Феникс императора (СИ)

-- Ты, правда, феникс?

У меня в голове крутилась назойливая мысль по поводу легкой неадекватности

сильных мира сего, которая, впрочем, легко списывалась на их весьма долгую

жизнь. Мне хотелось ответить ей, что, нет, фениксов не существует, как и

драконов, демонов и прочей нечисти, но сама понимала насколько глупо

отрицать очевидное.

-- Да, ваше величество.

Ее величество скривило так, что мне на миг показалось, будто передо мной не

девочка, а умудренная опытом женщина, у которой набилась оскомина на

всякого рода титулы. Но видение исчезло, а вот уверенность кто передо мной не

ушла.

-- Называй меня Оли, мы сейчас не во дворце, к чему весь этот церемониал? Он

навевает на меня ужасную скуку. А вот то, что ты здесь, - она театрально

развела руки в стороны, - говорит о том, что я не зря проделала столь длинный

путь.

-- Ты лукавишь сестра! - вмешался Карун.

Оли повернула голову в его сторону, недовольно дернув плечом.

-- Ты братец как всегда бестактен! Но я тебя прощаю, - она подошла к нему и

опустила голову на его грудь.

Как только она отошла от меня, я с трудом сдержала вздох облегчения,

бессильно прислонившись спиной к холодному камню колонны. Не могу

сказать, что присутствие Оли меня сильно волновало, но что-то очень тяжелое

таилось внутри этой "девочки", и это что-то не являлось частью нее, просто

создавало вокруг атмосферу переживаний.

Я провела рукой по лбу, откидывая волосы назад, и только сейчас ощутила чье-

то пристальное внимание. Недоуменно пригляделась к тихо беседующей

парочке, но они даже не смотрели в мою сторону, тогда я вспомнила про

молчаливый эскорт королевы.

Мне хватило одного взгляда, чтобы покраснеть и немедленно отвернуться. Они

все как один, пристально изучали меня. Да что, черт возьми, они на меня

уставились? Я решительно зашагала к зданию школы, где меня перехватил

сильно озадаченный Карун.

-- Далеко собралась?

-- Карун, если у тебя есть совесть, определи меня куда-нибудь выспаться. Я

устала, и эти твои соотечественники мне действуют на нервы.

Оли обернулась на них и одним коротким:

-- Хайзан! - отправила мужчин куда-то прочь.

-- Как ты их, - самодовольно заявил Карун, чем заслужил испепеляющий

взгляд сестры.

-- Ладно, пойдем, я провожу тебя к себе в комнату. Извини, но все другие

комнаты заняты учениками, а пока ты будешь отдыхать...

-- Да-да, можете перемывать мне кости, сколько влезет, только дайте на пару

часов забыть про все, что я здесь видела.

Карун наконец замолчал, Оли хихикнула, но тоже удержалась от едких

высказываний, а меня оставили отдыхать в просторной директорской спальне.

Кровать манила так сильно, но спать в тяжелом платье совсем не хотелось.

Пришлось вспоминать, где оно развязывается, что оказалось делом весьма

непростым, но я справилась, оставшись лишь в тонком нижнем. Шелк полетел

на простой деревянный пол, туда же последовала тяжелая золотая заколка. Я

удобно устроилась на широкой кровати и моментально провалилась в сон.

***

Меня разбудили негромкие, но явно раздраженные голоса. Я приоткрыла глаза,

сонно потягиваясь под теплым одеялом. В паре шагов от меня спорили Карун и

Оли, я прислушалась.

-- Я так решила и точка! - раздраженно сказала Оли.

-- Оли, ну подумай, чего ты этим добьешься?

Девушка скосила на меня глаза и лукаво улыбнулась.

-- Лиле будет интересно посетить Курам-Илор, узнать, как живет народ

Нордов, в конце концов, просто развлечется, - последнее она произнесла каким-

то особым тоном.

-- Курам-Илор? - спросила я, приподнимаясь на постели.

Теперь на меня уже смотрели оба. Я вспомнила про валяющееся на полу

платье, с сожалением подумала об оставшемся во дворце удобном легком

платье.

-- Столица наших земель, - с вдохом ответил Карун, - Оли решила показать

тебе мир.

-- И все?

Королева натурально смутилась, поправила идеально сидящий обруч и села на

кровать рядом со мной. Тут происходило что-то странное, Карун смотрел на

сестру с явным неодобрением, но комментировать происходящее не спешил.

-- Нет, не все, - серьезно ответила Оли, а я заметила каким злым стал ее взгляд,

- у Нордов есть клан, в котором рождаются только двуипостасные - ледяные

ирбисы. Но в последнее время они все чаще теряют свою человеческую

половину, а по нашим лесам бегают дикие ирбисы. И это ненормально! Кто-то

намеренно отбирает их жизненную энергию, ту, что отвечает за человеческий

облик. На сегодняшний день истреблено половина клана, а это порядка

полусотни Нордов.

-- Оли! - прервал ее Карун, но та лишь отмахнулась.

-- Я хочу, чтобы ты поехала со мной и посмотрела на них.

-- Но что я могу?

-- Ты же феникс, ты чувствуешь мир, так помоги ему, - в ее мольбе не было ни

капли притворства, лишь искреннее желание попытаться помочь своему народу.

Я закрыла глаза и откинулась обратно на подушку. Бессилие - вот что я

ощущала, но как я могла отвернуться?

-- Я не имею права давать тебе ложную надежду королева, - медленно

проговорила я, собирая всю свою волю, - но не попробовать, я тоже не могу, - и

это, наверное, стало самым сложным решением за всю мою жизнь.

В путь.

Никогда не завидуйте шейхам. Г.А.

Если б я был султан, я б имел трех жен... "Кавказская пленница".

Если бы я знала, на чем мне предстоит передвигаться во время путешествия, то

мой отказ они выслушали сразу же. Но отступать было поздно, признавать себя

трусихой стыдно, и я покорно топталась около оседланных диковинных

животных. Они были явно больше лошадей, с густой шерстью, больше похожие

на тигров, но все же другие. Это проявлялось во всем: в пластике, в отнюдь не

диком взгляде.

-- Это кто? - весьма спокойно спросила я стоящего рядом Каруна.

-- Рексторы - верховые животные, но люди их боятся, предпочитая тупую

парнокопытную скотину.

-- Ничего не тупую, - оскорбилась я.

-- Ну, это ты можешь найти общий язык с кем угодно, - философски заметил

Карун, глядя на готовящихся отбыть сородичей, - а некоторые испытывают

определенные трудности.

-- В данный момент, я тут единственная с подобной проблемой.

-- Чего вдруг?

-- Просто кто-то очевидно очень умный решил, что раз я феникс, то в мою

подразумеваемую "крутость" входит навык по скачке на лошадях и этих ваших

Рексах! - с самой милой улыбкой на лице ответила я.

-- А ты не умеешь?

-- О! Ну наконец-то! Я не умею, и не горю желанием узнать все прелести

быстрой езды, или твоя сестра специально для меня решила совершить

неспешный променад через полстраны и горы?! В своем мире я брала пару

уроков верховой езды, но там за час я уставала так, что в пору было на стенку

лезть.

Карун внимательно выслушал мой монолог с трагическим заламыванием рук,

напустил на себя скучающий вид и деловито приосанился, глядя на меня эдак

снисходительно-покровительственно.

-- Все-то у тебя не как у людей. Чего проблему на ровном месте создаешь?

Ехать не хочешь так и скажи.

Ну, ты сам нарвался, - злорадно подумала я.

-- Не хочу. Но ведь вы все равно не отвяжетесь?

-- Это точно. Кстати, ты поедешь с одним из... - Карун явно хотел как-то

назвать деловито суетящихся нордов.

-- Из кого?

-- Ты знаешь, что сейчас в Курам-Илоре матриархат? - начал издалека Карун,

заинтересованно поглядывая на меня из-под длинных белоснежных ресниц.

-- Да, Джи как-то рассказывал мне...

-- Так вот матриархат там доведен до абсолюта, мужчина подчиняется

женщине, женщина выбирает любого или любых, - закончил он с победной

улыбкой.

Я задумалась. Сильно. Значит, вот все эти ммм...мужчины, они...

-- Они что все мужья Оли?

-- Не все. Вон те двое охрана, - Карун указал на одетых в одинаковые доспехи

мужчин, - а остальные, да.

Один из них вдруг оставил проверку подпруги, резко повернулся и совершенно

бесстыдно уставился на меня. Ну, уж нет, больше я на ваши трюки не куплюсь!

И с вызовом выдержала пожирающий взгляд, бледно-голубых глаз, в которых

искрился непролитых смех. Он понял, что его раскусили, и это его явно не

огорчило.

-- Как его зовут? - Карун прекрасно видел наш поединок, поэтому сразу

сообразил про кого я спрашиваю.

-- Это Оргил, старший из всей троицы.

А у меня на языке так и крутилось ехидное: "Старший муж - любимый", но я

промолчала, спрятав улыбку за высоким воротником куртки.

-- А остальные?

-- Вортон, тот, что со шрамом на лице. Я с ним лично не знаком, но слухи о

нем ходили весьма странные. Но сестра редко ошибается, - задумчиво сказал

Карун, надолго замолчав.

Мне осталось лишь исподволь наблюдать за спокойно стоящим нордом. В

сравнении с остальными он был некрасив, его портил шрам, рассекающий

бровь, глаз, и щеку, но даже больше того его не красил жестокий взгляд,

напряженные, нахмуренные брови. Таких как он я называла - человек в себе.

Когда все мысли, все эмоции, чувства заключены внутри, и ничто не нарушает

покоя той маски, за которой прячется то, до чего нельзя добраться в принципе.

Такой взгляд со стороны не всегда оказывался верным, скорее поверхностным,

но пока ничего другого, увы, не представлялось. Пока мы ждали Оли, на улице

поднялся холодный сырой ветер, пробирая холодом до самых костей. Я вжала

голову в плечи, почти полностью прячась за широкий воротник. Одежду мне

любезно одолжила Оли, единственное для меня осталось загадкой, так это то,

почему она мне подошла по размеру. Хотя кто знает этих магов.

-- Карун, ты уснул?

Я совершенно бесцеремонно пихнула алхимика в бок.

-- Задумался, - ответил он обиженно.

-- Как зовут третьего? И почему, черт возьми, они так на меня пялятся? - и все-

таки я не удержалась от столь животрепещущего вопроса.

-- Это Вослав, я бы посоветовал тебе держаться от него подальше.

-- Почему? - удивилась я, наблюдая, как к нам приближается Оли.

-- Оли любит его, и...

-- Погоди о чем ты? Я даже в мыслях не допустила бы!

-- Ты нет, а он да, - назидательным тоном ответил Карун, поглядывая на

обалдевшую меня.

-- Даже так? Ну, спасибо тебе за предупреждение, благодетель, - "каюсь, не

сдержалась, но он первым начал".

К нам приблизилась Оли, и оскорбленный в лучших чувствах Карун

проглотил, видимо, что-то очень едкое, которое он хотел сказать в мой адрес. А

ничего, пусть помучается. Оли сегодня как никогда была похожа на девочку

подростка. В коротенькой курточке из меха неведомого животного, в

облегающих штанах и сапожках до щиколотки подбитых тем же мехом.

-- Готова? - без предисловий спросила она.

На что я отрицательно покачала головой, и окинула окружающие школу горы.

-- Если ты сейчас же не скомандуешь отбытие и не прикажешь насильно

усадить меня в седло, то я пожалуй, с удовольствием погощу у твоего брата еще

некоторое время.

Оли оценивающе посмотрела на меня, отметила мое серьезное выражение лица

и расхохоталась, чем привела меня в еще более хмурое состояние. Горе у меня,

быть может, даже личная трагедия, а она смеется! Да пошли они все!

-- Оли, - вкрадчиво позвала я, прерывая ее веселье, - я ведь и отказаться, могу,

и плевать мне на ваши надежды и чаянья.

Сказанное было ни угрозой, ни предупреждением, а всего лишь моим личным

убеждением. Оли среагировала моментально.

-- Я - королева Нордов, прошу тебя феникс, прими мои извинения. Пусть мой

смех не оскорбит тебя, не в моем положении ссориться с последней надеждой

моего народа. Мне хотелось, чтобы ты знала, - королева вдруг вся напряглась,

став на краткий миг похожей на кошку перед прыжком, - нет, ты должна знать,

если спасешь, я сделаю все, что ты попросишь.

Мне стало стыдно за свою вспышку эгоизма, я мучительно подбирала слова

извинений, но к нам подошел Вослав. Он сверкнул на меня темно-синими

глазами, мимолетно улыбнулся и сказал:

-- Можем выезжать.

Все вдруг стало вокруг меня ослепительно ярким, четким до безобразия,

ужасающе реальным, глаза защипало от слез, наконец, до моего слабоумного

сознания дошла вся серьезность предстоящего путешествия. Я взглянула на

Каруна.

-- Пообещай позаботиться о Матросе, - попросила я мужчину.

-- Это тот мило мурчащий зверь? Конечно, присмотрю, - он неожиданно

привлек меня к себе, я уткнулась в его темную мантию, от которой пахло

травами, реактивами и чем-то еще неясным и тревожащим, кажется, я все-таки

заплакала, - не геройствуй там, - шепнул он мне на ухо и отстранился.

Карун ушел, не прощаясь, лишь легким кивком обозначив свое почтение

сестре. Оли задумчиво проводила брата взглядом, потом перевела на меня.

-- Чего ждем? - спросила она меня.

-- Как чего? Твоего повеления, ваше величество, - сквозь слезы тихо сказала я,

- только я на это не сяду, - указав на смирно стоящих рексторов.

Оли недоуменно вскинула брови, но затем что-то для себя решив, сказала.

-- Поедешь с Вославом, ему не привыкать возиться со вторым наездником, -

мне показалось или Оли вложила двойной смысл в эти слова, - ну а по ходу

путешествия сама научишься управлять рекстором.

