Феодал. Том 2

Глава 13 Все в сборе

— Черноярский Владимир Денисович по вашему приказанию прибыл, — отчеканил я, когда вошёл в обставленный с удобством шатёр.

Оболенский доверительным шёпотом давал какие-то поручения офицеру разведки и жестом попросил меня подождать, как раз заканчивал. Внутри пахло табаком и рыбой, по слухам, ротмистр обожал таранку. Я и сам порой ловил нечто медитативное в том, как медленно её очищаешь, потрошишь и избавляешься от костей. Мысли приходят в порядок, а в конце ещё и награда ждала.

— Сделаешь?

— Сделаем, — подтвердил собеседник и, отдав честь, удалился, меня же пригласили подойти поближе.

— Так-с это у нас Черноярский, хм, гроза некромантов и молоденьких девиц? — усмехнулся он в седые усы, ротмистр был в хорошем настроении, дела шли отлично.

— С девицами, Олег Дмитриевич, порой сложнее, чем с армией мертвецов.

— Ха-ха, сказанул, — он отложил в сторону завёрнутую в газету сушëную рыбу и аккуратно стряхнул со стола разбросанные чешуйки. — Надобно нам с тобой обсудить произошедшее.

— Если за Мефодия требуется какая-либо плата или поручительство, только скажите — я готов взять ответственность за произошедшее.

— Ты это про что? — не понял Оболенский, усаживаясь в походное кресло, а потом стукнул себя по лбу. — Ох, ты ж, вылетело из головы. Про Куликова, что ли, тот, что проклятый?

— Да.

— Пустое дело, — отмахнулся он, — слышал я про него, непростая судьба у Мефодия, но нет, не за тем я тебя позвал.

— Так, а с ним что будет? — поинтересовался я.

— Что, что, — пожал он плечами, — подержали его достаточно, чтобы оклемался, и отпустим.

— А как же нападение…

Но Оболенский так поморщился, что я не настаивал на дальнейшем обмусоливании этой темы и задал справедливо напрашивающийся вопрос.

— Тогда зачем я здесь?

— Некромант, — он показал мне сесть. — Как ты с ним справился? Только не ври, — строго добавил офицер, весь вид ротмистра намекал, что сейчас не время юлить, в его руках была не только моя судьба.

— Благодаря мечу.

— Скромность — это похвально, но меч сам себя не использует, для этого нужна воля. Мои люди всё видели и сказали: воля у тебя есть. Могу я узнать, откуда ты взял это оружие?

— Мне его подарил учитель, большего сказать не могу. Вы сами попросили не врать.

— Хм, я взгляну?

Я на миг замешкался, но решил всё же положить на стол клинок.

— Обнажи, — попросил ротмистр, сам при этом даже руки не потянул.

Не знаю, доложил ли кто о защитных свойствах или это уважение к чужой собственности. Я убрал ножны в стороны и медленно повертел артефакт, чтобы нагнувшийся вперёд разведчик внимательно его осмотрел. Закончив, он благодарно кивнул, и я убрал оружие.

— Так, — основательно произнёс Олег Дмитриевич, заметно было, что он принимает важное для себя решение и готов смириться с будущими последствиями. — Буду откровенен, тебе стоит продать эту вещь, либо ты умрёшь, — он сказал это, глядя мне в глаза со всей серьёзностью. — Артефакт выше третьего поколения, возможно, выше четвёртого и пятого, даже мне это невооружённым глазом видно.

— Значит, вы собирали о нём информацию? — уточнил я, не спеша реагировать на такие заявления.

— Конечно, — подтвердил Оболенский. — С тех пор как ты пять раз подряд выжил в белых мирах.

Что-то такое я и предполагал, но тогда мне нужны были срочно первые деньги — другого быстрого способа разбогатеть, увы, не подвернулось. Потом я, конечно, отложил книжечку до лучших времён — жалко разбазаривать координаты неизведанных миров.

