ФАКультатив

Глава 21. Никита

На рассвете я услышал доносящиеся с первого этажа оживленные разговоры Даниловых, детские голоса и распахнул глаза. Неужели, будильник не сработал? Я пошарился по постели в поисках телефона. Марьяна тихо застонала, развернулась ко мне лицом. Она тихо промурлыкала что-то похожее на «доброе утро» и уткнулась носом мне в плечо, обнимая меня руками и ногами. На секунду, всего на секунду я представил, как было бы здорово вот так просыпаться вместе с ней каждый день, и поплыл.

— Нужно идти, — с неохотой вздохнул я, потягиваясь и сжимая ее в тисках своих рук. — Не факт, что ты дверь заперла.

— Ты прав, не заперла! — озорно хихикнула она.

— Доверие очень легко потерять, цветочек. Если нас увидят…

— Они нас только благословят, поверь.

— И все же, мне лучше уйти.

Я заворочался, пытаясь выбраться из ее цепких рук, но не тут-то было. Марьяна прикинулась коалой на ветке и забавлялась моими притворными попытками освободиться.

— Будешь сопротивляться, я тебя еще и раздевать начну! — она куснула меня за шею и забралась руками под мою футболку.

Мы бы все утро дурачились, но в коридоре у самой двери громко заговорили Маша и Даша. Я быстро чмокнул Василевскую и выбрался из ее плена.

— Жду тебя на парковке, поедем вместе, — я сверился с часами на телефоне. — Минут сорок тебе хватит?

Марьяна кивнула, оглядела всего меня соблазнительным, сияющим взглядом и нарисовала в воздухе указательными пальцами большое сердце.

Ровно с тем, как в ее комнату стала открываться дверь, я рванул на балкон и, держась за перила, перемахнул через них. Спрыгнув на землю, я отряхнул руки, развернулся… и столкнулся нос к носу с Даниловым.

— Доброе утро, — серьезен, как самый строгий опекун на свете.

Я слишком громко сглотнул и молча кивнул.

Дядя Паша показал пальцем вверх, я проследил взглядом, заметив спрятанную внешнюю камеру над входом в дом. Думаю, она охватывала еще и место, где мы с Марьяной постоянно целуемся на прощание. Я снова сглотнул.

— Завтракать будешь? — по лицу Данилова стала расползаться снисходительная ухмылка.

— Э-м-м-м, спасибо, но мне нужно… пара начнется через час.

Данилов отошел в сторону, позволяя мне пройти, но я почему-то не решался. Чувство такое, будто я должен что-то сказать.

— Можете не волноваться, я не… не подведу.

— Меня можешь подводить сколько угодно, — серьезно заметил мужчина, подняв глаза на балкон своей подопечной. — А ее — только попробуй.

Я кивнул.

Вообще без проблем! Думаю, он и сам об этом знал.

— Ну, до встречи, — я поспешил в дом напротив.

— Ага, давай, еще увидимся.

Егор снова ругался с дедушкой, ходил из стороны в сторону, что-то бубнил. Увидев меня, они оба взбодрились, взглядом умоляя меня стать судьей в споре.

— Ну хоть Никита объяснит тебе, что я не такой как ты, — с добродушной улыбкой дедушка наблюдал за моим старшим братом. — Ты точная копия отца, такой же амбициозный.

— Ник, а может тогда ты так же объяснишь дедуле, что подъем по карьерной лестнице — логичное продолжение многолетнего труда. Сколько ты уже на этот универ пашешь? Пора снимать сливки.

— Не в сливках дело…

Профессор в упор уставился на меня в поисках поддержки. Что ж, я разделял его убеждения, как никто. Но и Егора я тоже понимал.

— Не обращай внимания, дедуль, — я прислонился бедром к кухонному островку. — Он эмоционирует вовсе не из-за тебя.

Егор остановился, перестав походить на льва в клетке. Кстати, ему пора бы постричься…

— А тебя что вообще не бесит отсутствие у него честолюбивых стремлений?

Я помотал головой и сказал:

— Прости, но нет.

— Ну, тогда я умываю руки! — Егор поднял ладони, изображая покаяние.

Когда брат ушел наверх, собирать вещи, я сел напротив деда и понимающе улыбнулся.

— Тебя отвезти в Котово?

— Я сам, — устало вздохнул дедушка. — Спасибо, дружочек. Вижу, мой Солярис тебе уже без надобности. Поеду на нем.

Я смущенно опустил голову. Сказать ему просто спасибо казалось недостаточным: за то, что давал машину, за то, что поддерживал, принял нас, когда мы уехали от родителей, черт меня дери, за Марьяну! Он всегда был и остается моим маяком по жизни — вот что я хотел сказать, но произнес совсем другое:

— Дождись меня, пожалуйста, я после занятий хочу букет для бабушки купить, отвезешь ей.