Моего категоричного согласия никто не спрашивал, норды уже давно сидели

верхом, последней на своего светло-серого зверя села Оли, и теперь с видимым

удовольствием поглядывала на меня. Ко мне легкой поступью подошел рекс, на

котором возвышался Вослав. Мужчина улыбался мне совершенно безмятежной

улыбкой, но во всем его облике было что-то предвкушающее. Например, легкий

наклон головы, и руки, нетерпеливо перебирающие повод, все это заставило

меня сказать следующее.

-- Вослав? - позвала я, он кивнул, - меня зовут Лиля.

-- Мне очень приятно, - мягким тягучим баритоном ответил он.

-- Я хочу тебя попросить, даже скорее предупредить. Нам с тобой предстоит

ехать рядом какое-то время. Так вот. Прошу тебя, если это будет, не

вынужденная необходимость не гони и не лихач, хорошо?

-- Как пожелает моя госпожа.

-- Вот и славно, как зовут твоего рекстора? - Вослав недоуменно вскинул

брови.

-- Шторм.

-- Что ж это обнадеживает, - прошептала я, направляясь к морде зверя.

Все кто сейчас находился на площадке, настороженно наблюдали за моими

действиями, мне же страшно хотелось как можно быстрее закончить знакомство

с рекстором. Прозрачные льдисто-серые глаза смотрели с интересом. Я

осторожно протянула руку.

-- Госпожа Лиля, не стоит! - предупреждающе окрикнул Вослав.

-- Не мешай, - раздраженно бросила я, прикрывая глаза.

Я искала тот огонь внутри, что являлся моей второй сущностью - фениксом.

Сила откликнулась сразу, жарким пламенем полыхнув внутри, я открыла глаза.

Зверь мотнул головой, щуря серебряные глаза, и неуверенно ткнулся лбом в

мою протянутую ладонь. Осмелев, я подошла ближе, обеими руками зарывшись

в густой мягкий мех.

-- Какой ты красивый. Ты же не обидишь меня? - ласково спросила я,

почесывая за ушком. Он что-то непонятно курлыкнул, а я облегченно

вздохнула, чувствуя, как могучий зверь вздрагивает под неожиданной лаской.

Последний раз, взглянув Шторму в глаза, я подошла к Вославу.

-- Я готова, - Вослав свесился с седла, подхватил меня за талию и усадил перед

собой.

Мы тронулись в путь.

Школа Каруна находилась в кольце гор Трош. Из этой туманной долины был

лишь один выход, туда мы и направились. Рексторы бежали мягким

пружинящим шагом, который было трудно сравнивать с ходом лошади. На этих

зверях передвигаться оказалось, безусловно, удобней. Седло под нами не такое

жесткое и более широкое, благодаря чему нам вдвоем было совсем не тесно,

хоть и сидели мы вплотную, а Вослав придерживал меня одной рукой за талию.

Теперь я даже подумывала, что в ближайшее время попробую самостоятельно

прокатиться на Рексе. Такой легкий бег, без подскоков и рывков, довольно

быстро укачал меня. Кажется, я все-таки задремала, бессовестно пользуясь

присутствием позади меня мужчины.

Меня разбудили осторожное поглаживание по щекам. Распахнув глаза, я

увидела довольное лицо Вослава.

-- Скоро привал, - сказал он, я кивнула и отстранилась от него, насколько это

вообще было возможно в данной ситуации.

Шторм бежал позади остальных, рядом с нами широкими прыжками бежал

неоседланный рекс. Густой серый мех, с темными подпалинами на боках

искрился и переливался в лучах заходящего солнца.

Солнце, оно все-таки выглянуло из-за туч, что в великом множестве толпились

у верхушек гор. Но горы были уже далеко позади, а впереди темнел густой лес.

-- Я долго спала? - спросила я у Вослава.

-- Да, видишь госпажа, солнце уже садится.

К нам, сбавив темп, присоединилась Оли на своем светло-сером Рексе.

-- Как ты? - спросила она.

-- Я проспала всю дорогу, - честно призналась я.

-- Я хотела тебе сказать, то, что не говорила при брате, - Оли покусывала

нижнюю губку и бросала напряженные взгляды куда-то в даль, - я хочу отвести

тебя к провидице.

-- Зачем?

-- У тебя же есть вопросы? - неожиданно резко спросила Оли, вскидываясь,

будто собиралась вести со мной бой до полной победы, или капитуляции.

-- Да, есть, конечно, но станет ли она на них отвечать?

-- Станет, и еще может рассказать тебе о фениксах, поможет научиться

пользоваться силой.

Я покачала головой.

-- Нет Оли, она не сможет, сила слишком своенравна. Пока я нравлюсь ей она

будет помогать мне, стоит только оступиться и... - я не нашла слов подходящих

для этого ужасного "и", - будет очень плохо.

-- Почему ты так думаешь? Ты же не знаешь наверняка.

-- Не знаю, но догадываюсь. Что случается со стрельнувшей искрой, если она

упала на солому?

Королева задумчиво кивнула.

-- И все же я настаиваю.

-- Хорошо, если это так важно для тебя я поговорю с провидицей.

Кажется, это была добровольная капитуляция...

Оли еще некоторое время ехала вровень со Штормом, задумчиво глядя на

повод в руках, но потом будто опомнившись, послала Рекса в сумасшедший бег.

-- С ней такое часто бывает, - тихо заметил Вослав.

Я поерзала в седле. Будь оно хоть тысячу раз удобное, но так долго сидеть в

нем все равно сложновато.

-- А долго еще ехать до Курам-Илора? - спросила я, напрочь игнорируя

предыдущее замечание. Меня не касаются причуды королевы Нордов,

некрасиво это.

-- Долго, недели две точно, если погода в горах будет хорошей то быстрее.

-- Хорошо бы не было, - пробурчала я себе под нос, - а мы так и будем идти

вдоль гор?

-- Да. Переход находится в близи столицы Оши Ли-Тен.

-- Далеко меня занесло.

-- А куда метила моя госпожа? - рука до того лежащая на талии спокойно,

напряглась.

-- Да так, в гости к одной замечательной художнице, но теперь уже не

получится. Когда я еще попаду в Даркас, кто знает? - лес лежащий в долине

приближался, и теперь стало видно, как он плавно переходит в редкое полесье

ближе к склонам гор.

Вослав видимо почувствовал мое настроение, не стал допытывать с

расспросами. А я просто молча рассматривала окрестности, невольно сравнивая

с собственным миром. Здешние пейзажи все как один оставляли стойкое

ощущение свободы природы, где вмешательство человека не двинулось за грань

уничтожения. Будто сам мир не давал враждовать человеку и природы, сохраняя

стойкое равновесие. Мне нравилось чувствовать свежий, пахнущий тысячью

ароматами воздух, он дурманил и слегка кружил голову, а близость гор с

вершинами ледников давала еще нотку сладости, что приятно растекалась по

небу.

Там где бежали Рексы, не было и намека на дорогу, что самим зверям не

доставляло никакого неудобства. Неоседланный рекс то и дело поворачивал

свою вихрастую голову в нашу сторону, и могу поспорить, смотрел с

неодобрением. Тут же назрел вопрос, который я не замедлила задалать

притихшему мужчине.

-- А рексторы разумны?

-- С чего вы взяли моя госпожа?

И опять это глупое обращение! Ну, неужели так тяжело называть меня просто

по имени? Стоит порасспрашивать Оли на предмет их культуры, традиций,

обычаев, все же матриархат для нашего мира несколько экзотичен. Я уже молчу

про возможность жить с несколькими мужчинами. Кажется, я задумалась, так и

не ответив на вопрос Вослава.

-- Это глупо, но тот зверь, - я отцепила одну руку от седла и махнула на рекса, -

он смотрит на меня, и словно не одобряет моего решения ехать с тобой. Он

вообще, я так понимаю, они служат только одному хозяину? - кстати, очень

удобно разговаривать, не видя выражения лица собеседника.

-- Разумны, и очень проницательны, - с некоторой долей насмешки произнес

Вослав, - а этот он прибился к нам в горах, странный, к нам не подходит,

охотиться ночью вместе со всеми бегает. Я видел, как вы со Штормом

договорились, но не советовал бы вам к дикому подходить, все же они хищники.

-- Спасибо за предупреждение Вослав.

В лес мы вошли, медленно осадив бег рекстеров до спокойного шага. Оли

ехала во главе отряда. В ее позе чувствовалась напряженность, будто она

ожидала чего-то, но лес оказался по-осеннему тих. Где-то глухо ухнула птица,

Оли услышав ее, привстала на стременах, вгляделась в плотную стену деревьев,

а затем скомандовала:

-- За мной.

Мы устремились за ее серым рексом. Он довольно чутко понимал нужное

направление движения, попутно огибая совсем уж непроходимые места.

Несмотря на то, что зверям приходилось лавировать между плотно растущими

деревьями, темп бега увеличился. Вослав наклонился низко вперед, тем самым,

прижимая меня к шее Шторма. Я не противилась, понимая, что так меньше

опасность быть выбитым из седла. Ветер свистел в ушах, выбивал из глаз слезы,

щеки начали гореть от холода, а скачка все не заканчивалась.

Несмотря на то, что Шторм был очень осторожен, выбирая дорогу, некоторые

ветки все равно так и норовили стегнуть по лицу, выколоть глаза. Я уткнулась

лицом в мех зверя и, отпустив больно прижатые к животу руки, обхватила шею

Шторма. Вослав склонился к моему уху, косички тут же защекотали щеку.

-- Не бойся, уже скоро, - видимо я все-таки дрожала, но то от холода и ветра, а

не от страха. Я хотела ответить, но мышцы на лице свело.

К счастью, уже через несколько минут появился просвет между густой

зеленью, по лицу запрыгали мелкие солнечный зайчики. Рекс снизил скорость,

потом и вовсе остановился. Вослав выпрямился в седле, дышать сразу стало

легче. Я осторожно огляделась. Поляна была крошечной, но деревья здесь

стояли не так плотно, поэтому животные расположились довольно свободно. В

центре ярко горел костер, вокруг которого сидели и стояли норды. Две

необычайно красивые женщины сидели у костра, зябко кутаясь в пушистые

меха. Рядом с ними стояли мужчины, держа наготове оружие. Клинки сверкали

на солнце, а их острия смотрели в мою сторону.

Абсолютно ничего, не понимая, я посмотрела на Оли.

-- Ваше Величество, что все это значит?

Вослав перехватив мою талию покрепче, помогая мне слезть. Ноги коснулись

земли, но вот удержаться на них после долгого пребывания в седле оказалось

непросто. Я покачнулась, но упала бы, не подкрадись сзади рекс.

Оли молчала. Она, словно бы ожидала пока кто-нибудь более смелый или

нетерпеливый ответит на мой вопрос. Таких не нашлось, все чего-то ждали.

Кончик одного из мечей дрогнул, изменяя угол наклона, а его хозяин неспешно

направился в мою сторону.

Он был высок, впрочем, как и все норды, его прическа не имела такого

количества мелких косичек. Напротив, шевелюра состояли из шести кос,

похожих на те, что плетут африканки. Глаза имели очень глубокий оттенок

синего цвета, как море. Я сморгнула, отгоняя воспоминания глубокого и синего

моря. В отличие от далекого и бесстрастного моря, здесь и сейчас мне прямо в

грудь смотрел опасно острый кончик лезвия.

-- Скажи королева, - наконец, сказал он, - как эта напуганная до полусмерти

девчонка, не пойми какого происхождения, подстилка Дракона, сможет помочь

нам?

Возмутиться мне не дал смех Оли, которая все еще сидела в седле. Чего во мне

сейчас было больше, удивления или злости на этого норда, я так и не решила.

-- Оли, - укоризненно произнес, молчавших до сих пор Оргил.

-- Вот уже! - отмахнулась ее величество, - Оргил, будь добр объясни моему

советнику, как себя надо вести в обществе дамы. Иначе... - она нахмурила

брови, гневно посмотрела на мужчину, и притворно огорченно вздохнула, - мне

придется его взять на перевоспитание...четвертым!

Названный советником сильно побледнел, но меч не опустил, упрямо сжав

губы.

-- Рокул, прошу, опусти меч, - Оргил не собирался решать проблему

кардинально.

-- Оргил, ты что? Не видишь! Она лишь девчонка! Что она сможет? - Рокул с

трудом сдерживал гнев.

И тогда я задумалась, а действительно, что я могу?

-- Оли. Помнишь, я тебе ничего не обещала, - тихо произнесла я. Взгляды всех

Нордов устремились на меня, стало неуютно, - но также я сказала, что приложу

все усилия, для того чтобы разобраться. И пусть некоторые, а быть может все,

не верят в меня. Но я верю, что мир поможет нам.

-- Мир? - взорвался Рокул, - что ты несешь? Миру нет дела до нас, он забыл

про детей своих!

Я тяжело вздохнула, вспомнив, как был прекрасен мир, когда распахнул мне

свои ласковые объятия. Он помнил нас, их, всех кто жил в нем, но он не мог

вмешиваться, а вот феникс мог.

Феникс - символ того, что мир все же под присмотром...как глупо.

-- Оли, - устало позвала я, - если вы все так думаете, то зачем потащили за

собой?

-- Мы так не думаем, - сказал за моей спиной Вослав, сделав упор на слове

"мы".

-- Заткнись Вослав! Подумай, кого вы собираетесь привести в свой дом? Она

же не может контролировать свою силу, - прошипел Рокул, глядя на мои руки.

Собственно я и не собиралась. Меня очень бесило поведение этого выскочки,

пусть он где-то был тысячу раз прав, но опускаться до откровенных

оскорблений не стоило. А сила, оказалась совсем не против, наказать обидчика,

послушно выбравшись из самой глубины сердца. Язычки пламени ласково

обвивали кончики пальцев. Пока это был всего лишь безобидный огонек, но

стоило только пожелать.

