Факультет Романтики. Ромфак

Глава 8. Джинн по вызову

Шесть высоких статных силуэтов в белоснежных мантиях в пол были едва различимы между собой, словно шахматные фигуры. Невозможно было понять, кто же они — юноши или девушки. Чинно выхаживая среди туалетных кабинок, словно безмолвная похоронная процессия, они остановились полукругом перед главным круглым фонтаном со скульптурами. Погодите, на самом деле фигур было семь, просто одна из них уж очень отличалась от остальных, выделяясь и несмелой пошатывающейся походкой, и резкими не очень грациозными движениями, и одеянием, совершенно не подходящим под случай. Черные потрепанные джинсы, белые кроссы и помятая серая кофта-худи. Капюшон был надет — видимо местным магам нельзя было заходить в уборную с непокрытой головой, так что я не смог разглядеть ни лица, ни даже цвета волос. Постойте… хм, кажется, я уже где-то видел такое «модное» одеяние в мире смертных, и не один раз! А эта серая кофта так сейчас напоминала мою любимую, правда, оставленную с той стороны зеркала. Я закрыл глаза, представляя, как она сейчас греет ту девчонку, которую я не смог согреть… С минуту я улыбался, вспоминая и умиляясь ее сонной улыбке — ведь она такая ранимая, такая хрупкая, юная и беззащитная, когда спит.

Когда я снова открыл глаза и нехотя вернулся в реальность, многое поменялось. Во-первых, яркие факелы, что до этого момента отлично освещали уборную своим неестественно-синеватым пламенем, померкли. Все вокруг погрузилось в сумерки, проснулись и осмелели тени, они темными пятнами забегали по белому мрамору. Отлично! Так стало даже лучше! Теперь никто из присутствующих не заметит меня в моем скромном тайном укрытии. А именно — в изящном белом унитазе в третьей кабинке справа. Да-да, именно оттуда из-под большой тяжелой крышки несмело высовывалась усатая беличья мордочка, на которой блестели огромные круглые от напряжения и страха темно-зеленые глаза. Что ж, кажется, зеркальный портал, что стоял в моей спальне оказался слегка неисправен и почему-то забросил меня, Константина Блэкстоуна, потомственного тролля, в главный туалет на Факультете Магов, а не в парадный холл Факультета Полукровок. Дело в том, что нам, простым троллям, никак нельзя было появляться здесь, во владениях магов без разрешения — за это мы могли быть наказаны хуже, чем смертью. Да они просто могли с нами безнаказанно сделать все, что угодно!

Очень часто случайно забредших путников, троллей, эльфов и гномов похищали маги или же, как их любили называть в своих преданиях люди — Фейри Благого Двора, они заколдовывали пленников и навсегда оставляли их игрушками-слугами при своих дворцах. Троллей же Высшие Феи превращали в милых зверушек, заставляя их водить хороводы, играть и танцевать в своих прекрасных волшебных садах и лесах. В общем, если бы наши придурочные Феи застали меня сейчас в своей неотразимой уборной, то клянусь усами, я бы по их милости до конца моей жизни чистил своим хвостом унитаз, в котором сейчас прятался.

И потому услышав шум на входе в уборную, я не растерялся, а превратился в бесхвостую белку и резво нырнул в первый попавшийся открытый толчок. Благо он оказался очень чистым, и наполненный почти стерильной водой.

— О, Небо! Что же ты делаешь? — раздался испуганный девичий шепот, в наступившей тишине он показался таким неожиданно звонким и громким. Гулкое эхо повторило вопрос несколько раз, отразив его от всех унитазов. В панике девушка сняла свой капюшон, и я смог разглядеть ее длинные рыжие волосы, спадающие на стройные хрупкие плечи идеальными локонами. Она обращалась к, пожалуй, самой высокой и статной фигуре из всех. Из моего толчка… простите, издалека невозможно было разглядеть, кто это — девушка или юноша. Хотя золотистые пряди цвета спелой пшеницы, что выбивались из-под надвинутого на лоб капюшона, показались мне весьма знакомыми. Пока я пытался вспомнить, у кого же из магов я такие раньше видел, этот неизвестный и видимо, самый сильный и могущественный из всех собравшихся на тусу в туалете, спокойно продолжал читать заклинание, бубня себе под нос древние непонятные слова, порой такие грубые и резкие, они очень походили на ругательства. На его правом плече… почему-то я решил, что это именно юноша — вроде бы туалет в этом крыле должен был быть по логике мужской — неподвижно сидела большая белая птица, размером с ворона-переростка, только если его изваляли в муке или же совершенно обесцветили сильным отбеливателем. Ворон-альбинос с электрически-голубыми глазами-бусинами, казалось, существовал в другом измерении или же был очень реалистичной трехмерной голографией — он сидел, нахохлившись, абсолютно неподвижно, так что его златовласый хозяин совершенно не ощущал присутствия двухкилограммовой птицы на своем плече. И тут я едва не поскользнулся и не угодил в широкое канализационное отверстие на дне унитаза, узнав бормочущего мага…

