Федя и Данилка

⠀⠀ ⠀⠀ На горе Теп-Сель ⠀⠀ ⠀⠀

анилке уже надоело сидеть и ковырять оранжевый лишайник, которым оброс камень. Он то ложился на спину и смотрел в небо, то перевёртывался на живот и разглядывал, как букашки и муравьи копошатся среди низенькой зелёной травы, то пробовал постоять на руках, подняв ноги вверх. Жара начала донимать его, и Данилка вскарабкался повыше — посмотреть, не идёт ли Федя. И оттуда, с горы, увидел, что Федя идёт по улице вместе с ребятами и вёдра у них полны рыбы. Данилка всё понял: он просидел здесь и прозевал такое утро, которое, может быть, за целый год больше не повторится, а Федя убежал один, не позвал его.

Данилка схватил какой-то камень, запустил его что есть силы в расселину горы. Потом запустил туда же ещё один камень, побольше, и, сунув руки в карманы, пошёл вверх по горе Теп-Сель. У него даже слов не хватало, чтобы высказать свою обиду, горькую, как полынь, по которой ступали его ноги.

Гора Теп-Сель не крутая, округлая, будто каравай. Ни одного деревца не растёт на этой горе, ни одного кустика. Только невысокая пахучая полынь, да чебрец, да какие-то жёсткие колючки.

Дорога кольцом обвивала гору. Вершина её над дорогой была вся усыпана коричневыми гладкими плитками. Когда взрывали гору, то эти плитки летели вверх, а потом дождём падали на склоны.

Камнедробилка работала под самой вершиной. Она шумела, скрежетала, грызла стальными зубами камень. А соседние горы, тихие, безмолвные, словно прислушивались к её грохоту и скрежету и словно боялись её. Может, она и на их склоны влезет и так же будет грызть их каменные бока?

Вдруг Данилку окликнул задорный, звонкий голос:

— Данилка! Куда бредёшь?

В холодке под теныо большого камня сидела Тоня Каштанова, румяная и белобрысая, в синем клетчатом платье. Её брат, Николай Каштанов, работал на камнедробилке.

Просто посмотреть иду, — сказал Данилка и хотел пройти мимо.

Но Тоня сказала:

— А я воды нашим принесла. Прямо из ключа.

Данилка ничего не ответил и пошёл дальше. Тогда Тоня опять остановила его:

— А наши, как взрывали…. так вот что нашли! — Тоня что-то держала в ладонях.

Данилке стало интересно., Он остановился:

— Что?

— Подойди да погляди, — ответила Тоня. — Я, что ли, к тебе пойду?

Данилка сбежал к ней с тропочки, сел рядом в холодок на пахучую полынь. Тогда Тоня раскрыла руки, и Данилка увидел две тусклые жёлтые монеты.

— Деньги? — удивился Данилка.

— Ага… деньги, — неуверенно сказала Тоня. — Старинные какие-то.

— А кто же их потерял?

— Ну, те потеряли, которые жили здесь когда-нибудь.

— На Теп-Селе никто не жил, — сказал Данилка, — я-то знаю.

— Ты знаешь! — засмеялась Тоня. — Ты и на свете-то всего девятый год живёшь! А эти люди жили, когда ещё и нас с тобой не было, и наших отцов не было.

— И моего отца не было?

Данилка никак не мог себе представить, что было когда-то такое время, когда не было его отца.

— И даже деда твоего не было, — сказала Тоня.

— А твоего?

— И моего тоже. Бестолковый какой-то! — Тоня рассердилась. — И не понимаешь ничего! Вот когда будешь историю учить, тогда поймёшь.

Данилка молча смотрел на монеты. Он хотел взять их в руки, но Тоня не дала.

— Мне их самой подержать дали, — сказала она, — чтобы, пока работают, не потерялись.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

— А потом?

— Потом наш Николай их к учителю отнесёт. А может, что-нибудь очень важное в этих монетах?

— А когда он понесёт?

— Вот будет перерыв на обед, так и понесёт. — И она крепко зажала монеты в своих горячих ладонях. Солнце палило. Большой камень дышал на них зноем. Тени под камнем почти не оставалось.

— Когда же обед… — начал было Данилка.