Легкий лепесток нежно-золотого пламени сорвался с моих пальцев, прежде

чем кто-то опрокинул меня на спину, а я оказалась погребена тонной мускусно

пахнущего меха. Дышать стало невозможно, я попыталась дать о себе знать,

пинаясь изо всех сил, что под такой тушей оказалось непросто. Но это дало

результаты, рекс перекатился по мне, оказавшись с боку, обвивая своим телом

будто кольцом. Это был тот самый неоседланный рекстор, и сейчас он в полной

мере показывал свой дикий норов, скалясь и рыча на стоящего в полной

растерянности Рокула.

Конечно же, я не собиралась испепелять этого наглеца, метя в танцующий в

непосредственной близости кончик клинка. Кстати от последнего осталась одна

рукоять, что явно не порадовало и без того злого советника.

И почему Оли держит при себе таких неуравновешенных личностей?

-- Да как ты посмела? Наглая девка! - взорвался Рокул, бросившись на меня с

явным намереньем придушить голыми руками.

-- Рррокул! - прорычал выступивший откуда-то сбоку мрачный донельзя

Вортон. Не знаю, что было в голосе этого странного норда, но советник замер,

болезненно вздрогнул и бесформенным мешком осел на землю.

-- Спасибо, Вортон, - сказала Оли, спрыгивая с Рекса, и уже обращаясь к

остальным, спросила, - еще есть возражения?!

Возражений не последовало.

Я скосила глаза на уходящего Вортона, сделав мысленную зарубку,

приглядеться к нему. Меня отвлек рекстор, который почему-то решил меня

защитить таким странным способом. Он издавал звуки, отдаленно

напоминающие мурлыканье кошки, так и, норовя ткнуться холодным мокрым

носом в щеку. Я отпихнула наглую усатую морду, но тому показалось это

какой-то особенной игрой. Зверь вновь и вновь тянулся ко мне, ему даже

удалось лизнуть мне пальцы свои шершавым языком.

-- Хайзан, рекстор науна, - приказным тоном сказала тихо подошедшая Оли.

Рекстор недовольно зашипел, но поднялся и постоянно оглядываясь, пошел к

собратьям, расположившимся по краю стоянки Нордов.

-- Что ты ему сказала? - поинтересовалась я.

-- Чтоб не мешался, - ответила ее величество, садясь рядом со мной, - Ты не

обращай внимания на Рокула, иногда он совершенно не выносим, но дипломат

он талантливый. Мы вообще-то ехали к королю Оши Като, но один из моих

мужчин предсказал твое появление, в школе моего сумасшедшего братца. Карун

конечно милый и добрый, но его единственная любовь наука... - Оли

задумалась, и это так странно сочеталось с ее внешностью беззаботного ребенка.

-- К чему ты ведешь?

-- Я не верю в то, что твое появление ошибка. Более того, я почти уверена, что

тот, кто похозяйничал у нас в Курам-Илор и заказчик твоего появления - одно

лицо.

-- Демон? - догадка, конечно, была основана на воздушном замке, но как

страшно она звучала, смешавшись с воспоминаниями о последнем разговоре с

Содзи.

-- С чего ты взяла? - Оли насторожилась.

-- Содзи... перед смертью рассказала мне свою историю, в которой

фигурировал некий демон и, судя по тому, что он натворил, довольно

могущественный, хотя... мне ли судить?

-- А знаешь, в твоих словах все же есть смысл, но то дела минувших веков. Я

точно не помню, - раздраженно фыркнула Оли, массируя виски, пытаясь,

видимо, что-то припомнить, - нет, не помню, что-то очень знакомое. Ладно,

вернемся в Курам-Илор, покопаюсь в записях отца.

-- Ага. Слушай, мне как-то неудобно за порчу клинка, - призналась я, ковыряя

носком сапога мох, - и вообще чувствую себя, бррр, они смотрят на меня с

подозрением.

Оли оторвалась от созерцания ставящих небольшой шатер мужчин, перевела

взгляд на меня.

-- Пойдем, я тебя познакомлю с остальными, - и она решительно потянула меня

за собой.

Девушек звали Маликой и Тоней, вторая приходилась королеве младшей

сестрой, хоть и выглядела старше на добрый десяток лет, а их родство

угадывалось лишь в одинаково ярко-голубом цвете глаз.

Малика выглядела уставшей женщиной лет сорока, с посеребренными сединой

волосами, что немного странно смотрелось на белоснежной тугой косе,

уложенной пучком. Она смотрела на меня грустно, даже как-то по-матерински,

из-за чего к глазам моментально подкатили слезы, а горло болезненно сжалось.

Я поспешила отвести взгляд.

Трое мужчин, не считая бесчувственного Рокула, приняли меня довольно

спокойно, здраво рассудив - с королевой спорить не стоит.

Старшего из них звали Рант, он как сказал сам - вообще не понимал, что делает

в посольстве, поскольку является придворным живописцем, а как едко добавила

сама королева - отличным воином, на что тот то ли обиделся, то ли рассердился.

Отойдя от нас крайне недовольным.

Двое других Нордов являлись родными братьями - Хазар и Зару. По ним сразу

можно было понять, что они здесь для охраны и защиты своей королевы.

От всех событий и имен немилосердно раскалывалась голова, сейчас я бы

отдала все, лишь бы посидеть в тишине, избавленной от внимания чужих глаз,

но такая роскошь, увы, оставалась недосягаемой мечтой. Я посмотрела на

стремительно темнеющий небесный полог, отправив в никуда незаданный

вопрос "За что мне все это?" и шумно вздохнула.

А в глубине леса раздался тоскливый вой, который раз за разом подхватывали

невидимые ночные твари...

Предназначение.

Необходимости приходится подчиняться. Цицерон.

Свобода и принуждение суть две стороны одной и той же необходимости -

необходимости быть собою, а не другим. Сент-Экзюпери.

-- Что это? - испуганно спросила я, подошедшего Вослава. От доносящегося

воя было негде скрыться, отчего по коже забегали мурашки, а на голове

зашевелились волосы.

Темный лес теперь выглядел устрашающе, оскалившись на нас острыми

ветками.

-- Где-то в чаще охотится стая горгов, госпожа. Но вам не стоит переживать,

они редко нападают на людей, - видимо последнее Вослав сказал, чтобы

успокоить меня. Только он не знал мою историю.

-- Ты это кому-нибудь другому расскажи.

Вослав нахмурился, глядя мне за спину. Я непроизвольно обернулась, став

свидетельницей немого диалога Вослава и Вортона. У меня сложилось стойкое

ощущение, что эти двое как огонь и вода, сталкиваясь, шипят и плюются, но

сейчас видимо я сыграла роль буфера - столкновение не состоялось...

Вортон, молча развернулся и пошел к шатру, в котором минуту назад скрылась

королева. Вослав усмехнулся одним ему известным мыслям, перевел на меня

рассеянный взгляд.

Около костра суетился Рант, кажется, сейчас будут готовить ужин. Я зевнула и

зябко поежилась. Как же все-таки холодно. Позади, урча и порыкивая,

устраивались на отдых расседланные рексторы. Им вместе хорошо тепло, у них

шуба густая.

-- Ты им завидуешь? - Оли подкралась совершенно бесшумно.

-- Да, и если я не согреюсь, то подхвачу простуду, - я подышала на озябшие

ладони.

-- В это время у подножия гор не самая приятная погода. Вослав, сходи в

шатер, принеси Лиле одеяло, - она послала мужчине такую теплую улыбку, что

мне вдруг стало тоскливо, впервые за эти пару дней всплыло лицо Мейджина.

Что это? Я скучаю, по этому старому интригану? Сразу захотелось вскочить,

закрутиться волчком, стряхивая с себя мысли о том, что так ранит, царапая

душу острыми коготками.

Вослав ушел в шатер, а Оли тихо как мышка сидела рядом, не тревожа меня

вопросами, но меня угнетало душевное одиночество.

-- Оли, скажи мне... - "черт, молчи!" - каково это - иметь гарем?

-- Гарем?

-- У тебя же три мужа, - смущенно пояснила я.

-- Как тебе сказать... - озадаченно сказала Оли, - для женщин с одной стороны

сложно, с другой стороны это лучший выход из общенациональной проблемы.

Когда-то только короли позволяли себе не делить женщину ни с кем, но Карун,

да впрочем, ты знаешь. Понимаешь, так уж повелось, в нашей расе на одну

женщину в среднем приходится трое мужчин, иногда больше. Девочки

рождаются слишком редко. Нашей семье повезло, две девочки от одной

женщины - редкость. Что тут еще скажешь?

-- Я не ожидала подобного ответа, - честно призналась я.

-- Да, - мрачно отозвалась Оли, - все они думают о нашем институте семьи

предвзято, и лишь немногие знают настоящее положение дел. Ты не подумай, я

не жалуюсь... - она жестко усмехнулась. Слетела красочная маска беззаботного

ребенка, оставив после себя уставшую женщину, которая всю свою жизнь

вынуждена была оставаться сильной. На самом же деле, безумно одинокая и

слабая, несмотря на обилие мужчин вокруг.

-- И что самое страшное, - тихо-тихо прошептала она, слабо шевеля

побелевшими губами, - я боюсь, что однажды настанет день, когда ни одна наша

женщина не сможет выносить девочку.

По ее щеке скатилась одинокая слезка. А мне впервые за все время захотелось

подарить всему миру капельку счастья, такого пьянящего как запах верескового

меда, тихого как предрассветный час, долгого и разного, как звезды на небе.

Разом забылись все обиды и боль, сердце защемило, взметнулись вверх яркие

искры, пламя растеклось внутри, почти лишив ощущения тела. Где-то рядом

раздался тихий голос Оли.

-- Спасибо феникс, я никогда этого не забуду...

Пламя все росло, вздымалось, и скоро ему стало тесно в хрупкой человеческой

оболочке. Казалось, хватит одного мгновения сгореть в нем, нельзя сдерживать

его, нужно помочь вылиться, выпустить то, что изменит все вокруг. Но шло

время, а огонь не находил выхода, и я не знала как остановить все это безумие.

Кто-то взял меня за руку.

-- Тише, все хорошо... Я помогу тебе, - голос доносился сквозь гул яростного

пламени. На грудь легла тяжесть, так что дыхание замерло. Теперь я

чувствовала давление сразу с двух сторон, огня изнутри и снаружи. Но так

продолжалось лишь несколько долгих вечностей, а потом тугой пузырь

лопнул...

Я успела ощутить только первые самые мощные толчки силы, но и этого

хватило, чтобы потерять часть сознания, которая принадлежала моей

человеческой половине.

***

Она ликовала, винтом уходя в незнакомое небо. Чужие созвездия страстно

перемигивались...

А внизу. Внизу! Безобразной громадиной темнел лес, пятнышко костра

удалялось невообразимо быстро. Но полет, стремление вверх только ускорялось.

Казалось, она сошла с ума от пьянящей свободы, от приветственного свиста

ветра в ушах, от ласковых пластов воздуха. А ей было все равно, потому что

сама суть призвана для этого головокружительного полета. И чем сильнее

желание, тем выше поднимется она, тем больше пространства она сможет

охватить медленно разворачивающимися крыльями, в которых бережно

хранился весь огонь ее сердца...

И фейерверки силы, взрываются вокруг.

Возможно, что-то изменится...

***

Казалось, я проспала целую вечность, и в ней, как и положено, меня прикопали

сострадательные люди, но до того они присыпали (для верности) камушками,

чтоб не откопалась. Они просчитались.

На мне помимо нескольких одеял лежала чья-то, безусловно, теплая, но уж

больно тяжелая куртка. В пределах видимости наблюдался беззаботно горящий

костер, и Вослав сидящий по другую его сторону. Не знаю, как бы сказали на

моем месте другие девушки, наверное, так...

"Его задумчивое лицо выражало глубокую печаль о потерянной возлюбленной.

Его глаза пленяли своей томной глубиной, а губы манили подарить им свой

поцелуй"

Но я...

-- Вослав, чего такая кислая мина? - мужчина хмуро посмотрел сквозь костер,

но с места не сдвинулся, сохраняя какое-то траурное выражение лица.

Меня такой поворот событий не устроил, и я попыталась выбраться из кокона

одеял.

-- Вослав, что б тебя, помоги! - простонала я, сил на борьбу с одеялами не

было, а тело ощущалось как некая ватно-пуховая субстанция, не способная

пошевелить даже пальцем.

За пределами кокона послышалась какая-то возня, тихие ругательства, и очень

скоро я осталась лишь при своих кровных вещах.

Только вот ситуация уж больно необычная.

Вослав смотрел на меня, будто на оживший труп, а за его спиной ожесточенно

спорили двое мужчин: один из них явно Вортон, а другой, кажется Рант.

-- Кого хороним? - вяло съязвила я, хотя хотелось закрыть глаза и просто

помолчать.

-- Тебя, вообще-то.

-- Да я вроде бы жива, - в определении своего состояния я конечно сильно

сомневалась.

Услышав наш диалог мужчины, перестали спорить, и подошли к нам. Рант

смотрел на меня с интересом исследователя, который только что увидел

занимательный экземпляр. Вортон молчал, глядя куда-то в сторону, а я только

сейчас разглядела его лицо. Один глаз ярко-синего цвета, другой, тот, что

оказался на пути чего-то клинка (имеется в виду шрам от клинка) бледно-

голубым.

Я осторожно приподнялась и села, разглядывая пустующую стоянку, на

которой еще не так давно толпилась уйма народа. А сейчас лишь четверо

рексторов дремали неподалеку от костра. И мы.

-- Где все?

Мужчины переглянулись.

-- Ее Величество отбыла в столицу Оши. А нас оставила с тобой, на случай

если ты...очнешься? - мне стоило порадоваться, что Вослав перестал выкать, но

его слова меня насторожили.

