Фантастика 1978 - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Сборник (ИВАН ПАПАНОВ КОНТИНЕНТЫ воображения (К цветной вкладке)) #26

ИВАН ПАПАНОВ КОНТИНЕНТЫ воображения (К цветной вкладке)

В начале нашего века в Финляндии, в деревне Лутахенде поселился молодой человек с мягкой бородкой, со спокойными и простодушными глазами, с румянцем во всю щеку. Жил он на болоте, которое все: и дачники, и местные жители - именовали Козьим, в крохотной хибарке, упрятанной в лесу. Стены и углы своей комнаты он украшал кустами можжевельника, сосновыми и еловыми ветками, букетами папоротников, ярко-красными ягодами, шишками. А над дверью хибарки он приколотил дощечку с изображением лиловой кошки. И вскоре все стали называть лачугу “Кошкин дом”.

“Посередине комнаты в “Кошкином доме” стоял белый, сосновый, чисто вымытый стол, украшенный пахучими хвойными ветками…” - пишет в своих “Воспоминаниях” Корней Чуковский. Молодой человек, поселившийся в лесу, в этом деревянном домишке с закоптелыми стенами, был тогда начинающим писателем, и никому еще не стали известны его книги: “Хождение по мукам”, “Петр Первый” и другие - просто потому, что они еще не были написаны.

В этом воспоминании об Алексее Толстом характерна одна деталь. Будущий известнейший писатель, оказывается, заключил с природой неразрывный союз. Не там ли, среди стен, увешанных сосновыми ветками и пушистыми листьями папоротника, посетили его простые и чистые, как цветы и травы, образы первых его героинь и героев?

Природа многолика, проявления ее порой таинственны - до сих пор она вдохновляет и поэтов и ученых. И законы гармонии, и законы физики открывают нам подлинность мира, помогают проникнуть в тончайшие механизмы природных процессов и явлений.

“Каждый год в мерном беге своем обращает Земля к Солнцу северное полушарие, - пишет профессор А. Серебровский, посвятивший жизнь разгадке извечных тайн жизни. - Тогда здесь ломают реки мертвые льды, и наступает весна. Как-то вдруг, почти неожиданно, туман-снегоед залегает по лесам, что-то шелестит, каплет, журчит. А когда ветер развеет клубы тумана, земля оказывается уже обнаженном, теплой, я кто-то торжественно вытаскивает нз-под прелой листвы первый цветок… Верой в неизбежность весны крепка северная душа в декабрьском сумраке. Весной просыпается в нас что-то глубокое, основное- радостный остаток далекого прошлого. Хочется снова стать cледопытом и птицеловом, бродить по зазеленевшим лугам, продираться сквозь чащи кустарников, лазить по болотам, моховым топям”.

Нет, не смертный бой, не роковая схватка с природой ожидает нас в будущем. Сквозь мглу столетий человеку сегодняшнего дня грезятся не мертвые руины, не задымленные сверхгорода на месте зеленых раздолий, не серая безликая пустыня.

Его дожидаются еще не разбуженные от векового сна просторы ледовых побережий и островов. Не там ли воплотится вековая мечта о союзе со всем цветущим и плодоносящим, не там ли человек будущего даст своим тысячелетним зеленым друзьям и спутникам “вторую попытку”? Наверное, об этом рассказывает полотно художника Г. Голобокова “В парке за 75-й параллелью”. Но чтобы легенда о вечной весне обернулась явью в ледовитых просторах, одной мечты, увы, недостаточно. И талантливый художник дает понять: воплощенная мечта - это прежде всего созидание. Пусть же расцветают рукотворные сады грядущего, овеянные пафосом благородной, смелой и чистой мечты!