И тут, будто по его слову, камнедробилка остановилась, и в горах сразу наступила тишина. Данилка вскочил:

— Пошли!

Тоня вскочила тоже. Она взяла пустой бидончик, который лежал около неё, надела дужку на руку. И снова позвенела монетами в ладонях.

Данилка спросил, стараясь шагать в ногу с Тоней:

— Тоня, они только две нашли? А в земле-то их, если всю Теп-Сель раскопать, может, ещё много? Может, и ещё что-нибудь? Ну там миски или вёдра… Ну раз тут люди жили! А?

Тоня посмотрела на него сверху вниз. Данилка даже до плеча ей не доходил.

— «Миски, вёдра»! Скажет тоже! Вот воробей!

Но подумала немножко и сказала:

— Если покопать поглубже, может, и найдётся. Вот горшки глиняные находили, я слышала…

Тоня и Данилка подошли к машине. Камнедробилка стояла неподвижная, будто внезапно уснула. Только что шумела, работала, грызла камень, размалывала его в щебень, тащила этот щебень на транспортёре, сбрасывала его в кучу… Была такая весёлая, шумная, живая, и вдруг всё в ней остановилось. Барабан с острыми зубьями не крутился, транспортёр замер… Он даже остатки щебня не успел сбросить.

Данилка разглядывал машину, раздумывал и не видел, как подошёл Николай.

— Николай, мы с тобой, ладно? — попросила Тоня.

— Ладно, — ответил Николай. — Только я ведь дожидаться вас не буду. Одна нога здесь — другая там. У меня времени мало.

Вот подумаешь, испугал Николай Тоню и Данилку! Они, как козы, припустились с горы. Николай был высокий, шаги у него были длинные, но он всё-таки отстал от ребят.

Тоня и Данилка то догоняли, то перегоняли друг друга. Если перегоняла Тоня — Данилка сердился, краснел. А если перегонял Данилка — Тоня смеялась:

— Ах ты, воробей! Думает, и правда шибче бегает!

Но как она ни смеялась, а к учителеву дому всё-таки первым прибежал Данилка. Весь красный, запыхавшийся, с мокрым лбом, он вскочил на каменную ступеньку и весело поглядел на Тошо. Ага, воробей?

— Ты ничего не нёс, — сказала Тоня, — а я бидон. И ещё эти монетки…

Она разжала ладонь и вдруг примолкла. Глаза её широко раскрылись — в руке была только одна монетка. Тоня растерянно поглядывала под ноги — туда, сюда…

— Потеряла? — испугался Данилка.

— Не знаю… — упавшим голосом ответила Тоня. — Всё время в руке держала…

И вдруг по её загорелым, румяным щекам покатились крупные слёзы, прямо дождём хлынули.

— Это всё ты, Данилка! Если бы не ты, я бы тихо шла… А сейчас Николай… вон он, уже близко… Ой, где же эта монетка!.. Противный ты, Данилка, из-за тебя всё…

Тоня, пристально глядя под ноги, побрела обратно на гору. Искала монету, а сама всё плакала и бранила Данилку.

Данилка надулся, нахмурился. Теперь, оказывается, он виноват!

Он постоял, постоял на ступеньке и тоже пошёл искать монетку. Шаг за шагом поднимался он следом за Тоней.

«Теперь всё равно не найти, — думал он. — Кабы я нёс, я бы не потерял… А теперь где же? Камни, полынь…»

И вдруг он увидел монетку. Тоня давно прошла мимо неё. А монетка лежала в пушистом полынном кустике и чуть-чуть светилась под солнцем. У Данилки забилось сердце… Он подбежал и схватил монету. Да, это она, жёлтая, с какими-то рисунками и нерусскими надписями.

— Тоня! — негромко крикнул Данилка.

Тоня обернулась — заплаканная, с оттопыренными губами:

— Чего тебе ещё?

Данилка молча показал ей монету. У Тони слёзы на щеках сразу высохли. Она в три прыжка очутилась возле Данилки:

— Нашёл? Давай сюда!

— Я сам понесу, — сказал Данилка.

Но Тоня и слышать не хотела:

— Мои монеты! Мне их дали нести, а не тебе!