-- Если? Я что могла не очнуться? Ну, класс, - а голове настойчивым

калейдоскопом мелькали неясные картинки. Что-то произошло, пока я валялась

в отключке, но вот что? Я ожесточенно терла виски.

-- Что со мной было?

-- Никто толком не понял, но определенно ты воспользовалась силой феникса, -

тихо ответил Вослав, протягивая мне фляжку. А из нее печально знакомо

попахивало помоями, и где только успели раздобыть этот чудо-эликсир.

-- Последнее, что я помню это огонь, собравшийся внутри, а потом провал, -

фляжка замерла у меня в руке.

Что же это значит? Чуть сама себя не угробила? Я бездумно глотнула

отвратительного варева, и задумалась еще сильнее.

Так не должно быть, сила во мне ни злая, ни добрая, она нейтральная, и только

мои эмоции окрашивают ее в нужные цвета. Так почему я так легко выпускаю

негативную энергию, а теплая, добрая, лучшая наталкиваются на барьер. Тут

меня заклинило на слове, нет, даже на образе барьера. Неужели моя голова

устроена так...

Мне проще думать о людях убивающих, сражающихся за что-то свое, нежели

чем о людях поголовно счастливых.

Вослав сел на одеяло рядом со мной, вытянул ноги к огню и оперся на руки. Он

смотрел на огонь, и тихонько насвистывал какой-то веселый мотивчик.

-- Почему Оли бросила меня?

Свист прекратился, а норд с самым беззаботным лицом поведал мне:

-- Ночью прибыл вестник от короля Като, поэтому они срочно отбыли.

-- А мы?

-- Мы? - Вослав смешно поиграл бровями, - отправимся к горному перевалу,

где дождемся Оли.

-- Понятно, - мрачно сказала я, пряча замерзшие пальцы в карманы, - когда

выезжаем?

Вослав удивленно уставился на меня, улыбнулся, не пойми чему, заставляя

меня гадать, что могло его развеселить.

День был в разгаре, солнышко редко проглядывало сквозь тяжелые тучи и

совсем не грело, лишь изредка дразня коснувшимся щеки лучом. Я пригладила

спутавшиеся волосы рукой, собрала их в тугой жгут и заправила под воротник

куртки. Безумно хотелось умыться, почистить зубы, принять душ, а еще

согреться и выпить горячего чаю с лимоном. Вместо этого я пью несусветную

гадость, сплю на земле, рискуя подхватить воспаление всего на свете. Плюс ко

всему путешествую в компании мало знакомых мужчин, с довольно вольными

взглядами на жизнь, очень вольными...

-- Вослав, ты меня сейчас съешь! - возмутилась я на плотоядный взгляд норда.

Но наглеца спас подошедший Вортон.

-- Как вы себя чувствуете, госпожа Лиля? Мы готовы ехать, если вы сможете

провести весь день в седле, - норд снова смотрел сквозь меня, обращаясь

почтительно, но сухо и официально.

-- Мы не на приеме, - я скривилась, - и если еще хоть кто-нибудь из вас

обратится ко мне на "вы" и госпожа, я не буду отвечать, - мои ожидания не

оправдались, Вортон лишь слегка качнул головой и ушел в сторону дремлющих

животных.

-- Не обращай внимания, Вортон всегда такой. Да, совсем забыл, Оли просила

передать тебе это, - он пододвинул ко мне сумку на длинной лямке.

-- Что там? - но Вослав лишь пожал плечами и пошел помогать Вортону,

собирать лагерь.

Я заглянула внутрь, сверху лежал сложенный пополам листок. Развернув лист,

я вгляделась в незнакомые буквы, но таковыми они показались лишь в самом

начале. Это напомнило мне изучение иностранного языка, сначала ты учишься

читать буквы, потом сочетания букв и уж после слова. Но главным оставалось

другое. Я могла сколь угодно прочитать текстов, но по вот понять значения

слов, угадать время глаголов и все равно с трудом представляла, о чем

повествуется в них. Да я могла прочесть, но смысл угадывался с огромным

трудом. Кажется, Оли хотела объяснить свой скорый отъезд, что-то про силу,

непонятно. Я отложила листок в сторону, задумчиво рассматривая вещи

оставленные мне заботливой королевой, здесь я нашла смену одежды,

коробочку с мылом, и о чудо, гребень и ленты. Гребень тут же перекочевал в

мои руки, а затем запутался в волосах. Борьба была неравной, впрочем, я почти

справилась, безжалостно выдирая клоки волос. Справившись, я вновь заправила

их под воротник, убрала гребень в сумку, которую я перекинула через плечо.

Подниматься с нагретого места было неохота, ехать не пойми куда, еще

больше. Но какое-то настойчивое ощущение на грани сознания, заставило

встать, скатать одеяло и идти к уже оседланным рексторам. Вослав забрал у

меня одеяло и запихнул в сумку, прикрепленную к седлу.

Флягу с настоем я также убрала, в теперь уже ставшую моей сумку, и стала

терпеливо ожидать своей очередь влезть в седло. Ехать самостоятельно желания

не возникло, поскольку общая слабость плохо сказывалась на координации, а

головокружение прибавляло к этому коктейлю особую пикантность.

-- Вослав, я поеду с тобой, мне не очень хорошо, - норд кивнул, улыбнувшись

ослепительной улыбкой, легко подхватил меня и усадил в седло, после чего

запрыгнул сам, устраиваясь позади меня. Подобрав поводья, он скомандовал

отбытие.

Шторм двинулся плавной неспешной рысью, отчего головокружение

усилилось, но я упрямо мотнула головой, прикрывая глаза, в надежде, что так

будет хоть немного лучше.

Лучше не стало, но тем самым я привлекла внимание Ранта, он ехал по правую

руку от нас.

-- Ты бы отварчику еще хлебнула, а то на тебя смотреть страшно, - беззлобно

заметил он.

-- Ага, - только и ответила я, уже ища флягу.

Как и говорил Рант, после жуткого варева мне стало не просто лучше, а даже

хорошо. Головокружение ушло, мысли прояснились и вернулись к

происшествию вчерашнего вечера, мир вокруг наполнился красками, звуками,

таинственными шорохами. Картинки, до того мелькавшие в голове сложились в

чудную картинку, которая вызвала приступ нервного смеха.

Похоже, по прибытию в Курам-Илор меня ждет много интересных вещей. Вот

это я колданула, а еще удивлялась, почему меня приняли за труп! Ха! Мало мне

их надежд, так после сотворенного, мною же...

Да Оли от меня не отвяжется. А уж она-то знает, какого рожна я вчера

натворила. Ой, дура, я дура!

Вослав положил мне голову на плечо, и ласково поинтересовался:

-- Чего веселимся?

-- Слушай, а вчера я точно ничего не натворила? Может, Оли что-то говорила?

- поинтересовалась я.

-- Как тебе сказать, - промурлыкал Вослав, игриво коснувшись губами кончика

уха.

-- Вослав! - возмутилась я, отодвигаясь, - будь мужчиной, держи себя в руках.

-- А что мне за это будет?

-- Я не сдам тебя Оли, - твердо заявила я, все еще ожидая ответа на свой

вопрос.

-- Не надо! - хохотнул Вослав, хлопнув меня по колену, - Оли, сказала, что ты

сделала первый шаг, но что она имела в виду, не объяснила.

-- Прекрасно! - на самом деле хорошего было мало и теперь я это совершенно

точно знала.

Первая кровь.

В нашей жизни не столько важно положение, в каком мы находимся, сколько

направление, в каком мы движемся. Холмз.

Иногда из страха люди становятся храбрыми. Овидий.

Они напала неожиданно. Четверо здоровых вихрастых полумедвевей

полуволков. Они крались, низко пригнувшись к земле. Это были горги, а кто-то

не будем показывать пальцем кто, сейчас сидит позади меня, говорил мне, что

эти милые во всех отношениях собачки, ну кушают людей. Первым правильно

оценил ситуацию Вортон, спрыгнув со своего Рекса, он обнажил клинок,

атаковав ощерившегося зверя.

Рант не последовал примеру собрата, вместо этого он одним неуловимо-легким

движением отправил в полет с десяток, блеснувших металлом, звездочек. Горг

взвизгнул, вставая на задние лапы, а передними заскреб по морде, в тщетных

попытках избавиться от глубоко засевших лезвий.

И так получилось, что, несмотря на стремление мужчин защитить свои жизни,

противник оказался сильнее, а главное хитрее.

Третий горг кружил вокруг Шторма. Он скалился, пытался вцепиться рексу в

горло, но все его попытки показались мне некой игрой. И в очередной раз он

рванулся, целясь на этот раз в сидящего позади меня Вослава. Мужчина успел

выставить впереди себя острие меча, но сила выпада зверя оказалась слишком

сильной. Вослава сбила мохнатая туша, а меня просто смело из седла вслед за

ним.

Упала я не слишком удачно, больно ударившись копчиком об подвернувшийся

камень. Но сейчас не время раскисать из-за пары ушибов. Я перекатилась на

живот, и замерла в неудобной позе. Поскольку ужас от увиденного зрелища

заставил проглотить все возмущения. Вослав лежал на спине, а из его горла

хлестала кровь, рядом бесформенной кучей валялся горг, из живота которого

торчал меч Вослава.

Стало очень страшно. Я подползла к Вославу, вглядываясь в посеревшее лицо

и лихорадочно блестящие глаза.

-- Господи, что же делать? Как же? Да что же это?

Смотреть, как жизнь быстро покидает тело, я не могла, как и не знала, что

сделать, чтобы остановить кровь. Руки тряслись, от запаха крови ощутимо

мутило, но пока мужчины были заняты, отбиваясь от последнего зверя, я

должна была как-то помочь, ну хотя бы попытаться. И не давая себе ни минуты

на раздумья, сомкнула руки на ужасной рваной ране. Кровь теперь билась об

мои ладони, а я, кажется, была на грани безобразной истерики. Я ведь не спасу

его так, а придушу.

-- Вортон! Рант! Ну, хоть кто-нибудь, помогите, - голос совсем не хотел

слушаться, и вместо крика получился жалобный стон.

Совершенно не понимая, что делаю, я провалилась в себя, туда, где должны

ярко тлеть угли. Но средоточие силы едва светилось, и казалось умирающим,

ведь накануне я умудрилась исчерпать себя до самого дна.

Я ничего не смогу сделать...ничего! Крик сорвался с губ, смешивая с рыком

раненного зверя, я распахнула глаза и совершенно опустошенно посмотрела на

бледного мужчину, отняла окровавленные руки от шеи. Словно пьяная я

поднялась, ступая прочь, ото всех ужасов.

-- Куда-то собралась?

Я с трудом сфокусировала взгляд на говорившем. Мужчина был высок, статен,

высокомерен. Но что-то в нем притягивало...

Меня, словно зачарованную толкало к нему, а он улыбался такой открытой,

умиротворяющей улыбкой, которая обещала утешение и покой. Где не будет

крови, боли и невыполнимых задач. Он протянул ко мне руку.

-- Пойдем со мной, Феникс.

Я посмотрела в его сияющие золотом глаза, чувствуя, как эти омуты

неумолимо затягивают, лишая последней воли. У меня хватило сил оглянуться

назад, прежде чем чьи-то руки сомкнулись на моей талии, оттаскивая назад.

Норды стояли, замерев, Рант пребывал в каком-то задумчивом состоянии, явно

анализируя сложившуюся ситуацию, а вот Вортон... Мне захотелось закричать,

что я жертва, что хотела помочь, но не смогла. И если Вослав умрет, то никто не

поверит в мою невиновность.

Глаза Вортона горели такой злобой, что я почти не сомневалась, кому она

предназначена. Кем бы не являлся этот мужчина, но он рассчитал все верно.

Сейчас стоя с обнимающим меня незнакомцем, с окровавленными руками, и

блаженной улыбкой на лице, я смотрелась настоящей предательницей (читай

идиоткой). И самое страшное не могла сказать ни слова.

-- Прошу прощения за моих маленьких друзей, - бархатным голосом сказал он,

намекая на горгов, - но эта милая госпожа, так отчаянно призывала меня, что я

не смог устоять перед искушением...повидаться с Фениксом. Вы, я смотрю

совсем не против, если я похищу эту огненную птичку.

Я против! Я не хочу! Вортон, Рант, ну что же вы? - я задергалась в руках

незнакомца, но было поздно. Свет померк, исчезла печально выглядящая

поляна, а вместе с ней и незнакомец.

Теперь меня окружал полумрак помещения. Большая мрачная комната,

почерневшее дерево стен, пола, потолка и подозрительная чистота. Завешенное

темной тканью окно, сквозь которую пробивается яркое полуденное солнце.

Позади меня широкая деревянная лестница ведущая вверх и вниз. И тишина...ни

шороха, ни звуков леса, как в гробнице.

Я покрутилась на месте, не решаясь осмотреть помещения наверху, а тем более

внизу. Но стоять и ничего не делать, оказалось выше моих сил, я решила

подняться наверх и развеять свои страхи, ну или быть ими битой.

Два пролета лестницы привели меня к двум дверям, одна из которых оказалась

безнадежно заперта, а другая с натужным скрипом распахнулась. Здесь темнота

подсвечивалась бледным светом, который исходил от единственного украшения

- мраморного барельефа, который находился на дальней стене. Он был

неуместен на голых, черных досках стен. Я подошла ближе, внимательно

вглядываясь в тонкие черты лица, будто бы замершего на секунду молодого

мужчину. В пустых глазах застыла скорбь, руки сжаты в кулаки, голова

опущена вниз, а волосы рассыпались по плечам. Поза покоренного человека - у

которого отобрали все...

Рядом с ним хотелось сесть и потосковать, вспомнить всех оставленных

позади: друзей, врагов, просто мир, ставший чужим, и быть может

зарождавшееся чувство чистой любви. Но как бы там ни было, пусть лучше

рано, чем поздно. Сейчас еще можно забыть, решить, что это приснилось, и

словно дурной сон прогнать прочь, за кромку света.

