Федя и Данилка

⠀⠀ ⠀⠀ Оранжевый камушек ⠀⠀ ⠀⠀

оpe в этот день слегка играло. Вода стала зелёной, на волнах появились белые гребешки. Они бежали к берегу по всему морю, бросались с разбегу на песок, на гладкую гальку. Белые гребешки разбивались стеклянными брызгами, а волны отходили обратно в глубину и утаскивали с берега камушки.

А камушки были очень красивые. Данилка шёл тихонько по берегу и разглядывал их. Тут были и зелёные, и чёрные с голубыми крапинками, и коричневые, словно загоревшие на солнце. Были и прозрачные, как слёзы, и синие, как морская вода, — с поясками, с разводами, с узорами, похожими на пенную воду. Иногда какой-нибудь камушек особенно блестел в воде. Данилка поднимал его. Но камушек сразу высыхал в руке и становился тусклым, словно подёрнутый солью. Тогда Данилка бросал его обратно в море:

— Ступай, там тебе лучше.

И камень словно радовался — он тотчас снова начинал сверкать и светиться под стеклянной морской волной.

В заливе было полно ребят. Они плавали наперегонки, кричали, смеялись, качались на волнах, боролись с волнами, ныряли под волну или, будто поплавки, подпрыгивали над пенными гребнями. И Федя нырял, кричал и смеялся вместе со всеми.

Сегодня весёлое было море, оно шалило с ребятами — обливало их с головой, поднимало на волнах, а то вдруг выталкивало на берег, шутя сбивало с ног и опять утаскивало под волну вместе с галькой… Федя плавал и кувыркался в воде, как дельфин. Но вот удалось ему подняться на гриве самой большой волны, и волна помчала его к берегу.

— Данилка! — закричал Федя. — Эй! Гляди!

Ему хотелось, чтобы Данилка видел, как он бесстрашно мчится на волне, какой он ловкий и отважный, но Данилка уже далеко отошёл по берегу. Он слышал, что Федя зовёт его, но не обернулся, потому что увидел необыкновенный камушек. Сначала Данилке показалось, что на песке лежит раскалённый уголёк. Но это был камушек. Он лежал совсем сухой и всё-таки весь сиял и светился. Не светом воды он светился, а своим горячим оранжевым цветом. И даже на песке от него, как от огонька, лежал оранжевый язычок.

Данилка поднял камушек. Он был гладенький и в руке так же светился, даже чуть-чуть освещал Данилкину ладонь.

У Данилки дома была целая коробка красивых камней. Но такого, как этот, прозрачный и оранжевый, он ещё никогда не находил. Данилка крепко зажал его в руке и побежал к Феде.

А Федя уже вылез на берег. Он до того накупался, что еле дышал от усталости.

— Не смотрел, когда я кричал! — сказал он Данилке и сердито насупил белёсые брови.

— Я не смотрел… — ответил Данилка, — а потому что — гляди-ка, какой камушек!

И раскрыл перед Федей ладонь.

— «Камушек, камушек»! — так же сердито ответил Федя.

И, даже не взглянув на камушек, ударил снизу по Данилкиной руке. Камушек сверкнул огненной искоркой и пропал в набежавшей волне. Волна плеснулась на берег, бросила пену и ушла обратно. И оранжевый камушек унесла с собой.

Данилка бросился в море. Он нырнул под волну, опустился на дно. Данилка боялся нырять, по он даже страх свой забыл в эту минуту. Он старался разглядеть под водой свой камушек, он надеялся, что тот сверкнёт ему с пёстрого морского дна… Но на дне синела и зеленела гладкая галька, солнечная рябь проходила по белому песку, и все самые простые и тусклые камни под водой сияли и блестели, будто драгоценные… Где ж тут найти среди них маленькую оранжевую искорку?

Данилка был под волной две секунды, а ему показалось, что он там пробыл очень долго. Он испугался, забил руками и ногами, сердце у него замерло: не выплыть! Не выплыть!

