Фантазм

— Как я рада видеть, что вы оба пережили эту ночь. — Её взгляд скользнул к Бо. — Я волновалась, что ты захлебнёшься в собственной блевотине.

Эрик, стоящий в глубине зала, тихо присвистнул. Кэйд и Бо ринулись к ней.

Она не шелохнулась, стоя на месте, когда они приблизились.

— Вы выглядите так, словно должны нести факелы и вилы, — сказала она, с лёгким презрением. — Если я так вас вывожу из себя, призраки этого особняка, должно быть, получают невероятное удовольствие, изводя вас двоих.

С молниеносной скоростью Кэйд занёс руку и ударил её по лицу. Голова Офелии резко дёрнулась в сторону, и она отшатнулась, ошеломлённая неожиданностью удара. Кто-то справа издал сдавленный вздох. Люси.

— Кэйд! — воскликнула девушка, её лицо было полно ужаса.

— Заткнись, Люсинда, — рявкнул Кэйд.

Люси замолкла, её лицо исказила боль.

Офелия чувствовала, как её лицо горело от удара, но более острая боль исходила от уголка её нижней губы. Она осторожно прикоснулась к ране, и на её пальцах осталась ярко-красная кровь. На её губах всплыл смешок.

Бо глубоко вздохнул:

— Она кровоточит.

— Да, она кровоточит, — проговорила Шарлотта, вырвавшись из толпы с выражением отвращения на лице. — А это значит, что она не чёртов Демон или Призрак.

— Вы не понимаете — она исчезла, — настаивал Кэйд.

— Её кровь красная, — твёрдо сказал Джеймс. — Она, возможно, не совсем человек, но она смертная, как и все мы. Оставьте её в покое.

Челюсть Кэйда сжалась от упрёка. Улыбка, медленно растягивающаяся на лице Офелии, должно быть, выглядела устрашающе, учитывая, как побледнел Бо. Он явно был овцой в этой ситуации, а Кэйд — волком. Кровь стекала по её подбородку, когда улыбка делала порез на губе шире, но она даже не пыталась её вытереть.

— Если бы у вас был хоть капля разума, вы бы поняли, что поверить мне, когда я сказала, что не Демон, было бы куда менее рискованно, чем сделать меня врагом, — холодно произнесла она.

Она испытала гордость за твёрдость своих слов. Пусть это и было большей частью бравадой, но они этого не знали. Кэйд не нашёл, что ответить, лишь махнул рукой Бо, указывая ему вернуться на место за столом, его глаза сверкали ненавистью, какой она ещё не видела по отношению к себе. Остаток ужина прошёл в неловкой тишине.

Офелия не притронулась к еде. Она стояла одна в дальнем углу комнаты и мысленно пересчитывала оставшихся участников, запоминая их имена и лица. Всего двадцать человек, включая её. Это значило, что шесть человек не прошли первый уровень. Она задумалась, сколько из них сдались, а сколько погибли в лабиринте.

Когда через несколько минут свет внезапно мигнул и погас, раздался почти коллективный вздох облегчения. Почти.

— Добро пожаловать на второй уровень, — провозгласил томный голос, когда в зал вошла Дьяволица. Красный дым завивался клубами, окутывая комнату, и вместе с ним распространялся сильный аромат магнолий, словно перенесённый из Луизианы. У этой Дьяволицы были ярко-алые волосы и светлая, почти фарфоровая кожа. Её пышные формы обтягивал чёрный шёлк, оставляющий мало места для воображения. Офелия заметила, что у нескольких участников отвисли челюсти при виде этой сцены.

Она машинально провела тыльной стороной руки по своим губам, проверяя, не капает ли у неё тоже слюна.

— Меня зовут Дрима, — объявила Дьяволица. — Моя специализация — похоть.

Кто-то закашлялся. Кто-то другой отпустил пошлое замечание.

Дрима резко повернула голову к источнику комментария, и все в комнате тут же последовали её примеру. Она медленно направилась к мужчине с белокурыми волосами, и Офелия заметила, как что-то дёрнулось под шёлковым платьем Дримы — хвост.

— Какое остроумное замечание, — мурлыкнула Дьяволица. — Но, боюсь, без рта ты мне понравишься гораздо больше.

Все затаили дыхание, пока Дьяволица протянула к нему руку и провела идеально ухоженными пальцами перед его лицом. Прошло несколько секунд, прежде чем он и все остальные поняли, что произошло, но, когда осознание настигло, пронзительный крик девушки рядом с ним был настолько громким, что Офелия почти поверила, что один из бокалов на столе лопнул.

Его рот исчез.

— Ммм! — он попытался закричать, но издал лишь приглушённый, сдавленный звук. Его руки метнулись к лицу, яростно царапая пустое пространство, где раньше были губы.

Дрима обратилась ко всем со зловещей улыбкой:

— Пусть это послужит уроком — не поддавайтесь похоти так легко, иначе потеряете не только способность говорить. А теперь начнём.

Как и в первом испытании, Дьяволица призвала дверь, ведущую на новый уровень, и, взмахнув рукой, позволила подсказке медленно проявиться на её поверхности:

В мире желаний, где иллюзии манят,

Остерегайтесь, чтобы не поддаться их зову.

Из всех пороков похоти выбрать нужно лишь один,

Как только первый колокол прозвонит, начнётся ваш путь.

До четвёртого удара вы должны раскрыть правду,

А ключ к вашей свободе спрятан под одной из кроватей.

Дрима начала называть имена, а Офелия тем временем повторяла про себя подсказки снова и снова. Большинство из них пока ничего не значили для неё, но упоминание о колоколах заставило сердце сжаться — она понимала, что это испытание наверняка ограничено по времени.

Когда её товарищи по группе начали по очереди проходить через портал, мужчина, который только что лишился способности говорить, всё ещё катался по полу в слезах, его приглушённые рыдания были полны отчаяния. Офелия, хоть и испытывала жалость к нему, подумала, что такая судьба куда больше подошла бы Кэйду. Какое бы это было блаженство — никогда больше не слышать его голос.

— Эдна, — позвала Дрима.

Девушка, стоявшая на коленях рядом с плачущим мужчиной, подняла голову, сжав губы в неуверенности.

— Либо сейчас, либо никогда, — резко бросила Дрима.

Эдна сглотнула и встала, прошептав:

— Ты должен подняться, Мейсон. Мы должны победить. Подумай о Майкле. — И с этими словами Эдна подошла к двери, лишь раз оглянувшись, и шагнула в портал.

Дрима назвала ещё несколько имён, прежде чем наконец произнесла:

— Офелия.

Офелия разочарованно поняла, что не сможет узнать, собрался ли Мейсон с духом или нет, но не стала тратить время впустую и уверенно направилась к двери. Ей не терпелось покончить с этим испытанием. Сделав глубокий вдох, она шагнула в тёмный портал.

Когда Офелия вышла из портала, её встретила не пустота лабиринта, как в первый раз. Нет, на этот раз она оказалась в самом роскошном проявлении разврата, которое она когда-либо видела.

Стены от пола до потолка были обтянуты чёрным шёлком, а мягкий ковёр под ногами был усыпан драгоценными камнями всех цветов и форм. По всему залу стояли круглые кровати, покрытые чёрным атласом и усеянные ещё большими россыпями драгоценностей. На них извивались пары и тройки людей в изысканных масках, погружённых в жаркие объятия, воздух был пропитан потом и жаром. Освещение было тусклым, единственный свет исходил от чёрных свечей, горящих вокруг кроватей. На миг Офелия испугалась, что кто-то из участников пиров похоти может нечаянно опрокинуть их и устроить пожар.

Всё происходящее вокруг было невероятно чувственным. Когда она попыталась отвести взгляд, её взору открылись зеркала, покрывающие весь потолок, не оставляя возможности избежать видов происходящего. Мужчины, ласкающие своих партнёров, доводя их до изнеможения. Женщины, оседлавшие своих любовников, двигавшиеся с такой страстью, словно ничего другого в мире не существовало. Их голоса сливались в грязные, откровенные слова, которые Офелия едва могла уловить, но они отзывались в ней странной, темной заинтересованностью.

Что бы это было — заставить кого-то так забыться в твоих объятиях? Не стыдиться говорить всё, что приходит в голову, без малейшего смущения?

— Напиток? — раздался голос рядом.

Она обернулась и увидела официанта, лицо которого было скрыто за маской ворона, а на подносе перед ним стояли разноцветные напитки, каждый из которых соблазнительно пузырился. Красный, зелёный, синий, розовый и золотой.

— Выбирай своё «зелье», — настойчиво произнёс официант, пока по комнате разносились стоны.

Офелия замешкалась.

— Что оно сделает?

— Зависит от выбора, — ответил он. — Но у тебя есть ещё около минуты, чтобы решить, прежде чем тебя заберут отсюда.

— Заберут? В смысле, дисквалифицируют?

Он не удостоил её ответом, лишь поднёс поднос ещё ближе к её лицу. Она сглотнула и выбрала красный напиток.

— Это мой любимый, — подмигнул официант из-под маски. — За твоё здоровье!

Офелия взглянула на пузырящийся напиток, лёгкий и соблазнительный, как бокал шампанского. Когда она снова оглянулась на комнату, то увидела, как целая армия официантов разносила такие же напитки участникам пира, и те, поднимая бокалы, произносили тосты, сопровождая это звоном стаканов.

— Ну, вперёд, — пробормотала она себе под нос, поднеся бокал к губам и осушив его до дна. До последней капли.

Где-то в комнате прозвучал первый удар колокола.

Звон колокола… что-то важное было связано с колоколом… смутно вспомнила Офелия. Но едва эта мысль возникла в её сознании, как тут же исчезла, смытая волной сладостного экстаза, который затопил её кровь.

Тёплое чувство начало распространяться с макушки, плавно опускаясь вниз по лицу, шее, плечам. Голова становилась лёгкой, а конечности — тяжёлыми. Бокал выпал из её рук и разбился о пол, но она лишь лениво улыбнулась, глядя на сверкающие осколки стекла.

Она чувствовала себя невероятно. Неуязвимой. Свободной.

Одежда, которая ласкала её кожу, казалась мягче облаков, и она начала проводить руками по своим плечам и торсу, наслаждаясь небесным ощущением ткани. Её руки скользнули по животу к груди, и она простонала, почувствовав, как они напряглись под её ладонями. Она запустила пальцы под ворот платья, начав царапать кожу ногтями, оставляя ярко-красные следы. Почему-то ей было необходимо почувствовать боль, необходимо было выпустить этот жар.

— Иди сюда, милая, присядь с нами, — промурлыкал сладкий голос.

Офелия обернулась и увидела женщину в маске, которая была облачена лишь в нити сапфиров и жемчуга, расслабленно полулежащую на одной из кроватей, пока кто-то массировал её плечи. Женщина похлопала по чёрным атласным простыням рядом с собой, приглашая присоединиться. Ноги Офелии словно сами собой двинулись вперёд, и когда она подошла к краю кровати, пара обменялась заговорщическим взглядом.

— Не хочешь поиграть с нами, пока мы смотрим шоу? — улыбнулась женщина.

— Какое шоу? — нахмурилась Офелия.

Прозвенел второй колокол.

Из-под зеркал на потолке плавно опустились шёлковые ленты, равномерно распределённые по комнате. Группа людей в красных и золотых костюмах заняла ленты и начала обвивать их вокруг своих тел, кружась и танцуя в воздухе. Офелия смотрела на это с восхищением, поражённая тем, как легко и грациозно они парили над толпой. Когда представление закончилось, она аплодировала вместе с другими.

— Садись, милая, — снова позвала украшенная женщина. — Сейчас начнётся самое интересное.

Офелия села, и женщина тут же переместилась, чтобы встать на колени за её спиной. Офелия вздохнула с удовольствием, когда её тяжёлые кудри были собраны и уложены на одно плечо, открывая шею.

Офелия не знала, что собиралась делать эта женщина, но ей было всё равно. Её полностью захватила сцена, развернувшаяся перед ней. Танцоры теперь висели горизонтально в воздухе, их тела крепко обвиты шёлковыми лентами. Несколько участников начали приближаться к танцорам, касаясь их в интимных местах, что, казалось бы, должно было быть неприличным при таком количестве зрителей. Но, похоже, все жаждали этих проявлений близости. А когда начались крики, Офелия едва ли это заметила.

Кто-то держал нож над самым близким к ней танцором, и прежде, чем она успела осознать происходящее, нож был вонзён в его горло. Кровь хлынула потоком, а конечности танцора обмякли. Люди вокруг бросились вперёд в неистовом порыве, словно вампиры, жадно лакая кровь.

Что было в этих напитках? Неужели они действительно превратили всех этих людей в вампиров?

— Сиди смирно, это займёт всего секунду, — прошептала женщина ей на ухо.

— Мм? — промычала Офелия, едва понимая, что происходит. Она попыталась повернуться, чтобы посмотреть, что происходит, но голова не слушалась.

— Я сказала, не двигайся, — зарычала женщина, больно сжав её бицепсы.

— Эта — моя, — раздался глубокий голос.

Глаза Офелии распахнулись, когда она увидела фигуру, возвышающуюся перед ними. Женщина у её уха злобно прошипела проклятие. Незнакомец казался странно знакомым, но она не могла понять, откуда.

— Я добралась до неё первой, — заворчала женщина, крепче вцепляясь в Офелию.

— Это не имеет значения, если она не согласна, — спокойно ответил незнакомец. Затем, обратившись к Офелии, он протянул ей руку. — Хочешь пойти со мной?

Да. Очень.

— Нет! — воскликнула женщина. — Ты хочешь остаться со мной, правда, милая? Мы можем так повеселиться, если ты позволишь мне попробовать на вкус…

Изумрудные глаза незнакомца встретились с её взглядом.

— Это твоё решение, — сказал он.

Офелия, не раздумывая схватила его за руку. Едва она сделала свой выбор, как он без промедления поднял её с края кровати и повёл прочь, оставив за спиной женщину, выкрикивающую проклятия им вслед. Он уверенно пробирался сквозь толпу людей, пьющих кровь друг друга. Пара в центре комнаты буквально купалась в луже алой жидкости, и Офелию передёрнуло от отвращения.

Незнакомец привёл её к пустой кровати в тёмном, неосвещённом углу, усадил её и строго предупредил:

— Не двигайся.

