Фальшивое счастье (СИ)

41

Рита

Первый крик моего ребенка зародил внутри оглушающее чувство счастья. Пока мы ехали в больницу Костя держал меня за руку. В тот момент мне было все равно, что было до. Лишь бы с ребенком все было хорошо.

Сейчас глядя на сына, который спит, смешно сжимая губы, окрыляющее чувство эйфории сменяется животным страхом. Словно почувствовав меня, моя кроха начинает недовольно хмуриться и хныкать.

Мне казалось, что сейчас в мою палату войдут люди и заберут его. Беспощадно и хладнокровно выдернут из моих рук, чтобы отдать чужой женщине. Воображение рисовало жуткую картину — я на улице, обиваю порог дома, который когда-то был и моим. А где-то там Костя ласково обнимает блондинку, в руках которой спит мой сын.

Я настолько углубилась в свои мрачные мысли, прижимая к груди сына, что реальность вокруг меня казалось окутана туманом. Не помню, как нас перевели в палату, не знаю сколько прошло времени. Словно сквозь матовый купол я вижу Костю, он стоит надо мной, благодарит за сына, обнимает, целует в губы. Его поцелуй ощущается раскаленным железом, но не нахожу сил увернуться от него.

— Можно? — протягивает руки и только в этот момент осознаю реальность происходящего. Это не сон, все события этого дня действительно произошли. Испуганно отшатываюсь в сторону, закрывая собой ребенка.

— Нет, он спит, — шепчу, не глядя на него.

— Рита, я понимаю, ты злишься, — вздыхает Костя, — та сцена свидетелем, которой ты стала всего лишь недоразумение. Моя сотрудница позволила себе лишнего. Но она уже уволена. Рита, — в его голосе проскальзывают умоляющие нотки.

А я от этого еще больше пугаюсь. Внутри что-то обрывается и страх превращается в панику, на грани истерики. Но желание защитить ребенка сильнее, быть рядом, быть мамой. Что-то подсказывает мне, что лучше не злить Костю. Мое положение сейчас слишком уязвимое.

— Хорошо, — киваю, глядя на любимого мужа, которого одновременно боюсь и ненавижу, — но он ведь и вправду спит.

Костя сканирует меня глазами, кадык на шее дергается, заставляя меня трястись от страха. Но спустя мгновение садится рядом на койку лицом ко мне и кладет свою руку мне на колено.

— Как все-таки назовем? Ты столько думала, каждый день меняла решение, — улыбается мне.

— Роман, в честь моего папы.

— Роман Константинович Вересов — отлично звучит. Как ты себя чувствуешь? Врач сказал, что с тобой и Ромой все хорошо. Но…

— Со мной все хорошо. Скажи, чтобы ко мне пропустили Милу. Пусть придет ко мне после работы завтра.

Улыбка сползает, на лице Кости пролегает мрачная тень, а глаза потухают. Он порывисто обхватывает мое лицо, наклоняется ко мне и целует в губы, в то время, как мои щеки увлажняются от слез.

— Рита, не думай! Чувствуй! Ты же такая умница у меня. Ты же чувствуешь меня без слов. С тех пор, как ты стала моей, никого никогда не было и не будет. Только ты.

— Ты меня любишь? — вырывается, и я напряженно вглядываюсь в его лицо, чтобы не упустить ни одной эмоции.

— Больше жизни. Тебя и Рому, — отвечает без колебаний.

Все эти месяцы я так отчаянно ждала этих слов. Верила, что они подарят мне крылья, а сейчас… они вырывают сердце из груди.

— И я тебя, — выдавливаю кое-как. — Просто я немного дезориентирована. Дай мне время прийти в себя.

Костя согласно кивает в ответ, и я чуть ли не вою от боли, когда он вновь прижимается ко мне губами.

Кажется воздух стал попадать в легкие только, когда он покинул палату. При этом невыносимая тяжесть свалилась на мои плечи. Во что мне верить? Кому? Может ли увиденное перечеркнуть то, что было между нами за прошедшие месяцы. Мы вместе больше года, я должна была заметить хоть что-то подозрительное.

