Феликс Кривин. Антология.

Маленькое эссе о «Фигизме» и его ярчайшем представителе Феликсе Кривине

Феликс Кривин несколько лет назад уехал из России, вернее, с «Украины», так как жил он в городе Ужгороде, который находится не просто на Украине, а еще и в Западной Украине. Как говорится, куда уж ближе к Европе по сравнению с провинциальной Москвой. Но в Западной Украине особый климат, там даже жители Полтавщины считаются чуть ли не «москалями». Так что, думается, Феликсу Давидовичу жилось в Ужгороде не очень уютно, если он променял солнечную Украину на хмурый, холодный Израиль, где днем с огнем не найдешь настоящего сала. Центр всегда высокомерно относится к периферии, периферия же не отвечает центру взаимностью, — она просто ненавидит надменный центр.

Однако мудрые люди в эти игры «центр — периферия» не играют, они просто хорошо делают свое дело, и тогда, к примеру, перед витебским Шагалом снимает шляпу блистательный Париж.

Феликс Кривин относится именно к таким мудрецам. Мне кажется, что для него Ужгород был тем же, что и бочка для Диогена.

Феликса приглашали на работу в Москву, на радио, но что-то все срывалось. Возможно, смущала «мелочь» — то, что из-за одной его книги разогнали чуть ли не пол-издательства «Политиздата».

Что же такого творил Феликс Давидович, если из-за его произведений редакторы, пропускающие их в печать, рисковали рабочим местом? Все очень просто — время было такое, — как говаривала Анна Ахматова, — «не очень вегетарианское». Впрочем, когда в нашей истории было другое время? Так, изредка, кратковременные «посты».

Так называемые «шестидесятники», к которым, безусловно, относится Феликс Кривин, жили далеко не со всеми удобствами. И поэтому зачастую их «фирменное блюдо» (за что их и сейчас нет-нет, да пинают) было — «Фига в кармане». Я умышленно пишу «Фига» с большой буквы.

Да-да, я хочу пропеть дифирамбы «Фиге в кармане»! Когда можно говорить, нет — орать! — все, что взбредет в голову, — тогда приходит время писателей-отморозков, писателей с неуемно дурной фантазией без тормозов. Тогда голые мужики врываются в женскую уборную, бабы — в мужскую и пишут там на стенах похабщину, выдавая ее за тончайшую лирику.

На этом фоне «Фига в кармане» еще не довоспета! Эта Фига и есть высшее писательское мастерство в условиях жизни, противоположных идеальным.

Следует подчеркнуть, что у шестидесятников, как правило, карман был рваным, пустым, но Фига, Фига была самая настоящая — зачастую она трансформировалась в увесистый кулак.

И Эзоп, и Рабле, и Свифт, и Салтыков-Щедрин были величайшими мастерами этой самой «Фиги». Феликс Кривин — замечательный (о Фигительный) мастер этого жанра, назовем жанр условно «Фигизм».

Да, притча, от которой воротят свои утонченно-эстетические носы неофиты, только что от первача переметнувшиеся к коньяку «Хеннесси». Сам грешил этим, но, перечитав Кривина, понял, что я сам и есть дурак.

Ведь важно не «что», а «как»! Это аксиома. А что, как не притча, есть Библия? И лучшие умы считали и до сих пор считают эту Книгу непревзойденным литературным шедевром.

Что вы сказали? Старомодно? А какой же здесь грех? Ведь старомодность — не порок, а естественный способ самозащиты пожилых людей. Другого способа у стариков практически нет. Защиты от отмороженной жизни и отмороженной литературы.

Но притча — притчей, аллюзия (намек) — аллюзией, но если за этим стоит еще и предвидение — это уже нечто большее.

«— Покрасьте меня, — просит Лоскут. — Я уже себе и палку подобрал для древка. Остается только покраситься. — В какой же тебя цвет — в желтый, черный, оранжевый? — Я плохо разбираюсь в цветах, — мнется Лоскут. — Мне бы только стать знаменем…»

А ведь это написано Кривиным в 1963 году. Улавливаете?

Или: «Мы такие люди: если сидим в тюрьме и нам говорят: — Сидите осторожно, а то тюрьма развалится, — мы будем сидеть очень осторожно, не шелохнувшись, чтоб чего доброго не развалилась наша тюрьма».

А вот простой как будто каламбур: «Распрямись ты, ложь высокая, правду свято сохрани!» Под таким «лозунгом» вообще проходила и проходит вся наша жизнь.

Как вы понимаете, за все эти «Фиги в кармане» автор не пользовался большой любовью у властей предержащих. Книг у него выходило немного, а своих читателей у Кривина много, и, уверяю вас, эти читатели далеко не из подворотни.

Да, поистине, «советские читатели так привыкли читать между строк, что разучились читать то, что в строчках».

Цитировать Феликса Кривина можно очень долго и много.

Но какой смысл? Перед вами книга, в которой вы на каждой странице столько всего найдете, чего бы хотелось цитировать. Ведь здесь в одном томе сразу два — и тот, что в строчках, и тот, что между строк.

Мне кажется, что настоящая литература — это кратчайшее расстояние от замысла до воплощения. В этом смысле точность формулировок автора почти математична:

На базаре времени вечно одно и то же: Споры, ссоры, швыряние шапок о землю. Старики пытаются прошлое продать подороже, Молодым не терпится будущее купить подешевле.

Когда Феликс Кривин писал эти строки, он, конечно же, не имел в виду Зюганова и Чубайса. (Шутка. Смысл этих строк гораздо шире.)

И, наконец, честное слово, — самая последняя цитата: «Одни смехом уничтожают страх, другие страхом уничтожают смех, поэтому в мире не убывает ни смеха, ни страха».

Господа читатели. Прочтите внимательно этот том и выясните для себя — вы «одни» или «другие»?

Замечательное занятие для любящих тесты…

Вл. Владин