Наблюдая, как он растворяется в толпе, Офелия начала паниковать. Она не хотела, чтобы он уходил. Не хотела оставаться одна.

Ты — глупая, глупая девчонка.

Этот хриплый голос эхом прозвучал в её голове, и её грудь сжалась. Она должна была уйти отсюда. Ей было необходимо…

— Эй, — прервал её мысли незнакомец, его голос был успокаивающим. Он присел перед ней, положив одну руку ей на колено, уравнивая их взгляды. — Я здесь. Мне пришлось уйти за антидотом.

— Антидотом? — прошептала она.

Он поднял другую руку, в которой держал стакан с розовой жидкостью.

— Напиток, который тебе дали в начале, был медленно действующим ядом. Каждый цвет заставлял тебя и всех вокруг переживать один из пяти видов похоти и медленно убивал, если ты не осознаешь, что тебе нужен антидот.

Из всех пороков похоти выбрать нужно лишь один… До четвёртого удара правду ты должна раскрыть…

Её охватил страх. Колокол прозвенел уже дважды.

— Какой вид похоти я выбрала?

Он усмехнулся:

— Жажду крови.

Красное зелье. Кровопитие. Конечно.

— Пей, — настоял он, поднеся стакан к её губам.

Она послушалась. И, как и в первый раз, жидкость распространилась по её телу за считанные секунды. Голова перестала кружиться, и комната вокруг неё вдруг показалась куда менее роскошной и гораздо холоднее.

— Блэквелл, — прошептала она, её спасителю.

Он самодовольно улыбнулся:

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально… — она замялась, потирая виски, где начиналась головная боль. — Если бы ты не пришёл…

— Но я пришёл, — перебил он. — Теперь вот в чём суть этого испытания: ты не сможешь уйти, пока не выполнишь задание, связанное с выбранной похотью.

— Что это значит?

— Это значит, что, выбрав жажду крови как порок, тебе нужно выпить чью-то кровь и позволить им выпить твою, — произнёс он без тени эмоций. — Если хочешь, я помогу выбрать подходящего кандидата…

— Нет! — она подавилась отвращением. — Я не буду пить кровь незнакомца!

Он усмехнулся с дьявольской улыбкой:

— Значит, тебе повезло, что я люблю кусаться.

— Это просто кошмар, — пробормотала она.

— Тогда твои кошмары, должно быть, потрясающие, — заметил он. — Хочешь начать первой, или я?

Она сглотнула и наконец тихо произнесла:

— Ты первый.

Он поднял её на ноги и сел на кровать, усаживая её себе на колени. Его рука обвила её талию. Офелия чуть сдвинулась, пытаясь устроиться поудобнее, и услышала приглушённый стон, вырвавшийся у него из горла.

— Если не хочешь, чтобы это пошло совсем в другом направлении, лучше больше так не делай, — предостерёг он, его голос был напряжённым.

Её щеки залились краской.

— Наклони голову, милая, — попросил он хрипло.

Она подчинилась, оголяя перед ним шею. Когда его прохладные губы коснулись её пульса, что-то внутри неё напряглось. Его прикосновение казалось странным… холодным. Возможно, это были остатки действия зелья, а может, паранойя, но…

Третий удар колокола заставил её вздрогнуть, и она вспомнила, что должна была что-то вспомнить.

До четвёртого удара правду ты должна раскрыть, а ключ к твоей свободе под кроватью лежит.

Правду ты должна найти.

— Блэквелл? Как ты узнал, что мне нужна помощь? — задумчиво спросила она. — Ты говорил, что я должна буду призвать тебя, чтобы ты помог мне выйти… но я так и не назвала твоё имя.

— Я решил заглянуть на всякий случай, вдруг ты забыла. Я боялся, что ты слишком долго будешь разгадывать иллюзию. Хорошо, что успел.

Он продолжал водить губами по её коже, его свободная рука осторожно наклонила её подбородок так, чтобы их губы почти соприкоснулись. Её дыхание сбилось. Она отчаянно хотела поцеловать его. Хотела испытать ту страсть, которую ощущала комната вокруг неё. Это было почти болезненно — насколько она чувствовала к нему притяжение.

— Можно я… — начал он, оставив вопрос незавершённым.

Она кивнула, и этого было достаточно для того, чтобы его губы резко накрыли её. Его поцелуй был холодным, жёстким, совсем не таким, как она ожидала. И волна адреналина, прокатившаяся по её телу, не была вызвана страстью.

Она отстранилась.

— Я…

— Что не так, милая? — спросил он, в его голосе начала проскальзывать нетерпеливость.

Милая. Блэквелл никогда не называл её так. Офелия прищурилась и внимательно посмотрела на него. По-настоящему посмотрела. Первое, что она заметила, было то, что в его глазах не было привычного искорки юмора, а лишь что-то более твёрдое, тёмное. Второе — это то, что её медальон, который всегда слегка светился, теперь был абсолютно тусклым.

Правду ты должна найти.

— Ты не Блэквелл, — прошептала она, чувствуя, как из лёгких вырывается воздух, а страх пронзает её, словно копьё.

Маска самозванца начала сползать, и на месте зелёных глаз появились чёрные, как уголь, зрачки. Слишком широкая улыбка растянулась на лице, которое больше не принадлежало Блэквеллу. Он двинулся с молниеносной скоростью, схватив её за руки и прижав к стене рядом с кроватью.

Офелия начала толкать его в грудь, пытаясь царапать его кожу, нащупывая любой участок, до которого могла дотянуться.

— Убирайся от меня!

Из его горла вырвался зловещий смех, когда его хватка на её шее стала болезненной.

— Что выдало меня? Голос? Поцелуй? Я могу попробовать снова. Могу проникнуть в твой разум и узнать каждую деталь, чтобы воплотить твои самые глубокие и дикие фантазии. Всё, что тебе нужно сделать, это дать мне доступ…

— Нет! — закричала она, ударив его ладонью по носу, отчего хрустнул и треснул хрящ, хотя крови не было. — Оставь меня в покое, ублюдок!

Самозванец растворился в чёрном дыму, и Офелия с удивлённым вскриком упала на пол. Она быстро поднялась на ноги, но дым окутал её, лишая видимости. Прищурившись в темноту, она увидела, как из клубов чёрного дыма начал вырисовываться силуэт. Она напряглась, готовясь к нападению.

— Ну наконец-то, — начал силуэт.

Она не стала ждать и бросилась на него, сбив с ног и прижав руки к его горлу, решив нанести как можно больше вреда, пока он был в материальной форме.

— Мне всё равно, что ты уже мёртв, — прошипела она. — Я убью тебя снова.

— Это твоя попытка пофлиртовать, ангел? — хрипло отозвался он, несмотря на давление её рук на его шею.

Её губы скривились от отвращения.

— У меня обе руки на твоём горле!

— Это вовсе не делает твои намерения яснее, — парировал он, исчезнув из-под неё и оставив её рухнуть вперёд на руки. Через секунду он уже стоял над ней, скрестив руки на груди.

Она поднялась, собираясь снова на него наброситься, но он ловко поймал её запястье, крепко, но мягко. Офелия уже готовилась выпалить очередное оскорбление, когда медальон на её шее вдруг ожил, и знакомое тепло разлилось там, где его кожа касалась её.

«Это твоя попытка пофлиртовать, ангел?»

«Ангел». Это дурацкое прозвище, пульсирующая энергия вокруг него, теплота медальона… Внезапно её ярость угасла, и она осознала:

— Блэквелл?

Одна его бровь взметнулась:

— Очевидно. Ты же меня призвала.

Она переступила с ноги на ногу, смутившись:

— Я не специально. Вообще-то, я забыла об этом.

Он наклонил голову:

— Ты не сказала моё имя три раза?

Она сжала глаза от смущения:

— Сказала.

— Зачем тогда ты повторяла моё имя, если не для того, чтобы…

Он не закончил, но, когда она открыла глаза, увидев его лицо, тут же пожалела об этом. Его ухмылка могла затмить звёзды.

— Хочешь знать, в чём цель этого испытания?

— Судя по твоей идиотской ухмылке, думаю, что мне лучше не знать, — пробормотала она.

— Это испытание заставляет тебя выбирать один из видов похоти. Судя по количеству крови на полу, предположу, что ты выбрала жажду крови, — прокомментировал он, осматривая комнату, где всё ещё происходила кровавая оргия. Никто, казалось, не заметил её схватку с самозванцем или прибытие Блэквелла.

— Нечаянно, — оправдалась она.

— Затем испытание представляет тебе иллюзию того, кого ты жаждешь больше всего, — его голос стал издевательским, — чтобы соблазнить тебя проиграть одним из двух способов: либо поддавшись похоти, либо задержав тебя здесь до четвёртого удара колокола, отвлекая иллюзией. Ты, кстати, не пила чью-то кровь, верно?

Она покачала головой.

— А что насчёт антидота? Я теперь в порядке?

— Антидота?

— Да, тебе — то есть иллюзии — удалось дать мне что-то, что прояснило мой разум после первого напитка. Того, который заставил меня думать, что кровь и убийства вокруг — это нормально.

Блэквелл пожал плечами:

— Если они дали тебе что-то, чтобы очистить голову, это было лишь стратегией. На самом деле они всегда стараются погрузить участников в туман похоти.

— Это было, чтобы я доверилась им, — осознала она, тихо добавив: — Как же я надеялась, что это испытание приведёт к чему-то куда более… э-э… сексуальному, чем схватка с самозванцем и питьё крови.

— Неужели ты разочарована тем, что не смогла пережить более извращенные иллюзии? — он начал было издеваться, но потом задумчиво добавил: — Хотя нет, расскажи. Мне отчаянно хочется узнать, какие же безумные фантазии крутятся у тебя в голове.

Её лицо залилось румянцем от того, как его голос стал низким и чувственным. Она никогда не испытывала ничего подобного. Её единственный опыт в этом плане был далёк от страсти. Эллиот Траан, племянник семейной пары, живущей напротив имения Гримм, проводил лето в Новом Орлеане, пока его родители были за границей. Офелия была уверена, что в тот день три года назад он пришёл к их дому в поисках Женевьевы. Но нашёл её — скучающую, разочарованную и одинокую.

Их краткий роман закончился столь же буднично, как и начался, когда Эллиот покинул город в конце августа. Всё казалось скорее транзакцией, чем чем-то значимым. Теперь, размышляя об этом, она начала подозревать, что дело было в человеке, а не в недостатке опыта.

Блэквелл хмыкнул:

— Что такое, ангел? Слишком много скандальных сценариев на выбор? Или они настолько возмутительны, что ты не можешь их озвучить?

Она сглотнула:

— Нет, они просто не касаются тебя.

— Возможно, я бы тебе поверил, если бы не был уверен, что ты чуть не позволила человеку с моим лицом…

— Не заканчивай, что бы ты ни собирался сказать, — перебила она его, ткнув пальцем ему в грудь. — Просто помоги мне отсюда выбраться. Подсказка говорила, что ключ к свободе под одной из кроватей, верно?

Его губы изогнулись в развесёлой улыбке, и он кивнул:

— Под одной из кроватей спрятан люк. Каждый раз он оказывается под разной.

Они начали с ближайшей кровати, сдвинув тяжёлый матрас в сторону. Ничего. Перешли к другой — Блэквелл безцеремонно скинул с неё парочку, увлечённую страстью. Женщина, сидевшая верхом на мужчине, застонала, когда он сжимал её грудь сзади. Офелия отвела взгляд и вернулась к поискам, с усилием отодвигая матрас. Ничего.

Они проверили ещё две кровати, но результат был тем же.

На следующем матрасе лежал одинокий мужчина. Его чёрные глаза сверлили её из-под маски.

— Ты такая прекрасная, — с вожделением сказал он, садясь и обвивая рукой её талию, притягивая к себе. — Позволь мне вкусить тебя, милая.

Офелия оттолкнула его от себя обеими руками, пытаясь вырваться из его хватки.

Разбей ему лицо. Выколи глаза. Сломай нос. Вырви волосы.

Она замерла, услышав внезапный Призрачный голос, и это дало мужчине возможность притянуть её обратно. Он начал меняться, его лицо медленно трансформировалось в знакомое — с квадратной челюстью. Глаза за маской изменили цвет с чёрного на зелёный, а волосы стали белыми, как свежий снег.

— Позволь мне поцеловать тебя, — умолял он голосом Блэквелла, его губами. — Я могу подарить тебе наслаждение, которого ты никогда не испытывала.

Её рот приоткрылся в удивлении, когда он наклонился ближе. Она знала, что это не реально, что это иллюзия, но не могла сдержать свою реакцию на слова «Позволь мне поцеловать тебя», прозвучавшие из уст Блэквелла, даже если это был самозванец.

— Надеюсь, я никогда не звучал настолько глупо, — раздался голос настоящего Блэквелла у неё за спиной, выводя её из замешательства.

— О, ещё как звучал, — отозвалась она, прокашливаясь.

Затем она резко подняла колено и ударила самозванца между ног изо всех сил, заставив его отпустить её и завыть от боли. Офелия взглянула на настоящего Блэквелла, и тот одарил её лёгкой улыбкой.

— Отлично справилась, — похвалил он. — Хотя, к слову, если тебе когда-нибудь снова захочется со мной сразиться, знай, что мне по душе удушение как метод атаки.

Её взгляд полный усталости и раздражения был полностью проигнорирован, когда Блэквелл с лёгкостью отодвинул кровать, на которой всё ещё корчился от боли самозванец. И под матрасом они увидели то что искал.

Блэквелл открыл люк и протянул ей руку:

— Я прыгну с тобой.

Она с опаской посмотрела вниз, в тёмную бездну под люком, вспоминая неприятное приземление на пол в столовой после прыжка с первого уровня.

— Я держу тебя, — успокоил он.

Медальон на её шее потеплел, и она кивнула, протянув руку, чтобы схватить его. Блэквелл обвил её талию, притягивая ближе.

— Готова? — спросил он.

— Да, — ответила она.

Они прыгнули. И пока они падали через портал, над ними раздался последний удар колокола.

ГЛАВА 21. ТЫ ЗВАЛА

Когда они приземлились в обеденном зале, их не ждало болезненное столкновение с полом, как в прошлый раз — Блэквелл умело удержал их обоих на ногах. Не теряя времени, он направился к её комнате.