И последнее время между нами была такая идиллия. Господи, что мне делать?

Как обезумевшая не выпускала из рук сына, покачиваясь из стороны в сторону, сдерживая истеричный рев.

Рома проспал практически всю ночь, а я с трудом сомкнула глаза. Буквально заставила себя погрузиться в сон, понимая, что мне нужна трезвая голова и силы.

Проснувшись утром тут же встрепенулась, потому что кувез был пустой. Сердце ухнуло куда-то вниз, когда увидела Костю, он сидел на диванчике с Ромой на руках, и улыбался сыну.

Костя медленно поднимается, а я замираю, не дышу, в ужасе жду, что он двинется в сторону выхода вместе с Ромой, и настанет конец всему, но вместо этого, он продолжает улыбаться и идет ко мне.

— Как ты, моя девочка? Выспалась? — тепло и участливо вглядывается в мое лицо.

— Отдай, — тяну руки, кажется сойду с ума, если не почувствую Рому в своих объятиях. Костя хмурится, но выполняет мою просьбу. Сердце пропускает удар, а удушающий, как удавка страх наконец отступает.

Прижимаю Рому к груди, начинаю кормить его.

Это такое удивительное чувство, даже сумбур в голове незаметно отходит на второй план. Вздрагиваю, когда чувствую, как Костя обойдя мою койку с другой стороны, садится, прижимается ко мне и обнимает. Водит носом по волосам, втягивает их запах, как делал всегда в последнее время.

— Рита, ты можешь задать мне любые вопросы, я отвечу на все. Только не додумывай ничего сама. Мы долго шли к тому, что имеем. То что произошло в офисе лишь нелепое стечение обстоятельств. Настоящее только то, что есть между нами.

— Да, у меня есть вопросы. Но я не готова их задать. Мне нужно все обдумать.

— Что именно? — чувствую, как он напрягается всем телом, даже хватка на моих плечах усиливается.

— Подумать, как сформулировать эти вопросы.

— Просто спроси. Не надо ничего усложнять.

— Я не готова. Боюсь ты начнешь жонглировать словами, а я сейчас и так на взводе.

— Хорошо, через два дня вас выписывают. Дома мы поговорим. И все будет, как прежде, даже лучше. Посмотри на меня, — требует привычном тоном.

Мне хочется закричать, и прогнать его прочь, но сдерживаю себя только ради Ромы. Не хочу пугать кроху, который только родился и попал в этот жестокий мир. Упрямо мотаю головой.

— Рита, — повторяет он, мне ничего не остается, как смириться и послушаться. Встречаюсь с его глазами, которые по обыкновению давят своей энергетикой и превосходством, — скажи это!

— Люблю тебя, — шепчу и не вру ни капли, но сейчас моя любовь и ненависть идут рука об руку. И не могу сказать, что я чувствую сильнее. В ответ он уткнулся в мой лоб своим.

— Помни об этом, когда бредовые мысли будут посещать твою прекрасную головку, моя девочка.

Он целует меня, несмотря на то, что уворачиваюсь и протестующе мычу. Захватывает мои скулы пальцами и продолжает целовать. В этом поцелуе столько всего. Ласка, уговоры, непреклонность.

Костя уезжает через полчаса. Все это время он не спускал с рук Рому, глядя на него, как на сокровище, вновь и вновь поднимая на меня проникновенный взгляд.

Костя хорош во многих вещах, но вряд ли он настолько талантливый актер. Но слова той журналистки логично укладываются в рамках той картины, что открылась передо мной в его кабинете.

Теперь я мать и не имею права на беспечность. Я не могу уповать на его порядочность и надеяться на лучшее. Мне нужно обезопасить себя и убедиться, что мы семья, что я действительно его жена, а не инкубатор.

После обеда пришла Мила и не одна. С ней был Миша. Мою палату украшал букет из розовых роз и воздушные шары. Все это Костя организовал пока я спала. Глядя на это безумие подруга восторженно ахнула, а Миша небрежно помахал скромным букетом из герберов.