— Нарцисс! Мы же… ты же планировал вызвать джинна всего лишь пятой ступени, а не седьмой! — снова взволновалась рыжая. Теперь она не шептала, а даже повысила свой мелодичный голос. Словно у испуганной оперной певицы, он резонировал от всех мраморных поверхностей. — Что ты делаешь?! Наш профессор такого не одобрит и…

— Замолчи, Сирена! — резко оборвал ее юноша. Он повернулся к девушке, и я смог разглядеть его лицо, точнее — его половину. Другая же была спрятана под искусной серебряной маской в виде полумесяца. Потомок сильнейших светлых магов, которые вполне могли бы быть Богом любви и Богиней красоты, Нарциссу приходилось постоянно прятать часть своего лица, иначе все, кто на него смотрел, тут же влюблялись или сходили с ума от такой красоты. — Ты пришла сюда по собственной воле, и теперь предлагаешь вызвать Профессора вместо Ифрита?

— Ифрита?! — ужаснулась девушка, а вместе с ней ахнули и остальные четыре фигуры в белых балахонах. Двое из них быстрехонько попятились назад, но поймав на себе резкий недовольный взгляд Нарцисса, замерли на месте. Я заметил, что именно эта парочка была ниже ростом, менее грациозна и несколько упитаннее остальных, а из-под их мантий то и дело выглядывали когтистые лапы и лохматые хвосты. Что? Маги притащили в свой туалет троллей?! Но зачем? Не иначе, как поиздеваться, например, заставить мыть толчки… Ведь мы всего лишь глупые пушистые игрушки в руках прекрасных и жестоких Фей. — Ты собирался вызвать сюда кого-то из сильнейших духов огня?

— Ошибаешься, дорогая Сирена, — хмыкнул юноша, самодовольно улыбаясь. На его гладкой щеке, не прятанной под серебряной маской-полумесяцем, заиграла красивая ямочка. Этого было достаточно, чтобы длинные стройные ноги Сирены подкосились, и она на время потеряла дар речи. Нарцисс, довольным тем, какой сильнейший эффект на девушку и вообще на всех присутствующих сейчас производили его жгучие карие глаза, негромко произнес. — Это будет Ифрит, милая моя, но не стихии огня, а повелитель времени. Мне нужен самый сильный дух! Я щедро заплачу за его услуги…

— Но Великим Советом нам запрещено иметь дело с демонами и Высшими духами! Тем более с коварными Ифритами! Нельзя шутить с вечными стихиями и хуже всего — всемогущим временем! — снова запричитала Сирена, практически плача от безысходности. — А если он исчезнет и попадет в мир смертных? Один вызов такого Ифрита может обернуться крахом для всей Земли!

— Ну что ж, парой городов смертных больше или меньше, — устало вздохнул Нарцисс, лениво оборачиваясь к другой фигуре — высокому темноволосому парню, что стоял несколько в стороне и беззаботно подкидывал вверх небольшую серебряную монету. — Все будет хорошо! Верно, Арний?

Парень от неожиданности даже слегка испугался и подкинул свою монету раза в три выше обычного — она, сверкая ребрами, долетела практически до потолка.

— Да, все будет идеально, Нарц, — ответил Арний, подмигнув зеленым глазом, он, не глядя, выставил перед собой руку, и монета шлепнулась ровно в центр его ладони, как и было задумано, цифрой вверх. — Так и знал, что будет решка!

Этому парню, сыну самой Фортуны, всегда и во всем везло — что бы он не делал, в каком бы споре не участвовал. А вот его сестра-близняшка была по жизни полной неудачницей, притягивая к себе всевозможные беды, словно магнит железные стружки.