— Ну что ж, кажется, вопрос о том, насколько тебе ужасна идея поцеловать меня, разрешился, — заявил он, захлопывая за собой дверь ногой.

Она резко ткнула его в грудь пальцем:

— Не смей меня сейчас дразнить. Это было отвратительно.

— Конечно, — согласился он. — Ни одна иллюзия не сможет заменить моё⁠—

— Это не то, что я имела в виду, — процедила она сквозь зубы. — Представь, что ты веришь, всей душой веришь, что что-то реально, а потом вдруг начинаешь понимать, что это не так. Мне приходится жить в этом кошмаре каждый день — в собственном сознании! Ты хоть представляешь, как страшно, когда твоя реальность настолько искажена, что ты не можешь доверять собственным мыслям, собственным глазам?

— Нет, — искренне ответил он. — Но всё закончилось. Ты поняла это до того, как стало слишком поздно. Ты прошла уровень.

— А как мне знать, что это правда! — вскрикнула она, в её голосе послышалась паника. — Как я могу быть уверена, что это не ещё одна иллюзия, чтобы внушить ложное чувство безопасности?

Она начала нервно ходить туда-сюда, и радость в глазах Блэквелла медленно угасала, чем больше её охватывало беспокойство.

— Слишком просто было выбраться оттуда, — покачала она головой. — Я не могу доверять тому что вижу. Мне нужно уйти, я должна⁠—

— Офелия, — Блэквелл сделал шаг в её сторону, заставив её остановиться. — Это и есть суть этого места. Оно отчаянно пытается заставить тебя усомниться в своём разуме. Это испытание специально устроено так, чтобы сделать тебя параноиком на всё время твоего пребывания здесь. Это игра разума.

— Как мне доверять тебе? — пробормотала она, отводя взгляд. — Ты был там тоже. Ты был там и притворялся, что защищаешь меня, ты поцеловал меня, но это не был ты⁠—

— Посмотри на меня, — потребовал он, легко приподняв её подбородок, заставив её взглянуть ему в глаза.

Она сглотнула, позволяя себе взглянуть на него.

— Это реально, — пообещал он. — Я настоящий. Мне жаль, что иллюзия использовала моё лицо, чтобы обмануть тебя. Но ты должна знать: если когда-нибудь ты позволишь мне коснуться тебя, в любом смысле, я остановлюсь в ту же секунду, когда ты захочешь. Без раздумий.

Он говорил с такой страстной искренностью, что она не сомневалась в его словах.

— Хорошо, — тихо ответила она.

Его плечи слегка расслабились, и уголки губ вновь приподнялись в улыбке.

— Постараюсь не обидеться, что ты поверила в то, что это убогое удовольствие от самозванца могло исходить от меня. Думаю, в будущем будет полезно позволить мне доказать тебе, каково это — быть поцелованной мной на случай, если такое снова произойдёт.

— Ладно, может, я начинаю верить, что это действительно реальность, — проворчала она, закатив глаза. — Твоё лицо можно скопировать, но твоё эго — нет. А что, если бы я сказала, что это было величайшее удовольствие в моей жизни?

Озорной блеск снова вспыхнул в его глазах, и он наклонился ближе:

— Если ты думаешь, что это предел твоего удовольствия, то представь, что значит быть обожествлённой реальным мной.

Её дыхание замерло, и все слова, которые она хотела сказать, пропали. Её ответ не был нужен — его внимание уже переключилось на её губы. Он осторожно провёл пальцем по её разбитой губе, вызывая короткую, острую боль. Затем он поднёс палец к своим губам и слизнул с него её кровь. Она подавила стон, вспыхнувший внутри неё. Что-то в том, как он вкусил часть нее, заставляло её тело гореть.

Возьми себя в руки, приказала она себе.

— Похоже, ты неплохо справилась с самозванцем. Молодец, — сказал он, его пальцы снова коснулись её раны, но на этот раз тепло его магии избавило её от боли. — Готово.

— Это был не самозванец, — поправила она, слегка проведя пальцами по тому месту, где ещё минуту назад была трещина. — Вообще-то, я совсем забыла об этом.

Он напрягся, спросив:

— Тогда кто это сделал?

Она пожала плечами:

— Один из других участников.

Его глаза сузились:

— Кто именно?

— Какая разница? Я в порядке. Ты меня исцелил. Нам нужно вернуться к нашему заданию.

— Мне не всё равно. Мы заключили сделку. Я должен защищать тебя от любой опасности, пока ты здесь, — его голос звучал слишком небрежно. — Так кто это был?

— Тот, которого зовут Кэйд, — призналась она. — Доволен?

Блэквелл исчез, не сказав ни слова.

***

Библиотека Фантазмы вернулась к своему привычному, упорядоченному состоянию. После резкого ухода Блэквелла Офелия провела час, нервно расхаживая по комнате, слишком взвинченная, чтобы сидеть на месте. Как только Призрачный Голос начал шептать ей на ухо, она поняла, что ей срочно нужно чем-то себя занять, иначе она снова погрузится в размышления о Женевьеве и повторяющие воспоминания о поцелуе с фальшивым Блэквеллом. Особенно потому, что это неизбежно вело к мыслям о том, каково было бы поцеловать настоящего Блэквелла — и это была запрещённая территория в её мыслях.

— Он ничего особенного не сделал, — пробормотала она себе под нос, быстро шагая по библиотеке. — А заставил меня гоняться за какими-то призраками. Нет никакой причины позволять ему так долго оставаться в моих мыслях.

Кто-то прочистил горло.

— О, — Офелия резко остановилась, заметив Люси, сидящую с книгой возле камина. — Я тебя не заметила.

Разбей ей лицо, сломай нос. Она не помогла тебе, она трусиха, — прошипел Призрачный Голос в её голове при виде девушки. — Так легко было бы заставить её страдать, заставить её истечь кровью⁠…

Замолчи. Офелия резко мотнула головой, словно пытаясь избавиться от назойливого шёпота. Люси посмотрела на неё с недоумением.

— Ты в порядке? — осторожно спросила Люси.

— Да, — ответила Офелия автоматически, привыкшим тоном. — Что читаешь?

Люси пожала плечами и встала.

— Какой-то роман про ангелов и демонов. Это была первая книга, которую я нашла.

Офелия кивнула, словно слушала, но её ноги уже были готовы развернуться и уйти. Люси это заметила.

— Подожди, — умоляюще произнесла девушка. — Я хотела извиниться за то, что сделал Кэйд.

— Тебе не за что извиняться, — отрезала Офелия.

Люси прикусила губу.

— Я знаю, но мы все стояли и просто смотрели, как это произошло. Он убедил нас…

— Я знаю, — оборвала её Офелия, махнув рукой. — Это не имеет значения. Никто здесь никому ничего не должен, верно? Мы все сделаем всё, что нужно, чтобы выжить. Когда увидишь Кэйда, передай ему это от меня.

Глаза Люси расширились от тёмного оттенка в голосе Офелии. Наверное, это была угроза, но в этом случае она не возражала. Ей хотелось, чтобы Люси восприняла её слова всерьёз и передала сообщение.

— Просто… Я, наверное, лучше всех должна была понимать, что ты не такая. Но Леон сказал, что ты сделала что-то на первом уровне, — неуверенно продолжила Люси, — чтобы справиться с адской гончей…

— Боже мой, — простонала Офелия, потирая переносицу. — Как люди умудряются сплетничать даже в таких отчаянных обстоятельствах? Леон — это тот худющий парень, которого мне пришлось вытаскивать? Может, ему стоит меньше говорить обо мне и больше тренироваться. Он едва поспевал за мной — а я была в корсете!

— Он не худющий, — защитила его Люси, покраснев. — Он просто… стройный⁠…

— О нет… — перебила её Офелия. — Ты в него влюблена? Могу дать тебе совет? Это место любит извращать всё светлое и хорошее, пока оно не сломается. Не позволяй этому случиться.

Мягкие сердца здесь не выживают.

Люси заметно смутилась от её слов, но Офелии было всё равно. Она знала, что права. Блэквелл тоже был прав. Какие бы ставки ни привели Люси сюда, её мягкость была видна за километр.

— Здесь очень одиноко, — призналась Люси. — А эти привидения… Я никогда не видела таких кошмаров. Мы с Леоном договорились по очереди спать и охранять друг друга. Ничего большего.

До того, как Офелия успела вставить саркастичное замечание, в комнату вошёл ещё один человек.

— Вот и сам дьявол, — пробормотала она.

Но это был не дьявол, а Леон. Его взгляд метался между девушками, пока он подходил ближе. Лоб его был покрыт каплями пота, дыхание было сбивчивым, и Офелия задумалась, не бежал ли он.

— В столовой было привидение, — тяжело выдохнул он. — Паучьи сети, змеи и⁠…

— Я знаю эту картину, — перебила его Офелия, не желая вновь представлять этот жуткий образ. — Кто-то умер?

Его глаза слегка расширились от прямоты вопроса, но он ответил:

— Насколько я знаю, нет. Но Мейсон сдался. Его сестра живёт рядом со мной, когда она вышла со второго уровня, она обнаружила, что он исчез. Я никогда не слышал таких рыданий.

— Я бы тоже ушла, если бы мне магически запечатали рот, — сказала Люси с сочувствием. — Мне просто жаль Эдну.

Леон кивнул в знак согласия.

— Теперь ей предстоит вернуть их брата.

Офелия подняла бровь, и Люси пояснила:

— Они потеряли младшего брата несколько месяцев назад в результате несчастного случая на катере. Их семья водит экскурсии по болотам для туристов в бассейне Атачафалайя. Это было ужасное происшествие.

Офелия поморщилась.

— Здесь все друг друга знают?

Люси и Леон переглянулись, прежде чем Люси ответила:

— Многие из нас встречались раньше. Мы вращаемся в одних и тех же кругах — или наши родители. У меня есть друзья, которые вошли в более ранние группы.

— У меня тоже, — добавил Леон.

— А ты… ты — сестра Женевьевы Гримм, — закончила Люси.

Офелия отступила на шаг назад.

— Ты знаешь Женевьеву?

— Это одна из причин, по которой я хотела представиться, — призналась Люси. — Я не должна была позволить Кэйду убедить нас, что ты могла быть кем-то опасным. Я познакомилась с Женевьевой в прошлом году на встрече на набережной во Французском квартале. Тогда её ухажёр был моим хорошим другом. Она показалась мне очаровательной, хоть и немного неугомонной, и мы быстро подружились. Мы всегда предлагали ей позвать тебя, когда что-то планировали, но она говорила, что ты не любишь покидать дом. Я удивилась, увидев тебя здесь в первую ночь.

Офелия уставилась на Люси в шоке, и, словно её слова что-то переключили в сознании, в памяти всплыл один эпизод: она и Женевьева, выходящие из офиса коронера, и Женевьева, заходящая в кафе, чтобы поприветствовать подругу…

— Ты знала, что она собиралась сюда? — спросила Офелия, игнорируя неожиданное жжение ревности при воспоминании, как Женевьева обняла Люси. — Она когда-нибудь упоминала это место?

Люси открыла рот от удивления.

— Нет, она никогда… Ты хочешь сказать, она тоже здесь?

— Она никогда не говорила о Фантазме? — настойчиво спросила Офелия.

— Клянусь, — Люси покачала головой. — О Фантазме никто и не думал до недавнего времени, но даже тогда Женевьева почти не говорила о своей жизни дома. Она была очень закрытой в этом плане, и мы не настаивали.

— Кто такие «мы»? — сузила глаза Офелия.

— Нас было пятеро. Я, Женевьева, Айрис Салум, Генри Фэрроу и Басиль Ландри.

Генри Фэрроу. Женевьева говорила, что он не пришёл на бал. Имя было слишком знакомым. Офелия задумывалась, сколько Люси знает об этой ситуации, но ещё больше её волновало, почему это первый раз, когда она слышит о том, что у Женевьевы есть близкие друзья. Доверяла ли ей сестра настолько мало, чтобы не делиться такими вещами? Или же она сама была слишком поглощена собой, чтобы заметить, что у Женевьевы была целая жизнь за пределами поместья Гримм, о которой она ничего не знала?

Она ненавидит тебя, — насмехался Призрачный Голос. — Она всегда тебя ненавидела и будет ненавидеть, и, вероятно, она умрёт здесь⁠…

Офелия протянула руку к одной из дубовых полок и постучала по ней. Один, два, три раза.

Призрачный Голос исчез.

Леон почесал затылок:

— Эм, я, пожалуй, вернусь в свою комнату и немного отдохну. Сегодня был долгий день. Оставлю вас продолжить разговор…

— Нет, — отрезала Офелия. — Наш разговор закончен. Я не знаю, насколько вы с Женевьевой были близки, но это не делает нас союзниками. Если бы ты был умён, ты бы вообще не заводил союзов. Это только приведёт к разбитым сердцам.

Люси не посмотрела Офелии в глаза, когда засунула книгу обратно на полку и поспешила следом за Леоном, не говоря ни слова. Леон положил руку на её спину, пытаясь утешить, и кинул на Офелию выразительный взгляд перед тем, как они скрылись за дверью.

Глупцы.

Наконец оставшись одна, Офелия снова принялась рыться на полках, но теперь она последовала совету Блэквелла и стала искать глубже. Используя подвижную лестницу, оставленную с западной стороны комнаты, она поднялась, чтобы обыскать самые верхние полки. Тяжёлые книги с глухим стуком падали на пол, поднимая облака пыли. Хотя такое обращение с книгами можно было счесть святотатством, времени, чтобы аккуратно складывать их стопками, у неё не было.

Как только полки опустели, она начала водить руками по деревянным панелям, нащупывая что-то необычное: переключатели, неровные доски, кнопки, петли. В библиотеке поместья Гримм было немало скрытых отсеков, и она с Женевьевой часто устраивали себе игру — кто найдёт больше. Она была уверена, что множество потайных мест ещё не обнаружено.

Спустя почти час, она наконец почувствовала это. Две полки левее камина, третья с верху. Небольшой углублённый квадрат, примерно дюйм в ширину, с чем-то упругим внутри. Кнопка. Офелия собиралась надавить на неё, но внезапно температура в комнате упала градусов на пять.

— Ну, ну, — пророкотал за её спиной низкий голос. — Посмотри, что я нашёл.