— Значит, и с отцом моим имели беседу? — я понял по блеснувшим глазам Оболенского, что прав и продолжил. — Зачем вам артефакт, который не будет слушаться?

Ротмистр неторопливо разгладил усы. Похоже, я попал в точку, и в этом заключалась та самая загвоздка, почему меч до сих пор у меня.

— Резонный вопрос, но нам ничто не мешает подождать. Лет через двадцать сыщем какого-нибудь башковитого артефактора, и он найдёт подход.

— Не найдёт.

— Почему же?

— Артефакт именной.

Тут я кривил душой, ибо Нобу смог им воспользоваться, но я верил, что это потому что я был не против и воля меча подчинилась. Отсюда вытекала наша особая связь.

— Пока не доказано обратного, он такой же, как и все остальные, — возразил разведчик.

— Можем проверить, — разгорячённый я встал с места и положил руку на эфес. — Зовите кого не жалко.

— Успокойтесь, барон, ни к чему нам резкость. Анатолий! — требовательно пробасил он, внутрь заглянул тот самый молоденький адъютант. — Приведите пленного.

Олег Дмитриевич замолчал, обдумывая что-то своё, и мы просидели в тишине, пока в шатёр не протолкнули связанного змееголового. Я встал.

— Освободите его, — приказал ротмистр, и двое стражников разрезали путы, однако придержали руки на плечах монстра.

Тот был порядком избит и не понимал, что от него требуется, боялся.

— Пусть возьмёт меч.

Так и знал, что наследие Аластора попробуют у меня отобрать, но корпус можно понять — я и так долго пробегал с мощной игрушкой на руках. Такая и самим в хозяйстве пригодится. Обидней всего, что и бежать-то, по сути, некуда. Разве что из одной империи в другую, но и там меня не ждут с распростёртыми объятиями. Скорее будет хуже. В чужой стране я вообще никто.

«Надо искать диалог с нашими».

Я сделал, как просили и, без опаски держась за лезвие, протянул оружие рукояткой вперёд. Змееголовый не спешил брать, думал подвох. Или медленно соображал. Его колебания длились ровно до болезненного тычка в спину. Стражник подтолкнул монстра к мечу Аластора, и тот коснулся артефакта без задней мысли.

Грянул короткий взрыв, и я сам не заметил, как стоял весь измазанный в крови. Стража шарахнуться даже не успела — настолько всё быстро произошло. Куски плоти долетели в том числе до стола Оболенского. Голову монстра разнесло быстрее, чем он моргнул. Меч в этом плане не сдерживался.

Труп выволокли наружу, а побелевший ротмистр старательно делал вид, что не замечает на столе обломков костей и прочего содержимого черепа. Я развернулся к нему, также протягивая артефакт.

— Забирайте, Олег Дмитриевич. Может, через двадцать лет найдёте какого-нибудь башковитого артефактора и его мозги разлетятся ещё эпичней. Это я вам гарантирую.

Я старался выглядеть уверенно на фоне тотального истощения — меч внезапно высосал из меня всю дневную норму магии и ещë сверху литра два или в чëм она там измерялась. Сильно, почти до слëз, давило на виски, и я даже стал опасаться, не присоединюсь ли к почившему змееголовому за компанию?

Ротмистр пришëл в себя и нахмурился.

— На что-то подобное я и рассчитывал, но не настолько… Убери от греха подальше, — раздражëнно велел он.

Переговоры зашли в тупик, и это не нравилось ротмистру, привыкшему к ясности и чëткой иерархии. С одной стороны, надо бы изъять мощную диковинку, но с другой — кто на это решится? И ещë хуже — что потом с ней делать, не погонишь же на убой и так малочисленных артефакторов?

— Как ты смотришь на возможность работать на корпус?

— Отрицательно, но я полагаю, выбора ни у кого из нас нет?

— Нет.

— Хорошо, — согласился я, — но только без кабалы. Взаимовыгодное сотрудничество: вы мне, я — вам.