Другая картина того же художника - “Экскурс в прошлое” - заставляет вспомнить страницы книг, ставших классическими образцами научно-фантастического жанра. В конце прошлого века физики все чаще пытаются осмыслить парадоксы мироздания, постигнуть самые общие законы и свойства вещества, поля, времени. Можно ли путешествовать во времени так же, как мы привыкли это делать во всех трех пространственных измерениях? И вот молодой писатель Герберт Уэллс создает повесть “Машина времени”. Герой ее совершает два путешествияв прошлое и в будущее. Ему открываются поистине фантастические картины, но в них внимательный читатель улавливает неизбежное, неумолимое действие законов и социальных и физических. Может быть, стоит отметить, что повесть Уэллса вызвала множество подражаний. Не раз пытались разные авторы вернуться к теме машины времени - к заманчивой возможности, которую она открывает перед фантастикой. Но никто, пожалуй, так и не смог написать роман или повесть, которые можно было бы поставить рядом с “Машиной времени” прославленного английского фантаста.

Герои картины Голобокова сделали остановку по пути в Прошлое. Но ради этого ли написана художником картина?

Вряд ли. Думается, что заурядная иллюстрация к хорошо разработанной теме не привлекла бы его пристальное внимание.

Где же волшебный ключ к искусству?! Вот в чем подлинный пафос его полотна. Первобытный художник начертил контуры огромного, почти сказочного великана из мира животных. Но зачем это ему? Ведь он, вероятно, многажды встречался с ним в то зеленое утро пашен планеты, когда природа была п щедра и загадочна… В чем же дело? Почему рука его тянется к краскам.

И почему на скале возникает странный живописный образ обычного, казалось бы, зверя?

Как же ответить на этот вопрос (а он не так уж прост, как может показаться на первый взгляд)? Нет, не будем утомлять читателя пересказом всех многочисленных теорий происхождения искусства. И не будем вспоминать его тысячелетнюю историю. В искусстве порой все сложно и все просто. Пройдут века и века. Сорок тысяч лет, быть может, семьдесят. В теплый летний день начала нашего века к деревянной лачуге на Козьем болоте, что у околицы Лутахенды, совсем недалеко от Куоккалы, подойдет юноша с букетом лесных папоротников и прибьет над дверью дощечку с изображением лиловой кошки.

Два десятилетия назад над голубой планетой по имени Земля поднялся первый космический снаряд, созданный руками человека. Космический эксперимент советских ученых открыл новую эру. Еще хорошо сохранившиеся в памяти современников позывные первого спутника Земли стали вечным достоянием истории. Восемь тысяч лет назад человечество начало осваивать водные просторы планеты. Пять тысячелетий назад оно познало парадокс колеса, и сухопутный горизонт сразу раздвинулся. Понадобились тысячелетия, чтобы рокочущая механическая птица подняла в воздух первых, авиаторов; тысячелетний сон о полете стал явью.

Космическая мечта моложе. Лишь великие мудрецы и провидцы недавних веков обратили взор к небу, желание унестись в звездные дали, в блистающие миры стало неугасимым, точно сияние самих небесных огней. Ракеты, изобретенные в глубокой древности, были забыты, потом дважды открыты, но призрачные огни ракетных фейерверков и багровые хвосты зажигательных стрел не будоражили еще мысль мечтателей, и волшебник Берн отправил своих героев на Луну из пушечного жерла. Всесильные в иных областях маги, кудесники, веселые крикливые фокусники взор свой обратили сугубо на земные дела: никто из прославленных кудесников, софистов и прорицателей не изрек истины.

И уста астрологов не открылись, чтобы провозгласить: грядет время ракетных огней, звездных полетов! Истина, великая, необъятная истина, зрела.

Заточенный в крепость Кибальчич упорно рисовал металлический цилиндр с отверстием, его изображение рисовало ему огненную сиду, способную поднять необыкновенный снаряд, подтолкнуть его, направить в дали дальние. Гениальный ученый Циолковский неустанно чертил схемы межпланетных путешествий, и столь отчетливы были эти чертежи, что повергали специалистов в изумление. Свои работы он передал в дар великой революции, грянувшей в Октябре, народу, свершившему ее. Ибо народ, первым освободившийся от гнета земного, первым устремится и к сияющим звездным огням. В год революции от мечты его отделяли две жестокие войны, равных которым не перенес еще ни один народ, и сорок лет - четыре знаменательных десятилетия, которые при иных темпах означали бы столетия. Русский провидец через гражданскую войну и интервенцию шагнул в нашу действительность, он успел увидеть, как мечта его зажгла сердца, воспламенила умы. Но, какими бы быстрыми ни были шаги нашего развития, цель, открывшаяся ему, столь грандиозна, что желанный бросок в космос потребовал еще одного поколения.