Офелия замерла, когда Джаспер проявился внизу. К счастью, его зловещее третье око было закрыто, но его пронзительный взгляд оказался не менее неприятным, когда он оценил её нынешнее положение.

— Решила немного поменять обстановку? — ухмыльнулся он. — Нужна помощь?

Она быстро отдёрнула руку от скрытого механизма и бросила на него испепеляющий взгляд.

— Оставь меня в покое.

— А если нет? — поддразнил он. — Ты позовёшь Блэквелла? Пожалуйста, сделай это. Мне будет весело его разозлить.

Офелия сглотнула.

— Вы друзья?

— У дьяволов нет друзей, дорогуша. Не в том смысле, что у смертных.

— Но ты, похоже, хорошо его знаешь, — заметила она.

Он скрестил руки.

— Когда проводишь в одном месте столько времени с одними и теми же существами, со временем начинаешь находить тех, кто раздражает меньше остальных.

— Значит, другие призраки здесь тебя больше раздражают? — пробормотала она себе под нос.

Джаспер рассмеялся.

— У тебя острый язык. Я понимаю, почему он к тебе привязался.

— Он не привязался ко мне, — усмехнулась Офелия. — Он использует меня. Как и я его.

Некий странный отблеск промелькнул в глазах Джаспера, но он сказал лишь:

— А ты никогда не думала… о других вариантах?

Она поняла, куда клонит этот разговор, и ей это не понравилось.

— Нет.

— Сколько лет ты ему пообещала? — спросил Джаспер, прищурившись.

— Не твоё дело, — огрызнулась она.

— Десять лет — это долго, — спокойно заметил он. — А что, если я скажу, что могу освободить тебя от этого соглашения и предложить нечто гораздо выгоднее?

Она смерила его холодным взглядом:

— Я бы сказала тебе вернуться в ад. Я не заключаю сделки с дьяволами.

Он открыл рот, готовясь к ответу, но прежде, чем он успел что-то сказать, что-то появилось буквально из воздуха и с грохотом приземлилось на шезлонг в центре комнаты. Нет, не что-то. Двое. Офелия мгновенно узнала этих дьяволов — Дрима и Зел, их она видела на первых двух уровнях. Оба, кажется, были слишком заняты друг другом, чтобы заметить её. Более того, они были полностью обнажены.

Офелия залилась краской и поспешила отвести взгляд от происходящего. Джаспер лишь усмехнулся.

— Если передумаешь, моё предложение остаётся в силе. Наслаждайся представлением, — подмигнув ей, он исчез.

Комната эхом наполнилась стоном, и Офелия застыла, поражённая происходящим. Движения дьяволов были настолько откровенными, что у неё по коже пробежала горячая волна. Их сцена была даже более провокационной, чем всё, что она видела на втором испытании. Её разум подсказывал, что нужно отвернуться, возмущённая нравственность требовала того же, но какая-то часть её не могла не испытывать… любопытство. Та самая часть, которая так легко поддалась на испытании похоти.

Но затем появились когти.

Дрима резко дёрнула голову Зела за волосы, обнажая его шею, чтобы вонзить острые ногти в его кожу.

Пора уходить, приказала себе Офелия, выстраивая в голове план побега.

Нажми на кнопку перед тем, как уйти, — требовал Призрачный Голос. — Нажми, нажми, нажми.

Офелия оглянулась на полку. Она потратила столько времени на поиски и наконец нашла что-то… Что, если посмотреть, что произойдёт? Тем более, дьяволы, похоже, не заметят, даже если комната вспыхнет пламенем.

Она рванулась вперёд на лестнице, хватаясь одной рукой за перекладину для равновесия, а другой быстро нажала на кнопку. Раздался резкий щелчок, за ним — металлический скрежет, и спустя мгновение пол под ногами начал двигаться. Офелия выругалась, когда её нога соскользнула с лестницы, и она изо всех сил вцепилась, чтобы не упасть, когда полка начала поворачиваться. Через несколько секунд полка сделала полный оборот, оставив её на другой стороне — в тёмных недрах Фантазмы, где было так темно, что она едва могла видеть собственные руки.

Неуклюже спустившись вниз, она ощутила, как под ногами поскрипывают доски.

Она двинулась вперёд, протянув руки, чтобы нащупать что-нибудь перед собой. Пройдя около пятнадцати шагов, она наткнулась на каменную стену. Проведя ладонями по холодному кирпичу, Офелия не смогла найти ни светильников, ни факелов. Страх сковал её, как тяжёлый камень, опустившийся в желудке. Последний раз, когда она оказалась одна в тёмном коридоре…

Зловещий хохот Призрачного Голоса раздался в её голове.

Готовься бежать.

— Нет, — выдохнула она, сжимая кулаки от страха.

Оно придёт за тобой, оно тебя поймает⁠…

— Блэквелл, Блэквелл, Блэквелл, — быстро прошептала она.

Призрачный Голос зашипел. — Если ты не найдёшь источник света за десять секунд, оно тебя сожрёт.

Её дыхание стало прерывистым, но она попыталась не поддаваться панике. Нужно было найти выход и вернуться к лестнице. Она надеялась, что нажатие кнопки снова вернёт полку в исходное положение. Сделав семь шагов назад, она вдруг ощутила знакомое покалывание, которое заставило её волосы на затылке встать дыбом.

— Где, чёрт возьми, мы? — раздался голос Блэквелла справа от неё, ясный и уверенный. Призрачный Голос испарился, как дым.

Тусклое белое сияние, всегда окружающее Блэквелла, осветило пространство, и Офелия ощутила такую сильную волну облегчения, что прежде, чем осознала, что делает, она бросилась к нему, прижавшись к его груди. Он с лёгкостью поймал её, и она обвила его шею руками, сжимая так крепко, что хорошо, что ему не нужно было дышать.

Зарывшись лицом в изгиб его шеи, она прошептала:

— Ты пришёл.

— Ты меня позвала, — ответил он.

Спустя долгий момент она, наконец, выдохнула и медленно разжала руки, отстранившись.

Блэквелл сузил глаза:

— Что случилось? Неужели правда, что разлука делает сердце более чувствительным?

— Ничего особенного, — призналась она. — Между дьяволами, которые занимались сексом друг другом в библиотеке, и тем, что я случайно застряла здесь, я слегка запаниковала.

— Похоже, у тебя был действительно насыщенный день, — с усмешкой отозвался он. В его глазах вспыхнуло веселье, хотя Офелия не знала, что именно его развлекло — упоминание дьяволов или её затруднительное положение.

— И где же мы? — поинтересовался он.

— Я нашла механизм в книжной полке, — она указала на полку в центре стены, — и он привёл меня сюда. Секретный туннель, который, как я предполагаю, проходит через недра поместья.

— Умная маленькая некромантка, — ухмыльнулся он.

Щёлкнув пальцами, он вызвал два медных канделябра и передал один ей, а затем щёлкнул снова, зажигая десять свечей, освещая пространство вокруг. И только тогда она заметила пятна крови на его одежде. Причина его прежнего исчезновения всплыла в её памяти.

— Это кровь Кэйда? — изумилась она. Она знала, что он мог сменить одежду, если бы захотел, значит, он специально оставил её в таком состоянии. — Что ты сделал?

— Ничего необратимого, — пожал он плечами. — По крайней мере, физически.

— Ну, он заслужил это, — пробормотала она.

— Рад, что мы понимаем друг друга, — согласился Блэквелл, жестом приглашая её следовать за ним.

ГЛАВА 22. УДОВОЛЬСТВИЕ

Оказалось, что коридор был не таким уж и большим — всего лишь пустое каменное помещение.

— Здесь должно быть что-то ещё, — пробормотала Офелия, стоя на одном конце комнаты, пока Блэквелл осматривал другой. — Зачем делать тайный проход в никуда?

— Сюда, — позвал он.

Она быстро подошла к нему, и он наклонил свечу к стене, освещая три насечки, вырезанные на одном из камней.

— Хм, — Офелия прищурилась и провела пальцами по каждой из бороздок. Раз. Два. Три. Блэквелл терпеливо ждал её выводов, не торопя её. — Интересно, если…

Она надавила на прямоугольный кирпич, и тот со скрипом отодвинулся. Офелия затаила дыхание в ожидании, но вокруг ничего не произошло. Через мгновение камень вернулся на своё место, словно его и не касались.

— Три линии, — произнесла она, когда камень полностью встал на место. Подвеска на её шее начала вибрировать, как будто ожившая от волнения. Офелия повернулась к Блэквеллу и скомандовала: — Ищи другие камни с похожими отметками!

Они приступили к поискам с противоположных концов комнаты, освещая стены тусклым светом своих свечей. Офелия была благодарна своему высокому росту — она могла дотянуться до самых верхних камней под потолком. Вскоре Блэквелл нашёл ещё один помеченный камень, а через несколько секунд и она обнаружила третий.

— Пять линий, — объявил Блэквелл.

— А у меня — две, — ответила она. — Значит, нам не хватает первого и четвёртого.

— Четыре, — сообщил он спустя мгновение.

Они проверили все камни несколько раз, но нашли только те, что были помечены числами от двух до пяти. Офелия уже начала уставать и хотела предложить отложить поиски на завтра, когда вдруг наступила на что-то в центре комнаты, и это что-то под её ногой сдвинулось. Она посмотрела вниз, отодвигая подол, чтобы лучше рассмотреть пол, и вздохнула, заметив отметку в центре плитки под её ногами.

— Теперь нужно нажать на них в правильном порядке, — сказала она, когда Блэквелл присел рядом с ней, осматривая плитку, которая слегка сместилась.

— Кажется, её можно опустить ещё ниже? — спросил он.

Офелия встала на носки и несколько раз подпрыгнула, чувствуя, как плитка уходит вниз. Блэквелл подошёл ближе, прижимаясь к её спине, и их совместное усилие заставило плитку углубиться ещё на полфута. Офелия пошатнулась, но Блэквелл удержал её за талию.

— Быстрее! — воскликнула она, когда они выбрались из углубления и побежали к остальным камням. Она вернулась к камню с двумя линиями и надавила на него. — Два готово!

— Три… четыре… — считал Блэквелл, нажимая на каждый из камней.

Офелия подошла к последнему камню, и он жестом предложил ей завершить дело. Улыбнувшись, она торжественно произнесла:

— Пять.

Комната начала дрожать. Офелия отшатнулась назад, снова столкнувшись с Блэквеллом, который обвил её талию рукой. Осколки камня начали осыпаться с потолка и глухо падать на пол. Они взглянули вверх и увидели, что потолок теперь был усеян небольшими отверстиями.

— Это всё? — прошептала Офелия, глядя на Блэквелла, чтобы понять его реакцию.

Он кивнул в сторону чего-то впереди:

— Смотри.

Она проследила за его взглядом и заметила проём в стене — около пяти футов в ширину, но всего три или четыре фута в высоту. Вполне достаточно, чтобы они могли туда проползти, хотя перспектива ей совсем не нравилась. Они подошли ближе и опустились на колени, чтобы заглянуть внутрь, но ничего, кроме тёмной бездны, не увидели.

Офелия бросила взгляд на Блэквелла и с усмешкой предложила:

— Камень-ножницы-бумага, кто пойдёт первым?

Он усмехнулся и начал расстёгивать своё изорванное пальто. Сняв тяжёлую одежду, он закатал манжеты рубашки до локтей. Офелия, не в силах отвести взгляд, следила за его движениями с явным интересом. Блэквелл, заметив это, приподнял бровь с лёгкой насмешкой, снимая галстук.

— Так-то лучше, — пробормотал он. — Теперь я смогу…

Что-то капнуло с потолка и упало на обнажённую кожу предплечья Блэквелла, прервав его на полуслове. Кожа моментально покрылась красными пятнами, на ней закипели волдыри. Хоть он и не показывал, что испытывает боль, вид его кипящей плоти заставил желудок Офелии перевернуться. Через мгновение рана исчезла, и кожа вновь стала безупречно гладкой.

— Офелия, — его голос был твёрд, как никогда, когда его форма начала мерцать между прозрачной и материальной. — Двигайся. Немедленно.

Тон его голоса показался ей неправильным, непривычным. Когда его лицо полностью утратило привычные весёлые нотки, её грудь сжалась от нарастающего ужаса. Она подняла голову и посмотрела на потолок.

И тут начался настоящий ад.

Блэквелл на короткое мгновение принял материальную форму, чтобы резко толкнуть её в сторону тоннеля. Офелия поползла вперёд на четвереньках, едва успев выскользнуть из комнаты, как сверху начал падать дождь из кислоты. Обжигающая жидкость прожигала её корсет и юбки, но несколько слоёв ткани спасли её кожу от ожогов. Блэквелл ругнулся, переместившись в тоннель перед ней, и схватил её за руки, чтобы быстро вытащить из опасного места.

Он отпустил её лишь для того, чтобы выбить ногой деревянную дверь в конце коридора, после чего втолкнул их обоих в очередную тёмную комнату.

— Держись, ангел, — успокоил он.

Она пыталась отдышаться, с трудом отгоняя панику, которая вползала в её сознание после столь близкого столкновения с кислотой. Блэквелл щёлкнул пальцами, и в его руках появились два бронзовые канделябра. Поставив их на пол, он огляделся.

— Нужно снять с тебя платье, пока кислота не добралась до кожи, — сказал он.

Едва эти слова слетели с его губ, как Офелия почувствовала жжение в области поясницы. Она зашипела, и Блэквелл быстро перешёл к делу.

Опустившись на колени позади неё, он искусно развязал корсет, вытащив ленты, и снял его с её тела, отбросив в сторону. Затем его пальцы разорвали пуговицы на её нижнем платье, и маленькие кусочки застёжек со звоном падали на пол. Платье и корсет отправились туда же, куда и остатки угрозы, что могла расплавить её плоть до костей. Холодный воздух коснулся её обнажённой кожи, и она с облегчением вздохнула. Боковым зрением она заметила блеск золота — к татуировке звезды, полученной после первого испытания, добавилась ещё одна.

— Спасибо, — тихо сказала она, поворачиваясь к Блэквеллу, и заметила, как танцующий свет свечей подчёркивал его мрачное выражение лица. — Что случилось?

— Я должен был перенести тебя отсюда, но потратил слишком много сил на месть, — признался он.

— На Кэйда?

Он отвёл глаза, коротко кивнув.

— Больше я такой ошибки не допущу, не волнуйся.