— Главное, что бы твоя сестрица Пандора сюда не добралась! — хмыкнул Нарцисс, доставая из-под белоснежной полы своего плаща древние песочные часы. Такие старые, что, казалось, их ровесником являлось само время. Стекло изящного сосуда изрядно помутнело и пожелтело, а песок, который тысячелетиями в нем пересыпался, просто превратился в мельчайшую серую пыль, и сейчас больше походил на жидкость, переливаясь и поблескивая, словно наэлектризованный. Вокруг старого ветхого сосуда обвился еще более древний металлический дракон, абсолютно черный от времени. Он словно охранял эти часы, сладко задремав и положив свою клыкастую голову с выпученными, но закрытыми глазами поверх стеклянного сосуда.

Сирена ахнула, ее глаза стали раза в два больше от ужаса, а рыжие пряди растрепались по плечам. Хорошо хоть дыбом не встали! Девушка уже не скрывала своего полнейшего шока! Сейчас она больше всего боялась не за себя и даже не за миры смертных и бессмертных, а за него! За Нарцисса, гордого, резкого, холодного и очень часто жесткого… но такого идеального, прекрасного и желанного парня. Самые главные красотки Зазеркалья были влюблены в него, летали за прекрасным юношей, словно мотыльки за светящимся угольком, готовые на все — даже безропотно пойти на эшафот, если только Нарцисс будет их палачом. Но, к несчастью или к счастью, горячая любовь всех этих девиц постоянно оставалась безответной. На юноше было страшное проклятье, наложенное на него Черным Королевством — любая девушка, которой он ответит взаимностью, погибнет… Но это не мешало трепетным женским сердцам жить в постоянной надежде и неустанно добиваться его внимания, штурмуя его холодность и недоступность, словно крепость. Казалось, сладкоголосая Сирена преуспела в последнем лучше остальных, она, назло всем завистницам, постоянно находилась в компании этого безразличного красавца.

— Да эти песочные часы… они же вдвое старше и Светлого, и Темного Королевства! — с ужасом воскликнула Сирена. В ее ярких голубых глазах сверкнули слезы, она с отчаянием обернулась вокруг. Арний все еще игрался со своей монеткой, как беззаботный ребенок. Ему, любимчику судьбы, сейчас было бесполезно что-то говорить — все-равно ему повезет, и он выйдет сухим из воды, а из любой ситуации — целым и невредимым. Сирена нахмурилась, за спиной Арния прятался еще один юноша, такой худощавый, тихий и незаметный, он словно пытался слиться с окружением и стать невидимым. Если бы его глаза сейчас не застилала плотная белая повязка, то они смотрели бы отрешенно и печально в даль, словно бы он уже повидал в этом мире все, что можно и нельзя. А жесткие нечесаные волосы были сплошь седыми — будто бы он уже все пережил и прочувствовал. Нет, Сирена не дождется от него поддержки, парень не скажет ей ни слова, ведь его пухлые губы зашиты толстой золотой нитью. Слепой, он видел гораздо больше, чем остальные. И прошлое, и будущее. Немой, он мог говорить, с кем угодно и о чем угодно, рассказывая секреты и вещая пророчества. Видеть будущее и знать заранее все судьбы — это дар или проклятие?

— Овидий? Овидий! Ну хоть ты скажи ему! — с отчаянием обратилась к нему девушка. Парень с белой повязкой резко обернулся на свое имя, словно бы его глаза сейчас не находились под толстыми слоями ткани. Далее между ним и Сиреной состоялся короткий немой разговор, в течение которого не было проронено ни слова. Овидий, как настоящий пророк, обладал сильнейшей телепатией и потому мог говорить напрямую с самим сознанием своих собеседников. Его голос, спокойный и мягкий бас, сам собой раздавался прямо в ее голове.

«Нельзя изменить то, что предначертано судьбой. Бессмысленно сопротивляться року!»

Но в этот раз в отличие от многочисленных прошлых, Овидий не успокоил рыжеволосую девушку, а расстроил и чем-то даже разозлил. У судьбы сейчас были совершенно другие планы на древнейший амулет времени. И если Сирена сейчас смотрела на Нарцисса с мольбой «Выкинь эти проклятые часы! Брось эту дрянь!», то Овидий тихо молил его «Только не урони их, пожалуйста!».