— Идёт, — ротмистр встал, протягивая мне крепкую ладонь.

Обменявшись рукопожатиями, мы договорились утрясти детали в более спокойной обстановке в Ростове. Сейчас шатёр следовало прибрать, и мы оба были слишком заняты личными делами. Я — феодом, он — завершением миссии императора.

— Вот, отдашь это, — он протянул мне наспех состряпанную записку. — Заберёшь Куликова и в казначейство заскочи, награду получишь.

— А когда мы…

— Я пришлю человека. До скорой встречи, барон.

Снаружи меня терпеливо ждал Нобу. Я отошёл подальше от палатки за один из домов-контейнеров и не выдержал — желудок вывернулся наизнанку. Посреди этой какофонии вылезла золотистая надпись:

Параметр дипломатия +5, повысился до (28/100)

После пришлось отмывать кровь у бочки с водой, но одежду всю заляпало — в храме переоденусь и отдам в стирку. Это тоже включено в стоимость «проходок», кстати.

— Спасибо, — поблагодарил я мечника за платок и сплюнул. — Идём, заберём нашего Мефодия и драпаем отсюда, видеть не могу этот «Красный-34».

Здоровяк был рад нас застать после почти трёхдневного заточения. К сожалению, к нему не допускали посетителей всё это время, и берсерк намаялся от безделья и скуки.

— Я это, опять профукал секиру, Владимир Денисович, — извиняюще потёр он шею.

— Чёрт с ней.

Забрав тридцать пять тысяч общего гонорара, мы ступили через портал и сразу же получили известие о прибытии ещё и Потапа.

— А что такие невесёлые? — пританцовывая, спросил он. — Как же прекрасен наш мир после недели у вонючих аборигенов, вы бы знали, — жаловался он, идя с нами к складам.

— Поверь, мы знаем, — ответил я ему и дальше все утонули в подробностях его маленького приключения с обучением разведчиков языку пароголовых.

Было очень интересно слушать про лингвистическую разницу между двумя большими дымными колечками и одним малым. Настолько, что я через пару минут всё забыл, перекладывая в нашу телегу пятьдесят килограмм зелёного металла для Лукичны. Пора завести в феод побольше хороших, но скоропортящихся продуктов.

Затем в казначействе при храме заплатил налог за Инея. Пять тысяч помахали мне на прощание ручкой, но закон есть закон. Когда придёт время дрессировать глазастого охламона, потребуются советы профи, а он как раз и входил в эту стоимость.

— А у вас что происходило, пока меня не было? — словоохотливый Новиков, наконец, завершил свою сагу.

— Да так, — пожал я плечами, — пустяки, потом ребята расскажут.

— А зачем мы забираем зеленец?

— В феод повезём.

— Так, эм, погоди, у тебя уже появился феод?

— Да, скоро увидишь его. Тебе понравится.

— С чего бы это? — с подозрением поднял бровь Новиков.

— Он посреди леса.

— О-о-о, — заинтриговано протянул наш следопыт и с ещё большим нетерпением стал ждать этого визита.

Чтобы не идти в ту сторону порожними, мы приобрели ещё пару лишних телег и запрягли в них своих лошадей. Закупали в дорогу разные вещи. Например, я понял, что у нас нет фонарей: ночью на улицу нормально не выйти по своим делам. Свечей также набрал — темнело рано, хотелось иногда что-то почитать или написать. Три книги по теории магии достаточно на первое время — надо подтягивать знания.

Помимо этого, приобрели восемь пустых бочек для хранения продуктов. В них сложили свежее мясо, рыбу, ёмкости с маслом и напитками — мужики соскучились по городскому квасу. К тому же я прихватил пузатую четверть с чем-то погорячей, но её мы откупорим на особый случай.

