ФАКультатив

Глава 20. Марьяна

Три с половиной недели спустя

Я вышла из кабинета Быковой на автопилоте, не понимая, что произошло. Мысли метались и никак не собирались в кучу. Я беспомощно ловила руками какую-то опору, чтобы не упасть.

Никита, ожидавший у двери, как только меня увидел, оттолкнулся от стены и сразу же подхватил за талию. От ощущения его теплых, заботливых рук, я окончательно расклеилась.

— Что случилось, цветочек?

— В-виктория Антоновна, она… она сказала, что начала проверку моего вступительного экзамена. — Ник прислонил меня спиной к стене, чтобы я почувствовала дополнительную опору. — Мои исправленные оценки ничего для нее не значат, и она все равно найдет к чему прицепиться. А если на комиссии выяснится, что твой дедушка помог мне поступить, его тоже попрут из универа…

— Что?

— О, я так виновата, если бы я нормально училась, всего бы этого не случилось!

— Ну, это уже ни в какие… — я еще никогда не видела гнев на лице моего нежного, доброго Ника. От него резко повеяло холодом. — Подожди меня здесь, цветочек.

Он усадил меня на скамейку, а сам постучал в кабинет декана и вошел, не дожидаясь ответа. Я чувствовала себя виноватой, не хотела, чтобы из-за меня он тоже попал в неприятности, не послушалась и поплелась вслед за ним.

— О, Иванов, какими судьбами? — Быкова выглядела кардинально по-другому, не то, что во время разговора со мной. — Присаживайся.

— У меня всего пара слов, Виктория Антоновна, — Никита не стал садиться.

Я чувствовала, что сейчас что-то будет, и испугалась за него, особенно, когда вслед за Ивановым в кабинет декана, как по злому стечению обстоятельств, вошел проектор университета.

— Знаете, самоутверждаться за счет беззащитных это… — Никита осекся и сжал челюсть, борясь сам с собой. — Хотите вести войну — ведите честно и открыто. С профессором. А не с юной девушкой.

Быкова сначала растерялась: то ли от его слов, то ли от неожиданности, но потом собралась и, видимо решив воспользоваться присутствием проректора, выдала с ядовитой горечью:

— У меня есть подозрения, что всеми уважаемый профессор пренебрегает правилами учебного заведения: проводит внеурочки, везде протаскивает свою подопечную…

Она видела, кто стоял за Ивановым, а Ник — нет. Я хотела его окликнуть, рот открыла, но проректор жестом попросил меня молчать.

— Что плохого в том, чтобы помогать студентам? — искренне удивился Ник.

— Тем более, не тратя ресурсы университета, а используя для этого свое личное время, — вставил проректор, а Никита обернулся и оторопел.

Мужчина похлопал его по плечу и дружелюбно улыбнулся.

— Довольно смело, сынок, — он отодвинул его за свою спину и подошел к столу Быковой.

Я схватила Иванова за руку и утащила его за собой, чтобы он еще что-нибудь не наговорил и не усугубил ситуацию.

— Вы нас не оставите наедине, молодые люди? — обернулся к нам пожилой мужчина и оглядел с лукавой, понимающей усмешкой.

Мы обнимали друг друга и попятились из кабинета, поспешив закрыть за собой дверь.

— Ты сдурел?! — я повернулась к Нику, хотела расцеловать его и поколотить одновременно. — Если бы не Николай Петрович, мы бы оба сейчас распрощались со студенческими!

— Сомневаюсь, цветочек, — мой репетитор пытался совладать с эмоциями, для него вступать в конфронтацию с начальством было слишком несвойственно. — Вместе со мной из универа ушли бы все гранты: уже полученные и все потенциальные.

— А ты самоуверенный! — и мне это чертовски нравилось.

— Если это касается учебы, да.

Я обняла его, наплевав на проходящих мимо нас студентов. Кто-то, узнавая меня или Ника, оборачивался и перешептывался. Странно, что мы до сих пор вызывали интерес, должны были, вроде, примелькаться вместе.

— Это было самоубийственно круто! — я пробралась ему под пиджак и погладила по спине, чувствуя тепло его тела сквозь рубашку. — Но больше так никогда не делай!

Он тихо хмыкнул и, ничего не ответив, просто обнял меня. Я прекрасно знала, что он сделает это снова и снова, если придется.

«Больше не подставлю ни себя, ни его. Буду учиться лучше всех!» — поклялась я про себя.

