Феодал. Том 2

Глава 3 Мясник

— Марина Васильевна, — поздоровался я и поймал на себе умоляющий взгляд. — Разве вы не должны были меня ждать в десять по поводу обсуждения моего дела? — я взглянул на наручные часы и постукал пальцем по стеклу. — Может, спешат? Владимир Черноярский, — представился я её раздражённому спутнику.

— Иван Спицын, — буркнул молодой человек, но всё же пожал руку, а потом вернулся со своим вопросом к метрдотелю. — Мой отец был уважаемым человеком в этом городе, стоило ему умереть, как всё, то хорошее, что он сделал, сразу забылось?

— Ваш батюшка почил? — удивился я и перевёл взгляд на Марину, та мне ничего не сообщила по поводу его смерти, сейчас она хотела только одного — поскорее убежать от сына своего бывшего компаньона.

— Какие-то мрази зарезали его на похоронах Троекурского, полиция их никак не может найти…

Я уже не обращал на него внимания и понял к чему чёрное платье.

— Подождите здесь, секунду, — попросил я и отошёл обратно к чете Кислица. — Мне очень жаль, это мой адвокат, случился срочный вопрос по слушаниям, так что в этот раз не получится мило поболтать, но мы с вами ещё увидимся, Антон Павлович. Скорее всего, когда я уже буду в другом статусе. Наталья Антоновна, Лариса Павловна, — кивнул я матери с дочкой, — получил изысканное удовольствие от знакомства с вами. Не успел похвалить ваши наряды. Уверяю, до этого обязательно дошло бы, но дела-дела.

— Та девушка ваш адвокат? — с сомнением спросила мадам Кислица.

— О да, Троекурская, она сейчас в трауре, — я быстренько оплатил счёт и распрощался со знатной четой, ощущая спиной, как они провожают меня взглядом.

— Марина Васильевна, это никуда не годится! — сердито сказал я, вклиниваясь в бесконечную ругань Спицына. — Я вам плачу такие деньги не для того, чтобы вы игнорировали меня. Потрудитесь сейчас же объясниться. Иван Геннадьевич, сожалею о вашем отце, но у меня на кону суд за наследство, — я взял под руку девушку и повёл её на выход, где любезный швейцар отдал мне оружие и открыл дверь.

— Марина, — крикнул вслед ухажёр, но та лишь беспомощно повела плечом.

— Он прав, Иван Геннадьевич, перенесём ужин на другой день…

Снаружи я сразу же подозвал извозчика, пока тот лопух не опомнился. Подав Троекурской руку, я помог ей взобраться, а после одним прыжком оказался внутри.

— Гони! — приказал я, махнув десятирублёвой бумажкой, и ямщик бодро тронулся, удаляясь от «Империаля».

Мы обернулись и увидели, как Спицын в ярости выбежал на улицу. Его комичный растрëпанный вид вызвал у нас приступ хохота.

— Пхх, смотри, он чуть не грохнулся со ступенек, — тронула меня за плечо Марина и снова рассмеялась, ей явно полегчало.

— Как тебя угораздило?

— Контора отошла ему по наследству, вот и пригрозил меня вышвырнуть, если не пойду с ним, что поделать? — философски заключила она.

— Но у вас же равные доли или я ошибаюсь? А и да, мои соболезнования по поводу папеньки, я не знал. Надо было сказать.

— И что бы вы сделали?

— Как минимум пришёл бы на похороны, вы сами не пострадали?

— Нет, Спицина убили возле другого выхода, мне повезло, — как-то слишком спокойно ответила девушка, — а по поводу долей тут печальная ситуация. Мой отец наделал больших долгов, к тому же на старости лет сильно сдал. Пришлось почти всё продать.

— Значит, мои догадки оказались верны?

— Вы о чём?

— По поводу «серой мыши», которую вы из себя разыгрывали.

— Мир мужчин жесток, Владимир, и таких, как я не воспринимают всерьёз. Лучше уж быть серой мышью, чем отбиваться от толп поклонников, мешающих учиться.

— Но сейчас вы больше не притворяетесь?

— Нет. Ни к чему.