— Тебе дали, а ты теряешь.

— Из-за тебя теряю!

И Тоня отняла монету у Данилки.

Данилка не стал спорить. Но ему вдруг стало так скучно, что не захотелось и к учителю идти. Он не догонял и не перегонял Тоню, а медленно шёл вниз, сшибая камушки но пути, и смотрел, как они катились но дорожке.

Тут с Данилкой поравнялся Николай.

— Давай, давай прибавляй шагу! — сказал он.

Данилка молча потряс головой и шагу не прибавил. Но Николай легонько толкнул его в спину и опять повторил:

— Давай, давай! Вместе шли, вместе и прийти должны.

Тоня уже стояла на белых ступеньках. Бидончик висел у неё на руке, а она, сложив ладони, позвякивала монетами. Но посмотрела на Данилку и перестала звякать. А вдруг он сейчас возьмёт да и расскажет Николаю, как она дорогой монету потеряла?

Но Данилка молчал. И Тоня успокоилась, засмеялась:

— Шагай, шагай, воробей! Сам к учителю просился.

Николай поднялся на веранду, всю завитую голубым вьюнком. Хотел постучать в белую учителеву дверь, но дверь открылась сама. Учитель услышал голоса и вышел на терраску.

— Здравствуйте, Фёдор Савельич, — сказал Николай и снял кепку.

— Здравствуйте, Фёдор Савельич, — повторила Тоня.

И Данилка прошептал:

— Здравствуйте.

Учитель позвал их в холодок, где вьюнок завился погуще, усадил на скамейки. Николай взял у Тони монеты и протянул учителю:

— Вот взрывали гору и нашли. Стоящее что-нибудь или так себе?

Учитель долго разглядывал монеты сквозь свои большие очки. Вертел их, читал надписи на нерусском языке. И всё повторял:

— Интересно… Интересно… Мне кажется, очень стоящие, — сказал он, когда разглядел монеты со всех сторон. — По-моему, это очень древние монеты. Завтра же поеду и Феодосию, покажу их в музее. Может, на этом холме целый город под землёй лежит! Молодец, Коля, что ко мне пришёл! Очень интересная находка. Особенно вот эта. Тут все надписи отлично сохранились!

И он указал как раз на ту монету, которую Тоня потеряла, а Данилка нашёл.

— Это я их несла всё время! — живо сказала Тоня. Ей очень хотелось, чтобы учитель её похвалил. — Это я их всё время берегла. Они работали, а мне дали беречь. Это я…

Тоня опять вспомнила про Данилку, быстро взглянула на него и замолчала. Но учитель ничего не заметил.

— Умница, — похвалил он Тоню. — Я так и в Феодосии скажу, что ты их берегла.

От этих слов Тоня стала румяная, как пион.

Николай встал, простился с учителем:

— Мне пора. Перерыв скоро кончится.

— Ступай, Коля, ступай, — сказал учитель. — До свиданья, товарищи!..

И всем подал руку — и Николаю и Тоне. И Данилке подал.

— Ты хоть и не хранил и не нёс, но и тебе спасибо, Данилка Цветиков. Сопровождал всё-таки.

Данилка ничего не ответил.

Вышли на улицу. Николай ушёл на гору. А когда он ушёл, Тоня ласково сказала:

— Ты, Данилка, не сердись, что я тебя воробьём называла. Это я так, в шутку.

Она была очень рада, что Данилка ничего не сказал Николаю про монету. И учителю не сказал.

— Знаешь, Данилка, ты хоть и маленький, а молодец. С тобой дружить можно. Давай дружить?

Но Данилка ничего не ответил. Он сунул руки в карманы, повернулся и пошёл по мягкой пыльной деревенской улице.

Тоня посмотрела ему вслед и нахмурилась. Такому воробью сказала — давай дружить, а он повернулся и пошёл. Вот ещё!

Тоня сердито забросила косу за плечо. Она запела погромче, чтобы Данилка слышал, и пошла домой. Дом их стоял высоко, на склоне горы. Она шла и оборачивалась и поглядывала сверху на Данилку.

А Данилка уходил всё дальше и дальше. Он ни разу не обернулся, будто Тони и вовсе не было.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