— Хорошо, что я закончил с делами чуть раньше, — Ник оставил легкий поцелуй на моем плече и взял меня за руку. — Пойдем, у меня кое-что есть для тебя.

Я пошла с ним чуть ли не вприпрыжку, зная наверняка, что это что-то классное. Мы ведь сегодня официально закрыли все мои долги.

Мы вышли на парковку, Никита снял с сигналки авто, и этот звук не принадлежал привычному Солярису.

— Да ладно?! — если бы можно было обнять машину, я бы это сделала.

Он приехал сегодня на Фольксвагене, привлекая внимание некоторых проходящих мимо студентов. Похоже, в нашем городе все знали эту машину, и никто не ожидал увидеть ее вне гоночной трассы.

— Что заставило тебя вывести его из тени? — я погладила капот.

— Машина должна ездить, — он небрежно пожал плечами и открыл для меня пассажирскую дверь.

— Ты сегодня меня очень радуешь.

— Это только начало.

— Знаю, ты не подведешь, — я не смогла сдержать шкодливую ухмылку.

Сегодня закончилось его условие не прикасаться друг к другу. Мы оба знали, что это значит. Месяц! Нет, больше месяца сплошных занятий, чисто платонических объятий и прогулок за ручку! Поверить не могу, что я не психанула и не набросилась на него…

Мы сели в салон, наполненный запахом чистой кожи и еще какой-то автохимии. Ник завел мотор и выехал, маневрируя между машинами. Я не могла оторвать от него голодных глаз, и помахала на лицо ладонью, щеки просто пылали. Иванов без слов потянулся к кондиционеру и уменьшил температуру. Мы обменялись понимающими взглядами. Я спрятала улыбку в широком воротнике вязаного свитера, когда он расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке.

Мы подъехали к небольшому кинотеатру в центре города, одному из немногих, которые еще остались в отдельном здании. В основном были популярны те, что были в торговых центрах, а отдельные киношки становились уже раритетом.

— Что будем смотреть? — спросила я, когда мы прошли мимо кассы.

— Ты мне доверяешь?

Я кивнула и изобразила жестом, будто закрываю рот на замок.

Ник завел меня в маленький темный зал, на самый последний ряд из уютных диванчиков. У меня язык зачесался как-то пошутить по этому поводу, но я промолчала. Мы устроились в обнимку и ждали окончания рекламы. По первым кадрам и жуткой музыке я догадалась, что мы пришли на ужастик.

— О, крутяк! — прошептала я, прижимаясь ближе к его груди. — Обожаю!

— Знаю, — шепнул он мне на ухо, и я на пару минут выпала из реальности, пытаясь угомонить разыгравшиеся гормоны.

Фильм оказался по-настоящему страшным настолько, что я пару раз даже зажмурила глаза. А сколько раз вздрагивала, вообще не сосчитать. Мы хохотали от подскакивающего адреналина и с реакции друг друга. У Ника в кармане нашлась пачка сушеных ананасов, и мы кормили друг друга, балуясь и дурачась.

— Суперский фильм! — довольная, я выходила из кинотеатра и жмурилась от лучей предзакатного солнца. — Ужасно ржачный, я бы сказала.

Мы делились впечатлениями, и просто болтали, гуляя по центру, ели сладкую вату у фонтана. Нам навстречу шла веселая компания парней, среди которых был Власов. Женя не сводил с нас любопытного взгляда, будто сканировал, проверял на вскидку все ли у нас серьезно. Никита заметно напрягся. Я не знала, как себя вести, чтобы эго моего чудо-репетитора не заносило, и почему-то запаниковала, что, возможно, мое волнение только подпитывает его демонов.

— Да пошло оно все! — тихо выругался Ник, остановился и, развернув меня, притянул к себе. — Видит Бог, не так я хотел это сделать сегодня…

Я не успела толком сообразить, как ощутила теплые губы Иванова на своих. Он стиснул меня так, что из легких вырвался выдох, переходящий в хриплый стон, который он поглотил в жадном, собственническом поцелуе.

У меня в голове мелькали восторженные возгласы. Я так скучала по его губам, так скучала!

— Вот это пометил, так пометил! — выдохнула я, оторвавшись от поцелуя. Дофамин шарахнул в голову.

— Ти-и-ихо, цветочек, — он захватил мою нижнюю губу зубами, сладко провел по ней языком и отпустил, — это всего лишь начало прелюдии….

