекторы живут поодиночке, ну ладно, парами со своими домашними роботами, какого черта у их глайдеров столько сидений? Могли бы глайдеры-купе делать, в целом огромная экономия сидений по стране.

Я уселся на место пилота и положил руку на управляющий джойстик, надеясь, что тут не установлена какая-нибудь умная сигнализация, которая испепелит меня на месте или просто не даст глайдеру лететь.

Но нет, ничего.

Управление было интуитивно понятным, я поднял летающее блюдце в воздух и направил его к владениям Флойда, выжимая из машины максимально возможную скорость.

Сам дом я облетел по широкой дуге, и сразу направился к тому месту, где три месяца и сколько-то там дней назад закопал свои артефакты.

Шансы, конечно, были невелики.

Если бы я был местной главой СБ, я бы с подозрительного пришельца из темных миров глаз бы не сводил, и каждый его шаг фиксировал бы… на что они тут вообще фиксируют. И уж, конечно, мне бы стало интересно, что за фигню он тут закапывает в ночи.

Но ребята на самом деле ужасно расслабились, и им не было интересно. Раскопав землю руками, я нашел свои артефакты в целости и сохранности.

Шарик и кубик.

Маячок и контейнер с хранящимся в нем информационным кристаллом, на который записаны коды доступа к супер-убер-мега звезде смерти из далекого космоса.

Кубик я положил к себе в карман, а маячок активировал и бросил обратно на землю.

Жизнь, если не делать глупостей, довольно долгая, и в ней наверняка пригодится знание о том, где на самом деле находится планета Архитекторов. А лезть в этот чертов Данж Воли и идти этим путем еще раз мне не хотелось.

Пусть будет.

Я снова прыгнул в глайдер. Путь к вратам в системные миры я запомнил не очень хорошо, потому что большую часть времени бездумно валялся в лодке и пялился в голубые, вот прямо как сейчас, небеса, поэтому решил придерживаться реки.

Скорость, соответственно, упала.

Вообще, странно, что глава СБ тут работает в одиночку и никто ее не страхует. После свидания с инфосферой я знал точное количество населения эта планеты – две тысячи семьсот сорок три Архитектора, не считая роботов. Это, конечно, очень мало, у нас в Люберцах в одной новостройке, бывает, больше живет, но хотя бы пару сотрудников могли бы бедняжке выделить.

Архитекторы не то, чтобы вымирали. Отказавшись и от дальнейшей эволюции и от дефрагментации, которую они навязали всем остальным, они застыли на пике своего могущества и влачили на нем свое жалкое существование, стремясь заполнить пустоты рисованием этюдов и слежкой за тем, что происходит в игровых мирах.

А когда кому-то становилось совсем скучно, он уходил в игровые миры и больше не возвращался. Последний такой случай был зафиксирован около двухсот лет назад.

А теперь на планете наступила окончательная и безоговорочная стабильность. Можно было бы сказать, что Система, которая жрет всех, в конечном итоге сожрала и своих создателей, но сказать это было некому, и я промолчал.

В принципе, мне уже нечего было тут делать. Все, что мне было нужно, находилось в игровых мирах, и моя судьба должна была решиться именно там.

Если я туда доберусь.

Река совершила очередной изгиб, и я увидел платформу с вратами. До нее было недалеко, может быть, чуть больше километра, и я направил глайдер прямиком к ней, а несколькими мгновениями спустя я уже кубарем летел по земле, едва успев сгруппироваться и пересчитывая ребрами и спиной все кочки, потому что глайдер внезапно исчез.

Рассыпался в пыль прямо тогда, когда я был еще внутри.

Мне повезло, что скорость была небольшой и я таки не свернул себе шею. Вот было бы досадно, на финишной-то прямой.

Мои кульбиты по траве наконец-то прекратились. Охнув и скривившись от боли, я поднялся на ноги, обозревая окрестности в поисках Клавы. Она лежала метрах в десяти, и пока я преодолевал это, казалось бы, невеликое расстояние, я увидел, что ко мне мчится какая-то крупная собака.

Необходимость добраться до Клавы стала еще более насущной. Я преодолел последние метры в несколько прыжков, схватил подругу двумя руками и встал наизготовку.

Собака тоже времени даром не теряла. Она приближалась, молча, деловито и явно в настрое перегрызть мне глотку. Когда она оказалась еще ближе, и увидел, что это никакая не собака.

Это была химера с туловищем собаки, с ногами собаки и, возможно, с зубами собаки, но у нее была голова семилетней девочки.

Привет, Мира, подумал я. Значит, и Флойд где-то неподалеку. Вряд ли роботы умеют выделывать такие штуки с глайдерами, обращая их в пыль.

Ситуация, если вдуматься, была довольно абсурдная и абсолютно проигрышная. Человек с бейсбольной битой против инопланетного робота-убийцы-трансформера. Черт побери, даже у Шварценеггера, схлестнувшегося с хищником, снаряжения при себе было больше, чем у меня.

По крайней мере, у него был хотя бы нож.

Но в жизни приходится довольствоваться тем, что есть, и разыгрывать те карты, что выпали при раздаче.

Я стоял в классической позе бьющего, обхватив Клаву двумя руками, а инопланетная хтонь неслась прямо на меня, с каждым шагом являя мне все больше отвратительных подробностей своего гибридного облика.

Когда бежать ей осталось метров пять, она прыгнула. Я ждал этого момента, и бейсбольная бита врезалась ей в голову, пока она еще находилась в воздухе. Без всякого звука тварь рухнула на землю, чтобы снова вскочить на ноги.