Первый наш спутник - лучший памятник ему, гениальному старцу, сердце и ум которого тревожно и радостно устремлялись в космос.

1961-й… Год Юрия Гагарина. Первый корабль, управляемый человеком, взмыл над планетой. В тот год стало ясно: человек завоюет околосолнечное пространство. Ведь об этом думал основоположник космонавтики - о солнечных городах, о людях мечты, о судьбах их, об их путешествии в далекое таинственное грядущее. Ему виделся светлый мир - в его честь слагал он научные гимны.

Человек в космосе. Сегодня, завтра, всегда. Панно В. Байдалюка “Человек и Вселенная” утверждает именно эту мысль, именно это стремление. Необыкновенно быстро претворяет в жизнь человек свои замыслы. Не так уж давно Галилей в свою зрительную трубу рассмотрел Луну и ближайшие планеты.

Огромные тела, висящие в пустоте, они держались там силой законов, которые только начинали открываться в то время. Но и много позже, после Галилея, Кеплера и Ньютона, многие ли всерьез верили, что магические стекла рассказывают правду о небесной земле?

Удивительно быстро проник человек в величайший из океанов - в космический. Совсем особые законы управляют им, и совсем особые корабли бороздят его просторы. Многое можно предвидеть, но всегда останется в этом безбрежном океане простор для мечты, для тайны, для вечных загадок мироздания.

Каков будет космический корабль будущего? Останется ли металлическая сигара главным экипажем для путешествий среди планет, среди звезд? Станем ли мы или наши потомки свидетелями новых форм и методов проникновения в звездный простор? Не пучок ли фотонов поможет звездоплавателям? Не странные ли частицы? Не вынесет ли в пустоту галактические корабли могучая аннигиляция? Или звездоплаватели будут черпaгь энергию из самого необычного хранилища - впгуумл?

Подобие тугих пружин, незримо держашпх и еаоем плену все существующее, - вот что такое вакуум, по мнению физиков-геометродинамиков.

Какие не открытые еще сияющие лучи отнесут нас к мирам мечты?

И что сокрыто от нашего взора там, в исполинском вместилище раскаленных шаров? В недрах галактического ядра? Не о том ли мечта художника В. Бурмистрова? Его полотно “Космос” заставляет задуматься об этом.

Нет, вселенная не замкнута! Не сходятся ее концы, нет порочного круга, по которому якобы скитается человеческий ум.

И никакая кривизна вселенной не заведет его в тупики. Бесконечна и великолепна дорога познания, нет ей конца, нет конца полету мечты, и не смолкнет оптимистический гимн з честьтворцой и искателей.

Много нового внесла космонавтика в физику, биологию, геологию, метеорологию… Академик А. Опарин считает, что эра космических межпланетных путешествий открывает перед биологией новые, необозримые перспективы. Она обещает нам знакомство с жизнью и путями ее развития, отличными от земных.

При этом в равной степени важно, встретим ли мы на других небесных телах более высокоразвитые организмы или формы жизни, только начинающие долгий путь восхождения по эволюционной лестнице.

Понятен тот интерес, с которым художники-фантасты откликаются на принципиально новый круг проблем и вопросов, поставленных ныне развитием космонавтики. Воображение художника Е. Букреева переносит нас к мирам загадочным и далеким.

Еще древние мыслители Эллады пытались представить истинные масштабы вселенной. Фалес Милетский считал, что звезды - это иные миры, а его ученик Анаксимандр утверждал, что число этих миров бесконечно: одни из них рождаются, другие умирают.