— Начало прелю…что? О, пойдем отсюда, пожалуйста, — я потянула его к парковке, даже не оглядываясь. Меня вообще не волновал ни Женя, ни кто-либо еще, когда он это поймет? — Или, хочешь, я прямо здесь на тебя запрыгну?

— Сядешь за руль? — Ник протянул мне ключи.

— Очень хочу, поверь. Но у меня вся кровь отлила от мозга.

— У меня тоже, — усмехнулся он, скосив глаза на мою юбку, которая была неприлично короткой сегодня. (Да, знаю, у меня ни стыда, ни совести). — Как увидел тебя в этом с утра, так, собственно, и перестал соображать.

— Ты отлично умеешь это скрывать!

— Что именно? Возбуждение или, в общем, поклонение тебе?

Зардевшись, я оставила его слова без ответа. Как же, черт меня возьми, было приятно это слышать!

«Спасибо, мини-юбочка! — я погладила ткань на бедре. — Скоро мы с тобой вытянем из него все признания!»

Мы сели в машину, но прежде, чем ехать, Ник повернулся ко мне, положив руку на подголовник. Может, он и хотел что-то сказать, но я как дурочка испугалась, что это будет что-то откровенное, что обязательно вывернет меня наизнанку и я опять расплачусь. Сегодня мне хотелось быть сильной рядом с ним.

— Что ты запланировал дальше?

— Эммм, хотел предложить где-то перекусить… — он вопросительно уставился на меня.

Я закачала головой, едва сдерживая улыбку. Не тот голод я хотела бы утолить, ох не тот!

Смешливо блеснув глазами, Никита сел прямо и завел мотор:

— Ко мне, так ко мне.

Я послала ему воздушный поцелуй. По телу пробежали мурашки от предвкушения. Я все еще чувствовала вкус его губ на своих, мне ужасно хотелось добавки.

На одном из перекрестков нам посигналили. Я отвлеклась от грязных мыслишек и с любопытством уставилась на водителя синего БМВ. Сегодня, что, день встреч?

Цыпкин с самодовольным оскалом дал газу, заставляя свою машину угрожающе рычать.

— Он типа вызывает на стрит-рейс? — я поерзала в кресле, испытывая смешанные чувства страха и возбуждения.

Ник крепко вцепился в руль.

Обеими руками я схватилась за сиденье и зажмурилась. В том, что Иванов отлично водит я не сомневалась, но мы были не одни на дороге, нужно будет объезжать впереди идущий транспорт, пересекать перекрестки, на которых тупят другие водители.

На зеленый сигнал светофора синий БМВ рванул вперед, подрезав впереди идущий автобус, которому пришлось уйти вправо, чтобы избежать столкновения.

— Долбаный идиот! — прошептал Ник.

Нам посигналили сзади стоящие машины, потому что мы продолжали стоять на месте. Он не стал ввязываться в гонку. И этот его поступок что-то сделал с моими мозгами.

— Съедь куда-нибудь подальше от дороги, пожалуйста, — прошептала я, отстегиваясь.

Замок щелкнул, а я, освободившись от ремней, поползла назад протискиваясь через спинки передних сидений. Никита свернул вправо, припарковал машину на пустой стоянке рядом с какими-то заброшенными гаражами.

— Марьян, что ты делаешь? — он заглушил мотор и обернулся ко мне.

Я схватила его за плечи и потащила к себе.

— Иди сюда, насиловать буду!

Он подчинился и перебрался ко мне назад, посмеиваясь.

— Маньячка-Марьянка, — его смех утих, когда я забралась на него сверху и стянула свой свитер через голову.

Я отбросила вязаный комок в сторону, оставшись в купленном специально для случая, эротичном бюстгальтере в цветочек.

— Глупое сердце… — хрипло прошептал Никита, скользя по моему лицу, вниз к груди затуманенным взглядом, — … на части…

На меня нахлынула волна нежности, я наклонилась к его лицу и заключила его в ладони. Какой же он все-таки красивый! Идеальный, совершенный! Как и его горячо любимая последовательность Фибоначчи. Неужели он не видит, что он значит для меня? Кто он для меня. И что мне больше не нужен никто. Никто кроме него.

— Хочу кое-что прояснить, — покусывая губы сказала я, — это все, — я показала жестом на всю себя, — твое!

Ник дотронулся рукой моей левой груди, наверняка чувствуя, как под ладонью колотится мое сердце.