— Как вы с братом получились такие разные? — дедушка вздрогнул, когда наверху что-то громко упало, и прозвучали маты Егора.

— Не такие уж и разные, — я пожал плечами.

Мне казалось, я не такой сильный и упертый, как старший брат. Меня бы сломало на хрен все, что ему пришлось пережить. Он во второй раз жестко обжегся. Если бы Марьяна не подошла ко мне тогда со своей просьбой, я бы… не знаю, навсегда захлопнулся в раковине, из которой и так с трудом для нее выбрался.

— Мне будет его не хватать, — первым признался дед, почему-то подмигивая мне. — Соленые сырники просто песня. А картошечка по-деревенски! Ты только взгляни на мое пузо, все из-за нее!

— Да, бабуля много своих рецептов ему передала.

Профессор скосил глаза на вход кухни и расплылся в улыбке. Я понял, что Егор нас подслушивал.

— Тишина за стеной меня теперь даже пугает. — Подхватил я, закусывая щеки изнутри, чтобы не улыбаться. — Иногда хочется зайти проверить, он там жив вообще.

— Кто же теперь будет косить траву?

— Ага, светить торсом аки актер порно-кино?

— Кто еще купит мне новые палки для ходьбы?

— А кто будет проводить мне тренировки?

— А кто будет надраивать кухню, чтоб она стала стерильней реанимации?

— А кто даст мне секс-совет?

— На счет этого… всегда есть телефон! — послышался голос Егора.

Мы с дедушкой рассмеялись и дали друг другу пять. Брат зашел на кухню, пряча глаза, топчась рядом с нами, но не решаясь сказать то, что хотел.

— Ну, я ж это… не навсегда уезжаю.

Я первым обнял его. Дедушка заключил нас обоих в редкие, но черт возьми такие меткие объятия!

— Вы моя гордость, дружочки. Что бы я без вас делал!

— Спал в тишине! — в голос прыснули мы с Егором.

Дедушка потрепал нам волосы на макушках и увел в свой кабинет Егора на серьезный разговор. А я, вспомнив о времени, помчал в ванную, оделся и, забрав Марьяну, поехал на учебу.

Я отдал букет ярко-красных пионов дедушке, и он уехал поправлять дела в Котово. От вида чемоданов у порога у меня в груди стеснилось. Мы никогда надолго не расставались с братом. Пусть мы и не образцовые братья, но его отъезд сильно меня подкосил.

— Во сколько самолет? — спросил я, когда нашел Егора на кухне.

Он тупо пялился в пустоту и ничего мне не сказал. Я положил ключи на столешницу и сел напротив:

— Дашь совет?

Если это не растормошит его, то нужно бить тревогу, а не отпускать его черти куда. Егор поднял голову.

— Выкладывай.

Я незаметно выдохнул.

— Как растянуть момент и долго не кончать? — о, я определенно не прогадал с темой для разговора. Брат просиял. — Только не этот идиотский совет «подумай о чем-то противном». Не хочу во время лучшего момента в своей жизни представлять расчлененку.

— Ты думаешь о расчлененке во время секса? Всегда знал, что ты слегка того, — скривился Егор.

— И все же?

— Братан, тебе девятнадцать! — улыбнулся он. — Кончай сколько влезет, через пару минут он у тебя обратно будет колом стоять.

Это был самый необычный и смущающий совет в моей жизни.

— Отвлекись там, я не знаю, на сиськи, поработай языком и продолжай.

— Э-м-м-м… с-спасибо?

— Я же говорю, обращайся! — он показал жестом будто говорит по телефону.

Я некоторое время решался, но все же вытащил из рюкзака распечатку с электронным приглашением и протянул брату.

— Знаю, ты не любишь этот день, но… с днем рождения.

Егор вытаращился на страницу в файле. Там был оплачен крутой недельный мастер класс от известного шефа Ивлева. Брат часто смотрел его телешоу. Да кого я обманываю, оно играло по телеку 24/7!

— Предлагаешь мне задержаться в Сочи на недельку? — Егор рассмотрел место проведения мастер-класса.

Я наблюдал за братом, как он нервно зачесал волосы на затылке и спрятал глаза. Я знал, что попал в яблочко со своим подарком. И так как мы никогда не говорили друг другу важных слов, пусть этот мой подарок будет вместо него. Как и его дурацкие закладки с презервативами по всему нашему дому и даже в машинах.

— Чо каво? — он встал на ноги и начал разминать шею. — У меня еще пять часов до рейса, может потреним? Типа напоследок.

Я обещал, что зайду за Марьяной к семи, было полно времени. Почему бы и не потренироваться?

— Только не жести с отжиманиями. Я в прошлый раз руки не мог поднять выше тридцати градусов.