— Нарц! Ты что, забыл, как Профессор сказал на лекции, что для того, чтобы поймать и заточить в часы этого Ифрита Времени потребовалось двенадцать Варлоков, трое из которых погибли?! — не сдавалась Сирена, она с ужасом смотрела на песочные часы, будто бы это была тикающая ядерная бомба. Я поежился, накрытый крышкой унитаза, словно тяжелым щитом.

В ответ красавчик только закатил свои карие глаза к высокому куполообразному потолку туалета из белого мрамора.

— Ну что ж, чтобы запереть Ифрита потребовалось двенадцать, а я смогу его выпустить один! Вот увидишь! О нас еще напишут в свитках!

Вот почему судьба так не справедлива? Кому-то с рождения достается и власть, и сила, и красота, а кто-то просто маленькая бесхвостая белочка, застрявшая в толчке!

Я стоял ровно по центру унитаза, широко раздвинув свои задние лапки, изо всех сил цепляясь коготками за гладкую поверхность унитаза и боясь соскользнуть в отверстие внизу, заполненное холодной, словно ключевой, водой. Я даже успел потрогать ее не только лапкой, но и плюхнуться жопкой!

Б-р-рр! Какая же ледяная вода! Блин! Но зато какие горячие в прямом и переносном смысле задницы у наших магов.

Первый раз в жизни я радовался, что у меня нет хвоста — пушистый и объемный, он сейчас бы мне только мешался — торчал из-под крышки унитаза или же угодил в воду, отяжелел и потянул меня за собой вниз.

— Туши факелы, красавчик! — услышал я звонкий голос Сирены. Она глубоко облегчено вздохнула. — Ты собираешься вызвать почти самого могущественного из Ифритов! Это же темный дух! Но, видимо, ты так увлекся процессом, что позабыл про постулаты Кодекса. Первые два, самые главные, и их нельзя пропустить!

Дальше мы одновременно произнесли наизусть заученные за Профессором Магии слова. Сирена — громко на весь туалет и почти насмешливо, а я — тихо шепотом из-под крышки унитаза.

— … темные духи идут только на кровь темных и будут очень злы, если их оставят без жертвы!

Нарцисс нахмурился, словно бы о чем-то вспомнив. Неожиданно, он повернул в сторону свою красивую голову, будто бы с ним рядом сейчас находился кто-то невидимый и осторожно, но крепко схватился прямо за воздух своими длинными музыкальными пальцами в белых перчатках.

Стоящие рядом маги громко ахнули, а я едва не поскользнулся и не улетел в далеко не волшебную даль местной канализации. Нарцисс, как опытный фокусник, элегантным движением своих рук сдернул с воздуха что-то легкое, белоснежное и такое знакомое… Это была обычная накидка светлого мага. Ах да, я тут же вспомнил, что эти белые волшебные плащи, конечно же, обладали уникальными свойствами: они могли делать своих хозяев невидимыми, а также были способны перенести их в любую точку пространства, работая таким образом, одновременно и как мантии-невидимки, и как порталы.

Значит, в уборной все это время под одним из таких плащей прямо рядом с Нарциссом прятался высокий темноволосый парень, по-видимому, еще один маг… хотя, судя по его чрезвычайно современному одеянию такого не скажешь — темные джинсы, белые кроссы и серое худи. Как я понял, что это именно найки и что у кофты есть капюшон? Да очень просто! Эти модные шмотки показались мне такими знакомыми, словно они были моими собственными, а особенно — хлопковое светло-серое худи! Да, чувствовалось, что у пацана есть и вкус, и деньги на дизайнерский шмот… Погодите, да это же тот самый парень, которого я видел среди всей процессии совсем недавно! Едва я прикрыл свои глаза, как он обзавелся мантией и успел под ней спрятаться. Как же быстро! Уважуха!

Но кто же он? Неужели студенты с Факультета Магии совсем офонарели и притащили сюда смертного? Такого просто не может быть! А между тем черноволосый парень неловко и быстро обернулся по сторонам, словно кого-то ища своими глазами, такими ярко-голубыми и знакомыми!

Всего пара моментов, но я успел его рассмотреть и потому даже поскользнуться, тяжелая крышка больно ударила меня по носу, отчего я кувыркнулся и едва воды из толчка не нахлебался. Проклятье! Никогда не думал, что такое может случится. Да он же просто прекрасен! Неотразим, божественен, идеален! Раз в сто горячее самого Нарцисса!