— Ты вытащил меня оттуда. Всё могло быть хуже.

— Ты не понимаешь, — он встретил её взгляд. — Каждый раз, когда я позволяю тебе пострадать, связь между нами слабеет. Со временем это затруднит мне слышать, когда ты призовёшь меня. Это могло стать катастрофой.

— О, — прошептала она. — Почему ты не сказал об этом раньше?

— Должен был, — согласился он. — Особенно учитывая твою склонность к неприятностям.

Офелия сдержала желание показать ему язык.

— Ладно. Больше никаких ошибок.

— Именно, — твёрдо ответил он. — А значит, я должен отвести тебя обратно в комнату, пока мы не активировали ещё какую-нибудь смертельную ловушку.

— Что? Нет! — возразила она. — Я рисковала своей жизнью под кислотным дождём не для того, чтобы всё бросить! Мы должны узнать, куда ведёт этот путь.

Блэквелл закатил глаза с явной усталостью, но спорить не стал. Он поднял один из канделябров, чтобы осветить остальную часть комнаты. Помещение было меньше предыдущего, стены и потолок отделаны тёмными досками из дуба с узлами. На дальней стороне комнаты стоял одинокий книжный шкаф.

— Могу предположить, что этот путь обратно в библиотеку, — заметил он.

— Чёрт возьми, — рассердилась Офелия. — Всё это ради ничего? Одна большая ловушка, ведущая в никуда? Я ненавижу это место!

На его губах появилась лёгкая улыбка.

— Добро пожаловать в клуб.

— Я снесу эти доски к чертям, если придётся, — размахивая руками, продолжила она.

— Ангел? — мягко произнёс Блэквелл.

— Я сожгу это проклятое место до тла!

— Офелия.

— Что?

Его глаза сверкнули знакомой хитростью.

— Хотя мне очень нравится твоя тирада, она была бы гораздо убедительнее, если бы ты не сидела почти голая.

До неё наконец дошло, что она была в одной нижней рубашке. Её щеки вспыхнули, и она, выдавив из себя сдавленный вскрик, поспешила закрыться руками.

— Отвернись! — скомандовала она.

— Думаю, уже слишком поздно для стыдливости, не находишь? — ответил он с приподнятой бровью.

— Говорит тот, кто сам не почти голый! — возразила она.

Теперь его улыбка превратилась в самодовольную ухмылку.

— Это можно легко исправить, если хочешь.

— Ты просто заноза в моём боку! — нахмурившись, произнесла она. — Честно говоря, удивлена, как легко ты справился с моим корсетом.

Он наклонился так близко, что их носы едва не коснулись.

— Нет такой одежды, которую я не смог бы снять быстро и умело.

Холодок пробежал по её позвоночнику от его слов, наполнив их скрытым соблазном. Она невольно опустила взгляд на его губы.

— Знаешь, я всё ещё жду рассказа о том, что произошло с тем самозванцем во время испытания, — протянул он. — Умираю от любопытства узнать, какие впечатления мне предстоит заменить.

Офелия залилась краской, но подняла подбородок, отказываясь доставить ему то удовольствие, которое он так явно ожидал.

— Если ты не хочешь рассказывать, — продолжил Блэквелл с игривой улыбкой, — я просто воображу свою версию событий. Уверен, она будет куда более креативной.

Она прищурила глаза.

— Вперёд, — бросила она с вызовом. — Рассказывай. Как бы всё выглядело, если бы это был ты, а не иллюзия?

— Ты уверена, что хочешь услышать? — Его голос стал хриплым, когда он придвинулся ближе, так, что их губы почти касались. — Или тебе бы больше хотелось, чтобы я показал?

Что-то менялось в ней. Может быть, это его захватывающая близость, может, три дня непрекращающихся смертельных испытаний, или то, что наблюдать за окружающей страстью заставляло её осознать, что она никогда по-настоящему не испытывала ничего подобного. Она жаждала страсти, пусть даже всего на миг. И Блэквелл, способный разжечь огонь в её крови одним взглядом, казался идеальным кандидатом.

— Покажи, — выдохнула она.

Если его шокировал её ответ, он не подал виду. Как только эти слова сорвались с её губ, он уже двигался, притягивая её к себе и захватывая её губы в поцелуе без колебаний и робости — как будто это было неизбежно с самого начала.

Она прикрыла глаза и утонула в ощущениях от его поцелуя.

Электричество. Его губы были тёплыми, совсем не такими, как у иллюзии, и её тело дрожало от напряжения, когда привычные электрические разряды, которые она ассоциировала с ним, пронзили её изнутри. Когда он углубил поцелуй, её руки непроизвольно потянулись к его мягким волосам, сверкнувшим в свете как лунное сияние.

Поцелуй буквально выбил воздух из её лёгких. Она не знала, было ли это желание настоящим или он просто был отличным актёром, но её это не волновало. Никогда она не чувствовала ничего настолько живого. Как будто он разбудил её, и она поняла, как давно ей не хватало чего-то настоящего. Жар горел в её теле, когда его язык танцевал с её, и ей пришлось отстраниться, чтобы сделать глоток воздуха. Но Блэквелл, не теряя темпа, скользнул губами ниже, оставляя раскалённый след поцелуев на её ключице. Одна его рука медленно скользнула по её бедру, другая бережно обвила её затылок.

В один плавный момент он сместился, уложив её на спину, и теперь нависал над ней. Подняв её ногу и закинув её себе на талию, он удерживал её голову рукой, не давая удариться о твёрдый каменный пол.

— В любой момент, если ты захочешь остановиться, — его голос дрожал от страсти, — мы остановимся. Поняла?

— Да, — прошептала она, слегка потянув его за волосы, чтобы вновь притянуть его губы к себе.

Их поцелуй вновь вспыхнул с прежней силой, их стоны слились в один звук. Впервые за долгое время её разум был кристально чист. Ни тревожных голосов, ни мыслей о смертельной опасности — только Блэквелл, его вес, его руки, исследующие её тело, его губы, изучающие контуры её поцелуев.

Глубокий, почти первобытный звук сорвался из его горла, когда она нежно прикусила его нижнюю губу. Этот стон, смешанный с рычанием, разжёг в ней новое пламя желания. Она почувствовала, как её тело сжалось от напряжения, когда она прижалась к нему сильнее, желая большего контакта. В ответ его рука скользнула между их телами и нежно провела большим пальцем по одной из её затвердевших от возбуждения грудей. Её собственный стон эхом отозвался в помещении.

Он улыбнулся, явно довольный её реакцией, и его пальцы осторожно скользили по её телу, вызывая ещё больше мурашек и дрожь. Офелия начала нетерпеливо стягивать его рубашку, жадно разрывая их поцелуй, чтобы глотнуть воздух.

Он тихо рассмеялся от её рвения и щелкнул пальцами. Рубашка исчезла прежде, чем она успела моргнуть.

— Это невероятно удобно, — заметила она, тяжело дыша.

Его глаза заискрились озорством.

— Как и это.

Он снова щелкнул пальцами, и её тонкая сорочка исчезла, оставляя её обнажённой перед ним, когда холодный воздух заставил её тело покрыться мурашками. Затем он принял свою нематериальную форму, и она почувствовала, как её тело стало легче, прежде чем она осознала, что теперь сидит у него на коленях, его спина прижата к стене.

— Что… — Она моргнула, кладя ладони на его грудь для равновесия.

— Телепортация может быть дезориентирующей, — объяснил он, укладывая её тело под нужным углом, чтобы она могла опереться о его колени. — Дай голове немного времени, чтобы прийти в себя.

— С тобой как всегда все не просто, — пробормотала она, когда он снова прижался к её коже поцелуем.

Она почувствовала его улыбку на своей коже, но он не остановился, продолжая свои ласки. Его губы медленно опускались всё ниже, пока её грудь не оказалась в его власти, и его дыхание коснулось соска. Когда он не сразу прикоснулся к нему, раздражённый звук вырвался из её горла.

— Восхитительно, — прошептал он, обводя взглядом её обнажённое тело.

Она проследила за его взглядом, опустив глаза на себя. Пыльно-розовые соски резко выделялись на её бледной, как слоновая кость, коже, раскрасневшейся от возбуждения. Её всегда занимал вопрос, каково было бы иметь такие пышные формы, как у сестры, но сейчас, когда Блэквелл так смотрел на неё, все мысли о недостатках исчезли. Она позволила себе жадно рассматривать его тело — каждый мускул, каждый чёткий изгиб его живота.

Самодовольная ухмылка Блэквелла, когда он заметил её взгляд, заставила её захотеть показать ему язык. Никогда ещё она не испытывала такого сильного влечения к чьей-либо внешности, как сейчас, и это сводило её с ума, зная, что он осознаёт это. Удивительно, но она чувствовала себя более смелой, чем ожидала. Страсть, охватившая её, вытеснила остатки стеснительности. К тому же, после этой недели она больше не увидит его.

Неприятное ощущение на мгновение пронзило её, но исчезло в ту же секунду, когда его язык скользнул по её соску.

— Чёрт возьми… — вырвалось у неё.

Он нежно провёл зубами по чувствительной коже груди, затянув сосок в рот, и она не смогла сдержать довольный вздох. Её тело задвигалось в его объятиях, и она тут же ощутила, как член напрягается в его штанах. Он переключился на другую грудь, повторяя этот кружевной танец языка, пока её кожа не запылала от удовольствия, будто она могла вспыхнуть в любой момент.

Когда он вернулся к её губам, его пальцы погрузились в её волосы, тянув их с ласковой настойчивостью, пока она извивалась на его коленях. Он приподнял бёдра, усиливая трение между ними, и вскоре они оба полностью потеряли контроль. Её бельё было абсолютно промокшим от возбуждения.

Его руки продолжали своё путешествие по её телу, касаясь пульсирующих точек, нежно дёргая её волосы, рисуя круги там, где она и не подозревала, что прикосновения могут вызывать такие сладкие ощущения. Она стонала, всё сильнее прижимаясь к нему, и он отвечал ей таким же пылкими толчками.

— Умница, — пробормотал он, целуя и покусывая чувствительную кожу за её ухом. Она изогнулась от похвалы. — Расслабься.

Эти слова что-то отпустили внутри неё. Всё было слишком. Слишком интенсивно, слишком горячо, слишком хорошо. И вот в глубине её тела начала завязываться острая, почти звериная спираль, которая вскоре достигла пика, и она рухнула вниз в волне наслаждения.

Тяжело дыша, она открыла глаза и встретила его самодовольное лицо.

— Думаю, примерно здесь ты бы проиграла испытание, если бы это был я, — сказал он, ухмыляясь. — А это была всего лишь иллюзия.

— Кажется, я тебя ненавижу, — ответила она, но это прозвучало не так яростно, как ей хотелось. — Это было… Всегда ли это так?

Он приподнял брови.

— Ты никогда не…

— У меня был любовник, — перебила она, прежде чем он успел сделать выводы. — Но он никогда не заставлял меня это чувствовать.

— Значит, он был бесполезной тратой твоего времени, — Блэквелл ответил, крепче обнимая её за талию, прежде чем поднять с земли. Он аккуратно поставил её на ноги, словно боялся, что она не сможет стоять после того, что он сделал. Она фыркнула и отстранилась.

Затем она замешкалась.

— Подожди, а ты…

— Нет. Это было не для меня, — бросил он, поднимая свою рубашку и кидая её ей. — Давай, вернём тебя в твою комнату. Думаю, тебе нужно отдохнуть.

Он подмигнул, и она лишь бросила на него недовольный взгляд, натягивая рубашку.

— После этого невозможно будет с тобой нормально общаться, — пробормотала она. — И это… Это больше не повторится.

Он приподнял бровь.

— Ты пытаешься убедить меня или саму себя, ангел?

Себя, подумала она, но вслух ответила:

— Я серьёзно. Наши отношения уже и так слишком сложные из-за кровного договора.

Он наклонился, коснувшись её подбородка кончиком пальца, заставив её снова взглянуть ему в глаза.

— Как скажешь, но не удивляйся, если скоро тебе придётся сопротивляться искушению умолять меня о повторить.

Она сверкнула на него взглядом.

— Я никогда не буду умолять тебя ни о чём, — заявила она.

Он усмехнулся.

— Легендарные последние слова.

Она проигнорировала его, собирая свои разбросанные вещи, очень стараясь не трогать ткань, изъеденную кислотой. Отступив на шаг, чтобы убедиться, что всё собрала, она случайно опрокинула один из канделябров. Поспешив поднять его, чтобы не сжечь это место дотла, она заметила что-то странное. На дубовом полу были вырезаны слова. Первое было неразборчиво, исцарапано до глубокой борозды, но остальные читались чётко.

«И Габриэль навсегда».

ГЛАВА 23. СТРАННОЕ УТЕШЕНИЕ

Ночь четвёртая в Фантазме

Блэквелл прислонился к комоду и наблюдал, как Офелия ходила взад и вперёд по комнате. Она уже в мельчайших подробностях рассказала ему всё о дневниках своей сестры — наверняка больше, чем ему хотелось бы услышать, но он был достаточно терпелив, чтобы не жаловаться. Теперь она пыталась связать эти кусочки пазла с тем, что они только что нашли.

— Габриэль — это распространённое имя, — спокойно заметил Блэквелл.

— Моя сестра тайно одержима Фантазмой на протяжении многих лет, пишет, что ей нужно найти какого-то Габриэля, а потом мы находим это имя, вырезанное на полу в Фантазме, и ты думаешь, что я должна просто списать это на совпадение? — Офелия смотрела на него с явным недоверием.

— Ладно, согласен, — кивнул он. — Но сегодня ты больше ничего не выяснишь. Почему бы тебе не отдохнуть, а я тем временем попробую найти одного из Дьяволов и выяснить, где хранятся журналы участников.

Она оживилась.

— Журналы участников?

Блэквелл кивнул.

— Да. Дьяволы очень тщательно ведут учёт всех, кто проходит через это место, но они не делятся этой информацией с кем попало. Придётся постараться. Если получится.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, попробуй.

Он оттолкнулся от комода и положил руки ей на плечи, развернув её к кровати.

— Я попробую. А теперь ложись спать. Тебе понадобятся силы для следующего уровня.

Офелия откинула одеяло и забралась под него, всё ещё в его рубашке. Мягкая ткань была приятной на ощупь, а главное — она пахла им. Ваниль и табак. Странно, но этот запах начинал её утешать.