— А это? — его взгляд пронзил меня до самого нутра, я будто пикировала вниз с огромной высоты.

Не прерывая зрительный контакт, я кивнула. Горло сдавило от нахлынувших эмоций, я бы непременно расплакалась, если бы открыла рот. На шее Ника забилась жилка, я наклонилась и поцеловала ее, а потом провела по ней языком. Добравшись до уха, я мягко прикусила мочку и лизнула. Дыхание моего красавчика Фиба стало неровным, он ухватился за мои бедра, как будто бы тоже чувствовал, что падал.

— Я твоя, Никит, — прошептала я ему в ухо, обдавая его теплым дыханием, понимая, как мне нравится произносить его имя. — От кончиков пальцев, — я показала свою ладонь, а она взял ее в свою и поцеловал мои пальцы, — и до вот этих вот кончиков волос, — я показала ему розовую прядь. — Вот она я, вся твоя. Возьми меня, Никит.

С последними словами я придвинулась бедрами к его паху, чувствуя доказательство того, что мое зашкаливающее возбуждение взаимно.

Он притянул мое лицо к своему, заправил волосы за уши и коснулся моего лба своим.

— Мы не будем начинать того, что не сможем закончить, — тоскливо простонал он. — По крайней мере, не здесь… Черт! Ты мне все планы на сегодня перевернула. Снесла нахрен цветочным ураганом!

— Скажи еще, что тебе это не нравится, — мои руки сомкнулись вокруг его шеи.

— Безумно, до потери рассудка нравится… но, все же, не до полной потери, — он накрыл ладонями чашечки моего атласного лифчика и нырнул под них большими пальцами. Я тихо ахнула, когда он коснулся моих сосков. — Я помогу тебе снять напряжение, — прошептал Ник, поцеловал нежную кожу между грудей. — Но здесь, в машине, мы не будем заниматься этим.

— П-почему? — у меня все тело закололо маленькими иголочками, от того, что делали его пальцы, его язык, менявший их то на одной, то на другой груди. — У т-тебя какой-то пунктик против секса в машине?

— Никаких, — его горячий шепот обдал мой чувствительный сосок. — Абсолютно никаких! Я бы хоть сейчас взял тебя на заднем сиденье! Особенно, в этой машине! — Он притянул меня к своему лицу.

— Мой чудесный, волшебник-репетитор хочет оставаться романтиком для первого… прости, формально уже третьего раза? — догадалась я, подавляя улыбку.

— Какой там! — Никита провел носом по моей шее и заурчал мне на ухо: — Я не планировал всего этого, — он обвел нас быстрым взглядом, — и у меня тупо нет презервативов.

— Ты шутишь? — я даже притворяться не стала, какое облегчение почувствовала от его признания.

Чего я только не передумала, а все дело в этих дурацких презервативах!

— Не здесь, не в этой тачке… — он уткнулся лбом мне в плечо.

— Теперь я жалею, что мы не Солярисе, — тихо вздохнула я, помня, что лежало в бардачке, а потом погладила ткань сиденья Фольксвагена и проворковала: — Без обид, дорогой!

— Знаешь, то, что ты разговариваешь с моим GTI, как с живым, тревожит и возбуждает одновременно.

— Хм, возбуждает? — я поелозила на нем в превеселом настроении.

— Ты не дашь мне шанса остыть? — вопрос скорее риторический, и он это знал, судя по моему хитрому прищуру.

— Нет, я дам нам обоим шанс спустить пар, — я протиснулась руками между наших тел и добралась до его ремня, — буду держать тебя в заложниках, пока мы оба не кончим.

— Вопрос десяти секунд! — прыснул от смеха Ник, бросая взгляд на свой пах. — В моем случае даже может и меньше. Ты бы себя сегодня видела!

— Спорим, я тебя обгоню! — я с вызовом подергала бровью и, расстегнув его ширинку, начала стаскивать с него брюки.

— У нас типа секс-рейса? — его руки двинулись по моим бедрам и задрали юбку вверх, сделав ее поясом. Иванов уставился на мои трусики из одного комплекта с лифчиком и прерывисто вздохнул.

— Кто кончит первым, тот везет нас домой! — я погладила его твердый, идеальный член сначала поверх ткани спортивных боксеров, а потом запустила руку под резинку.

— Я в деле! — Никита, не церемонясь, смял мои трусики в руке и сдвинул в сторону, а второй рукой коснулся влажных складок, и добрался до изнывающего бугорка.