Глаз не оторвать! Я перестаю дышать! Даже не замечу, как утоплюсь в толчке! Чтобы не закричать от восторга я со всей силы впился передними беличьими резцами в холодный ободок унитаза. Зубы жалобно заскрипели о керамику, но я ничего не слышал от бешенного стука сердца в моих висках. Только бы он обернулся еще раз! Ну же, пожалуйста! Хотя бы в пол-оборота! Мне срочно нужно увидеть его идеальное лицо еще раз — высокий лоб, острые скулы, по-детски поджатые губы и глаза из осколков звезд чужой галактики. Сейчас это гораздо важнее, чем кислород в моих легких, который уже давно закончился из-за застрявшего в груди вздоха. О, Небо! Как же он похож на нее! На ту девчонку, что сейчас дрыхнет в моей кровати. И тут, конечно же, я узнал его! Это был Тамлин, мой подмастерье. Не знаю, как и откуда, его занесло в наше Светлое Королевство, но мне жутко повезло, что именно меня он выбрал своим Мастером.

— Тамлин! Разреши представить тебя окружающим в качестве моего подопечного, моего единственного подмастерье, — громко и с нотками гордости в своем вельветовом басе произнес Нарцисс, поправляя белый плащ на плечах у темноволосого парня. — Наконец-то ты сделал верный шаг, попросив меня стать твоим Мастером вместо этого звериного отродья… глупого лесного тролля… неудачника, как его там… Костальдин, вроде бы. Сейчас уже неважно. Не будем о плохом.

Я снова глотнул воды из унитаза. Да как так-то! Мои зубы снова скрипели по керамической поверхности унитаза, но уже от злости!

— Да как он смеет меня оскорблять?! Тупой заносчивый самолюбивый идиот! — кричал я про себя, на весь унитаз раздавалось мое грозное сопение и тихий приглушенный беличий писк. — Тамлин — мой подмастерье! Он сам выбрал меня своим Мастером! Выбрал меня, а не этого крашеного павлина! Да нас видели сотни свидетелей! Это произошло пару дней назад в главном холле с зеркальными порталами, там, где обычно появляются все наши студенты в начале учебного дня, то есть… ночи!

Весь мокрый, я дрожал от холода, и в то же время внутри меня пылал пожар ненависти и обиды. Что происходит? Неужели за пару часов этот Тамлин смог меня забыть? И променять на этого пижона? Нет, такого просто не может быть! Это какое-то недоразумение!

А все из-за того, что я сегодня сильно опоздал на занятия. Я полностью пропустил «Драконоведение», «Эльфийские руны», и почти успел бы к концу «Магических зелий», но этот проклятый зеркальный портал зашвырнул меня вместо Главного Холла, в главный туалет, да еще и на Факультете Магов. Видимо, Тамлин сегодня пришел вовремя к началу занятий, он не смогу меня найти и потому весь день промотался один. Пользуясь моментом моего отсутствия, к моему подмастерью, конечно же, подкатил этот пижон Нарцисс, и увел его! Уговорил парня стать его подмастерьем! Возможно, Нарц соврал, что я — безответственный глупый тролль, который просто проспал начало занятий или же, что еще хуже, бросил Тамлина одного в волшебном мире! Какой позор!

Это какой-то страшный сон! Ерунда какая-то! Я, значит, белка в унитазе, а мой прекрасный Тамлин теперь с другим Мастером! Здесь явно замешана нелегальная темная магия! Этот Нарцисс его одурачил, охмурил при помощи своих запретных чар! Да это все косметика и пластика! Этот белобрысый вообще не настоящий, поиграет и бросит, а я — Костальдин, верный и искренний, очень сильно и по-настоящему люблю… Так! Стоп! Что за ерунда сейчас происходит? Кого это я люблю? Мне никогда-никогда не нравились парни! От таких мыслей по моей и без того мокрой и замерзшей спине побежали мурашки! Так что же со мной сейчас происходит? Почему я вот-вот разорвусь вместе с унитазом от ревности?!

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Я влюблен в Антонину, сильно и безнадежно, пока она существует в этом мире, я сделаю все, чтобы она была счастлива! И я совсем не виноват, что у Тамлина такие же яркие и прекрасные глаза, как у нее. И вообще все его черты лица в точности повторяют ее: острые скулы, прямой нос, высокий лоб, слегка пухлые губы. Только у Тамлина они более выразительны, немного тверже и взрослее, чем у нее. Будто бы Тамлин уже взрослый лев, а Антонина — всего лишь подрастающий милый львенок. И как же я раньше не замечал, что они так похожи? Как родные брат и сестра! Даже буквы в их именах перекликаются друг с другом!