Я подошла вплотную к странному, но такому совершенному произведению

искусства, и осторожно прикоснулась к мраморному лицу. Камень показался

мне слегка теплым, и я положила ладонь ему на грудь, послышался тихий вздох.

Чуть было не вскрикнув, я отпрянула от барельефа, чувствуя, как сердце

медленно опускается куда-то вниз. Оглядевшись и выглянув за дверь, поняла,

что этот вздох нарисовало мое больное воображение, а вокруг, как и прежде ни

одной живой души.

Нужно просто сесть и подумать для чего я здесь и кем является тот

незнакомец, так элегантно подставивший меня перед нордами. Но сидеть не

хотелось, думать нормально не получалось, а взгляд постоянно замирал на

странном каменном мужчине. Я подошла и опустилась на колени у его ног,

снизу было лучше видно его лицо, которое не давало моему воображению

покоя. На языке вертелся глупый вопрос, который и задавать-то оказалось

некому.

Кто ты? И почему, мне все время кажется, что я тебя знаю? - стремительно

поднявшись, я обе руки положила ему на лицо. Жест бы показался слишком

интимным, если бы на месте скульптуры находился живой мужчина. И снова

тихий вздох, и дрогнувшие губы на мраморном лице. Страх растекся по телу

моментально, примораживая ноги к полу, и не давая сделать и шага.

Камень под ладонями ощутимо потеплел, став мягким, будто кожа. Я до боли

закусила губу, и, собрав остатки воли, заглянула в приоткрывшиеся глаза

каменного мужчины. Вопль ужаса огласил пустую комнату, заметался у

высокого потолка, вырвался за приоткрытую дверь и заскакал по этажам,

создавая мне аккомпанемент многоголосым эхо.

Это был Ним, околдованный чьей-то чужой волей, превращенный в камень, но

все еще живой. Ему сейчас было очень больно от бессилия и он безумно

страдал. Я бессильно опустилась на пол, глаза наполнились слезами.

-- Что мне делать...Ним? - размазывая по лицу бегущие слезы, спросила я

вслух, будто могла получить ответ. Сил во мне не осталось, а солнца...я

вспомнила окно этажом ниже. Конечно, как же я сразу не догадалась.

Перепрыгивая сразу через несколько ступеней я бежала вниз, чтобы несколько

секунд спустя сдернуть темную тряпку с окна. Солнечный свет, словно

освежающий душ, хлынул на меня. От прилива сил я блаженно прикрыла глаза,

впитывая каждый лучик света. Провалившись внутрь, я радостно отметила, как

угли медленно разгораются, перекидывая искры на еще не разгоревшиеся серые

клубочки. Так хорошо, мне не было очень давно. Солнечный свет, словно

живительное пламя выжигал во мне всю боль, злость и отчаянье, что успело

скопиться, шепча при этом слова утешения. Потерпи, будь сильный, бы с тобой,

мы не бросим, только верь...

И я верила, совершенно бескорыстно выполняя желание мира, а мир требовал

жертв, принесенных добровольно, через боль и слезы, через горе и пролитую

кровь. Мир знал цену своей помощи, и не хотел отдавать ее слишком дешево.

Мир надо заслужить.

Эти мысли, составляли некий негласный кодекс, жестокий на первый взгляд,

но совершенно беспощадный при рассмотрении ближе. Принять дар, и

использовать в своих целях, нет, сказки - это невозможно, можно пропустишь

тот момент, когда плата окажется смертельной, без права на возвращение.

Я вынырнула неожиданно, меня просто выдернули. Столп света исчез, а

темнота ослепляла. Лишь несколько томительных мгновений спустя, я смогла

увидеть круг из зажженных свечей, кольцом замыкающийся вокруг меня. За

неясным кругом света, лежала пухлыми пучками трава с мясистыми алыми

листочками, а прямо под моими ногами был начертан странный рисунок,

вписанный в двойную окружность. Я подняла глаза, вглядываясь в чернильную

темноту, а она будто того и ждала, чтобы выпустить из себя печально знакомого

незнакомца.

-- Как чувствует себя мой милый Феникс? - все тем же тягуче-бархатным

голосом спросил он.

-- Спасибо, неплохо, - тихо и как-то совсем обреченно ответила я.

-- Я рад, что доставил тебе несколько счастливых минут. Ведь тебе было

хорошо? - "восхитительно", - подумала я, но вслух ничего не сказала, - ты, наверное, уже догадалась, для чего здесь?

Мне оставалось лишь отрицательно покачать головой. На что мужчина

печально улыбнулся, будто в этой комнате он жертва, а я беспощадный палач.

-- Ты отдашь мне Феникса.

Я чуть не зарычала от ярости, услышав его слова, но вовремя остановилась.

-- Ты сумасшедший! Нас нельзя разделить, мы единое целое! - закричала я,

делая шаг вперед.

Что мне какие-то круги, да травки! Да я его сейчас голыми руками порву, чтоб

не нес ересь! Но я ошиблась, круг пропустил лишь чуть, ног коснулась трава.

Вверх полыхнуло мертвенно синее пламя, заставляя отступить, закрывая лицо

руками.

Вот значит как? Что ж...

-- Что ты хочешь от меня?

Он будто только и ждал моих слов. В метре от меня зажглись свечи,

образовывая почти такой же круг, но внутри него лежала алая бархатная ткань.

Я не поверила своим глазам, он действительно верил, что сможет разделить

единое целое.

-- Ты готова? - он внимательно всматривался в мое лицо, выискивая что-то

важное одному ему.

-- У меня есть два условия, - с вызовом произнесла я, на что мужчина

вопросительно вскинул брови, а затем рассмеялся.

-- Ты смеешь просить?

-- Думаю, ты бы не спрашивал меня, о моей готовности, если бы того не

требовал ритуал, - конечно, я блефовала, но сейчас перед смертью шла ва-банк.

-- Каюсь, есть такой нюанс, - улыбаясь, признался он, - чего ты хочешь?

-- Освободи принца.

-- Невозможно!

Мне торопиться было некуда, я сложила руки на груди и упрямо уставилась на

мужчину.

-- Хорошо, - сквозь зубы прошипел, разом сбрасывая лживый налет

доброжелательности.

Воздух рядом с ним засветился, и сквозь него стали проступать очертания тела.

Принц все еще находился без сознания, но краски уже вернулись к нему.

-- Верни его во дворец в Даркасе.

Мужчина сверкнул на меня недобрым взглядом, но все же выполнил просьбу,

и спустя секунду мы вновь остались наедине.

-- Ты довольна душа моя? - промурлыкал он, - я слушаю второе твое желание.

-- Просьбу, - машинально поправила я.

-- Ну, конечно, - он так и сочился приторным ядом, изгибая тонкие губы в

победной улыбке.

-- Я хочу знать твое имя, - казалось бы, просьба вернуть принца была верхом

наглости, но я ошибалась.

Мужчина поменялся в лице, и я уже решила прощаться с жизнью безо всякого

обряда, только он держал себя в руках лучше, чем мне подумалось.

-- Ты не знаешь чего просишь чужачка! - бросил он мне, срываясь с места.

Он прошелся от одной стены до другой, сцепив руки в замок, а после метнул в

мою сторону полный злобы взгляд. Около моих ног, прямо из воздуха

появилось ведро с водой и полотенце.

-- Вымой руки, на них не должно быть чужой крови.

Пожав плечами, я опустилась на колени и с удовольствием стала оттирать

засохшую корку, получалось плохо.

-- Меня зовут Мирезэ Дахуна - я дракон.

Новость оказалась, шокирующей. Если Мейджин и Ним - полукровки, но это

понятно у них матери были женщинами, а этот...

-- Но почему ты выглядишь также, как и полукровка?

Дракон уже взял себя в руки, и теперь со спокойной уверенностью смотрел мне

в глаза, то ли осуждающе, то ли презирая мою полною несостоятельность в

расовых вопросах.

-- Видишь ли, сейчас меня нет. Я изгнанник, а для людей незнающих демон, -

он выделил интонацией последнее слово.

-- Демон? Так рабство Содзи, ваших рук дело? - вот теперь до меня дошел весь

ужас сложившейся ситуации, - но ради чего?

-- Содзи, Маруша, Арант... они все ступени во имя моего возвращения в мир

живых. Я разделю тебя с фениксом, и с ее помощью смогу вернуться. И ты,

даже зная все, не сможешь мне помешать, - мужчина заметил, что руки я уже

отмыла и ведро исчезло.

-- А знаете, возможно, вы правы, - заявила я, отчего глаза дракона засветились

интересом, - я никогда не нуждалась ни в силе, ни в бессмертии. Мне не хочется

геройствовать и лезть на амбразуру. Что вам еще нужно?

Мне хотелось заткнуть себе рот, и рассказать совершенно о других вещах. О

том, каково это сгибаться под грузом ответственности, знать, что на тебя

рассчитывают и верят, смотрят в глаза с надеждой. А что я? Подвиг? Да раз

плюнуть, пошел, увидел, послал всех к такой-то матери, шарахнул огоньком и

вся недолга. Подвиг...помоги, разберись, разгреби, конечно, не вопрос! Я тут

можно сказать мастер, до разного рода загадок, и головоломок.

И на самом деле...просто женщина, которая еще мало что знает, но очень хочет

верить в себя. Верить и знать, что завтра злая воля отступит.

Мужчина криво усмехнулся.

-- Сейчас я дам тебе кинжал и чашу. Делай и повторяй то, что я тебе скажу, -

его лицо стало сосредоточенным.

Передо мной появился кинжал и простая глиняная чаша.

-- Сделай надрез на ладони, - скомандовал он.

Мне не нравилась идея с кровопусканием, но сейчас я была полностью во

власти дракона. Зажмурившись, я полоснула по руке, сжала ладонь, так чтоб

капли крови падали в чашу.

-- Отрежь прядь волос и брось в чашу, а теперь повторяй за мной! - он

проследил взглядом за упавшей в кровь прядью волос, - Я отдаю кровь свою.

-- Я отдаю кровь свою, - эхом отозвалась я.

-- Я отдаю плоть свою...

-- ...я отдаю плоть свою...

-- Я отдаю силу свою.

Подняв взгляд от чаши, на напряженно ожидающего ответа дракона, я лишь

жестко усмехнулась, показывая этим улыбкой все свое отношение к ритуалу.

-- Я отдаю силу свою.

-- По доброй воле, - продолжил он.

-- ...по доброй воле...

-- Да будет так! - поставил точку дракон.

Чаша и кинжал исчезли, а вместе с ними исчезла я, погрузившись в уже

знакомую темноту. Ни боли, ни страхов потерять свою пламенную половинку,

лишь неспешное течение, которое медленно и уверенно уносило меня прочь. А

позади меня остались ярко пламенеющие уголья. Впереди же маячило нечто

серое, безликое, бесстрастное...

Резкий металлический стук выдернул меня из странного состояния. Открыв

глаза, я увидела грязный потолок, часть стены сложенной из грубо подогнанных

камней и железная решетка. Я повернула голову на бок, стараясь не тревожить

все остальное тело, потому как ощущение было, будто меня разрезали и

вытащили все, до чего дотянулись, заменив отобранное на тяжелые острые

камни.

За решеткой, привалившись плечом к стене, стоял Мирезэ Дахуна, дракон

собственной персоной. И теперь я видела разницу, сейчас бы только слепой мог

спутать его с полукровкой. Овал лица покрывала почти прозрачная золотистая

чешуя, над бровями повторяя их изгибы, находились небольшие роговые

наросты, ушная раковина отсутствовала, вместо них были аккуратные

отверстия. Лишь глаза светились тем же жидким золотом.

-- Рад видеть тебя живой, - он улыбался, но от этой улыбки бросало в дрожь.

-- Не могу сказать того же, - бесцветным голосом ответила я.

-- Но я приложил все усилия, чтобы сохранить тебе жизнь, ведь ты две недели

ходила по грани, - вкрадчиво произнес он, - разделение произошло не совсем

равное, ты, наверное, уже ощутила его последствия. Я не знаю, что осталось

тебе, но Феникс получил гораздо больше, чем планировалось в начале.

-- Вам виднее, - спокойно ответила я, пытаясь сесть. Тело протестующе

заныло, одаривая меня глухой болью в каждой клеточке, - но к чему такая

забота?

Дракон воодушевленно улыбнулся, казалось сейчас он достанет мешок и

вытащит из него подарок, который принять противно, а деться некуда.

-- Тут все просто! Я хочу, чтобы ты насладилась моей местью!

Мне, наконец, удалось сесть, проигнорировав при этом тошноту,

головокружение и тяжесть собственного тела. Месть - звучит пафосно, но не

впечатляет.

-- Ну? И? - холодно отозвалась я, а дракон явно опешил от моей нулевой

реакции.

-- Ах да, раз ты у нас все еще остаешься посланницей на тебе висит долг.

Думаю, мне не стоит пояснять какой. Хотя, нет, - развеселился он, - пожалуй,

доставлю себе удовольствие. Феникс, как ты успела узнать, является лишь

силой с некой долей воли, читай кодекса, заложенного Миром. Как

самостоятельная личность, существовать не может, ибо является неуправляемой

стихией, а подселенный в избранного человека является его отрицательной

полярность. Он твой минус Лиля, ты была его плюсом, как результат ваше

плодотворной сотрудничество. Но ты слишком наивна, надо лучше определять

свои желания... Просчиталась один раз? Да-аааа...

Хотела подарить всем счастье, и что же? Феникс вмешался, решив, что твое

желание пустая трата сил. Теперь ты подарила надежду всем рожденным с

двумя ипостасями. Несколько сотен, свирепых хищников: горги - люди с двумя

ипостасями, ледяные ирбисы у нордов, которые с твоей подачи могут

кратковременно и частично вернуть себе человеческий облик. А это больно, и

очень страшно!