— Во-первых, ты что угольником проверял? Во-вторых, есть куча поз помимо миссионерской, и вообще руки не самое главное, хотя и важное…

— Я подписался только на тренировку, а не на очередной секс-совет!

— Терпи, братан, я только разгоняюсь.

Пока мы тренировались, Аня Сорокина несколько раз выглядывала в окно, открыто наблюдая за нами. После того, как она призналась, что всегда смотрит, как мы тренируемся, и после еще нескольких «случайных» встреч в универе, я начал напрягаться.

Егор вытирал пот с шеи своей красной тренировочной футболкой. В последнее время он тренил намного больше меня и увеличился в комплекции. Хоть я и держался в своей поре и был в той же форме, брат скорее напоминал скалу из мышц в сравнении со мной.

— Уж по кому я точно не буду скучать, так это по твоей сталкерше, — признался он.

— М-моей?

— А чьей же еще? — хохотнул он, хлебнув воды из бутылки.

— Ты же с ней…

Егор поморщился.

— Триста раз пожалел об этом! У меня даже слегка упал, когда она начала выкрикивать твое имя.

Я захлебнулся и прыснул водой, а брат отскочил в сторону и заржал.

— Ты шутишь?

— Нет, она на полном серьезе орала «Никита, о, да, Никита!»

— Да ну, на хрен!

— Ты ругаешься, — заметил брат, меняя тему, — ты наконец-то ругаешься! И вообще перестал быть похожим на робота. Предки из тебя того еще Cи-ТриПиО сделали! Розовая мелочь отлично над тобой поработала!

— Может хватит так ее называть?

— Я ж любя.

— И все же, у нее есть имя.

— Братан, ну я же прав. Вспомни себя несколько месяцев назад, ты был долбаным дроидом.

— А ты пересмотрел «Звездных войн».

— Чем-то надо заниматься на воздержании, — он пожал плечами. — Ты же раньше заикался, как неврастеник, а теперь даже слово «секс» говоришь, не обмочив штанишки. Горжусь!

Я обдумывал, все что он сказал, направляясь в ванную.

— Пусти первым, — брат протиснулся мимо меня и пока я еще не очухался, закрыл перед моим носом дверь. — У меня самолет, мне нужнее! — донеслось уже под шум воды.

К семи часам дом опустел, я подготовился к приходу Марьяны, как мы и договаривались, пошел за ней. Нужно было «отпросить» ее официально. Хоть ей уже есть восемнадцать, но, если у меня были серьезные намерения, я должен был это доказать ее опекунам.

Открыв дверь, я столкнулся с Сорокиной, она собиралась нажать на звонок на двери.

— О! Никит, привет! — она начала бесконечно поправлять подол платья в цветочный принт. Я еще больше напрягся. Застыл на пороге и не знал, что сказать.

— Не пригласишь войти? — она пригладила распущенные волосы и вообще выглядела иначе, без макияжа и ярких акцентов…

— Ань, — я вздохнул, приготовившись к серьезному разговору.

— Не говори ничего! — она выставила руку вперед. — Можно мне хоть один шанс? Ну, хотя бы один поцелуй? Чтобы понять, что я теряю.

— Почему я? Я же… ботаник. Никто не любит ботаников.

— Я… Я люблю.

Я зажмурил глаза. Никогда не был в такой ситуации, за мной никогда не бегали девчонки, мне не приходилось говорить что-то типа «прости, но дело не в тебе». Может, ее появление на моем пороге и имело бы вес для меня. Год назад. До Марьяны.

— Ты ведь это не всерьез.

— А ты себя очень недооцениваешь.

Я сложил руки в карманы, все еще хотел понять ее, чтобы не обидеть, неправильно интерпретировав ситуацию, или не теми словами.

— Со своими этими книгами и блокнотами, с задумчивым прищуром, поведение это твое… Ты же живое доказательство того, что на свете еще есть настоящие мужчины!

— Эм, прости, но я уж точно не твой типаж.

— Это не тебе решать.

Аня подошла ко мне, а я отпрянул, невольно переводя взгляд на дом напротив. Если Марьяна нас увидит, сегодняшний вечер пойдет опять не по плану. О, с моим везением, она уже по-любому смотрит в окно!

— Ань, ты же не просто так надела это платье. И весь этот твой образ, он… Ты же понимаешь, что ты — не она?

Я чувствовал себя чудовищем. Как остальные это делают? Я ничего не испытываю к этой девушке, но не могу обидеть ее.

— Я не могу дать тебе того, что ты хочешь, — пора рубить с плеча.

— Потому, что ты любишь ее?

Я кивнул, сжав челюсть. «Любишь» это даже наполовину не то, что я испытывал. Черт, и я давно уже должен был сказать об этом самой Марьяне.

— Прости, Ань.