Блэквелл подтянул одеяло ей до плеч и уже собирался уйти, но она поймала его за руку.

— Ты уходишь? А если посреди ночи начнутся кошмары?

— Я останусь, пока ты не заснёшь, — сказал он, осторожно высвобождая руку и усаживаясь в кресло рядом.

Офелия закрыла глаза, пытаясь заставить себя заснуть, но мысли лихорадочно проносились в её голове. Женевьева, загадочный Габриэль и что всё это может значить. Губы Блэквелла на её губах. Что привело их к этому моменту. Кислота, прожигающая её одежду, и следующие мучительные испытания, которые ей предстоит пережить. Всё это было слишком, чтобы она могла спокойно заснуть.

И, как по расписанию, появился Призрачный голос.

Постучи по изголовью, — велел он. — Три раза по три удара. А потом назови тех, кого хочешь уберечь этой ночью. Иначе они все умрут. Один за другим.

Она осторожно протянула руку к изголовью и постучала: раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.

— Женевьева, — прошептала она.

— Что ты делаешь? — тихо спросил Блэквелл.

Чёрт. Она была не осторожна.

Только её мать и Женевьева знали о ритуале, который она выполняла каждую ночь по требованию Призрачного голоса. И не потому, что она им об этом рассказала, а потому что они видели это сами. Офелии было неловко, что она зависела от подобных странных действий, чтобы Голос наконец замолчал и дал ей спокойно спать, не угрожая гибелью близких.

— Удовлетворяю своих внутренних демонов, — наконец сказала она, полушутя.

— Может, я могу как-то помочь изгнать их, чтобы ты смогла заснуть? — предложил он.

Его искренний тон заставил её грудь сжаться от непонятного и нового для неё чувства.

— Если бы, — прошептала она. — Кроме того, если уничтожить всех моих внутренних демонов, от меня самой почти ничего не останется.

Он долго молчал, а затем сказал:

— Пока я здесь, тебя никто не тронет, Офелия. Отдыхай.

Она глубоко вдохнула и погрузилась в матрас, слушая ритмичные удары сердца, которые доносились от медальона на её шее — пульсация не прекращалась с тех пор, как они поцеловались. Вскоре вибрация от медальона и энергия Блэквелла убаюкали её, и она, наконец, погрузилась в сон.

На следующее утро Блэквелла уже не было, но рядом с ней, уютно свернувшись клубком, мурлыкал кот По. Офелия погладила призрачную голову кота, потянулась и начала готовиться к новому дню. Она выбрала простое белое платье из шифона и корсет с завязками спереди. Наряд позволял ей свободно двигаться.

Часы на стене показывали, что до ужина ещё оставалось несколько часов, а это значило, что у неё есть время снова пробраться в секретную комнату, пока она не столкнётся с Блэквеллом. Она хотела осмотреть её в одиночестве и дать себе время оплакать ту ложь, в которой жила: её веру в то, что она знала Женевьеву лучше всех на свете. Женевьева, конечно, знала Офелию лучше всех. По крайней мере, до Фантазмы. Сейчас Офелия чувствовала, что они стали чужими друг другу. Возможно, это было немного драматично, но скрытая боль последних дней наконец начала прорываться на поверхность, усиливая чувство предательства в её сознании.

Офелия носилась по Фантазме, заключая кровавые сделки с призраками, страдая от укусов ядовитых змей и рискуя своей жизнью каждую ночь, а Женевьева, вероятно, даже не подозревала, что Офелия осмелится пойти за ней.

Конечно, Офелия понимала, что это несправедливо по отношению к сестре, но сейчас она понятия не имела, о чём Женевьева могла думать. Самое ужасное было то, что прямо сейчас Офелия больше всего на свете хотела просто поговорить с ней. Несмотря на все секреты, ссоры и злость, Офелия отчаянно хотела знать, что её сестра в безопасности. И рассказать ей всё. О том, что она пережила в Фантазме, о странной природе её новой магии, о пульсации медальона и, конечно же, о Блэквелле.

Она хотела рассказать Женевьеве о своей опрометчивой сделке с призраком и о том, как её раздражал этот призрак. Хотела рассказать о том, как Блэквелл постоянно давал ей половинчатые ответы на её вопросы, заставляя её злиться, а затем спасал ей жизнь или заставлял смеяться. И, безусловно, ей до отчаяния хотелось рассказать сестре о том, как этот призрак её касался, как захватывали её его поцелуи, и о том, как одна страстная встреча с ним заставила её понять, что она нормальная, в отличие от того, что она чувствовала с Эллиоттом во время их недолгого романа.

Часть её сокрушалась от того, что она больше не сможет испытать такого с Блэквеллом. Не если она не хотела стать лицемеркой.

А что заставляет тебя думать, что он сам захочет испытать это снова? — прошипел Призрачный Голос. — Ты жалкая и некрасивая. Ты пугаешь людей. Он наверняка счёл твоё поведение вчерашним вечером позорным. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор. Позор.

— Хватит! — закричала она вслух, вцепившись руками в волосы, как будто могла физически вытряхнуть голос из своей головы. Но он не прекращался. Слово продолжало повторяться, пока Офелия почти не начала вырывать волосы на голове.

— Офелия, — произнёс глубокий голос.

Призрачный Голос тут же исчез в глубинах её сознания, и, наконец, стало тихо.

Блэквелл уже был рядом, осторожно разжимая её руки.

— Что происходит? — спросил он.

— Оно не прекращалось, — простонала она.

— Что именно? — не отступал он.

— Призрачный Голос, — сквозь зубы выдавила Офелия, сжав кулаки, чтобы удержаться от того, чтобы снова не начать дёргать себя за волосы. — Он повторял, что я позорилась прошлой ночью — когда мы… ну, ты понял — и не останавливался. Снова и снова, и снова и снова⁠…

— Эй. Посмотри на меня.

Она и не заметила, как закрыла глаза.

— Вдохни, — мягко сказал он, когда она наконец посмотрела на него. — Вдох. Выдох.

Она послушалась.

— Ещё раз.

Вдох. Выдох.

— Ещё один.

Вдох. Выдох.

— Тебе нечего стыдиться, — заверил он. — В следующий раз, когда твой разум попытается убедить тебя в обратном, запомни одно: в тебе нет ничего, что я мог бы посчитать отталкивающим. Поняла?

Она отвела взгляд. Как же она хотела в это поверить.

Но ты не можешь, правда? — рассмеялся Призрачный Голос. — Это просто красивые слова из красивой мордашки. А вот мне ты можешь верить, маленькая некромантка.

— Офелия, — позвал её Блэквелл. — Каждый раз, когда твой взгляд становится таким пустым… куда ты уходишь?

— Никуда, — солгала она.

Его глаза сузились.

— Кто такой Призрачный Голос?

Её кровь застыла, когда он озвучил имя сущности в её голове. Она не могла вымолвить ни слова. Даже если бы знала, что сказать, она не смогла бы объяснить это ему, боясь, что это разобьёт её окончательно. Паника, отразившаяся на её лице, явно была заметна, потому что он решил сменить тему.

— Я договорился с Джаспером, — сообщил он. — Скоро мы сможем посмотреть журналы участников.

Она удивлённо вздохнула.

— Так просто?

Он скривился.

— Я бы не сказал, что это было просто. Но дело сделано.

— Что ты пообещал ему? — спросила она.

Он покачал головой.

— Ничего приятного. Не волнуйся об этом.

Она тяжело вздохнула.

— Ну, когда мы сможем их увидеть?

— Примерно через час, так что у нас есть время, чтобы чем-то заняться.

Она не могла признаться, что планировала незаметно улизнуть в секретный коридор без него. Придётся отложить эту идею на потом. Взяв расческу, она принялась распутывать спутанные локоны.

— Что ты предложишь, чтобы скоротать время?

Зловещая усмешка.

— Ничего, что предполагает оставаться в одежде.

— Пожалуйста, не усложняй, — сказала она.

Улыбка стала шире.

— Ну, технически, это ты⁠…

— Если ты сейчас сделаешь какой-нибудь нелепый намёк со словом «усложнять», — она указала на него расческой для волос, — прикуси язык.

Он демонстративно тяжело вздохнул, как будто невозможность закончить шутку была для него пыткой.

— Хорошо. Как насчёт того, чтобы использовать это время для того, что я давно хотел обсудить — твою магию?

Она склонила голову набок.

— Что с моей магией?

— Тебе нужно научиться лучше её использовать, контролировать её. Меня просто сводит с ума, как ты растрачиваешь её впустую. Плюс, я хочу, чтобы ты научилась управлять своим исчезновением до следующего уровня.

— Думаю, я откажусь. Не уверена, что смогу тебя вытерпеть в роли учителя. И что, собственно, будет на следующем уровне?

— Много смертей, если не воспользуешься всеми преимуществами, — сказал он.

— Как всегда, полезно, — съязвила она.

— Я пытаюсь быть полезным, а ты упираешься, — парировал он. — Первые два испытания были детской игрой по сравнению с тем, что ждёт впереди. В некоторых уровнях я могу помочь лишь до определённого момента. Остальное зависит от тебя. И я хочу, чтобы это было обнадёживающим перспективным моментом, а не рисковым.

— О, — она с издёвкой приложила руку к груди. — Ты хочешь сказать, что тебе будет грустно, если меня изуродуют или убьют?

Он посмотрел на неё странным, непонятным взглядом.

— Скажи, ангел, ты действительно считаешь меня бессердечным?

Её немного покоробил вес его слов, но она только отметила:

— Технически, ты и есть бессердечный.

— До тех пор, пока ты успешно не выполнишь наше соглашение, — сказал он, тонко намекая на предмет их поиска. — Верно?

Она не была уверена, куда он клонит.

— Да…

— Так позволь мне обучить тебя, чтобы ты трагически не погибла, — настаивал он.

— Ладно. Предполагаю, что твои уроки не могут быть хуже той изобретательной смерти, которую приготовил следующий уровень.

Блэквелл засмеялся.

— Вот это настрой!

ГЛАВА 24. УРОКИ

Надо отдать должное Блэквеллу — как учитель, он был довольно хорош. Правда, она могла бы обойтись без его самодовольных ухмылок каждый раз, когда она пыталась что-то сделать по-своему, и это оборачивалось провалом.

Хотя их магия и была разной, он умело разбирал все детали, давая ей представление о том, как находить нужные ощущения внутри себя, чтобы сконцентрировать силу и обрести больший контроль. Однако этот процесс слегка затруднялся, от того бабочки в животе начинали порхать каждый раз, как Блэквелл подходил слишком близко, чтобы что-то показать.

Он был гораздо строже в своих наставлениях, чем её мать — возможно, потому что мать могла только описывать магию, тогда как теперь Офелия могла ощущать её на практике. Однако все его замечания были конструктивными и помогали ей стремиться к его уровню, а не разочаровывали и не подавляли.

— Ты теряешь концентрацию прямо перед тем, как высвободить силу, — сказал он. — Ты не можешь ослабить внимание только потому, что чувствуешь, как магия готова вырваться. Следи за процессом до конца. Повтори.

Они занимались этим уже больше часа в пыльной гостиной, стоя друг напротив друга на расстоянии нескольких шагов. Офелия вызывала свою магию, направляла её и выпускала, а Блэквелл вовремя становился прозрачным, чтобы голубые искры проходили сквозь него и врезались в стену. Призывать силу становилось проще по мере того, как она тренировалась, однако целиться было сложнее. Несмотря на то, что Блэквелл не терял терпения, она всё больше раздражалась на саму себя.

— Я устала, — сказала она. — У меня почти не осталось магии в запасе.

К тому же комната пропиталась запахом дождя и соли — побочный эффект магии, который вызывал лёгкое головокружение.

Он кивнул.

— Хорошо. Давай переключимся на твоё исчезновение.

— Я же говорила, — вздохнула она, — это была случайность. Я не знаю, с чего начать.

— Что спровоцировало это в прошлый раз? — спросил он.

Она скрестила руки на груди.

— Кэйд замахнулся на меня ножом⁠…

Не успела она договорить, как Блэквелл щёлкнул пальцами, и в его руке появился нож. Не колеблясь ни секунды, он метнул его прямо в неё.

Офелия вскрикнула и попыталась нырнуть в сторону, но не успела — нож⁠…

⁠— прошёл сквозь её уже невидимую грудь. Она недоверчиво уставилась на Блэквелла, в равной степени потрясённая и разгневанная. Тот, весьма довольный собой, ответил ей ровным взглядом.

— Похоже, это действительно защитная магия, — подтвердил он с лукавым подмигиванием.

— Ты мерзавец! — выкрикнула она. — А если бы это не сработало?

— Но сработало, так что нет смысла злиться, — возразил он, подбрасывая в воздух ещё один нож и ловя его за рукоять.

— Если ты ещё раз бросишь нож в меня⁠…

Он метнул второй нож. В этот раз она успела увернуться, но он уже приготовил третий. Она не стала возражать, вместо этого сосредоточилась на странном покалывании в теле, когда нож описывал дугу в воздухе. Когда лезвие приблизилось, страх пронзил её, и она ощутила, как что-то, похожее на мурашки, пробежало по её телу. Нож снова прошёл сквозь неё.

— Получилось, — поняла она.

На этот раз, когда он метнул нож, она встала, широко расставив ноги, и приготовилась.

— Попробуй прицелиться в другое место, — попросила она.

Он метнул нож в её левое плечо. Теперь, когда она знала, какого чувства ожидать, Офелия сконцентрировалась на теплом покалывании и, прежде чем нож успел её коснуться, заставила исчезнуть левую руку.

— Невероятно, — ахнула она, поднимая невидимую руку. На этот раз, чтобы вернуть её в видимую форму, потребовалось приложить усилие, но, спустя некоторое время, рука вновь обрела плоть.

Она повернулась к Блэквеллу и заметила в его глазах не только привычный блеск, но и нечто иное, то, что она не могла определить.

— Ты это видел?

— Видел, — ответил он, скрестив руки на груди. — Теперь тебе нужно отточить навык, чтобы ты могла исчезать и появляться в мгновение ока.

— Ты когда-нибудь встречал некроманта, способного на такое? — спросила она, поражённо рассматривая свои руки.