-- Страшно?

-- А как ты думаешь, выглядит горг во время частично незавершенной

трансформации?!

-- Что будет, если я не смогу им помочь? - лишенным всяких эмоций голосом

спросила я.

-- Времени у тебя мало Половинка, до рождения новой луны. Плата? Мне ли

тебе напоминать? - лукаво ответил он, буквально светясь изнутри

самодовольством.

-- Но ведь это ты забрал их жизненную энергию.

-- Каюсь, но это не меняет положения вещей. И кстати она все еще у меня! - у

него на ладони появилась прозрачная сфера, в которой подобно светлячкам

суматошно метались серебряные искорки.

-- Что ты хочешь за нее? - неожиданно для себя самой спросила я.

Смех дракона сотряс каменные своды подземелья.

-- У тебя ничего нет, кроме долга! Ты даже смеяться не сможешь, как и

плакать! Твои эмоции остались у нее, - дракон подошел к решетке, распахивая

незапертую дверь. Он опустился рядом со мной на колени, обдавая

непередаваемым шлейфом запахов, от которого голова пошла кругом, путая

мысли. Подцепив пальцами мой подбородок, он внимательно изучил мое лицо,

и что-то ему не понравилось. Я буквально кожей ощутила окутавшее меня

облако колючей силы.

-- Как странно... - протянул он, отстраняясь, - впрочем, так интереснее, не

люблю простых решений.

На мой взгляд, сказанное им казалось полнейшей чушью, абракадаброй, игрой

слов без определенного смысла.

-- Не удивляйся, глаза же зеркало души. Души у тебя только половина, и

зеркало разбито, но... - прорычал он, оставляя саму суть сказанного при себе, - я

хочу показать тебе Феникса, ты увидишь, как может быть прекрасна сила в

чистом виде.

Затаив дыхание я смотрела как камень на стене становится прозрачным, будто

стекло, а за ним... Если меня и лишили эмоций, то это гораздо больше их, не

чувство, а словно бы отзвук неравнодушного сознания.

На меня смотрела прекрасная незнакомка, с таким знакомым лицом, в глазах

которой играл какой-то детский восторг. Она перебирала длинные огненно-алые

пряди волос, изучая их, улыбаясь чему-то наивной улыбкой ребенка.

-- Невероятно, - прошептала я, - она как дитя.

-- Она и есть дитя! Мое дитя! Чистый лист, на котором я напишу свою волю.

-- Она так не похожа на меня, вы ведь не обидите ее? - единственное, на что

откликнулись остатки эмоций - на нее, мою отобранную половинку.

Но дракон молчал, изучая меня. О чем он думал, я могла только гадать.

-- Я хочу тебе сделать подарок, - после долгого молчания, сказал он, а я

отрицательно покачала головой.

-- Не стоит, я никогда не приму от вас ничего, - устало отмахнулась я, но

дракон видимо имел на этот счет свои мысли. Он схватил меня за запястье и

крепко сжал.

Во мне непонятно откуда взялась злость, какого черта он творит! Плевать я

хотела, на его желания.

-- Отпусти, - процедила я, чувствуя как под кожу проникает, что-то обжигающе

холодное, ворочаясь и шевелясь. Боли почти не было, лишь далекий отголосок,

который не может причинить настоящий страданий.

-- Учти, я никогда не делаю подарки просто так! - прорычал он, сильнее

стискивая запястье. Холод ушел, а вместе с ним дракон убрал свою руку. Я

уставилась на собственную руку. Там, раздвигая в сторону вены, находился

металлический предмет, по форме похожий на коготь.

-- Что это?

-- Когда закончится твое время, - он вздернул меня за шиворот, ставя меня на

ноги, - мирт почернеет, а сейчас... - он толкнул меня в спину, я, не удержав

тяжелого тела, медленно падала.

Темнота окружила меня, а в след мне несся рычащий смех дракона. На секунду

мне показалось, что я ослепла, но тьма расступилась, чтобы с размаху встретить

меня со стволом дерева. Слепая боль, но все же боль, легко коснулась лица.

-- Козел! - прошипела я, падая на землю, сплошь усеянную ржаво-желтой

листвой. От собственного бессилия хотелось разрыдаться, но это желание было

всего лишь привычкой эмоционального человека, а мои как оказалось теперь

принадлежат другой.

Оперевшись на ладони, я села. Волосы свесились на лицо спутанной серой

паутиной.

"Что за?" - я ухватила отросшую прядку челки.

-- Седая... - уже вслух произнесла я, задумчиво рассматривая волосы.

Сейчас это обстоятельство волновало мало, ведь этот чертов псих закинул меня

в какую-то лесную глушь. И вокруг, насколько хватало взгляда, плотной стеной

стояли деревья. Как мило с его стороны забросить меня непонятно куда, хотя

здесь для меня любое место незнакомое. А еще лес - глухой, темный, страшный?

Нет, страха я не чувствовала, лишь легкое раздражение и досаду от ситуации в

который я оказалась беспомощнее котенка. Оставалось только выбрать

направление и двигаться вперед, в надежде набрести на какое-нибудь

поселение, чтобы как-то определить свое месторасположение. Но прежде чем

куда-то идти, нужно провести ревизию.

Сумка, как нестранно, все также болталась через плечо, что наводило на

некоторое мысли о наложенных на нее чарах. Содержимое сумки осталось

прежним, а сверху лежал скомканный лист бумаги - записка оставленная мне

Оли, но так и не прочитанная, по причине моего незнания грамоты. Я

разгладила листок и удивленно вгляделась в буквы, теперь они стали ясны,

складываясь в слова, а слова в предложения.

"Лиля, я пишу тебе, потому что сейчас покидаю вас. Срочность и серьезность

вестника правителя Оши, стала для меня загадкой, возможно, случилась беда. С

тобой я оставляю своих самых верных людей, береги их. И еще, я знаю, в пути

может произойти всякое, на этот случай я оставляю тебе маячок, он в коробке с

мылом, под потайным дном. Все что нужно для его активации капелька силы.

Оли"

Дочитав записку до конца, я скривила губы в усмешке. Где бы еще эту каплю

силы взять, если теперь ее нет вовсе. Скомкав записку, я запихала ее на самое

дно сумки, достала гребень. Расчесав волосы, я подумала, что было бы неплохо

спрятать это серое грязное недоразумение, но платка или шарфа в оставленных

Оли вещах не нашлось. Зато коробочка со злосчастным мылом, то и дело

попадалась в руки, я решила не искушать судьбу, посмотрев на обещанный

маячок.

Им оказалось колечко - простой серебряный ободок, на внутренней

поверхности которого, будто по ошибке, нанесли затейливый орнамент.

Покрутив его в руках, я надела колечко на безымянный палец правой руки. Все

равно оно бесполезно, так пусть напоминает о своей обаятельной дарительнице.

Больше ничего нужного в сумке не нашлось, а было бы неплохо обнаружить

там еду или воду. Ну, ничего найду ручей, наполню флягу из-под настоя. На

месте сидеть не имело смысла, тем более ветер, гоняющий по небу свинцовые

тучи, не способствовал согреву тела, а сидение на земле сулило неприятности в

виде банальной простуды или чего похуже. В какую сторону двигаться мне в

принципе было все равно, поэтому выбрала направление, полагаясь на

счастливый случай.

От необходимости идти тело протестующе ныло, и тяжелая усталость вопила о

несправедливом обращении с больным организмом. Но упрямство гнало вперед,

игнорируя все робкие намеки собственного тела.

Идти по лесу было намного сложнее, чем передвигаться на мягко бегущем

Рексе. Дело осложнял лежащий на земле валежник и плотно растущий подлесок,

поэтому постоянно приходилось буквально продираться вперед. Сколько я

прошла не знаю, но казалось, что шагаю вечность. Постепенно лес начал редеть,

переходя в чахлую рощицу, густо заросшую травой. Она цеплялась за уставшие

ноги, заставляя быть внимательней.

Когда какой-то особо цепкий вьюнок обмотался вокруг моей ноги, я нагнулась,

безжалостно раздирая, сухие стебли. Где-то сбоку послышался треск, я

оглянулась.

За густыми зарослями кустов, но все же не достаточно густыми, чтобы скрыть

такую тушу, сидел человек. Мне даже стало как-то неудобно перед ним, он

понимаешь, прятался от меня, а я... нет мне пощады!

-- Эй, чудак-человек, выходи! - крикнула я ему, наблюдая, как поднимается

сначала маленькая голова, а за ней косая сажень в плечах.

Копошилось, конечно, во мне предчувствие, что ждать хорошего, от сидящего

в засаде субъекта не придется, но другого выхода, по сути, не было. А вот

дожидаться пока этот самый субчик вылезет из своего укрытия, неожиданно

приласкав меня своим кулаком.... Тем временем эта гора мышц приближалась,

сминая на своем пути кусты и маленькие деревца.

Поравнявшись со мной, он остановился, состроив гримасу долженствующую

стать устрашающей, а на деле вызывающую недоумение. Помимо выдающихся

габаритов и лица явно не обезображенного интеллектом, мужик явно

пренебрегал всяческими водными процедурами, иначе как объяснить блестящий

от жира черный хохолок волос, и руки с обломанными и грязными ногтями, про

непередаваемое амбре, можно вообще не говорить. Я отступила назад, морщась

от ударившего в нос запаха.

-- Ты это, цацки сымай! И это кошелек сюды давай, авось отпущу, я седни

добрый! - и он загоготал, демонстрирую черные от кариеса зубы. Не стошнило

меня только потому, что тошнить оказалось нечем.

-- Нету у меня цацок, любезный, - спокойно ответила я, - и денег нет, так что

вы не по адресу.

-- Чего? - тупо отозвался великовозрастный обалдуй, поправляя перевязь на

грудь.

-- Иди, говорю куда шел, - пояснила я, складывая руки на груди.

Тут мужик, нервно икнул, поскреб черную от грязи шею, выдав при этом что-

то нечленораздельное.

-- Ну так я пошла? - спросила я, делая шаг в сторону, прикидывая, смогу ли

убежать от этого бугая.

Но тут по закону подлости из тех же кустов вылез еще один не менее

колоритный персонаж. Низенький, с острым похожим на крысиное лицом, и

живыми черными глазками бусинками.

-- Не так быстро, дамочка! - сказал он низким прокуренным голосом, окидывая

меня оценивающим взглядом. - Деньги гони, да побыстрей!

-- Нет у меня денег, - я развела руками.

-- Тогда покажи что в кашелке! - скомандовал он.

-- Вот прям счас, - и я больше не тратя на этих полудурков времени, побежала

прочь. Конечно, это глупо, но как я могла справиться с ними? Оставалось

только надеяться, что ноги не подведут, а у мужиков не будет желания бегать за

мной по окрестным буеракам. Но в последнем я жестоко просчиталась.

В след мне неслись разнообразные проклятия, пополам с нецензурной

лексикой, но надолго их не хватило, а я почувствовала, как в плечо ударилось

что-то тяжелое. Я упала. Сзади послышались ликующие крики.

-- Вот же прицепились, хуже репьев, - процедила я, поднимаясь с земли и

отряхиваясь от налипших листьев. Плечо как-то странно тянуло, будто там что-

то мешалось.

Мужики замерли в нескольких метрах от меня, с вытянувшимися от удивления

лицами.

-- Чего уставились? - раздражение накатывало легкими волнами, - мужики, да

поймите же, нет у меня ничего ценного, хоть самой на большую дорогу иди!

Тут случилось совсем уж странная вещь. Косая сажень резко побледнел в лице,

и, закатив глаза, рухнул как подкошенный. Я уж было хотела вежливо спросить,

что случилось, даже сделала шаг навстречу, но разбойник, с крысиным лицом

издав боевой клич, устремился в обратном направлении, а, отбежав на

приличное расстояние, крикнул:

-- Ведьма, не тронь Мурлу!

-- Сдался мне ваш Мурла, - пробурчала я себе под нос.

Мурла был, по-видимому, валяющимся в отключке бугаем, с тонкой и

чувствительной психикой. Я возвела глаза к небу, спрашивая, за что мне все эти

испытания, в ответ небо вспыхнуло ветвистой молнией, которая не предвещала

хорошей погоды. Дождя мне только не хватало.

К горлу подкатила дурнота, ноги стали ватными. Помотав головой и похлопав

себя по щекам, вновь ощутила свое тело в полной мере, а вместе с ним глухую

боль в плече и теплые капли, катящиеся по спине. Скосив глаза за левое плечо, я

увидела торчащую рукоять ножа.

Этот идиот что, в меня ножом метнул? А я ничего не почувствовала... Так вот

из-за чего один сейчас мирно лежит на травке, прикинувшись бревнышком, а

второй убежал, правильно посчитав не связываться с бесчувственный

седовласой ведьмой.

Нащупав рукоять, я, что есть силы, дернула. Лезвие вышло тяжело, а рубашка

под курткой тут же пропиталась хлынувшей кровью. Только сейчас я по

достоинству оценила свое положение бесчувственной особы. Отшвырнув нож,

мне удалось сделать несколько неуверенных шагов, прежде чем темнота

обморока унесла меня прочь.

Даркас.

Доверие - это мужество, верность - сила. Эбнер-Эшенбах

Плоха та опора, которая не только поддерживает, но и ранит. Публилий Сир.

-- Тише Ваше Величество, Вы разбудите ее, - прозвучал настойчивый, но

нарочито тихий голос.

Послышался легкий шелест ткани, звуки торопливых шагов и тихий

огорченный вздох. Постель рядом со мной промялась, но открывать глаза мне не

хотелось. Я наслаждалась последними спокойными минутами. Какое бы

Величество не находилось сейчас рядом, вопросов не избежать.

-- Она спит уже почти сутки, - теперь я не сомневалась куда попала, осталось

только выяснить как меня обнаружили.