— Объясните, — попросил я, поворачиваясь к ней боком.

Преображение просто колоссальное: вместо сутулой спины — осанка как в лучших благородных домах, ухоженные мягкие волны тёмных волос, здоровая бархатная кожа, увеличившаяся в размерах грудь, вся мимика расслаблена, в Троекурской сквозила одновременно женственность и уверенность не только в силе своей красоты. Она хорошо знала себе цену.

— Это моë последнее дело. Закончу его и открою свою практику.

— Смелое решение, — ответил я, — но есть ли у вас на это средства?

— Средства есть, Владимир Денисович, а что вы хотели вступить в долю?

— Сначала выиграйте мне дело, а потом посмотрим, — откинувшись на спинку сиденья, ответил я. — В ближайшие дни всë должно закончиться.

— Надеюсь, — сказала она и замолчала на какое-то время.

Я попросил извозчика отвезти девушку и проводил до дверей. В дороге мы успели поболтать о всяких пустяках, не хотелось говорить о делах в конце дня, потому и расстались мы на приятной ноте.

— Отвези меня в соседний квартал и высади, — попросил я извозчика, когда запрыгнул обратно.

Что-то не нравилось мне в её поведении. Как будто бы всё нормально, но интуиция буквально кричала о несостыковках.

— Дружище, а ты случайно не знаешь, сколько выездов с Покровского погоста?

— Как же не знать, знаю, у меня там бабка похоронена, — ответил мужичок и потёр рукой нос. — Один выезд, других нет.

— Понял тебя, — что и требовалось доказать.

Соврала в одном, соврала и в остальном.

— А что случилось там, говорят, зарезали кого?

— Ага, а то как же, весь город об этом гудит. Адвокатишку того самого ножичком изверги и порешили. Говорят, не меньше пятнадцати ударов получил, — ямщик перекрестился. — А вот девке, что с ним была, повезло — не тронули, ну хоть совесть какая осталась, на том спасибо…

— Погоди, какой ещё девке?

— Ну дык которая, как её бишь там, Троекурова, Трикурская…

— Троекурская?

— Она самая. Нашли её в бессознанке, говорит, испугалась, ничего не видела.

— Разворачивай.

— Ась? А что туда не надо?

— Я говорю, разворачивай, отвези меня обратно к дому.

— В смысле к зазнобе вашей?

— Поговори мне ещё, — раздражённо хлопнул я его по плечу.

— Да кто ж вас поймёт, все обижаются… — пробурчал что-то под нос старик и развернулся.

Марина жила в одноэтажном доме на несколько хозяев. Один подъезд — одна квартира. Улицы освещались тусклыми фонарями, прохожих почти нет, а по подворотням гулял прохладный ветер. Пахло подступающей осенью.

Извозчик как раз выехал на нужную улицу, как я подметил ошивающегося возле дверного прохода подозрительного субъекта. Он как раз ковырялся в замке, когда услышал цоканье копыт и резко развернулся, засунув руки в карманы.

— За ним вот аккуратно едь, только не спугни, ещё десятку дам, понял?

— Сделаем, — насупился дед, и, насвистывая, покатил вдоль бордюра.

Я вжался внутрь, чтобы тень падала на лицо, а сам положил на колени загодя оголённый меч, ножны отодвинул.

Отвага (40/100)

Харизма (16/100)

Убийца ©

Мясник (E)

Преданность к «В. Д. Черноярскому» (0/100)

Достигнут предельный уровень развития.

Троекурская почему-то решила не рассказывать про угрозы в свой адрес, но я придерживался той позиции, что всё, кто со мной в одной лодке, подлежат моей защите. Я не дам обижать своих людей, а в Марине я видел ценный кадр. Её талант — это драгоценность, которую надо оберегать. «Искажение истины» — это не только про юридические вопросы, но и торговля, дипломатия, пропаганда и многое другое. Она может менять мнения людей по самым важным вопросам, если, конечно, сама в этом заинтересована.

Потому я разозлился на Рындина не на шутку. Тот словно в издевательство надо мной послал именно мясника, чтобы душегуб расчленил бедняжку в назидание мне и всем, кто рискнёт связываться с отделившимся от отца Черноярским.