— Нет, — ответил он. — Думаю, возможно⁠…

— Блэквелл! — внезапно прогремел голос.

Офелия обернулась и увидела Джаспера, стоящего в дверях. В его руках был кожаный фолиант такой толщины, что казалось чудом, как его корешок ещё держал все страницы вместе. Список участников.

— У вас есть двадцать четыре часа, — предупредил Джаспер, когда Блэквелл переместился к нему и взял книгу из его рук. — Если что-то с ней случится — отвечать ей, — кивнул он на Офелию.

Блэквелл коротко кивнул, затем оба мужчины посмотрели на неё, ожидая подтверждения. Офелия поспешно закивала, и Джаспер исчез. Она подбежала к Блэквеллу и жадно впилась взглядом в каждую деталь книги, когда он открыл обложку. На титульной странице было что-то написано толстыми, чёрными буквами на языке, который она не могла прочесть. Ещё несколько страниц вперёд — и начался список. Имена, написанные на языках со всех концов мира, включая те, что давно были забыты, следовали одно за другим. Большинство из них были зачёркнуты красными чернилами, некоторые — чёрными, и каждое сотое имя было обведено в круг. Ей не нужны были пояснения, чтобы понять: погиб, сдался, победил.

— Это соревнование должно насчитывать целые века, — прошептала она.

— Да, — отозвался Блэквелл.

— Но, если Жаневьева знает этого Габриэля, значит, он не может быть таким уж древним, — рассуждала Офелия. — Значит, мы можем просто перелистнуть книгу до конца, верно? — Она с усилием перевернула толстую стопку страниц влево. — И Габриэль наверняка был одним из участников. Жаневьева никогда бы не связалась с кем-то, кто работает здесь, с кем-то из мира паранормального. Ей никогда не нравилась практика нашей матери. Как только она стала достаточно взрослой, чтобы ходить по городу одной, она использовала каждую возможность, чтобы уйти из поместья Гримм.

И завести кучу друзей, о которых я не знала.

Блэквелл кивнул, хотя в этом движении было что-то натянутое.

— Если ты так уверена, начнём с конца.

Как только он произнёс эти слова, по комнате прокатился звон колокола. Пора было идти на ужин — начинался третий уровень.

Блэквелл вздохнул и захлопнул книгу, прижимая её к себе.

— Вернёмся к этому после испытания. Слушай: с этого момента, как только ты пройдёшь через портал, сразу вызывай меня, поняла?

— Поняла. — Она махнула ему и направилась к двери, но он шагнул вперёд, преграждая ей путь.

— Я серьёзно, Офелия. — В том, как он произнёс её имя, было столько серьёзности, что она невольно остановилась. — Если ты не вызовешь меня достаточно быстро или отвлечёшься, можешь легко погибнуть.

Она выдержала его взгляд и твёрдо пообещала:

— Я поняла.

С этими словами они разошлись: она направилась в обеденный зал, а он, скрывшись из виду, спрятал книгу в надёжное место. Офелия шла по коридору, проводя пальцем по узорчатым обоям, оставляя за собой след в пыли. Запутанные коридоры здесь всегда казались безветренными, но воздух, на удивление, не был затхлым. Тёплый, мускусный аромат с едва уловимыми нотками магнолии напомнил ей любимые духи матери. Она задумалась, не был ли это ещё один трюк Фантазмы.

Офелия не могла не думать, что, будь здесь меньше грязи и дьяволов, это место могло бы стать действительно великолепным. На мгновение она представила, что Фантазма — это не ужасное соревнование, а роскошное поместье, где ежегодно проходит бал в честь Марди Гра. Место, где она могла бы надеть изысканную маску и невероятно роскошное платье, танцевать и пить до упаду.

Перед её глазами мгновенно промелькнул образ, как она кружится по бальному залу с привлекательным кавалером.

Полы её алого платья плавно развевались с каждым вращением, словно тонкие лепестки розы. Корсет с завышенной талией из богатого шёлка плотно облегал её тело, образуя изящную линию. Шёлковые перчатки доходили до локтей, а на шее сверкало рубиновое ожерелье. Когда танец подошёл к концу, её кавалер вывел её с танцпола и, смеясь, увлёк в тёмную гостиную в конце коридора. Он медленно стянул её перчатки и отбросил их в сторону. Затем — платье и кружевное бельё, оставив лишь рубиновое украшение на её шее…

Когда он наклонился к ней, обнимая её за талию и касаясь губами пульса на шее, Блэквелл прошептал:

— Ты выглядишь восхитительно этой ночью.

Офелия мгновенно вернулась в реальность, как раз в тот момент, когда столкнулась с чьей-то спиной.

Нет, не просто с кем-то — с Кэйдом.

Он смотрел на неё, как охотник, преследующий свою жертву. Офелия почувствовала, что что бы Блэквелл ни сделал, это лишь усилило жажду Кэйда избавиться от неё, а не отпугнуло.

— Ты можешь сколько угодно натравливать своих демонов на меня, сука, — прошипел он, — но я обещаю, что в итоге я буду смеяться последним.

Она зло прищурилась.

— Мне уже надоело, что ты называешь меня сукой. Я никого на тебя не натравливала, но могу, если хочешь.

Он усмехнулся в ответ на её угрозу, но не стал задерживаться, развернувшись и направившись в обеденный зал. Офелия последовала за ним, держась на расстоянии и мысленно желая, чтобы Блэквелл пролил больше крови. Кэйд явно станет проблемой, если его ненависть к ней подстегнёт других участников объединиться против неё на одном из испытаний.

Однако в обеденном зале остальные участники — за исключением. Бо и Эрика — казались такими же настороженными по отношению к Кэйду, как и к ней. Офелия задумалась, что удерживало этих двоих рядом с ним. Возможно, это просто инстинктивное чувство солидарности мерзавцев, которые всегда тянутся друг к другу. В любом случае, было ясно, кого она должна избегать.

Единственной, кто удосужился её поприветствовать, была Люси — она помахала рукой, когда Офелия подошла к столу с фруктами. Леон, сидящий рядом с Люси, выглядел напряжённым, и Офелия задумалась, рассказала ли она ему о содержании их разговора в библиотеке.

Тишина за ужином была почти осязаемой, и аппетит у всех заметно поубавился. Почти никто не притронулся к аппетитным блюдам — красной фасоли с рисом, кукурузному хлебу и пудингу. В другие времена Офелия бы жадно смотрела на них, но воспоминания о столе, кишащем пауками и личинками, были слишком свежи, чтобы даже её любимая еда казалась аппетитной.

— Самая жестокая пытка этого места — кормить нас перед каждым испытанием, — пробормотал Джеймс, стряхивая крошки со своих усов.

Несколько приглушённых одобрительных возгласов нарушили напряжённое молчание в комнате, а затем всё снова погрузилось в тишину. Офелия уставилась на часы на дальней стене, словно силой воли пытаясь заставить время двигаться быстрее. Она лениво срывала виноградины с ветки, раскладывая их по размеру на тарелке перед собой. Потом поочередно отправляла их в рот, начиная с самых маленьких, позволяя сладкому соку стекать в горло, пока её колено беспокойно подрагивало под столом.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Её тревога перед началом испытания росла, и она не могла понять почему. Возможно, это было из-за предупреждения Блэквелла. Или же из-за того, что она с нетерпением ждала встречи с ним, как только пройдёт через портал…

Он ушёл меньше часа назад, возьми себя в руки, — мысленно приказала она себе.

Поцелуй с ним был ошибкой.

Снова сочти его раздражающим, — напомнила себе Офелия. Но проблема была в том, что она больше не могла видеть в нём что-то раздражающее — она начала находить его привлекательным.

Комната озарилась вспышкой, и Офелия, проглотив последнюю виноградину, обернулась, чтобы разглядеть нового ведущего. Перед ней стоял дьявол с минимальным количеством одежды — лишь кусок золотистой ткани был обмотан вокруг его тела. Длинные платиновые волосы касались пола, а на обнажённых руках легко угадывались костяные шипы — его Дьявольская Метка. Он ухмыльнулся хищной улыбкой.

— Меня зовут Девон. Добро пожаловать на третий уровень, — произнёс он, открывая портал и представляя новую подсказку для этого уровня. Эта процедура уже становилась привычной: люди начинали подталкивать друг друга, чтобы оказаться поближе и лучше разглядеть огненную надпись.

Над огненной бездной вознесётся твоя золотая клетка, но, когда она взлетит, другие ринутся вниз.

Золотые оковы, цепи жадности, мелодия соблазна, опасная игра.

Море искушений, выбор на пороге, реши, стоит ли твоя жизнь своего веса в золоте.

Офелия с любопытством наблюдала, как один из участников попытался записать подсказки на бумагу. Умно. По крайней мере, так, казалось бы, если бы слова не исчезали с бумаги сразу после того, как были написаны. Офелия, заглядывая через плечо, видела, как он снова и снова пытался сделать так, чтобы чернила остались на странице — всё напрасно. Фантазма не позволяла записывать подсказки.

Девон начал называть имена, и Офелия воспользовалась моментом, чтобы обновить в своей голове список оставшихся участников, готовясь пройти через портал. Упоминание огненной бездны в первой же строке явно не предвещало ничего хорошего. Как и тот факт, что их осталось всего семнадцать, а они прошли всего два уровня.

Сразу же вызови Блэквелла, — напомнила она себе, сделав шаг вперёд и позволяя магии портала окутать её.

Однако, как только она вышла, с другой стороны, все мысли улетучились, уступив место холодному ощущению страха. Она оказалась в огромной золотой клетке, подвешенной высоко в воздухе. А внизу, на тысячу футов ниже, бушевал океан кипящей лавы. Огненная бездна.

ГЛАВА 25. УРОВЕНЬ ТРЕТИЙ: ЖАДНОСТЬ

Единственное, что сильнее обжигало глаза, чем запах раскалённой лавы, был аромат горелой плоти и волос. Оба этих запаха пронизывали затуманенный воздух вокруг скалистого утёса.

Её золотая клетка плавала в непосредственной близости от склона горы над огненным морем. Прищурившись сквозь клубы пара, она различила мерцание ещё одной клетки в сотне футов от неё и предположила, что в ней находится другой участник. Прежде чем она успела вызвать Блэквелла, её клетка резко затряслась. Офелия пошатнулась и вцепилась в прутья, чтобы удержать равновесие.

Над огненной бездной вознесётся твоя золотая клетка, но, когда она взлетит, другие ринутся вниз.

На мгновение она была впечатлена своей способностью запоминать столь многословные подсказки. Другая часть её сознания остро ощущала, как клетка медленно опускается всё ближе к лаве.

Осматривая свою золотую тюрьму в поисках чего-либо, что могло бы остановить её движение, она поняла, что внутри клетки нет ничего особенного — никаких рычагов или механизмов, которые могли бы её поднять. За спиной свисала толстая цепь, тянувшаяся вниз к огненному морю, и, когда она попыталась дёрнуть за неё, металл обжёг её кожу, и крик боли вырвался из её груди.

— Чёрт, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, когда наконец смогла перевести дыхание от острой боли. На её ладони вспухла жуткая рана с волдырями, кожа почернела и покрылась пятнами, и Офелия на миг испугалась, что жар расплавил её плоть до костей. Слёзы текли по щекам, но она поспешно вытерла их здоровой рукой.

Я никогда не позволяю боли взять верх над собой, — раздался в её голове голос Женевьевы. — Лучше уж пусть она принесёт мне ясность.

Клетка снова дёрнулась вниз, на этот раз сбив её с ног.

Она глубоко вдохнула и попыталась подавить боль в руке, отодвинув её на задний план. Офелия задумалась, двигаются ли клетки других участников тоже, и спустя мгновение её догадка подтвердилась — из тумана доносились крики паники. Этого было достаточно.

— Блэквелл, — позвала она, повторяя его имя ещё дважды, пока клетка снова не опустилась на фут.

Жар становился невыносимым, её волосы липли к затылку от пота.

— Я, наверное, скоро разденусь до белья, чтобы не получить тепловой удар, — простонала она, вытирая пот со лба.

— Как бы мне ни было больно это признавать, ангел, оставь одежду на себе, — раздался голос Блэквелла.

Офелия резко повернулась на звук его голоса, но не увидела его. По телу пробежала волна паранойи.

— Блэквелл?

— Я здесь, — успокоил он её. — Магия клеток уравновешивает точную массу каждого участника. Даже в моём призрачном облике энергия имеет вес. Это значит, что я могу лишь проецировать свой голос здесь.

— И как мне убедиться, что это действительно ты? — Офелия сузила глаза, глядя на пустое пространство перед собой.

— Как я могу доказать это? Может, перечислю каждую колкость, которую ты бросала в мой адрес за последние дни? — в его голосе слышалась усмешка. — Или, возможно, мне стоит рассказать о выражении твоего лица, когда я довожу тебя до оргазма…

— Ладно, хватит! — возразила она, ощущая, как жжение в её руке становилось невыносимым, а терпение — хрупким. — Я верю тебе…

Клетка снова рухнула вниз, на этот раз на два фута, заставив её стиснуть зубы от резкого падения.

— Смотри на стену перед собой, — резко скомандовал Блэквелл. — Ты должна протянуть руку между прутьями и взбираться вверх, чтобы найти круговые грузы, встроенные в скалу. Эти грузы нужно закрепить на цепи за тобой, осторожно, и волшебная система блоков поднимет твою клетку. Но учти: каждый раз, когда ты поднимешься на ярд, магия уравновесит движение, опуская клетки других участников. И, судя по тому, как быстро всё происходит, уверен, что остальные уже начали догадываться о задаче.

Её дыхание сбилось.

— Значит… моё выживание может убить кого-то?

— Если они не успеют среагировать, — холодно ответил он. — Но это не твоя забота. Вспомни, что я говорил тебе о мягком сердце. Сейчас не время и не место для жалости.

— Моя рука, — внезапно выпалила она, показывая его отдалённому голосу вздувшийся ожог. — Я коснулась…

— Вот почему твой зов казался таким слабым, — пробормотал он. — Что я тебе говорил о том, чтобы не получать ранения? И сразу вызывать меня?

— Не знаю, что тебе ответить, если вид гигантской лавовой бездны не кажется тебе веской причиной для пары ошибок, — огрызнулась она.

Он замолчал на мгновение, и Офелия почти видела в своём воображении выражение усталого раздражения на его лице. Потом он заговорил снова:

— Я не могу тебя исцелить.