— Они чудесные, спасибо!

— Да, мне сказали, что не все цветы можно приносить в роддом. Эти вроде в списке одобренных специалистами, — улыбнулся Миша.

Мы немного поговорили, ребята старались не утомлять меня расспросами, видимо мой усталый вид говорил сам за себя. Когда они поднялись, собираясь прощаться, Мила прошлась по мне испытующим взглядом.

— Что-то случилось? — скорее утверждала, чем спросила. — И это точно не послеродовая депрессия.

Я кивнула и разрыдалась, не в силах больше держаться и улыбаться. И все же неуверенно покосилась на Мишу.

— Мне выйти? — нахмурился он.

— Нет, мне нужен твой совет, как юриста и друга.

****

Через два дня из роддома меня забирал Костя. С ним был его отец Олег Сергеевич, Лиля и даже Паша, а еще Мила, Николай с женой, Василий и Карим, где-то сбоку топтался Миша, не отрывая телефон от уха.

Дома нас ждал праздничный стол. Я поднялась в детскую, чтобы проверить Рому. Он спал крепким и безмятежным сном. Не хотелось оставлять его одного и вообще уходить. Я сама дышала полной грудью только рядом с ним. Но решила, что будет не очень вежливо отсиживаться здесь, пока гости дома.

У лестницы меня ждал Миша.

— Рита, поищешь в аптечке аспирин? Голова трещит.

— Да, конечно, — повела его на кухню, а он стал поторапливать меня толкая в спину. Но стоило открыть коробку с лекарствами, как он заговорил, но тихо, почти шепотом.

— Слушай, эта история с журналисткой очень мутная. Я позвонил по тому номеру, указанному на визитке, но он отключен. Потом пробил по своим каналам. В “Дигме” никогда не работала никакая Ирина Колосова. Более того, там никто вообще не работает над чем-либо, связанным с Вересовым.

— Значит, это все не правда?

— Не знаю. — он тяжело вздохнул, Миша отвел в сторону глаза, на лице отчетливо прослеживались сомнения, будто он колебался — говорить или нет.

— Мишаааа! — взмолилась я. — Говори уже.

— Насчет Софьи… не знаю, что там у них сейчас, но раньше они и вправду, если не встречались, то уж точно регулярно трахались. — закусывая губу, чтобы не взвыть от боли в груди. — Что касается вашего договора, то с юридической точки зрения он имеет полную силу. Но любой договор можно оспорить.

— Что это значит? В случае чего он может отсудить ребенка?

— Вполне. Достаточно дискредитировать тебя, как мать.

— Но как?

— Это не сложно, учитывая, что твоя мать была наркоманкой. Если играть грязно, то… — он не стал договаривать и развел руками.

— И что мне делать?

— Поговорить. Но для начала рекомендую найти любой компромат на него. Это будет твоей подушкой безопасности.

— Боже, ну почему я не могу быть просто счастливой? Почему? Я точно проклятая! И так каждый раз. Судьба словно насмехается надо мной.

— Это лишь мое мнение, как юриста. Если тебе нужно мнение друга и взгляд со стороны — Вересов мерзкий, циничный и отвратительный тип, которого я на дух не переношу. Хотя возможно во мне сейчас говорит вовсе не друг, а твой бывший, — невесело усмехнулся, — но вынужден признать, кажется — он тебя любит.

— Ты правда так думаешь? — выдохнула облегченно, хватаюсь за эти слова, которые подпитывают хлипкую надежду. — Но зачем кому-то убеждать меня в обратном?

— Я не единственный кто считает его сволочью. И если в моем случае причина в ревности, то у других на это есть более серьезные обоснования. В любом случае, всегда можешь на меня рассчитывать. Если припрет я могу вас с сыном спрятать в надежном месте, пока не решится вопрос.

— Ты шутишь?

— Нет, — ответил совершенно серьезно. — Я больше не бедный студент, Рита. Я успешный адвокат, с авторитетными связями. Но надеюсь до этого не дойдет.