Три пуда соли, сушёных трав, мёду кадка, четыре бочки до отказа набили овощами: помидоры, огурцы, репа, лук, чеснок, капуста и многое другое. Не в пример остальным феодалам я заморачивался именно с питанием своих людей. Кто-то скажет, да что там — кинь им солонины, пусть грызут, но нет. На этом дружную эффективную команду не построишь. Человек должен получать максимум полезных веществ, чтобы выкладываться на все сто. Так работал любой организм.

Зная, что с лесопилкой у нас пока беда и сами мы доски производить не можем, я загрузил вторую телегу именно ими, туда же добавил скобы для стягивания и усиления срубов, штырей, тесовых гвоздей, крюков, петлей и много другого, о чём не раз напоминал Кошевой.

Надо признать, сам процесс покупки утомлял и занимал слишком много времени. Для меня это было всё в новинку, но проблема обрисовалась сама собой. Если я утону в хозяйственной части, то не буду ничего успевать. Надо чётко разграничить свои задачи и цели.

Барон, то есть хозяин феода, обязан следить, чтобы казна не пустела, охранять земли, наводить порядок по судебной части, отыскивать нужных людей и т.д. Это основа. Попробовать в любом случае стоило, но лучше пусть подобным занимается отдельный доверенный человек.

«Завтра найму приказчика, иначе это высосет из меня все силы».

В общем, две телеги были загружены с горкой, возможно, даже чем-то не слишком нужным — здесь я по неопытности мог дать маху. Мы, не спеша, добрались через дубраву до феода. Нас не было три дня и меня интересовало, насколько продвинулась работа. Впрочем, я ждал чего угодно, но не двух пацанят, перегородивших нам дорогу как раз перед просекой.

— Это вы барон Черноярский? — спросил меня веснушчатый шалопай, второй его друг скромно стоял рядом и видно, что волновался.

— Допустим, я.

Оборванец посмотрел мне за спину с расширившимися от радости глазами и опять задал вопрос.

— Это же господин Нобуёси, да?

Я обернулся к Нобу, но тот сам ничего не понимал.

— Говори, что тебе надо малой, или уходи, мы спешим, — пришлось из-за этих двоих остановиться за пару сотен метров до просеки.

— Мы слышали после турнира на Темерницкой, что господин Нобуёси набирает учеников. Хотим у него учиться, — выпалил веснушчатый малец.

— Как тебя зовут?

— Василий.

— А твоего друга?

— Пётр, — ответил скромник.

— Вот что, Василий, и вот что Пётр, мы детей сюда не принимаем, здесь опасно и много работать придётся. Где ваши родители?

Мальчишка опустил взгляд, второй тоже не ответил, сзади раздался голос Потапа.

— Да бездомные они, что не видишь, барон. Ростовские? — спросил он с сочувствием.

— Да.

— Слушай, возьми их, а? — Новиков, к моему удивлению, взялся опекать эту мелюзгу.

Мой дар показывал вот что:

Василий Тимофеевич Пахота

Отвага (11/100)

Лидерство (6/100)

Преданность к «В. Д. Черноярскому» (0/100)

Достигнута ⅕ предельного уровня развития.

Его чернявый друг имел другие наклонности:

Пётр Алексеевич Одинцов

Отвага (8/100)

Интеллект (11/100)

Преданность к «В. Д. Черноярскому» (0/100)

Достигнута ⅙ предельного уровня развития.

Оба для своего возраста неплохо одарены несмотря на отсутствие каких-либо мирных или боевых профессий. Всего десять лет — куда им? Однако же, и ворами, как Потап они не стали.

— Ты тоже хочешь к Нобуёси в ученики? — спросил я Петра, и тот послушно закивал.

Оно и понятно — повторяет за другом и готов идти за ним в любую авантюру, хотя имеет больше склонности стать магом. Что примечательно, отвага у обоих высокая, у крестьян она максимум пять-семь. Такое бывает, когда кто-то из предков служил и воевал.

— Мы не нахлебники, — резко вставил Василий. — Мы всё умеем — уже работали на стройке, скажи Петь.