Она сглотнула.

— Но… мне нужно использовать руки, чтобы карабкаться.

— Я знаю. — В его голосе появилась новая нотка, напряжённая и тяжёлая, словно он сдерживал нечто важное. — Я могу исцелить тебя только в полностью материальном состоянии, но это добавит слишком много веса, и клетка опустится слишком низко.

Его слова прозвучали с каким-то скрытым напряжением, и она не могла понять, что именно за этим стояло — злость, разочарование из-за её глупости или что-то ещё… что-то гораздо опаснее. Она тряхнула головой, пытаясь отбросить эти мысли. Сейчас было слишком много других вещей, на которых нужно было сосредоточиться.

Глубоко вдохнув, она расправила плечи и приготовилась к испытанию. Просунув руки между прутьями клетки, она схватилась за выступающий из скалы камень и изо всех сил потянула вниз. Клетка рывком поднялась вверх по цепи. Боль, прорезавшая её раненую руку от шершавого камня и усилий, почти заставила её потерять сознание. Даже кожа на здоровой руке начинала трескаться от напряжения. Но, когда ей казалось, что она уже не в силах продолжать, она увидела нечто блестящее в скале над собой.

Стиснув зубы от боли, она поднялась на несколько футов выше к золотому грузу, сверкающему среди камней, и начала его выкапывать. Куски скалы падали вниз, вбиваясь под ногти. Золотое кольцо было огромное, больше её головы, но, когда она наконец освободила его, её переполнило чувство гордости.

Клетка снова дрогнула и опустилась на несколько футов, как только груз упал ей под ноги. Кольцо было на петлях, и Офелия сумела разжать его, прежде чем закрепить на раскалённой цепи за пределами клетки. Когда она отпустила груз, он с грохотом скользнул вниз по цепи, издавая металлический звон, пока не утонул в море лавы с протяжным шипением.

Клетка резко поднялась вверх на несколько футов.

— Ты отлично справляешься, — похвалил её Блэквелл. — Продолжай.

Его одобрение заставило её работать с удвоенной силой. Как бы она ни ненавидела это признавать, она жаждала подтверждения своих успехов. Чего-то, чего её мать почти никогда не делала.

Офелия подтянулась ещё на несколько футов вверх, пока раненая рука не начала кровоточить, посылая разряды боли через всё её тело. Но она игнорировала это.

— Вот так, ангел, — продолжал Блэквелл. — Следующий груз совсем близко.

Она не утруждала себя тем, чтобы вытирать слёзы, струившиеся по щекам. Все мысли о том, что она выглядит уязвимой перед Блэквеллом, растворились в гордости, которая разгоралась в её груди от его слов.

Спустя несколько мучительных минут она добралась до следующего груза. Но на этот раз, когда она отпустила кольцо в лаву, раздался не просто всплеск, а душераздирающий крик. А через мгновение воздух наполнился запахом горелой плоти и волос.

Нет.

Офелия склонилась к прутьям клетки и с рвотным позывом выплеснула содержимое своего желудка.

Нет.

Она чувствовала, как Призрачный Голос начинает пробуждаться на задворках её сознания, готовясь подхватить её нарастающий ужас. Если крики этих участников не преследовали бы её всю оставшуюся жизнь, Призрачный Голос точно бы это сделал.

Ты убила кого-то, маленький монстр. Какой ужасный грех навеки запятнает твою душу. Но если ты постучишь по скале три раза, сможешь очиститься от убийства, — шептал голос.

И, как проклятая, она побежала к скале, бив костяшками пальцев о камень.

Раз, два, три.

Голос смеялся.

Раз, два, три.

Ещё раз.

Раз, два, три.

— Офелия.

При звуке его голоса Призрачный Голос затих и исчез. В горле у Офелии застрял всхлип, когда она заметила, что её костяшки пальцев покрыты кровью.

— Призрачный Голос… — прошептала она. — Он не останавливается, если я не делаю то, что он велит.

— Скажи мне, кто такой Призрачный Голос, — мягко настаивал Блэквелл.

Она зажмурила глаза и покачала головой.

— Ангел?

— Я не знаю, — наконец ответила она, всхлипнув. — Иногда мне кажется, что это я. Все мои худшие стороны. Но то, что он велит делать… Я сама бы этого никогда не хотела делать. Я ненавижу его.

— Эй, — мягко произнёс он, и она почувствовала знакомое тёплое покалывание вокруг себя, словно он обнимал её, хотя физически его здесь не было. — Послушай меня. Сейчас здесь только мы с тобой, понятно? Сделай глубокий вдох.

Она последовала его совету.

— Ещё два, — с уверенностью велел он.

Она сделала ещё два глубоких вдоха, и что-то внутри неё вспыхнуло новым, незнакомым чувством. Как он мог так точно заметить этот нюанс? Всегда по три. Кулон на её шее начал согреваться.

— Мы разберёмся с Призрачным Голосом позже, но сейчас я хочу, чтобы ты слушала только мой, — продолжал он. — Тебе осталось собрать всего пять грузов. Мы будем действовать шаг за шагом.

Его слова обволакивали её, помогая успокоить дрожь в душе. Если он был уверен, что она справится, значит, она справится. Он бы не стал ей лгать. Ему нужно, чтобы она прошла это соревнование невредимой. Чтобы выиграла. С ним было безопаснее всего.

— Хорошо, — прошептала она.

— Готова? — спросил он. — Начинай карабкаться.

Она послушалась. С каждым подъёмом её бицепсы кричали от боли, и она мысленно упрекала себя за слабость в руках. После этого она точно начнёт качать мышцы, таская книги по библиотеке. Спустя несколько минут она нашла ещё один груз. Затем ещё один. Когда третий оказался в её руках, её кости буквально превращались в желе от напряжения, но уверенность Блэквелла не дрогнула ни на миг.

— Ещё два, — обещал он.

Когда она подтянулась ещё на несколько футов, нащупывая очередной груз, её лицо окунулось в густой туман. Закашлявшись, она выбралась из влажной пелены наверх и, оглянувшись, увидела шесть пустых клеток, уже стоящих на вершине скалы.

— Как они могли подняться так быстро? — возмутилась она.

Повернув голову налево, она с удивлением заметила Кэйда, карабкающегося из тумана. Она ожидала, что он — будучи в отличной физической форме — уже завершил испытание. Но потом она увидела, что лежало у его ног: по меньшей мере шесть золотых грузов.

— Зачем он их оставил? — тут её осенило. — Погоди…

Реши, стоит ли твоя жизнь своего веса в золоте., — говорила подсказка. Видимо, Кэйд решил, что стоит.

— Третий уровень. Жадность, — произнёс Блэквелл. — Грузы сделаны из чистого золота. Если тебе удастся их поднять с собой, они станут твоими, но это риск. У кого больше грузов, тот опускается ниже, когда кто-то другой поднимается.

И словно Кэйд услышал слова Блэквелла — а, может, он и вправду мог услышать, — его взгляд устремился к ней. Лицо исказилось решимостью, и он стал карабкаться вдвое быстрее, напрягая мышцы так, что вены выпирали на его руках, грозясь вот-вот разорваться. Офелия принялась лезть выше, её раненая ладонь уже едва справлялась с задачей, но она продолжала двигаться, медленно, но верно. Вскоре она нашла ещё один груз. Он был так глубоко вбит в скалу, что она едва не сломала ногти, пытаясь его вытащить. Когда ей удалось, она увидела, что Кэйд уже закрепил свой груз и продвинулся на один ярус выше. Однако, как только она сбросила свой, Кэйд с криком рухнул обратно под туман.

Блэквелл засмеялся, его радость резко контрастировала с маленьким уколом вины, который пронзил её сердце. Но лишь маленьким.

— Ты почти у цели, — сообщил Блэквелл, когда клетка снова поднялась. — Остался последний.

Она почти видела заветный край утёса — так близко, что едва сдерживала рыдания. Хотя нет, она действительно плакала, но теперь это были слёзы радости.

Когда она нашла последний золотой груз, две новые клетки всплыли вдали справа, но она даже не посмотрела на них. Блэквелл был прав: сейчас нельзя проявлять слабость.

Я справлюсь, — твердила она себе, сжав зубы от напряжения. Я смогу искупить свою душу позже. Женевьева где-то ждёт меня. Я вернусь к ней.

Её плоть рвалась на руках, кровь капала на угольно-чёрную землю под ней. Тело ныло, как никогда прежде, мышцы и суставы натягивались, как струны, с каждым мгновением всё сильнее, пока она не начала бояться, что они вот-вот откажут. Но она не останавливалась. Присутствие Блэквелла по-прежнему ощущалось где-то рядом.

С надрывным рывком она вытащила последний груз из утёса и потащила его к цепи. Раскрыв его петли, она позволила ему захлопнуться и упасть в пропасть внизу, а клетка с резким толчком поднялась вверх, к свободе. Когда под туманом раздались крики, она даже не вздрогнула. Её внимание было приковано лишь к выходу.

Проползая через портал и покидая уровень, Офелия едва добралась до арки входа в обеденный зал, как тут же потеряла сознание.

ГЛАВА 26. ВКУС

— О, ну же, — прозвучал глубокий голос, а прохладные руки нежно коснулись её лица, убирая волосы со лба. — Просыпайся.

Офелия не хотела, чтобы тот, кто её касался, прекращал это.

— Ммм? — пробормотала она, пытаясь открыть глаза, но веки казались слишком тяжёлыми.

— Я начну тебя исцелять, — сказал голос.

Она что-то невнятно промычала в ответ, пока тот, кто говорил, водил пальцами по повреждённой коже её рук. Ощущение было электрическим и вибрирующим, и Офелия неожиданно засмеялась.

— Щекотно, — выдохнула она.

Боль ушла почти так же быстро, как и вернулась сила в её конечности. Когда она наконец открыла глаза, на её лице засияла улыбка, и она уставилась в изумрудные глаза Блэквелла.

— Ты должно быть послан с небес, — произнесла она, когда голова окончательно прояснилась.

Он приподнял бровь с весёлой усмешкой.

— Это что-то новенькое для меня. Держи.

Он протянул ей руку и помог встать. Офелия потянулась, оглядывая гладкую кожу на ладонях, где всего мгновение назад были кровоточащие раны. Безупречные. Между тем, его руки были покрыты её кровью.

— Прости, — извинилась она с лёгкой неловкостью.

Он пожал плечами с усмешкой.

— Всего лишь кровь.

Она крепко сжала его руку.

— Спасибо. Ты помог мне это пережить.

Он сделал шаг вперёд и приподнял её подбородок, заставив посмотреть прямо в глаза.

— Ты справилась сама. Я горжусь тобой.

Её дыхание сбилось. Никто никогда не говорил ей таких слов. Ни Женевьева, ни мать. Мать могла сказать, что она что-то сделала хорошо, но никогда — что она ею гордится. Тесс Гримм была не из тех, кто разбрасывается комплиментами.

Но так же быстро, как её согрели его слова, следующая фраза заставила её кровь застыть.

— Я хочу поговорить о Призрачном голосе, — сказал он.

Офелия резко отдёрнула подбородок и покачала головой.

— Нет. Знаешь, что, давай просто сотрём из памяти всё, что случилось на этом уровне. Навсегда.

Физическая боль заставила ее забыть о смущении, но теперь, когда она вновь пришла в себя и почувствовала остроту своих эмоций после магии Блэквелла, её охватила жгучая неловкость. Она ведь плакала.

В следующий раз просто прыгай в лаву, подумала она.

Его лицо стало напряжённым.

— Если этот голос заставляет тебя причинять себе вред⁠…

— Я могу справиться сама, без твоей помощи, — огрызнулась она. — Я была просто под давлением. Он становится громче, когда я нервничаю.

— Офелия, — теперь его тон был серьезным. — Тебе не нужно скрывать это. Ты в порядке. Но если этот голос становится слишком навязчивым, не стесняйся обращаться за помощью.

— Я его контролирую, — упрямо повторила она. — Просто забудь.

— Он заставлял тебя разбивать руку в кровь, — прямо сказал он. — Прости, что я волнуюсь.

— Ты не понимаешь, — прошептала она. — Никто не понимает. Люди только осуждают. Девочка, которая стучит по стенам перед тем, как выйти из комнаты, чтобы все, с кем она говорила, не умерли. Девочка, которая не может выйти по делам, потому что ей в голову пришла мысль, что что-то ужасное произойдёт, если она покинет дом. А я тем временем пытаюсь удовлетворить этот голос, чтобы хоть на мгновение избавиться от всех своих грехов, которые он заставляет меня прокручивать в голове снова и снова.

— Слушай, если тебе нужно стукнуть по стене, чтобы освободиться от этого голоса, я не осуждаю. Это одна из самых безобидных вещей, которые я видел в Фантазме, уверяю тебя, — его глаза сузились. — Но заставлять себя верить в то, что ты заслуживаешь боли из-за этого, — совсем другое дело. И если тебя мучают эти испытания… в первую очередь заботиться о себе— это не грех. Ты понимаешь это?

Она посмотрела на свои руки.

— Просто… всю жизнь люди осуждали мою мать за то, кем она была, — за то, кем теперь стала я. Некромантка. Для многих это одно и то же — грешница, демон. И иногда так легко слушать голос в голове, когда он говорит, что я чего-то не заслуживаю. Кто захочет находиться рядом с тем, кто связан со смертью и тьмой? Это же ужасно…

— Потому что я, конечно же, не понимаю, что значит быть окружённым смертью и грехами? — сухо ответил он.

Намёк был ясен.

— Можем поговорить о чём-то другом? — взмолилась она. — После всего, что произошло… Чёрт возьми, я просто хочу снова почувствовать что-то хорошее.

Взгляд Блэквелла тут же стал более внимательным, полным огня.

— И что же заставит тебя почувствовать себя хорошо прямо сейчас, ангел? — прошептал он.

Она сглотнула, чувствуя, как ответ пульсирует на кончике языка, но не смогла произнести его вслух. Это была плохая идея, слишком опасная даже для мысли. Но он дразнил её, бросал ей вызов. Она знала это. И всё равно — разве не заслужила она немного удовольствия после всех этих ран, крови и страданий, которые только что пережила? Если боль в этом месте гарантирована, почему бы не найти хоть немного удовольствия там, где возможно?