Так он объяснял и вспышки сверхновых. По Анаксимандру, Земля имеет цилиндрическую форму и размером своим не превосходит Солнце. Лишь Пифагор сделал следующий шаг: Земля шарообразна, учил этот выдающийся мыслитель. Ксенофан из Колофона, насмехаясь над человекоподобными богами, отрицал обитаемость Луны. Два тысячелетия спустя появились первые научно-фантастические романы, опровергавшие учение Ксенофана о Луне. Один из друзей Александра Македонского не уставал говорить величайшему полководцу древности о том, что им завоеван лишь один из многих миров.

Много раньше древние арии создали монументальнейший памятник письменности - “Веды”. В “Космогоническом гимне” Ригведы словно предугадана бесконечность мира во времени и пространстве, там же впервые, по-видимому, в поэтической форме высказана мысль о нерукотворности мира, о непричастности богов к его сотворению, о возникновении и развитии вселенной из “космического яйца”. И в этом древнем тезисе нетрудно увидеть странное напоминание о взрывоподобном развитии метагалактики (взрыв, конечно, замедлен, растянут во времени). Недаром как будто слово “Веды” того же корня, что и русское слово “ведать”.

Эллин Аристарх из Самоса пришел к выводу, что Солнце, а не Земля является центром вселенной. Все планеты, включая Землю, вращаются вокруг Солнца, причем орбиты их круговые.

Аристарх учил: Солнце в 300 раз больше Земли, оно примерно в 20 раз дальше от нас, чем Луна. Смелое учение Аристарха было вскоре предано забвению, а сам он осужден как нечестивец, осмелившийся лишить Землю ее центрального места среди иных небесных тел.

На целых 14 столетий - от Птолемея, автора гипотезы “небесных сфер”, до Коперника - развитие астрономии как науки фактически остановилось вплоть до эпохи Возрождения. Датский астроном Тихо Браге наблюдал, как идеальные прозрачные сферы, на которых якобы “крепились” небесные тела, не оказывали никакого сопротивления кометам. Кометы пронзали эти сферы, словно их вовсе не было. Коперник, Галилей, Кеплер, Бруно, Ньютон… Имена величайших ученых связаны с эволюцией наших взглядов и представлений о мироздании. Этапы эволюции в естествознании, в частности в астрономии, хорошо известны.

Но даже современным приборам не под силу обнаружить те самые обитаемые миры, о которых мечтали поколения мыслителей и ученых. Планеты земного типа, увы, не поддаются непосредственному наблюдению. Лишь о наличии крупных спутников звезд можно судить по косвенным признакам.

Вот почему воображение художника, пожалуй, единственное средство воочию увидеть “микроструктуру” космоса. Г. Тищенко в своих работах очерчивает контуры сооружений, которые нетрудно отнести в будущее столетие. Спутники, космические станции, научные базы на планетах - так, вероятно, будут развиваться события, об этом свидетельствуют первые звездные старты человека-творца, человека-исследователя.

“Сначала неизбежно идут мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. И уже в конце концов исполнение венчает мысль. Мои работы о космических путешествиях относятся к средней фазе творчества”, - писал К. Циолковский.

Благотворное влияние научной фантастики особенно сказывается в наше время. Писатели и художники доступными им средствами подготавливают ту “среднюю фазу творчества”, о которой говорил К. Циолковский. Основоположник космонавтики испытал это влияние на себе. В своей работе “Исследование мировых пространств реактивными приборами” он писал: “Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазером Ж. Верном. Он пробудил работу мозга в этом направлении. Явились желания. За желаниями возникла деятельность ума. Конечно, она ни к чему бы не повела, если бы не встретила помощь со стороны науки”.

До конца дней своих К. Циолковский мечтал о будущем. Да, человечество не останется вечно на Земле. Пройдут годы, и оно “завоюет себе все околосолнечное пространство”.

И это будет лишь началом великих звездных путешествий.