Мы простонали друг другу в губы.

— Охренеть, какая ты мокрая! — он кусал мои губы, с которых срывались короткие вздохи. — Иди сюда, кое-что попробуем…

— Впервые? Или это уже что-то из п-пройденного?

— Впервые.

Никита придвинул меня к своему обнаженному, пульсирующему члену, заскользил им между моих ног, но без проникновения. Я продолжала сжимать его в руке, двигая вверх и вниз по всей длине и любовалась его пылающим лицом и опьяненным от страсти взглядом.

— Потрись об него, — он провел пальцем по моему клитору и прижался к нему своей эрекцией. Я сделала несколько осторожных движений по твердой плоти, размазывая по ней свою влагу, прижимая его к себе рукой, в поиске лучшего, идеального соприкосновения. — Так, хорошо?

— Д-да, приятно, — я нашла свой темп и тихо простонала.

— Но, я вижу, что недостаточно…

Никита наклонился и прижал меня к себе, сменив угол. Он добрался рукой к моему мокрому входу, покружил кончиками пальцев и ввел их в меня, растягивая горячую плоть. Я вскрикнула от наслаждения и быстрее задвигала бедрами и рукой, сбившись с темпа.

— Нечестно! — всхлипнула я.

— С тобой все средства хороши, — рассмеялся он напротив моего рта и провел по губам языком.

Я накинулась на его рот, кусая, облизывая его восхитительно сладкие губы со вкусом ананаса.

Его пальцы внутри меня двигались в унисон моим раскачивающимся бедрам, я крепко сжимала его напряженный член и терлась о него, представляя, как же шикарно он бы сейчас скользил во мне.

— Прошло уже… больше… десяти секунд, — у меня голос сорвался на стон вперемешку с рваным дыханием.

— Сам в шоке!

Его порочная ухмылка сорвала мне башню. Оргазм начал щекотать где-то внутри и разошелся теплым приливом во всем теле. Я раскрыла рот в немом крике и задвигалась быстрее, наслаждаясь ощущением. Его эрекция налилась камнем в моей руке и дернулась.

Свободной рукой, я схватила рубашку Ника за край и задрала вверх, оголяя его живот, на который, пульсируя, стала выливаться теплая сперма. Никита протяжно и хрипло застонал, а я ловила его дыхание своим ртом, тихо постанывая в ответ, продолжая тереться о него продлевая наш общий затухающий оргазм.

Медленный, горячий, долгий и откровенный сеанс поцелуев — идеальней концовки и не придумаешь!

— Мне так хорошо, что шевелиться не хочется, — призналась я, покрывая поцелуями его шею.

В штанах у Иванова, которые были спущены где-то уже на щиколотках, завибрировал телефон. Он лениво заворчал, не желая открывать глаза.

— Не бери трубку.

— Не могу, это Егор.

— Что ему нужно? Обломщик…

Чмокнув меня в губы, Ник аккуратно прижал меня к себе, чтобы я не угодила в растекающиеся капли на его животе. На ощупь он выудил из кармана телефон. А я поправила свою одежду и поползла между кресел к бардачку. У горячего ботаника-чистоплюя всегда водились влажные салфетки. Пока я шарилась по бардачку в весьма недвусмысленной позе, Никита разговаривал по телефону и гладил меня по попе. Довольно хихикая, я нашла в бардачке помимо салфеток еще кое-что интересное. Новую пачку презервативов со стикером с надписью «не благодари, братан».

Я показала пачку Иванову, а он закрыл лицо рукой, сказав что-то в трубку по этому поводу. Я была увлечена салфетками, вытащила несколько и протянула Нику. Поговорив, он положил трубку и начал вытираться.

— За это, — он показал на свою задранную рубашку, — отдельное спасибо, цветочек, — он чмокнул меня в макушку, и заправил в брюки мятую одежду.

— Чего хотел Егор? — я все же была по-своему тронута его «подарком». Пусть в своем стиле, но он заботился о младшем брате.

— Звонил сообщить, что дедушке предложили место декана.

— О, — я понимала откуда ноги растут.

— Он отказался.

— О-о…

— Егор взбешен, не понимает почему, — Никита выбрался из машины и сел на водительское кресло. — Но я думаю он лютует не столько на счет деда, сколько на счет своего отъезда и всей этой ситуации.

Я была в курсе его истории и тоже переживала.