— Что вам надо? — испуганно спросил пешеход, когда я спрыгнул с брички и выставил вперёд меч.

— Руки, — сказал я строго, — руки держи на виду или проткну.

Убийца медленно поднял ладони в чёрных перчатках, пальцы плотно смыкались друг с другом, на лице отразилась тревога, вид он имел интеллигентный, напоминал среднестатистического клерка, только без очков.

— Вы грабитель? Если да, то у меня совсем нет денег…

— Заткнись, — прервал я его. — Что ты делал возле того дома? — показал я наклоном головы, не отрывая глаз от убийцы.

— Ключи, я ключи обронил, — быстро нашёлся собеседник. — Искал в темноте, точно помню здесь где-то, — он плаксиво сморщился и опустил взгляд на дорогу, как будто продолжал искать. — Разве это возбраняется?

— Ваше превосходительство, да пусть катится куда шёл. Чего по зря народ пужать? — сказал сзади с козел ямщик.

— Я ни в чём не виноват… Они где-то должны быть здесь, жалко посветить нечем. У вас нет с собой фонаря?

— Руки. Держи. На виду, — сквозь зубы сказал я, кончик меча чуть коснулся его груди. — Теперь правую протяни мне медленно.

Когда он это сделал, я стянул с него перчатку и положил себе в карман.

— Вторую…

Я-то уже знаком с этой породой «работничков», потому в курсе, чего от них ждать. Тем более передо мной не самый искушённый их представитель. Для устранения девушки не стали нанимать профи, сойдёт и подобный беспринципный головорез.

Убийца понял, что сейчас его лишают главного оружия — артефактов-линз, потому выпустил в меня конус обжигающего пламени. Обычного человека она бы объяло по торс, съедая волосяной покров и плавя кожу. Стоит признать — выброс мощный, я недооценил противника.

Меч Аластора рассеял это всё в стороны, обезопасив меня от высоких температур, но будь кто по бокам — им бы не поздоровилось. Быстрый анализ выявил скрытую профессию Боевой маг ©. Вот оно что! Этот гад был предрасположен к магии с рождения, но выбрал иной путь, либо родителям не хватило денег на обучение, вот он и не выбился в люди.

Каждый сам выбирает, к чему прикладывать свои способности — этот субъект пошёл по лёгкому пути убийств, за что и потерял кисть. Я срубил её на реакции, чтобы ассасин не вытворил чего похлеще. Она шмякнулась на дорогу вместе с перчаткой, а сам недомаг бухнулся на колени.

Его талант мог работать и без усилителя, но для этого убийце-мяснику не хватало знаний и практики. Да и зачем оно ему? Когда и так всё работает исправно. Стоит признать, подосланный душегуб не заголосил как резанный, а беззвучно валялся в ногах, баюкая обрубок. Справившись с шоком, с красным от потуги лицом и со сжатыми зубами, он немедленно снял с себя ремень, чтобы остановить кровотечение.

Стоя рядом, я нагнулся и высвободил вторую перчаточку от безжизненной кисти, а потом отфутболил её в канаву, где она упала в канализацию.

— Кто тебя послал?

— Лекарство, мне надо выпить лекарство, остановить кровь… — умолял убийца.

— Никаких лекарств, пока не расскажешь мне всё, — я отобрал у него подозрительную склянку, что вполне могла быть ядом.

Зная их тягу к красивому уходу из жизни после неудачных покушений, я сразу же её отобрал и заставил вывернуть все карманы.

— Отбрось от себя нож.

Тот вытащил из голенища оружие и сделал, как я сказал. Я присмотрелся к склянке — очень похоже на стяжень.

— Мне нет смысла выдавать заказчика, — выдавил из себя мужчина.

Так-то он прав — не надо изобретать велосипед. Через пять минут он будет не жилец, если не раньше. Вон как побледнел, из артерий и вен кровь быстро покидала его тело.

Я залез во внутренний карман и закинул туда склянку.

— Хорошо, будь по-твоему, давай ладонь. Не бойся, не отрежу.