Клыки у нее действительно были – огого, ротвейлер бы позавидовал, и с капающей с этих клыков слюной юное семилетнее лицо уже не казалось таким миловидным.

Она прижалась к земле, подобрав задние ноги и готовясь прыгнуть.

– Твой папа знает, что ты здесь? – спросил я.

Она прыгнула. Я ударил битой снизу вверх, целясь ей в подбородок, и попал. Она сделала в воздухе неполное сальто и упала на спину, обнажив покрытый короткой шерстью живот.

Все-таки жаль, что у меня не было ножа.

– Умри уже, – попросил я и принялся охаживать ее битой по ребрам. Она извивалась под моими ударами, но молчала, и это было жутко.

Когда я наносил очередной удар, с Клавой что-то произошло. Она стала легче и тяжелее одновременно, и мн показалось, что по ее поверхности пробежали искры электрического разряда, но тут я не поручусь, может быть, я просто устал, перенервничал и мне показалось.

Как бы там ни было, этот удар оказался последним. Мира перестала дергаться и застыла, собачьи конечности обмякли.

– Второе правило физрука, – сказал я. – Не связывайся.

До врат, соединяющих планету Архитекторов с мирами Системы, оставалось метров четыреста. Приняв волевое решение, что о странном поведении своей подруги я подумаю позже, я двинул к порталу, собрав последние остатки сил, и я преодолел уже метров двести, когда небо над планетой прочертила тонкая черная линия.

Сначала я подумал, что это очередной спецэффект, связанный с погоней за одним несговорчивым физруком, но я ошибался.

Линия становилась толще и превратилась в трещину, расколовшую небо над планетой на две половины, а потом стала огромным провалом, на глубине-высоте которого мерцали звезды.

И в этот момент меня постигло очередное озарение.

Знаете, бывает так, что идешь ты, например, ночью по лесу, а ночь глухая, темная, звезд нет и не видно вообще ни черта. Ты шагаешь осторожно, вымеривая каждый шаг и держа руки перед собой, пытаясь нащупать очередной древесный ствол или ветку, прежде чем они ударят тебя в лицо.

И тут из затянувших небо туч бьет молния, на какое-то мгновение освещая тебе путь и превращая ночь в день, и в это краткое мгновение ты точно видишь, куда идешь, откуда пришел и что тебя окружает.

В общем, наступает предельная ясность.

И это был как раз такой момент, и я понял, что именно сейчас произошло.

В планету Архитекторов прилетело Длинное Копье.

Элронд врал нам с самого начала.

Доступ к Длинному Копью был у него все это время. Он послал нас к серым оркам, просто чтобы испытать. Это было тестовое задание, по результатам которого о решал, стоит ли доверить нам основной объем работы. И теперь стало понятно, почему он так легко согласился, чтобы я оставил кристалл себе и даже не пытался особо настаивать на его передаче. Ему не нужна была подстраховка.

Ему нужно было, чтобы мы доставили на место маячок, и мы его доставили, все это время питая иллюзии, что именно мы, а не чокнутый искин коллоквианской империи контролируем эту ситуацию.

Что ж, это многое объясняет.

Вполне возможно, что он врал и в другом, и что хотел уничтожить изначальный мир по каким-то своим причинам. Совсем не по тем, которые он нам озвучивал.

Может, он и не хотел ломать Систему, и наплел нам этих баек, потому что мы хотели, и так нас было легче убедить.

Что ж, Чапай, вот тебе еще одна причина быстрее вернуться обратно.

Надо найти Элронда и спросить.

Тьма расширялась стремительно, поглощая небеса и то что было под ними, и я сам не заметил, как линия горизонта приблизилась ко мне примерно на треть. Я вышел из ступора и побежал к вратам так быстро, как не бегал еще никогда в жизни, краем глаза заметив, что мне наперерез, преодолевая расстояние гигантскими четырехметровыми прыжками, несется Флойд.

Архитекторы сеяли по всей галактике ветер и пожали то, что пожали.

Тьма, поглощающая мир Архитекторов, была быстра, Флойд был нечеловечески быстр, но я физрук.

Я успел первым.

Вспрыгнул на платформу, рванул дверь на себя, немного опасаясь, что врата уже закрылись, и с другой стороны я увижу такой же небольшой клочок травы и наступающую на него тьму, но они все еще работали.

За дверью был тускло освещенный каменный коридор, в котором несколько вечностей назад я оставил истекающего кровью переломанного Соломона Рейна, нынешнего топа номер один, и я шагнул в этот коридор, а в следующую секунду, опередив всепоглощающую тьму всего на пару ударов сердца, в проем ворвался Флойд.

И целую секунду, длящуюся, как еще одна вечность, мы с ним смотрели в открытую дверь, за которой больше не было лета.

Теперь там была только чернота открытого космоса и звезды мерцали в этой темноте, и работала неведомая магия Архитекторов, не позволяя воздуху вырваться отсюда, а вакууму – ворваться сюда.

Затем охранник все-таки победил во Флойде художника, и он попытался выцарапать мне глаза.

Но тщетно.

Здесь я уже был в своей родной стихии.

Я схватил Флойда а грудки и впечатал его спиной в стену, несколько раз ударил коленом в живот, боднул лбом в переносицу и сломал нос.

Флойд обмяк и явно потерял всякую тягу к сопротивлению.

– Как? – только и прохрипел он. – Как… тебе… удалось?

– Третье правило физрука, – сказал я. – Вообще никогда не связывайся.

И выкинул его в открытый космос.

А потом аккуратно прикрыл дверь.