Он выплыл. Но лишь увидел небо и край берега, как волна снова накрыла его с головой. Данилка изо всех сил пробивался к берегу, но волна тащила его назад. Он хотел закричать, но тут же хлебнул солёной горькой воды. Данилка решил, что он погиб, что его уже утащило от берега, что под ним уже тёмная морская глубина. В голове замелькало, как он утонет, и как прибежит на берег мама и будет кричать и плакать, и как отец бросится в море искать его…

Тут его ноги коснулись песчаного дна, и Данилка, отбиваясь от волны, выбежал на берег. Он кашлял, плакал, дрожал…

Кто-то из ребят, кажется Васятка Тимаков, кричал ему:

— В уши набрал? На одной ножке попрыгай.

Надо было прижать ухо к плечу и прыгать на одной ножке и приговаривать: «Мышка, мышка, вылей воду за дубовую колоду», — тогда вся вода из уха выльется.

А ещё кто-то из ребят, кажется Петруша Огородников, удивился:

— А говорили, что Данилка не умеет нырять! Ещё как ныряет-то!

Федя стоял около Давилки, смотрел, как он дрожит и плачет, и не знал, что делать. И зачем ему надо было наподдать этот камень? Федя знал, что Данилка нырять не умеет и боится волны. А уж если нырнул, значит, и про страх забыл, и про всё… Значит, уж очень ему этот камень нравился.

— Ну и что же? — сказал Федя. — Ну, а зато нырять научился!

Федя знал, что Давилка спорить и ссориться не будет. Он сейчас нахмурится, сожмёт губы, засунет руки в карманы и молча уйдёт. Он всегда так. Уйдёт, а потом не знаешь, как с ним и помириться. А они ещё собрались с ним сегодня к Сергею Матвеичу в долину идти.

Но Данилка не ушёл. Он прокашлялся, протёр глаза — тут и вода солёная, и слёзы солёные… Сел у самой кромки воды и стал смотреть на дно: а вдруг он всё-таки увидит свой оранжевый камушек?

Феде стало очень жаль Данилку. Уж лучше бы он рассердился или обиделся!

— Ну, хочешь, я тебе красивый-раскрасивый камень найду? А? — сказал Федя. — Хочешь, со дна достану?

Данилка покачал головой — мокрые волосы торчали у него на голове, как перья у воронёнка.

Тут подсел к ним Петруша Огородников, такой же загорелый, как те коричневые камушки, которые валялись на берегу.

— А какой он был, твой камень-то?

Потом прискакал Васятка Тимаков:

— Светлый, да? Белый такой, с разводами?

Понемногу и все ребята собрались вокруг Феди и Данилки. И всем хотелось узнать, что же это за камушек, из-за которого Данилка под волну прыгнул.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

— Он был такой чистый-чистый, — сказал Данилка, — не то розовый, не то жёлтый. А внутри — будто огонёк горит. Даже руку освещает.

Петруша Огородников в камнях понимал.

— Я знаю, что это за камень был. — сказал он. — Это был сердолик. Эх, жалко, что потерял!

— А я знаю, где этих сердоликов хоть граблями греби! — сказал Васятка. — Перейти через перевал, спуститься на ту сторону и идти по берегу до Лисьей бухты. Они там по всему берегу валяются!

— Эй, товарищ, — сказал ему Петруша, — ты ври, да не завирайся.

— Ничего не «ври»! — ещё громче закричал Васятка. Он терпеть не мог, когда с ним спорили. — А что, Костя Семёнов нам не рассказывал на сборе, что в Карадаге сердоликовая жила есть? Море её размывает да размывает, помаленьку отламывает по кусочку и на тот берег выкидывает. И ничего особенного тут нету!

— Сергей Матвеич тоже рассказывал, — проворчал Федя.