В этот момент Тамлин словно почувствовал на себе мой взгляд и быстро неловко обернулся. Он будто бы кого-то искал. И снова у меня в груди застыл немой восторг. В висках гранатами разрывался пульс.

По излому черных соболиных бровей, растерянному щенячьему взгляду голубых глаз и едва шевелящимся идеальным губам я, казалось, смог телепатически прочесть мысли парня:

— Че тут происходит?! Помогите!!

Да кого же он может искать? Конечно же меня! Это я нужен Тамлину! Я, и никто другой!

Я уже приготовился во всей своей красе появиться перед собравшимися, эффектно выпрыгнув из унитаза. Вот так взять и смело выскочить на мраморный пол прямо перед Нарциссом… бесстрашно по-беличьи пища и вертя своим мокрым бесхвостым задом!

Я приподнял повыше крышку унитаза и прищурился, метким взглядом грызуна рассчитывая силу и расстояние для прыжка.

— Тамлин, Тамлин! Дорогой мой, ты слишком много времени потерял с этим немытым троллем, твоим бывшим Мастером, если его, конечно можно так назвать. Хорошо хоть, ты не подцепил от него блох, — злорадно усмехнулся Нарцисс, вертя в руках древние песочные часы, — увы, ты безнадежно пропустил все прекрасные лекции нашего Профессора о джиннах, и потому мы должны наверстать упущенное на практике. Вот, держи эту вещицу. Осторожнее, нежнее. Не урони!

С этими словами он передал древние часы в дрожащие руки Тамлина. Кажется, артефакт был не очень легким. Стоп! Мне показалось или металлические глаза спящего дракона открылись? Что происходит? В каждом из них блеснул недобрый красноватый огонек и…

— Ауч! Я порезался! Блин! У этой твари такие острые клыки! — пробормотал Тамлин, едва не выронив часы из рук.

— А-ну дай сюда! — забрал артефакт Нарцисс, он даже слегка улыбнулся, оглядывая ожившего черного дракона. Тот теперь не только моргал огромными горящими красными глазами, но и шевелил хвостом, слизывая острым раздвоенным как у змеи языком темные капли крови со своих острых, как бритва, клыков. От чего Нарцисс пришел в полный восторг. — Превосходно! Просто чудесно! Эта маленькая пасть была захлопнута в течении нескольких тысяч лет, и внутри далеко не обычный серый песок…

— Нарцисс! Не надо! — прокричали одновременно Сирена и Арний. Кажется, в этот момент даже последний сильно усомнился в своей удаче. — Сто-о-о…ой!

Но Нарцисс их не слышал и с громким раскатистым смехом киношного злодея, чья пакость удалась, он швырнул часы прямо в фонтан, отчего вода в нем сильно забурлила, словно бы в колу бросили ментос. Вокруг фонтана на белом мраморе вспыхнул колдовским ярко синим пламенем огненный круг пентаграммы с древними непонятными символами. По туалету стали стелиться белые клубы густого тумана — это быстро, ведро за ведром, выкипала вода из фонтана. Я с большим трудом мог разглядеть, что происходит, ориентируясь в основном на чуткий беличий слух и нюх.

Перепуганные маги шарахались из стороны в сторону, а те двое, у которых из-под белых мантий торчали лапы и хвосты, не стесняясь, скулили, грязно ругались и выли в голос. Наконец, вода в фонтане благополучно выкипела, густой туман стал быстро рассеиваться, так как по закону физики белые облака пара устремились к высокому куполообразному потолку туалета. Я засуетился, решив, воспользоваться моментом, чтобы незаметно и быстрехонько покинуть свое ненадежное укрытие.

Я широко распахнул крышку унитаза, и, представляя, как будто выбираюсь из трюма подводной лодки, а не из толчка, принялся карабкаться наружу. Одна лапка, вторая, третья… уже были на бортике, а вот четвертая… ух, она прочно застряла, словно кто-то ее крепко схватил. Но кто? Кто же еще мог обитать внутри толчка?

Я выругался, дернулся несколько раз и с плеском шлепнулся обратно в унитаз. Благо, что никто из магов меня не спалил. Они все были слишком увлечены происходящим, а именно — быстрорастущим в центре фонтана черным облаком, которое вместе с искрами и разрядами молний вырывалось из древних часов, а точнее — окровавленной пасти металлического дракона, что обвивался змеей вокруг них.