-- Девочке сильно досталось, - наставительно произнес тот другой мужчина,

скорее всего лекарь, - она истощена не только физически. Я уже не говорю про

большую потерю крови, ей пришлось перенести сильное моральное потрясение,

вы же сами должны видеть...

Мне надоело слушать о себе в третьем лице, я открыла глаза. Рядом, как я и

предполагала, стоял невысокий темноволосый мужчина преклонных лет.

Заметив, что я проснулась, он участливо улыбнулся.

-- Как вы себя чувствуете госпожа? - лекарь склонил голову, приветствуя меня.

-- Хорошо, - в подтверждении я поднялась с подушки, и села, несмотря на

тугую повязку, стягивающую плечо и грудь.

Лекарь, увидев это, совсем непочтительно выпучил глаза, его губы задрожали,

выдавая нечленораздельные звуки. Реакция мужчины была неоригинальна,

здорово напомнив мне разбойника с говорящим именем Мурла.

Склонив голову на бок, скосила глаза на молча сидящего Императора.

Что же вы Ваше Величество смотрите так, будто покойника видите? Али мой

вид вас больше не устраивает? Так то не от хорошей жизни...Ваше Величество.

-- Ликай, оставь нас, - тихим, но оттого еще более внушающим трепет голосом

произнес Мейджин.

Лекарь низко поклонился, совершенно бесшумно исчез за плотной

драпировкой закрывающей вход.

Мы остались одни. Но ни один из нас, не пытался нарушить молчаливый

поединок. Мейджин совсем не изменился, лишь в темных волосах появилась

тонкая серебристая прядка. Видимо для него эти десять лет не прошли даром.

Мне казалось, что, увидев его, я почувствую хоть что-то, как тогда в темнице

глядя на свою половинку. Только сейчас чуда не произошло, он не вызвал во

мне тех нежных, трепетных чувств, некогда испытанных в лесной сторожке.

Пульс, как и сердце, работали в своем размеренном ритме тук-тук, тук-тук. Зато

пришла горечь и понимание. Как жить дальше?

-- Здравствуй, - тихо сказала я.

-- Здравствуй, - эхом отозвался Мейджин.

И казалось, вот-вот прорвется плотина его спокойствия, сметая на своем пути

все, включая меня, подхватит будто пушинку, кружа смертельным вихрем

нечеловеческой ярости. Мое воображение нарисовало столь яркую картинку,

что я не сразу сообразила, о чем меня спросил Мейджин.

-- Лиля, как ты попала на территорию Ничейных земель? - эдакий

бесстрастный судья, обличенный правом спрашивать.

-- Это...долгая история, - уклончиво ответила я.

-- Хорошо, - он поднялся, грациозно вскидывая голову, - тогда начнем с

начала. Кто дал тебе око?

Я задумалась, стоит ли говорить ему о Маруше.

-- Она пожелала остаться инкогнито.

-- Она? Хорошо, почему ты сбежала? - Мейджин напряженно вглядывался в

мое абсолютно безмятежное лицо.

-- На этот вопрос я отвечать не буду, - упрямо ответила я, сложив руки на

груди.

Император поджал губы, явно оставшись недовольным моим ответом, но

тешить его самолюбие слезливой историей о собственных чувствах, я не

собиралась.

-- Ваше Величество, - проникновенно произнесла я, - а как же ваша невеста?

Вы же должны быть очарованы великолепной Талинией? Или я ошибаюсь?

-- Ах, ты об этом? - его вовсе не смутил мой вопрос, а я так надеялась, -

Талиния девушка не совсем обычная. И она сразу предупредила о своих...ммм

особенностях. Кстати, на нас они не действуют.

Вот тебе и поворот. Что же получается, одна блондинистая сволочь мне нагло

наврала?! Ну, Карун нахал, как есть нахал!

-- Помнишь, ты в лесу столкнулась со зверем? Горги вообще-то не

агрессивные, потому что это всего лишь люди в зверином обличье. Но в то

время участились нападения, причем люди больше не могли перекинуться,

становясь опасными хищниками. Все это время, мы пытались найти способ

вернуть нашим подданным человеческий облик, но что-то словно мешало это

сделать.

Я могла развеять все его домыслы сейчас, но...его Величество решил, что он

достаточно дал объяснений.

-- Как ты смогла вернуться?

Я вскинула брови, выражая свое возмущение формой нашего разговора, а

также стремительной переменой темы.

-- А не кажется ли вам, Ваше Величество, - вкрадчиво начала я, подаваясь

вперед, - что допрашивать меня, с вашей стороны откровенное свинство!

Неужели хоть сейчас, когда мы остались вдвоем...

-- Довольно! - перебил меня Император, - ты можешь сколько угодно

притворятся бесчувственной стервой, но это же не так!

Вот тут было впору разрыдаться, уткнувшись в жилетку лицом и рассказать

все-все, но один маленький нюанс делал все ранее сказанное несбыточными

мечтами. Поэтому я с вздохом откинула одеяло, сползла с высокой кровати и

стала быстро одевать лежащие на столике вещи, кем-то заботливо постиранные

и заштопанные.

Если бы он спрашивал по-другому, без нажима, без холодного отстраненного

взгляда. Но это был тот самый император Мейджин - властный, загадочный, а

не тот Джи, который вел себя со мной внимательно, ненавязчиво опекая,

временами подтрунивая, но, всегда оставаясь человеком. Мне пришлось

переступить через себя, открыв все, что он хотел и не ожидал услышать...

-- Когда я вернулась домой, обнаружилось, что мое место уже занято другой.

Спрятавшись в ванной, мне оставалось молиться всем известным богам, о

возращении. Меня услышали, но не боги... - я говорила медленно спокойным

уверенным голосом, рассказывая все, начиная от знакомства с Каруном,

встречей королевы Оли и заканчивая неудавшимся разбойничьим налетом.

Закончив свой рассказ, я повернулась к Мейджину.

-- Да! Увы и ах, я больше не феникс! Все что мне оставили это бездушная

оболочка, - холодно отчеканила я и, подняв с пола брошенную сумку,

направилась к выходу.

-- Куда-то собралась?! - процедил Мейджин, находясь в состоянии ярости. И, в

общем-то, было не понятно, то ли его так впечатлил мой рассказ, то ли мое

решение в очередной раз сбежать прямо из-под его императорских очей.

-- Послушайте Ваше Величество, у меня мало времени, - зло сказала я,

откидывая тяжелую занавесь.

-- Лиля! - он мгновенно оказался возле меня. - Ты знаешь, где искать Мирезэ

Дахуна? Может быть, ты умеешь постоять за свою жизнь? - шипел он мне на

ухо, сжимая руками плечи, что не прошло для меня даром. Рана до того лишь

слегка покалывающая под повязкой, открылась, стремительно пропитывая

бинты кровью.

Меня взбесили его слова. Я отшатнулась, сжимая руки в кулаки.

-- Какое тебе дело до моей жизни?! Или ты не видишь, что со мной стало? Я не

чувствую боль, я не могу плакать, даже не смогу рассмеяться тебе в лицо! Мне

казалось, если я увижу тебя, во мне хоть что-то дрогнет, но здесь, - я

дотронулась раскрытой ладонью до груди, - осталась лишь злость, ненависть и

ярость.

Мои слова ошеломили его, взгляд стал стеклянным. Неужели дошло Ваше

Величество, что игры закончились! Или вам все еще есть, что возразить? Так я

слушаю, только не слышу ваших возражений, разумных доводов. Давайте Ваше

Величество, встряхните вашу многовековую мудрость!

-- Мейджин, - чувствуя как болезненная усталость начинает отвоевывать свое, -

если ты хочешь помочь помоги, но не пытайся добиться всего силой. Сейчас я,

пожалуй, готова сделать все, лишь бы только вернуть на место баланс,

задуманный миром. Да что лукавить, я хочу жить! А средства уже не важны.

Император медлил, но я вполне могла позволить себе его медлительность,

потому что одна я не справлюсь. И словно бы усмешкой скользнула другая

мысль:

"Не льсти себе, детка, лучше бери лопату и на ближайшее кладбище, там по-

крайней мере тихо".

Тут подкралась слабость, тягучая неприятная, стало жарко, а на лбу выступила

испарина, пришлось срочно присесть. Взгляд Мейджина, наконец, оттаял,

сосредоточившись на моем лице.

-- Как ты считаешь ради чего я тебя спас тогда, и сейчас? - вопрос не вызвал у

меня каких-либо эмоций, но вот сердце предательски екнуло.

-- Ты спасал Феникса, - холодно отозвалась я, дрожащей рукой вытирая

испарину, на пылающем жаром на лбу.

-- Нет, я спасал свою женщину, которая по глупости надумала себе не пойми

чего! А мне потом расхлебывай! - император был зол, хоть и умело скрывал

свои эмоции, а мгновение спустя я ощутила холодок, пробегающий по коже.

-- Не трогай меня, - я раздраженно махнула рукой, повторяя про себя

сказанные им слова, словно бы не желая понимать их смысл, - кажется у меня

жар.

-- Ты чувствуешь мою магию? - Мейджин подошел ко мне и, не слушая мои

протесты, отнес обратно в постель.

-- Чувствую, и не только твою, - прошептала я, как только моя голова

коснулась подушки.

-- Забавно, - Мейджин опустился на постель рядом со мной и взял за запястье.

-- Ничего забавного не вижу, - буркнула я, чувствуя как веки начали тяжелеть и

опускаться, - что ты делаешь?

-- Пытаюсь понять, что за сила пустила в тебе росток, - загадочно прошептал

он, отчего весь сон как рукой сняло.

-- Что это значит?

-- Не мешай! - цыкнул на меня Мейджин.

Настроившись на ожидание, я задумалась о Мирезэ Дахуна, точнее о его

планах. Первой ступенью было возвращение в мир живых, для чего и

произошло наше разделение. Но что он планирует? "Изгнанник" - всплыло у

меня в памяти. Значит, изгнали, но из-за чего? Я подняла глаза на

задумавшегося Мейджина.

-- А что за история с Мирезэ Дахуна? - как мне показалось тема этого

загадочного дракона, вызвала в императоре раздражение.

-- Мирезэ родной младший брат моего отца Аранта. Раньше Мирезэ очень

много времени отдавал исследованиям в области медицины, и именно он

изобрел эффективное обезболивающее для обряда соединения с Фениксом.

Талантливый ученый, жадный до знаний. Он не стремился к власти, все

свободное время, посвящая науке и поискам утерянных артефактов. После

одного из походов он вернулся другим. Его опыты стали выходить за грани

разумного. Он не ограничивал себя моралью, и в ход шли самые чудовищные

вещи. Сначала животные, потом люди - все до чего мог дотянуться. В его руках

они становились калеками, монстрами. Когда отец узнал, чем занимается его

брат - было поздно. Множество загубленных жизней стали огромным

несмываемым пятном на репутации всей Морны.

-- Но кто сумел изгнать дракона? - высказала я вопрос, который уже давно

вертелся на языке.

-- Хм, - многозначительно произнес Мейджин, - лабораторию Мирезэ сожгли

возмущенные горожане, после чего он исчез из Даркаса, где его уже

официально объявили изгнанником.

-- Погоди, - торопливо произнесла я, приподнимаясь на подушках, - но когда я

с ним встретилась, он был слегка нематериален!

-- Увы, большего не знает никто. Хотя ходили слухи, что сильнейшие маги

мира собрались для того, чтобы уничтожить сумасшедшего экспериментатора.

Бред конечно, но кто знает...

-- Получается слухи верны! А дракон вернулся, чтобы мстить.

Мейджин посмотрел на меня, как на неразумное дитя, покачав головой.

-- Слишком мелко, для дракона пусть и сумасшедшего, он стремился к чему-то

более глобальному, чем простая месть. То, что может сделать лишь, будучи

живым.

-- Вот это меня и тревожит, - честно призналась я, - и пока мы будем искать, он

будет добиваться свой цели.

Мейджин что-то обдумывал, а я тем временем прислушивалась к

доносящемуся откуда-то из глубины дворцовых переходов шуму.

-- Знаешь Лиля, я думаю то, что реагирует на мою магию, оборванная связь с

Фениксом, к сожалению больше, ничего, - я посмотрела сквозь него, почти не

понимая сказанного.

Да плевать мне что там, главное чтоб не мешало.

-- У тебя есть идеи, где искать Мирезэ?

-- Да, но понадобиться время.

Вот со временем у меня был, напряг. Про подарок дракона я решила умолчать,

а если Мейджин до сих пор не заметил меточку, даже к лучшему. Иначе

пришлось все рассказать, а этот...я покосилась на императора, не отстанет, пока

не узнает правду. Хватка у него, любой питбуль обзавидуется, вот и сейчас явно

что-то задумал.

Тем временем мне стало совсем нехорошо, слабость качала на своих волнах,

делая тело абсолютно безвольным. С трудом, перевернувшись на бок, задышала

часто-часто. Сквозь лихорадку донесся голос Мейджина.

-- Потерпи, я позову лекаря.

"Можно подумать у меня есть другой выбор."

Я закрыла глаза, проваливаясь в болезненную муть. Не сон, но и не

бодрствование с неясными образами, напоминающими сюрреалистические

картинки.

Не знаю, как долго я провела в таком подвешенном состоянии, болтаясь между

сном и явью, но что-то прохладное, нежное, принесшее долгожданное

облегчение коснулось затуманенного сознания, стирая слабость и жар.

Некоторое время что-то удерживало меня от полного пробуждение, а потом

отпустило, обрывая все ниточки легкого холодка.

Подняв веки я поняла, что лежу на животе, а обнаженной спины касаются чьи-

то чуткие пальцы. Хотелось подняться, чтобы посмотреть, кто там, но я поняла,

что одежды на мне нет вовсе, а все что находилось ниже спины, прикрывала

тонкая простынь.