Продолжая держать правой рукой меч, я протянул ему сжатый кулак левой, и из него посыпалась струйка порошка.

— Омн, дурак ты парень, — облизывая кожу до мельчайшей песчинки, произнёс убийца и выдавил из себя улыбку. — Хрен тебе, а не имя, ха-ха-ха! Какая лёгкая смерть, — он зажмурился с улыбкой, приготовившись умереть.

Я терпеливо ждал, стукая кончиком меча по мостовой. Дзынь. Дзынь. Убийца развалился прямо на дороге в эффектной позе распятия. Нависнув над ним, я продолжал дзынькать. Один глаз приоткрылся.

— Ну шо там? Костлявая ещё не приходила? — поинтересовался я.

— Странно, должно было подействовать.

Я взглянул на наручные часы.

— Старик, сколько уже прошло?

— Минуты три как, — ответил ямщик и звучно отвинтил фляжку, ночка обещала быть интересной.

— Слышал? Вставай, хватит тут симулировать.

— Да как так то? — с обидой произнёс ассасин.

— А вот так, — я показал ему вместо склянки деревянный футляр со стяженем.

— Ты насыпал мне не того порошка?

— И, правда, как я мог?

— Но зачем?

Я положил обратно за пазуху лекарство, нагнулся, чтобы схватить за шиворот этого идиота, и одним движением поставил его на ноги.

— Чтобы ты ответил на мои вопросы. Хотя нет, я знаю, ты же у нас кодекс там какой-то чтишь. Так что я без твоей помощи справлюсь, Евгений Николаевич Катков. Полезай в кибитку, — приказал я ему.

При оглашении своего имени он как-то стушевался и если и хотел сопротивляться, то теперь понял, что о нём давно всё известно, потому смиренно послушался.

— Хороший мальчик.

— Кудысь? — сморщившись, спросил ямщик, от него пахло какой-то сивухой.

— Рындина знаешь?

— Как же не знать.

— К нему и вези.

— Далеко будет, за городом имение.

— А ты в резиденцию давай. Слышал, он часто в Ростове бывает, вот и проверим. Там твой хозяин? — спросил я Каткова, но тот смотрел только перед собой. — Молчишь? Ну, молчи, едем!

У меня не было слепка личности Рындина, чтобы проверить преданность убийцы, но аристократ уже замарался в одном эпизоде ранее, потому напрашивались параллели. Остальным баронам, наоборот, было выгодно дробление феода Черноярских — так их триумвират наберëт могущество. Я шёл на след денег. Кому выгодно — тот и спонсор «праздника».

Возница правил в центр города, а я держал на крючке своего пленника, готовый пустить в ход оружие. Рука у него больше не кровоточила и медленно покрывалась соединительной тканью, формируя рубец. С таким обычно ходят калеки, вот и этот субъект больше не сможет качественно выполнять свою работу. Разве что совсем уж явную мокруху.

Честно признаться, у меня было огромное желание прибить его на месте, но Рындин ведь пошлëт следующего, и этот поток мразей будет идти бесконечно. Денег у барона на десять жизней хватит, и для достижения своих целей он их не жалел.

Но чего у него не было, так это смелости, настоящего стержня. Поэтому он и не установил до сих пор свою власть над регионом, боялся идти против графа, выжидал, пакостил, где можно. Со мной такое не пройдёт.

От дома Марины Троекурской до резиденции барона мы ехали примерно час. Огороженный металлическим забором дворец был самым дорогим зданием в городе, не считая храма. Зная торгашеский характер Рындина, я не прогадал — барон оказался на месте, более того — давал приём для узкого круга лиц.

Такие, как он, покидали город только на выходные, чтобы отдохнуть на природе в родном имении, а в будни проводили деловые встречи. Всё-таки Ростов — это мощная точка притяжения для коммерсантов разного пошиба, и порт тому способствовал.

— Вы не приглашены, разворачивайтесь, — велела нам стража на въезде, я приказал убийце не дёргаться.

— Передай хозяину, сын Черноярского к нему приехал, пусть выйдет.