Девушка опустила голову, у меня сердце сжалось. Я подошел к ней и обнял. По-дружески. Кто вообще смог бы спокойно смотреть на несчастную девушку. Да еще и несчастную по твоей вине.

— Ты слишком хороший, чтобы быть настоящим.

Марьяна вышла на порог и заметила нас. Ну, конечно! Я тихо хмыкнул, возводя глаза к небу, мысленно ругаясь на ситуацию.

— Прости, Ань, но мне нужно идти, — я сжал ее плечи напоследок и отодвинул от себя. — Ты очень красивая! Очень! У тебя все еще впереди.

Она молча ушла, бросив взгляд на прижавшуюся к двери Марьяну.

Я постоял немного, дожидаясь, когда Сорокина скроется за углом и уставился на Василевскую. Мне было интересно, что она сделает. Она пялилась на меня, широко распахнув свои васильковые глаза, открыла дверь и попятилась назад.

— Не-е-ет, даже не смей! — проговорил я вслух, понимая, что она не слышит.

Разозлившись, я пошел за ней, успел подбежать и подставить ногу за секунду до того, как она закроет дверь у меня перед носом. Только ощутив легкую боль, заметил, что бежал к ней босиком.

— А-ну, стоять, цветочек! — я схватил ее за край футболки и резко дернул на себя.

Ее хрупкое, худенькое тело оказалось в моих руках: плечи сжатые, голова опущена, нос шмыгает.

— Чудо мое ревниво-розовое! — прошептал я, поцеловав ее в макушку.

— Вспомни себя при виде Власова.

— Справедливо, — я стиснул ее в объятиях и, слава богу, ей хватило ума не сопротивляться. — Но мы, вроде как, все выяснили на счет него.

Я, походу, никогда не забуду момент, когда она повторяла, что теперь принадлежит мне.

— Да, но не полностью, — она стукнула меня по груди. Больно, блин. Я гладил ее по волосам, чтобы усмирить хоть немного. — Ты же сам как-то сказал, что хочешь завоевать соседку…

Я что, ослышался? Она это серьезно?

Я заставил ее посмотреть на меня, подняв лицо за подбородок. Она хмурилась.

— И ты все еще считаешь, что я говорил об Ане? А ничего, что ты вообще-то тоже моя соседка?

Глаза Марьяны расширились, рот открылся, во взгляде постепенно появлялось понимание:

— Ты никогда не переубеждал меня…

— Потому что думал, что мои чувства к тебе и так очевидны.

Марьяна прикоснулась к своим губам кончиками пальцев и, все еще потрясенная проговорила:

— О, господи, наверное, мне следует пересмотреть заново все наше общение за последние несколько месяцев.

— Тебе нужно на это время?

Она будто не слышала меня, провалилась в какие-то воспоминания. Я решил, что ей нужно дать возможность все обдумать, но не мог уйти, не сказав:

— Я люблю тебя, цветочек, — тихо прошептал я, оставив легкий поцелуй на ее губах. — Приходи, когда… всегда приходи.

Скрепя сердцем, я ушел от дома Даниловых и вернулся в свой пустой дом, не веря, что вот так обернулся этот вечер. А потом меня пронзила мысль: «а правильно ли я сделал, что оставил ее там?»

Черт, почему я иногда так туплю?

Я решил пойти обратно за Василевской и притащить ее ко мне силой, если придется. Прозвенел звонок.

У меня пульс еще больше подскочил.

Я открыл дверь, конечно же, встретив Марьяну. Она дышала мелко и часто, смело смотрела в мои глаза

— Знаешь, я вспомнила, кое-что… я однажды сказала, что в шаге от того, чтобы в тебя влюбиться.

У меня внутри все переворачивалось, но я остался на месте и ждал, позволяя ей продолжить. Марьяна сделала отчетливый шаг ко мне. Один. Как и обещала.

Я поднял бровь, но не сдвинулся с места, все еще осторожничая. Что, если я слишком рано радуюсь?

— Я его сделала! — громко сказала она, расставив руки в стороны, ее глаза блестели от слез, но теперь это были слезы счастья. — Я тебя люблю, Никит.

Отдавшись вихрю эмоций, я затянул ее в дом, закрыл дверь и прижал ее тело к двери своим.

— Проясним кое-что, — я повторил ее вчерашние слова с улыбкой на губах. — Это все, — я положил ее руку на свою грудь, чтобы она почувствовала пульс, — твое.

Марьяна облизала уголки губ и оглядела меня. Я просто кивнул, отвечая на ее безмолвный вопрос про все остальное.

— Никит? — позвала она, коснувшись моей щеки, и притянула мое лицо к своему.

— Да, цветочек?

Я подхватил ее под попу и поднял на руки. Марьяна обняла меня крепче за шею и, скрестив ноги у меня на поясе, прошептала:

— Покажи мне свою комнату.