— Да, мы не врём.

Честно, я не хотел их брать. Это не одно и то же, что лесорубы или иной какой взрослый, но с другой стороны… Я вспомнил себя в их возрасте и подумал, что бы со мной было, не появись Аластор? Кто бы дал шанс на лучшую жизнь?

Сельские сторонились меня: то ли боялись, то ли ненавидели за благородное происхождение, но я-то родителей не выбирал.

«Там меня не принимали крестьяне, а здесь — аристократы. Ничего не изменилось».

— Потап, — подозвал я шустрого толмача, и тот с готовностью встал рядом. — Под твою ответственность, понял?

— Идёт, — улыбнулся бродяга. — Что ребятня, спуску вам не будет, сразу говорю. За уроки придётся отработать.

— Отработаем.

— Всё идите за нами, — велел я обоим, ну а Нобу никто не спросил, хочет он обучать или нет, впрочем, я думаю, он не откажется поделиться немного знаниями.

Боюсь, после такого беспризорники взвоют, но так даже лучше: если убегут от сложностей, значит, им тут не место.

— Зинаида, накорми этих вояк, пусть помоются, и выдай им одежду подходящую.

Женщина приложила ладонь к щеке и с сочувствием произнесла:

— Ох, голубчики мои ненаглядные, что ж вы исхудали так? Намыкались, поди, сердце кровью обливается. Подходите, вот, сейчас каши налью.

— А нас не надо жалеть, мы не за жалостью пришли, — нахохлился Василий, но у самого глаза на мокром месте.

Лукична кого хочешь прошибëт своей добротой.

— Да-да, конечно, золотой, — шмыгнула она носом и незаметно смахнула слезу.

Я оставил их разбираться самостоятельно и велел Мефодию с Нобуëси разгрузить телеги. Кошевой отозвал меня в сторонку.

— Разговор есть, — как-то встревоженно начал он, а потом выложил обо всëм, что произошло с момента моего отъезда.

С каждым его словом меня разбирала злость, и лесоруб под конец совсем стих.

— Так, понял тебя, — я попытался успокоиться и отвлëкся пока на стороннее поручение. — Там в телеге бочки и зеленец. Скажи Ермолаю, чтобы приспособил их друг с другом и все продукты, что портятся, туда сложите и в погреб.

— Это мы придумаем, но, Владимир Денисович, погреба-то у нас покамест нет.

— К концу дня будет, — пообещал я, ему и пошëл в избу к Гио, мне сказали, маг отдыхает после разведки местности.

Джанашия гонял чаи на печи и, когда я вошёл, коротко мне кивнул.

— Одевайся, по дороге всё расскажешь.

— Мы куда-то едем?

— Да, в имение Черноярских.

Старик отставил массивную кружку в сторону.

— На отца родного пойти хочешь?

— А ты против?

Прославленный маг выражения выбирал осторожно, явно опасаясь стать причиной будущего кровопролития.

— Скажем так, я буду не в восторге. Препятствий чинить не стану, но в глазах моих ты потеряешь.

— Я тебе, Гио, благодарен, что защитил людей, — сказал я, тоже наливая в чашку кипятка, — но ты много на себя берёшь. Я не стремлюсь быть хорошим ни в чьих глазах — я глава феода и как скажу, так и будет. Мне нужно знать прямо сейчас: ты со мной или ты уходишь? Сомневающимся тут не место.

Старик прокряхтел и сполз на пол. Пока я отпивал из чашки, он подошёл ко мне.

— А как же долг?

— Мы в расчёте, и я никого не держу, но если остаёшься — ты полностью мой. Скажу убивать — ты убиваешь, скажу строить — ты строишь. Всё честно, так что выбирай.

Я не планировал махать мечом и совершать опрометчивые поступки. Хотел для начала выяснить причину этой агрессии, а потом уже принимать ответные меры. Для Гио это своеобразный тест: если он из-за своих убеждений и старой памяти не пожелает служить мне, то пусть так и будет. Я не хочу иметь за спиной сильного мага даже с мизерным шансом на предательство, проще разобраться на берегу.