-- Лежи, я не залечил твою рану, а всего лишь ускорил процесс регенерации

внутренних тканей, - донесся до меня тихий бесцветный голос, а когда я все же

смогла повернуть голову в другую сторону, то увидела Нима. Живого,

здорового, но будто бы постаревшего. Шутка ли десять лет в состоянии

полужизни.

-- Спасибо, - прошептала я, а в горле отчего-то встал ком, больно сжав связки.

-- Не благодари, ведь это самая малость, что я могу сделать для тебя, - он

тяжело вдохнул, убирая руки от моей спины.

-- Ним, я хочу спросить тебя...и ты не подумай, я не обвиняю, но почему ты

сжег меня? - я, затаив дыхание, смотрела на мужчину, лицо которого вдруг

посветлело, на краткий миг, став почти прежним.

-- В мои руки совсем недавно попала интересная книга, в которой было

подробно описан обряд соединения. Там говорилось об истинном Фениксе и то

кем стала Созди.

-- Что?

-- Да, ты не поверишь, но Маруша мать Мейджина тоже не являлась фениксом,

потому что обряд предполагает сожжение заживо. Мир за дар свой -

посланника, требует великую плату, и эта плата смерть в муках, через боль. А

нашему миру требовалось чудо, которым стала ты! А потом Мирезэ узнал про

книгу... Хочешь я объясню чем вызвано мое желание помочь тебе, когда ты

решила бежать? - я слабо кивнула. - На тот момент книга была у меня уже

несколько месяцев, но однажды я рассказал про нее Содзи. Тогда все и

началось. Джи говорил, что есть возможность получить еще одного Феникса,

так сказала ему провидица. Я решил опередить всех, чтобы не получилось еще

одной бесполезной пустышки, - Ним болезненно поморщился, будто

воспоминания приносили ему сильную боль.

-- Ты любил ее? - тихо спросила я.

Ним вскинул на меня глаза, силясь понять, оценить, насколько серьезны мои

слова.

-- Да, - одними губами, так что мне захотелось провалиться, лишь бы не видеть

раздирающих чувств на его бледном лице. Дрожащих губ, которые силились

сказать что-то еще, но не могли.

-- Тогда ты должен знать о том, что случилось с ней.

На что Ним отрицательно покачал головой.

-- Ее это не вернет, а мне легче не станет, - с горькой усмешкой произнес,

смотря на меня пустым взглядом, - она сама виновата, связалась с подонком.

-- Но...

-- Отдыхай, - Ним тяжело вздохнул и поднялся, шелестя черным шелковым

одеянием.

-- Спасибо, - сказала я вслед уходящему мужчине.

Принц ушел, оставив после себя призрачное сожаление. Мужчина страдал, но

слишком велика прожитая им жизнь, чтобы не осознать всех скрытых нюансов.

Сейчас, когда не осталось мутящей разум безумной любви, он понял, принял и

простил, не собираясь мстить. За что я благодарна ему.

Прикрыв глаза, я задремала, но шум где-то на заднем плане, медленно

выцарапывал из головы сон. Голоса становились четче, как и топот множества

ног, и звон оружия. Я чуть не подскочила на месте, услышав тихое шипение,

когда меня придавила тяжеленная туша. Ни вскрикнуть, ни вдохнуть. Да что же

это такое!

Пока я соображала, как мне не задохнуться, в комнате поднялся

оглушительный гвалт, но сквозь шум в ушах и опьяняющую слабость слышался

лишь общий возмущенный фон. Продолжалось это безобразие до тех пор, пока

голос с шипящими нотками не зазвенел, прорезая гвалт.

-- Пош-ш-ш-шли фс-с-с-се во-ооон!!! Я с-с-с-себя прекрас-с-с-сно

контролирую! - туша на мне заворочалась и словно бы нехотя сползла в

сторону.

Обретя возможность дышать, я встретилась с любопытным взглядом зелено-

желтых змеиных глаз с вертикальными зрачками. Но совсем не этот факт

заставил меня резко подняться и сесть, вызвав этим движением сноп колючих

искр из глаз. Эти очаровательные глазки, принадлежали ее высочеству,

принцессе Мао. Хотя ее сейчас сложно назвать человеком.

-- Мао? - хрипло выдохнула я, зачарованно наблюдая как длинный чешуйчатый

хвост нервно выстукивает по каменному полу.

- Она с-с-с-самая, - смеется, - дракона, как видиш-ш-шь ис-с-с меня не

получилос-с-сь.

Ну да, ниже пояса длинное змеиное тело с когтистыми задними лапами. Грудь

и спина частично покрыта переливающимися расплавленным золотом

чешуйками. Лицо стало чуточку шире, более выразительными стали скулы,

разрез глаз вытянулся, а при улыбке легко просматривались острые клыки. Из

одежды, только массивное колье из крупных изумрудов, прикрывающее грудь,

но довольно условно.

-- Отлично выглядишь, - после минутного молчания сказала я, - а чего они?

Покосившись на столпившуюся около дверей стражу. И только сейчас поняла,

что сижу абсолютно голая. Мой грязные ругательства, наверное, слышал весь

королевский дворец, но охрану это проняло. Обмотавшись простыней, я

возмущенно посмотрела на виновницу моего позора. Та лишь блаженно

развалилась на подушках, поглядывала на меня из-под прикрытых век.

-- Ты тош-ш-ше неплохо, - усмешка скользнула по губам, демонстрируя

кончики клыков.

-- Мао, а что собственно случилось? Охрана вон, - я махнула в сторону входа, -

стыд и совесть потеряла!

-- А, - она грациозно потянулась, обвивая меня кольцом, - они вс-с-сегда такие

нервф-ф-фные, когда я перекидываюс-с-сь. Они меня вес-с-сь день по дворцу

ловили. Охотники недоделанные!

-- Я как вижу, ты совсем не против, - в голосе проскользнула легкая усмешка.

-- Вес-с-село! - утвердительно кивнула она, - но ты меня не бойс-с-ся, ес-с-сли

мне очень нуш-ш-шно, я могу быть хорош-ш-шей девочкой.

Но, не увидев на моем лице долженствующих быть эмоций, беспокойно

заерзала.

-- Ты какая-то с-с-странная, - ее лицо мгновенно переменилось, будто

принцесса вспомнила что-то очень важное, - так это правда?

-- Смотря о чем ты говоришь? - я пожала плечами, чем потревожила и без того

разбереженную рану, - если о фениксе то да правда.

-- Ш-ш-ш, - зашипела Мао, - не дергайся, а то снова откроется.

-- Еще б никто по мне не прыгал, - хмыкнула я, отчего глаза Мао ярко

засветились. Мне показалось, что она сейчас набросится на меня, но...

-- И правда не боитс-с-ся, - она задумчиво покусала губы, а потом решительно

заявила, - пойдем-ка в купальню, глядиш-ш-шь, и радос-с-сть ш-ш-шизни

вернется в твои глаза.

-- А как же рана? - собственно, мне и самой ужасно хотелось смыть, пот и

грязь.

-- Поколдуем, - беспечно отмахнулась принцесса, ловко сползая с постели и

поднялась на хвосте ожидая.

Сам по себе подъем с постели, уже казался мне подвигом, потому как

чувствовала я себя безвольной тряпкой.

Придерживая скользкую шелковую простыню, я последовала за принцессой.

Мао, откинув занавесь, довольно ехидно прошипела:

-- Глазс-с-са в пол, бойцы недоделанные.

Выглянув из-за массивной фигуры Мао, я увидела то самое сборище, что

имело неосторожность появиться в условно моей спальне. И все они послушно

подчинились, опуская головы вниз, но, так и не решаясь покинуть покои.

Видимо принцесса та еще штучка в этой ипостаси. Прошуршав мимо замерших

стражей, мы прошли в купальню, которая мне была смутно знакома. Кажется,

здесь меня отмывала Мао в день появления во дворце.

-- Пос-с-стой-ка, - с тихим шипением произнесла Мао за моей спиной, хотя

только что стояла впереди.

Холодная ладонь накрыла рану, защекотав кожу острыми коготками. Мне

показалось, будто нечто похожее на пластырь закрывает рану.

-- Вот и вс-с-се, теперь можш-ш-шно осторожно зайти в воду. Только садись

сразу на ступени, поймать тебя и аккуратно выловить, мне вряд ли удастся, - она

демонстративно поиграла длинными пальцами с внушительными когтями густо-

золотого цвета.

-- Красиво, - прокомментировала я, осторожно опускаясь в теплую воду.

Пока я осторожно отмывала кожу, пропитанную потом, пылью, и еще черт

знает чем, Мао что-то тихо насвистывала себе под нос. Она расположилась

вдоль бассейна, заняв своим грузным телом все оставшееся пространство.

-- Мао, ты знаешь, где найти дракона? - спросила я, искоса поглядывая на

зажмурившуюся девушку.

-- Ты об изгнаннике? - лениво поинтересовалась она, даже не уточняя, откуда

взялся столь странный интерес.

-- Да.

-- Нууууу, вообще-то есть теория, - несколько туманное объяснение только

подстегнуло мое любопытство еще больше.

-- И ты поделишься со мной?

-- Возможно... - "ого, да она что-то хочет взамен".

Мао свернулась клубочком, облокотившись на свой хвост как на подушку,

сверкнула на меня лукавыми зелеными глазами.

-- За это ты выполнишь одно мое желание, - таинственным свистом-шепотом

сообщила она, внимательно следя за моим лицом.

Я пожала плечами.

-- Похоже на шантаж.

Она покачала головой, отчего зазвенели заколки в ее волосах.

-- Сделка, всего лишь сделка. Ничего такого, - Мао сделал неопределенный

жест рукой.

-- Никаких подвигов, - хмурясь, уточнила я, прикидывая последствия.

-- Так ты согласна?

Помедлив лишь мгновение, я кивнула.

-- Тогда слушай. В нашем мире магия это часть мира, и как не бывает

одинаково глубокой реки, так не бывает ровно сосредоточенной энергии. На

творение чар это не влияет, но все же есть большие скопления энергии - вихри,

так их называют. Их никто не видит и не ощущает.

-- Но как же тогда вы узнали о них?

Мао нахмурилась, и я смолкла.

-- Все живые существа - дети Мира, имеют две полярности положительную...

-- И отрицательную, - закончила я за Мао, чем заслужила заинтересованный

взгляд.

-- Тебя я смотрю уже просветили, - усмехнулась она.

-- Не совсем...

-- Так вот у такого средоточия энергии полярность положительная, и по логике

ее сможет ощутить существо с такой же полярностью. К чему я это

рассказываю? Видишь ли, вихри гасят любой магический фон, поэтому мы не

могли найти Нима, поэтому не можем обнаружить убежище дракона. Есть

карта, составленная первой из Фениксов, там указаны зоны предполагаемого

нахождения вихрей. Почему предполагаемого? У вихрей есть одно неприятное

свойство перемещаться, но по ограниченной траектории.

На территории Морны их всего два и оба вне подозрений. Один используется

для испытательного полигона, там же находится замок Де"Рок, другой рядом с

Даркасом в императорском лесничестве. Территория Оши богаче на вихри, там

их пять. Школа алхимии, горный перевал Трош, устье реки Моллы, загородный

дворец принцессы Талинии и приграничный город Фрихт.

-- Все? А как же другие страны?

Мао подала мне бутылочку с шампунем, задумчиво глядя на блестящую гладь

воды. Можно было подумать, что это странное существо не человек и не дракон,

знает все на свете, готово ответить на любые мои вопросы. К чему бы это?

-- На территории других стран тоже есть вихри, но Мирезэ там делать нечего,

все, что ему нужно находится здесь. По-крайней мере я на это надеюсь, иначе

наши поиски почти бесполезны.

-- Звучит не слишком обнадеживающе, - сказала я, смывая с волос ароматную

пену.

Из теплой воды вылезать совсем не хотелось. Телу было хорошо и легко, но

Мао уже поглядывала на меня, недовольно постукивая кончиком хвоста по

разноцветной плитке.

-- Обнадеживающе выглядишь ты, и твое тело, - фыркнула Мао, - а про всю эту

историю можно сказать только одно - полная...

-- Да-да я уже поняла, а принцессе не пристало так выражаться.

-- А я сейчас не принцесса! И как выразился кто-то из стражей, - она повысила

голос до громкого шипения, - гадина ползучая! Или как вариант, драконье

отродье, я ничего не забыла?! Никакой почтительности!

Конечно, Мао больше играла на чужих нервах, чем действительно

возмущалась. Насколько я поняла, стражу всего дворца она успела сильно

достать, раз те не гнушались выражать такое непочтение. И вообще, странно все

это...

-- Мао, а чего они за тобой по дворцу бегают? - тут я заметила, каким весельем

и озорством загорелись ее глаза.

-- Мне ску-учно, а Мейджин так забавно злится. Он считает, что я совершенно

не контролирую себя, когда моя вторая кровь берет верх, - она поднялась на

хвосте и довольно зацокала языком, - мне же лишаться такой милой забавы,

ради разрушения иллюзий брата, пф...как-нибудь переживу.

-- Жестокая, - резюмировала я, выходя из воды и принимая из протянутых рук

Мао полотенце.

Когда мы покинули купальню, охраны в покоях резко убавилось до двух

невозмутимых стражей с полностью закрытыми масками лицами. Я заметила,

как напряглась Мао, проходя мимо них. По меньшей мере, странное поведение,

для безобразно вызывающей ипостаси принцессы. Сразу после нашего

возвращения, в комнату тихо вошли две служанки. У одной в руках был поднос

с едой, другая же аккуратно разложила на свежеубранной постели ярко синее

платье, и тонкое нижнее белье, туфли она пристроила на низенькой скамеечке.

Я наблюдала за ее манипуляциями с легким изумлением, но когда та подошла

ко мне со шкатулкой в руках, а затем ее открыла. Вот именно в этот момент мне

стало не смешно. В шкатулке на мягкой бархатной подушечке лежал массивный

венец, усеянный насыщенно-синими камнями.