— Спасибо, — Миша не стал бы бросаться подобными словами, но даже если это на самом деле не в его силах, меня накрывает волной благодарности. Впервые за эти дни чувствую твердую почву под ногами. Поддавшись порыву обнимаю его, Миша не теряется и захватывает в плен рук в ответ.

— Какого хера? — стены кухни сотрясаются от гневного рычания.

Отшатываюсь от Миши. Но при виде яростного огня, что полыхает в глазах Кости, вместо неловкости, ощущаю мстительное удовольствие.

— Просто поздравил подругу с радостным событием, — отвечает Миша улыбаясь. Его я тоже знаю достаточно хорошо, да и он не особо пытался скрыть то, с каким вызовом он это говорит.

Костя щурит глаза и скалится, медленно надвигаясь на нас.

— Миша, садись за стол, Алиса Витальевна сейчас подаст десерт, — он мягко улыбнувшись мне подмигивает и уходит.

Звонкая тишина отдается звоном в ушах, пока мы с мужем стоим сцепившись взглядами.

Еще несколько дней назад мне казалось, что нет на свете человека счастливее меня. Я люблю и любима, а сейчас…

— Наверное настала моя очередь сказать, что это не то, что ты подумал, — мой тон утопает в злостной иронии.

— Глупо, Рита, очень глупо, — вкрадчиво произносит Костя. Ласково проводит по моей щеке костяшками пальцев. — Ты на эмоциях, и я спущу это с рук вам обоим, пока не поговорим. Но лучше не выводи меня.

Гости не стали засиживаться и довольно быстро начали разъезжаться.

Олег Сергеевич явно хотел остаться подольше, но на мое предложение остаться у нас категорически отказался. Однако, впервые по-отечески обнял и поцеловал в лоб.

— Спасибо за внука, дочка, — улыбнулся, и его голос немного дрогнул.

Это стало еще одной причиной, по которой мне хотелось верить в реальность брака и отношений с Костей. Наверное впервые я осознала, что теперь у меня есть семья. Не только муж. Еще есть свекор и свекровь, а у моего сына бабушка и дедушка. Мы не одни с ним в этом мире.

— Все разъехались. Теперь поговорим и закроем эту тему навсегда! — прогремел за спиной голос мужа, когда я наводила порядок на кухне.

— Да, сейчас только закончу.

— Хватит оттягивать! Ты же сама себя изводишь, — мягко коснувшись моей руки, повел за собой в гостиную.

Пока мы шли я дала себе слово быть максимально хладнокровной, объективной. Не позволить ему запудрить себе мозги, но и не нагнетать.

— Значит так, — начал он решительно, как только мы расположились на диване, лицом к друг другу. — Софья, моя бывшая любовница. Но связь с ней прекратилась до тебя, больше года назад я назначил ее главой итальянского филиала. Недавно она обратилась ко мне с просьбой перевести обратно на прежнюю должность, так как ее отец серьезно болен и она хочет быть рядом с ним. Я пошел на встречу, о чем жалею. Она была уволена в тот же день.

— Как давно она вернулась?

— Три месяца назад.

— Она сидела на твоем столе, — мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сохранять спокойствие, — так словно имела на то право, да и ты не выглядел возмущенным или удивленным, даже с учетом того, что ее блузка была расстегнута! — не сдержавшись перешла на крик. — И ты хочешь, чтобы я поверила, что у вас нет связи? Это потому, что в последнее время я не была настроена на секс и отказывала тебе?

— Я был вымотан после переговоров с китайцами, — терпеливо продолжил он. — Что касается блузки, то Соня никогда не отличалась скромностью. В тот день она пришла вся в расстроенных чувствах и начала жаловаться на состояние отца… таким образом она надеялась снять стресс, в общем… Лишь поэтому я не вышвырнул ее из кабинета в ту же секунду. Но я бы не позволил ей зайти слишком далеко. Потом пришла ты. Все. Что касается нашей с тобой интимной жизни. У меня множество недостатков, но изменником меня назвать нельзя. Это принципиальный вопрос. Думаю ты не станешь спорить с тем фактом, что никогда не давал поводов сомневаться в своей верности.