Студенты в белых балахонах жались друг к другу, Сирена плакала, Арний хмурился, хвостатая парочка, скуля, намылились к выходу, один только Нарцисс сохранял самообладание. Его фигура, стройная и гордая, высилась над всеми остальными. Только что он вызвал сильнейшего из Ифритов, и сейчас его желание навсегда изменит ход истории. Неожиданно белокурый красавец обернулся к Арнию и негромко спросил:

— Орел или решка?

— Что… эм… решка… всегда решка, — пробормотал любимец Фортуны, ведь ничего другого он и не загадывал, подкидывая свою золотую монету удачи.

— Превосходно, пусть это будет тупой тролль-шакал, — произнес себе под нос Нарцисс, оборачиваясь к хвостатой парочке. — Ланс… эй, рыжий, как тебя там? Ник? Иди сюда! Живо!

Одна из фигур в белых плащах, та, что была повыше и более тощей, встрепенулась и, подталкиваемая второй, более плечистой фигурой, засеменила к Нарциссу, трусливо поджав свой рыжий хвост метелкой.

Далее случилось нечто необъяснимое. Большой белый ворон на плече Нарцисса захлопал крыльями, кто-то огромный, этажа в два, и невидимый схватил несчастного Ника за шкирку, как щенка, рывком сдернул с него белую мантию и поднял его высоко к потолку. Под белым плащом мага, действительно, скрывался тролль-шакал, весь покрытый жиденькой рыжеватой шерстью с глупой узкой мордой и кривыми клыками.

— Не самый лучший вариант, однако, — разочарованно цокнул языком Нарцисс, и тут же услышал истерически-глуповатый смех гиены. Это был второй тролль, приятель шакала, который в любой непонятной ситуации заливался своим глупым раскатистым смешком. Маг наконец-то собрался с мыслями. — Что ж, могло быть и хуже. Прими в дар жизнь этого тролля, о высший повелитель тьмы!

С этими словами белый ворон снова захлопал крыльями, а невидимый великан зашвырнул скулящего от испуга тролля прямо в середину высохшего фонтана-пентаграммы. Все это сопровождалось дичайшими воплями несчастного. Впрочем, он тут же сиганул к краю, подальше от черных клубов дыма, которые уже обрели форму какого-то страшного демоноподобного существа с раскрытой клыкастой пастью и жадными горящими глазами.

— Фу! Ну и чудище этот ваш Ифрит! — гаркнул шакал, в три прыжка жилистые мощные лапы тролля донесли его до мраморного бортика фонтана, на который он незамедлительно вскочил и, подбодряемый громким истеричным смехом своего дружка-гиены, уже хотел крикнуть что-то оскорбительное напоследок, как, вдруг… Бах! Столкнулся своей длинной ехидной мордой с невидимой преградой-стеной, которая окружала фонтан. Это было самое главное и опасное свойство каждой пентаграммы: внутрь нее можно очень легко попасть, но обратно выбраться было невозможно. Потому я так глубоко облегченно вздохнул, увидев, что мой ненаглядный Тамлин по счастливой случайности сейчас стоял дальше всех от бортика фонтана, по границе которого проходила огненная граница пентаграммы.

Желтые глаза шакала расширились от ужаса осознания своей безнадежной ситуации, помятая шерсть и усы встали дыбом.

— Спа…ик…сите! Эй! Нарцисс! Вытащите меня отсюда! ПО-МО-ГИ-ТЕ!

Но что за нелепость? Его скулящие визги отдавались протяжным эхом внутри моего же унитаза. Я, вдруг, с ужасом вспомнил, что до сих пор так и не освободил свою лапу.

— Помоги мне! Вытащи меня отсюда! — пищал некто, барахтаясь в ледяной воде канализационного слива. Именно этот некто и держался сейчас за мою заднюю лапу, как за спасительную соломинку. — Быстрее! Помоги!

От неожиданности я резко потянул свою ногу к себе, вытащив на ее конце нечто мокрое, жалкое и довольно тяжелое. Это был тоже какой-то тролль, который пожелал остаться в образе зверя — не то маленького побитого пса, не то очень стремного бесхвостого кота, чья светлая мокрая шерсть слиплась и сделала его похожим на тощую угловатую мумию… с одним глазом янтарного ярко-желтого цвета. Второй же был плотно закрыт — кто-то его выбил, судя по всему. В темноте унитаза я так и не разглядел, который это из двух — правый или левый.