— Хорошо, Владимир, я с тобой, — согласился седой маг и протянул руку.

Я крепко сжал её и повёл на себя.

— И на людях называй меня Владимир Денисович. Я тебе не внучок, смекаешь?

— Хорошо, — согласился Гио, и я покинул избу, чтобы предупредить остальных.

Нобуёси, Мефодий, Потап, а теперь ещё и Гио составляли моё боевое ядро. Кошевого с Ермолаем я на разборки брать не стал — на них безопасность и работа поселения. Таким составом мы и выехали верхом. Джанашия в пути подробно расписал всё как было, и я понял, что без стороннего финансирования тут не обошлось.

Пятьдесят дополнительных гридней — это минимум пятьдесят тысяч в месяц для их содержания. А если это не новички, то все сто. Откуда такие деньги у батюшки — непонятно. Подозрения пали на Рындина, но когда мы добрались до ворот имения, я, к своему удивлению, увидел там тевтонский патруль, ехавший вдоль высокого забора.

— Кто таков? — нагло спросил воняющий перегаром немец, мечник «D» с довольно неплохой отвагой, но безалаберный и вор.

Таких даже в ордене презирали.

— У меня тот же вопрос: что вы делаете в имении моего отца? — я заставил его попятиться, наезжая вперёд Адулаем, конь чувствовал агрессию хозяина и тоже напирал.

— Так ты ублюдок? Как там, ммм? — воззвал он к товарищам. — Владимир, во! А мы тебя и ждали: сдавай оружие и бегом к папке, ха-ха, а то по заднице получишь, — заулыбался наглый воин.

— По заднице, значит?

— Розгами, ага.

— Может, ты мне и выпишешь их прямо сейчас, чего ждать? — предложил я тевтонцу.

— А что? — обернулся тот за поддержкой. — Это всегда можно. Спрыгивай рус.

— Владимир… Денисович, — добавил Гио предостерегающе, но я отмахнулся от него, была причина проучить зарвавшегося урода, и имя этой причины — Николай.

— Готов? — спросил я немца.

— Я-я, давай.

Разница между нами слишком очевидна, но я не стал использовать силу меча — мне хотелось разделаться с ним чистым фехтованием. Впрочем, так тоже вышло быстро.

Усыплявший мою бдительность воин так и не понял, что я с самого начала прочитал его гнилой манёвр. Напускная бравада и расхлябанность, нарочито ленивые и заторможенные движения — всё это было призвано расслабить меня, а провокационный тон — разозлить.

На этом контрасте он вмиг подобрался, расслабленность исчезла, и сам тевтонец готов был выбить из наследника дурь на потеху братьям. Увы, но его быстрая атака нахрапом закончилась проткнутым лёгким.

— Бегите за лекарем, — сказал я, вытирая тряпкой клинок и возвращая его в ножны. — У вас около пяти минут, иначе он умрёт.

Наглец ловил ртом воздух и ползал на обочине в траве, как раздавленный червяк. Я же сел обратно в седло и проехал внутрь. Убивать его не стал — это кровь за кровь. Если бы Николай не выжил, то и я не щадил бы никого, но излишняя жестокость ни к чему. Ещё один враг в лице могущественного ордена мне не нужен.

Кто-то из тевтонцев успел предупредить охрану, и нас сопровождала до порога целая процессия из двадцати клинков. Двери отчего дома открылись и наружу высыпали знакомые лица.

Гунтер со своей ватагой встал по левую руку отца, справа от него расположился мой покрывшийся пятнами возмущения брат Афанасий. Парень активно набирал в весе, становясь всё больше похожим на родителя, и сзади незаметной тенью прикрывал маг. Тоже личность, имевшая ко мне претензию — изгнанный за нарушение дисциплины Игнат Цыбульский.

«Все в сборе».