— Ничего я передавать не буду. Сказано, занят Аркадий Терентьевич, а всяких проходимцев велено не пускать.

— Проходимцев говоришь? — спросил я и взял за волосы пленника, меч почти касался его горла. — А что ж вы своих ко мне подсылаете? Узнаёшь?

Перчатка на моей руке засветилась золотистым сиянием — я снял слепок личности капитана и проверил — есть соответствие. Преданность к нему у Каткова в районе пятнадцати единиц, у незнакомых людей она всегда на нуле. Значит, были контактики.

— Я не знаю, кто это, — попытался отнекиваться офицер.

— Не ври, он мне всех сдал. Сказать, что он сделал?

— Он врёт! Я ему ничего не говорил, — в панике выпалил убийца.

— Так вы же не знакомы? — усмехнувшись, спросил я.

Пленник прикусил язык. М-да, умом он не отличался.

— Так что, долго мне ждать?

Капитан подозвал одного из гридней и что-то прошептал ему на ухо, в ответ получил кивок. Перед нами расступились.

— Вас проводят. Советую не чудить, бастард, — предупредил главный стражник.

— Без тебя разберусь, что мне делать, смерд.

Не скрою, меня порядком достал этот половинчатый статус. Вроде бы всё равно, но каждый норовил ткнуть носом в моё происхождение. В эту игру можно играть вдвоём.

Ямщика ссадили, и вместо него сел тот самый гридень. Мы проехали главный вход, чтобы остановиться с торца, куда приезжал транспорт для разгрузки продуктов и прочих товаров. Слуг быстро прогнали, и вскоре это место опустело.

— Слезай, — велел я пленнику и выставил его вперёд, меч вложил ножны, которые уже успел обратно повесить на пояс.

Контролировать убийцу больше не было смысла — он отсюда не убежит. За нами уже следило порядка семи человек. Четверо из них боевые маги ранга «B». Рука с перчаткой-линзой была в кармане. Я безостановочно всех заносил в свою «картотеку», но оценить их уровень преданности смог, только когда его превосходительство Рындин соизволил явиться. Ещё и с охраной, бог ты мой…

— Владимир, мон шер, что случилось? — сходу попытался он взять ситуацию под контроль.

— Здравствуйте, Аркадий Терентьевич.

«Преданность к А. Т. Рындину (55/100)» — факты сошлись.

— Узнаёте этого человечка? — спросил я, пнув убийцу под зад, тот полетел вперёд и упал на колени, силёнок маловато осталось, сказывалась кровопотеря, её стяжень не так быстро купировал. — Только давайте начистоту, тут нет зрителей, — я обвёл пустынное место рукой. — Он уже во всём сознался.

— Я не сознавался, это неправда…

— Умолкни, — приказал я ему. — Сознался как миленький и знаете ещё что, Аркадий Терентьевич? — спросил я молчавшего аристократа, безразлично смотревшего на своего ползающего наёмника. — Меня не радует частота, с которой его «коллеги» заходят ко мне в гости.

— На что ты намекаешь?

— Да так, — я пожал плечами и наигранно осмотрелся, будто кого-то искал среди компании Рындина. — А что Олег Зайцев не с вами?

Лицо аристократа пыталось сохранить подобие спокойствия, но челюсти сжались крепче обычного. Подосланный в синий мир наёмный убийца уже давно кормил червей. Попытка убрать бастарда не увенчалась успехом, и рындинские притаились — любой бы притаился, когда шесть человек выносят вперёд ногами целую толпу. Это больно осознавать.

— Пётр, — обратился барон к своему спутнику справа и кивнул на Коткина.

Вместо ответа в лоб убийцы прилетело заклинание. Мозги разбросало. Скулёж наконец-то прекратился. Я продолжил разговор.

— Троекурскую не трогать. Любого из моих не трогать.

Рындин теребил циферблат карманных часов, посматривая временами на них.

— Или что?

— У меня есть человек, который сделает эту работу лучше, — кивнул я на труп. — И он сделает её на совесть.

— Но этого человека здесь нет, — Рындин захлопнул крышку часов и убрал их обратно в кармашек.