— Признателен и благодарен! — сухо и как-то даже злобно ответил спасенный зверек усталым скрипучим голосом, стуча острыми неровными клыками от холода. Странно, теперь его глаз, вдруг, стал ярко-зеленым. — Жаль, что это ненадолго…

— Что ты такое? — тихо пропищал я и от волнения очень быстро добавил. — Как ты туда попал?

Но одноглазый зверек меня не слышал или же не хотел слышать, он приоткрыл крышку унитаза и высунул наружу свою мокрую злющую морду с оскаленными клыками:

— Тут уже и Ифрит вылез! Я смотрю, все уже началось!

— Стой! Ты куда? Тебе нельзя, ты же тролль! — только и успел пискнуть я, снова ловя носом закрывающуюся крышку. Мокрого и и жалкого я так и не узнал его в полумраке, хотя его поджарая и покоцаная фигурка показалась мне очень знакомой. — Ауч! Больно же! И это благодарность за то, что я только что спас твою бесхвостую задницу?

— Я же был благодарен, но, увы, недолго, — проворчал мокрый пес, прыгая на крышку пузатого бочка, что стоял позади нашего унитаза. Я успел разглядеть что-то знакомое в его плавных крадущихся движениях, в белой свалявшейся шерсти, в широком крепком ошейнике из темной драконьей шерсти. — Что ж, мне пора! Досвидули!

— Творожок! — пропищал я, да так громко, что сама Сирена, кажется, обернулась. Но какое дело магам, вызвавшим самого Ифрита до двух мокрых крыс, копошащихся в общественном унитазе?

— Ага! И тебе того же! — зло огрызнулся зверек, он открыл свой второй до этого момента крепко закрытый глаз. Творожку не было смысла больше притворяться и прятать свои разноцветные глаза, как огни сломанного светофора — желтый и зеленый. Он выругался и со всей силы нажал лапками на рычаг слива у бочка. Огромная тяжелая волна чистейшей ледяной воды сбила меня с ног, а точнее — с лап. Все произошло так быстро, что я даже пискнуть не успел — ни от удивления, ни от обиды и несправедливости. Да я же только что спас его бесхвостую задницу от смерти! Уносясь в темную даль канализационных труб, я едва не захлебнулся от такой наглости и от собственной глупой доверчивости.

Ну вот, совсем скоро одним лесным троллем в мире станет меньше, я уже почти задохнулся, нахлебавшись воды, и стал терять сознание, как, вдруг, произошло нечто совершенно невероятное — поток воды резко развернулся и потащил меня в обратную сторону. Он словно понимал, что в трубы случайно попало что-то не просто инородное, но и живое. Быстрее… быстрее наверх, туда, где свет, тепло и воздух. Последний рывок, крышка унитаза сама собою распахнулась, и толчок, громко чихая, выплюнул меня наружу, словно подросток невкусную жвачку.

С бешенной скоростью я пролетел мимо ошарашенных магов в сторону фонтана, хватаясь за воздух всеми частями тела и отчаянно пытаясь затормозить.

— Нет, только не в пентаграмму! Только не к голодному Ифриту! — скулил я. Как жаль, что у меня сейчас не было хвоста — пушистый и беличий он был просто идеален для резкого торможения. — Лучше обратно в унитаз!

Хуже, чем попасть в пентаграмму, было бы только врезаться на полном ходу в Нарцисса. Но, к счастью, белобрысый вовремя отошел, и я с громким «чпок» плюхнулся на живот… на мраморный бортик фонтана, прямо в нескольких миллиметрах от синеватого пламени горящей пентаграммы. Мне жутко повезло, что я был насквозь промокший, однако, все же мои усы немного опалились. Еще бы чуть-чуть, и меня бы было уже никогда не спасти… Я сел на свою бесхвостую задницу и захлопал глазами, как мне показалось, очень беспомощно и мило…

— Фу, крыса! Мерзость какая! — раздался надо мной, словно гром, брезгливый визг Нарцисса. Дальше я ощутил сильный толчок по своей бесхвостой любительнице приключений — это Нарцисс легонько пнул меня своим начищенным ботинком, и я кубарем полетел… прямо в середину фонтана.