Правду сказать, Феде было очень не по себе.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Данилка пришёл домой, достал свою коробку из-под ягодной пастилы и сел на лавочку под тополем. Он открыл коробку и стал разглядывать камушки, которые в ней лежали. Это были красивые камни, хорошо отшлифованные морем, расписанные разными красками. Вот светло-серый камень, а по нему, словно волны по заливу, кривые полоски — жёлтая, зелёная, белая. Вот совсем зелёный, блестящий, с жёлтыми разводами. Вот ярко-чёрный с голубыми и розовыми крапинками. Вот нежно-лиловый с одного края и розовый с другого, как вечернее небо над морем. А вот горбатенький, как бобок. Бока у него синие, с оранжевыми пятнышками, а по спинке и по брюшку проведены оранжевые полоски. Словно сам царь морской долго сидел и расписывал этот камень тоненькой кисточкой, а потом бросил его на берег — Данилке.

Много их. Но такого, который сегодня ушёл от него в море, у Данилки не было.

И друга не было. Уж теперь-то Данилка ни за что не помирится с Федей. Что это за друг, если он такие камушки из рук выбивает?

Данилка поднял голову и долго глядел на тёмную Большую гору, на зубчатую Кок-Кая. Кок-Кая стоит над самым морем, и сейчас виден только гребеш, её, совсем синий в сумерках. Там, между Большой и Кок-Кая, — южный перевал. Через этот перевал идёт дорога в Лисью бухту.

Есть и другой перевал — северный. Тогда надо будет идти мимо каменного человека, который сидит много веков на скале и всё думает о чём-то, склонив голову. Он и сейчас виден. Вон он — высоко поднялся к потемневшем у небу, а сзади, над его плечом, висит лёгкое золотое облачко. Но солнце гаснет за дальними горами, и облачко гаснет тоже. Вот оно уже и не золотое, а жёлтое… Вот уже и не жёлтое, а чуть-чуть розовое. А вот его уже и нет совсем.

— Данилка, сынок, что же ты не отвечаешь? — вдруг услышал Данилка голос матери.

Мать подоила корову во дворе, пока светилось золотое облачко, а теперь провожала её в хлев.

— Кричу, кричу тебе! — продолжала мать. — Ступай за телёнком, вон он слоняется по улице, а домой не идёт.

Данилка загнал телёнка. А сердолики всё светились у него перед глазами:

«Хоть граблями греби»… Неужели правда?»

Сергей Матвеич пришёл поздно. Но Данилка дождался его.

Сергей Матвеич умылся, сел ужинать, а Данилка примостился около него на низенькой скамеечке.

— Дай человеку поесть спокойно, сынок, — сказала мать. — Сергей Матвеич и так устал.

Данилка тотчас начал отодвигаться от стола со своей скамейкой. Но Сергей Матвеич остановил его:

— Сиди, сиди, Данилка, мне с тобой веселее. Какие новости у тебя?

— Сердолик нашёл, — сказал Данилка.

— Ну? Давай сюда, посмотрим!

— А я его… опять потерял. Море унесло.

— Жалко.

Сергей Матвеич съел суп и налил себе молока в большую кружку.

— Ты вот сердолик нашёл, — сказал он, — а я воду никак найти не могу.

— Наверно, ушла глубоко, — ответил Данилка.

Электрическая лампочка над столом чуть покачивалась от ветра.

Розовые цветы олеандра то появлялись из темноты, то опять скрывались, будто играли с Данилкой в прятки.

— А может, воды у нас в земле совсем больше нету, — добавил Данилка.

— Э, нет, товарищ! — сказал Сергей Матвеич и, как будто рассердившись, строго постучал пальцем по столу. — Это разговор не деловой. А деловой разговор такой: вода есть, и мы её найдём. Понял?

— Понял.

— Значит, всё в порядке. Пойдём спать.

— Ладно, — согласился Данилка, — только вот… а сердолики в Карадаге правда есть?

— Правда.

— А правда, что море сердоликовую жилу размывает и сердолики кидает на берег?

— Правда.

— А почему же их не найдёшь никак?

— Потому что упорства у тебя мало…

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