Происходит именно то, чего я боялась. Желание верить ему безоговорочно добивает его уверенный, проникновенный голос, который рубит на корню все сомнения.

— Зачем ты на мне женился? Скажи честно, — Костя недовольно хмурит брови, поджимает губы.

— Ты знаешь зачем. Это был холодный расчет, Рита. Мне была нужна жена, которая нуждается в моей поддержке и деньгах. После первого неудачного брака я предпочел честный, открытый договор на взаимовыгодных условиях, чтобы потом не испытывать разочарований, — выдал безжалостно глядя мне в глаза, — а еще я немного помешался на тебе. И ни капли не жалею. Иди ко мне.

Я не стала сопротивляться, удобно устроившись у него на коленях. В голове хаотично бродили мысли, а в груди колотило от волнения, страха, и неуемного желания довериться. Я позволила себе прислушаться к своей интуиции и она меня обнадеживала. Костя не станет отбирать у меня Рому. Но что-то мешало мне быть откровенной и рассказать о той псевдо-журналистке.

— Все получилось совсем не так, как я планировал. И очень этому рад, — прошептал, коснувшись губами виска. — Галя составила список нянь. Стоило заняться этим раньше. Но завтра можем пригласить претенденток.

— Нет! — тут же встрепенулась, — Я не хочу! Я не позволю посторонней женщине приблизиться к моему сыну.

Костя явно растерялся от моей категоричности.

— Помнится раньше ты говорила иначе, но как скажешь. Не буду на тебя давить. В случае чего вернемся к этому вопросу позже. И не к твоему сыну, а нашему, — мягко поправил.

Мы немного просидели так в объятиях друг друга. Это не избавило меня разом от гнетущих чувств, переживаний. Но болезненное давление в груди ослабло, позволяя лучикам надежды пробиваться сквозь толщу сомнений и страхов, наполняя теплом.

Это придавало сил, заряжая меня словно батарейку.

Нашу семейную идиллию и перемирие нарушил Антон, который только освободился и сразу приехал к нам с цветами и огромной игрушечной машинкой на пульте. От угощений он отказался, поэтому они с Костей расположились на террасе с пивом. Друг Кости порывался посмотреть на Рому, но я пообещала показать сына, когда он проснется.

Уже полчаса сижу и смотрю, как моя малютка спит. Это такой невероятный кайф и в то же время странное чувство. Какой же чудесный у нас получился малыш. Не могу налюбоваться им. Главное не превратиться в сумасшедшую “яжмать”, но у меня кажется все задатки к этому.

Рома проснулся и тут же начал горланить, требуя свою порцию еды. Кормила я его долго, медсестра в клинике неустанно инструктировала, объясняла, как это делать. Но я до сих пор не наловчилась. Наевшись сын сразу подобрел. Самое время познакомить его с будущим крестным отцом. Зная, что хорошее расположение духа у сына продлится недолго быстро спустилась на первый этаж, направляясь к террасе, где сидят мужчины.

Оказавшись совсем близко, резко затормозила, унимая оглушающее сердцебиение, чтобы не упустить ни слова.

— Я-то думал ты совсем поплыл с Риткой, — смеялся Антон. — Но добился таки своего, сукин сын. Теперь у тебя есть законнорожденный наследник и доля холдинга в твоих руках. Так что ты в любом случае в выигрыше.

— Я бы скорее прикончил Тараса, чем позволил ему прибрать к рукам хоть один процент акций, — усмехнулся Костя, в то время, как я с трудом удерживала себя на ногах.

Осторожно ступая босыми ногами, словно по битому стеклу я попятилась назад. Рома однозначно чувствует меня, потому что даже сын притих, внимательно вглядываясь в мое лицо.

Едва добравшись до спальни тут же схватила сумку, достала телефон.

— Я не знаю, что делать, во что верить, — всхлипнула в трубку, как только мне ответили. — Мне нужно все обдумать, но здесь я этого сделать не смогу. Не смогу рядом с ним. Ты правда сможешь спрятать меня и Рому?