— Тебе стоит поехать домой и поговорить с ним и с дедушкой.

Я пересела на пассажирское сидение.

— А как же наш первый-третий раз? — Ник оглядел нас.

— Ты же сам сказал, что все твои планы пошли по…

— Давай, тогда перенесем на завтра? Егор уедет, дедушка тоже. Он уже месяц собирается в поездку в пригород, на могилу к бабушке. Его не будет все выходные. Мы останемся вдвоем.

— И пятницу, и субботу, и воскресенье? — не знаю, как я выглядела, но, кажется, у меня на лице было что-то типа дурацкой озабоченной улыбки. — Думаю, с Даниловыми не будет проблем отпроситься. О, боже, секс-выходные!

Никита отзеркалил мою улыбку.

— Сегодня тебе лучше побыть с родными, — согласилась я, и только сейчас заметила, что он сел за руль. — Хэй! Мы же кончили одновременно!

— Да, но мужчина должен брать на себя любую ответственность.

— Для своих девятнадцати ты морально устарел.

— Мне скоро двадцать.

Я закатила глаза. Мы оба понимали, что я имела в виду.

— Побудешь со своими, поделаешь дела, наберешь мне? — попросила я, когда Ник завел мотор.

— Конечно, цветочек. Как всегда.

Он поймал мою ладонь. Я уже привыкла ездить с ним, держась за руки. Я в принципе привыкла к его присутствию рядом каждую минуту, жила им, дышала… что это, если не самая, что ни на есть, настоящая любовь?

Я смотрела на него всю дорогу, представляя, как же буду счастлива признаться ему в чувствах. А у порога не могла отпустить, целовала и целовала. Боже…

Никита ушёл, а я замерла у двери, прислонившись спиной, и думала о том, как пережить завтрашний учебный день. Потом еще долго стояла в прихожей, летая в облаках, чувствуя себя влюбленной по уши. Медленно побрела по коридору в зал и кухню, вдруг краем глаза заметила дядю Пашу. Он сидел в тишине позднего вечера, под пледом и тусклым светом ночника, читал книгу своей жены и, клянусь, сопел и вытирал глаза!

От шока я замерла и не двигалась. Дядя Паша тоже меня увидел и медленно опустил книгу от лица.

— Скажешь об этом кому-нибудь, и ты мне больше не товарищ! — тихо и на полном серьезе сказал он.

Я показала жестом будто закрываю рот на невидимую молнию.

— Я могила, дядь Паш.

Блин, забыла даже зачем шла на кухню! Я развернулась на пятках и потопала в сторону своей комнаты, стараясь поскорее добраться до постели и проржаться в подушку.

Без Никиты было чертовски скучно, я пристала к коту ища тепла и ласки. Бедный мой Бегемотик наконец дождался от меня обнимашек и мурлыкал, как паровоз. Я лежала в постели и нюхала себя, чувствуя запах парфюма Никиты на своем теле. Хоть в душ не ходи, так хотела оставить на себе доказательство того, что я действительно им помечена. Но нужно было привести себя в порядок перед сном. Лениво сползая с постели, я побрела в ванную.

Я потратила кучу времени, помыла голову, высушила волосы, намазалась кремами, в общем убивала время как могла, дожидаясь привычного звонка от Ника.

Только когда я вернулась в комнату, услышала тихий стук, как будто на балкон упал камень или кусочек стекла. Я вышла и наступила на что-то. Это был бирюзовый прозрачный камень из аквариума с Ньютоном. Сам Иванов стоял у меня под балконом в пижамных штанах и футболке, обтягивающей его красивые плечи.

— Ромео, что в имени твоем… — я перегнулась через перила, сияя от счастья.

— Отойди немного, цветочек.

Как только я сделала шаг назад, Никита разбежался, оттолкнулся ногами от стены, как паркурщик, и зацепился руками за перила. А дальше подтянуться на руках ему не составило и труда. Через секунду он стоял передо мной и улыбался.

Я затащила его к себе в комнату и шепотом прокричала:

— Это так романтично, Ник!

— То есть, — он тихо хмыкнул, провожая взглядом шипящего кота, уползавшего под кровать, — то есть все, что я делал до этого вообще нахрен не считается?!

Я прильнула к его губам и потянула его за собой на кровать.

— Я решил, что не смогу без тебя уснуть.

— Ты умный, самый умный ботаник на свете. Обожаю!

Едва мы улеглись, уютно устроившись ложечками, как вырубились оба.