Сейчас вряд ли кому-нибудь покажется странным, что изучение сверхновых квазаров и других объектов вселенной связано с практическими нуждами человека. Не исключено, что многие исследования “на кончике пера” и у границ видимого мира когда-нибудь помогут понять природу тяготения, узнать еще больше о свойствах нейтрино, кварков, проложить новые дороги к познанию микромира.

Можно ли представить себе человечество, прошедшее через головокружительные дали времени? Каким будет оно, каково будет его могущество? Займется ли оно перестройкой планеты, солнечной системы? В какие неведомые дали проникнет человек в поисках ответов на бесконечные вопросы?

…Мечта о будущем - это тоже одно из направлений поиска.

Художники нащупывают как бы зыбкие мостки в грядущее, чтобы передать затем в образах главные его черты. Многих волнует вопрос об истоках жизни, о странном и, как кажется иногда, неповторимом феномене - ведь ни на одной из планет не найдены пока решающие доказательства в пользу “космической флоры и фауны”.

Еще в 1932 году Ч. Липман в статье, изданной Американским музеем естественной истории, описал серию опытов по обнаружению внеземной жизни в осколках метеоритов. В колбах с распыленными обломками “небесных камней” размножались кокки, палочки и целые цепочки мельчайших существ. Ч. Липман предвидел возражение своих оппонентов, основанное на уверенности, что высокая температура убивает всякие следы живого при прохождении метеорита сквозь плотные слои атмосферы. Но исследователь предполагал, что тепло захватывает лишь внешнюю оболочку космического гостя глубиной примерно в сантиметр или чуть более. Ему был хорошо известен случай, происшедший в штате Висконсин: в жаркий июльский день там упал метеорит, вскоре после падения покрывшийся инеем. Осколок небесного камня хранил в себе немалой запас холода космических бездн: он-то и согнал жар с его поверхности.

“Каменные метеориты приносят откуда-то из космического пространства некоторое количество живых бактерии, вероятно, в спорах”, - писал Липман. Публикация ученого сопровождалась настоящей газетной шумихой. Но большинство ученых хранили молчание, а некоторые негодовали. В следующем выпуске издания музея появилась статья М. Фаррелла, в которой автор говорил буквально следующее: “Газетные публикации не могут быть приняты серьезными исследователями за правду, особенно когда результаты Липмана не получают подтверждения в их лабораториях”. И далее: “Экскурс Липмана в область жизни вне земного шара должен рассматриваться как полет фантазии через космическое пространство”. - Кто знает, сколько времени потребуется еще, чтобы воочию убедиться в обитаемости звездных миров?

Не дожидаясь достоверных ответов на этот волнующий вопрос, ХУДОЖНИКИ пытаются представить себе далекие планеты.

Картина художника-фантаста Г. Курнпна “Планета фосфорических деревьев” переносит нас совсем в иной мир. Спиралевидные ветви вместо листьев, самосветящиеся формы, причудливые лианы… Это планета горячих бурь, ураганов, плотных облаков, яркого солнца в ее небе - в заоблачной выси.

Красочно изобразил далекие миры, их сказочный облик известный живописец К. Кастальский-Бороздин. Его полотна “Голубое диво” и “Планета весны” - гимн жизни и одновременно философское раскрытие ее сути.

“Свое лицо, свой собственный образ природы Кирилл Кастальский-Бороздин сохраняет на протяжении десятилетий. Его произведения нашли место в крупнейших музеях нашей страны. Они неизменно приносят зрителю радость открытия, радость познания поэтического мира”, - пишет об этом интересном художнике действительный член Академии художеств СССР лауреат Государственной премии М. Алпатов.

Научно-фантастическая живопись привлекает внимание и художников и ученых. Достаточно вспомнить, что для профессора, доктора технических наук Г. Покровского живопись - своеобразный рабочий инструмент, помогающий ему увидеть многие из его проектов и замыслов как бы воплощенными в жизнь…

Мечта о будущем открывает нам неизведанные континенты и миры. Дорога к ним ведет нас все выше и дальше.