Часто чья-то реплика: «Ты бессовестный», - имеет такой смысл: ты не такой как все, ты на верном пути. Не бойся слов, бойся не быть собою. «Но вы, сильнее и быстрее, не притворяйтесь хромыми перед хромыми, полагая это благонравием» (Калил Джебран). Духовность - это результат самостоятельного внутреннего опыта. Никакой общепринятый внешний авторитет не воспитал в человеке то, что может образоваться лишь в результате самовоспитания. Духовность лишь там, где нет страха перед Свободой. Что мешает человеку жить, как ему хочется? Что сдерживает? Мораль? Религия? Законы? Нет, страх. Поэтому свобода - это прежде всего свобода от страха. Ницше сказал, что в основе моральных ценностей стоят три инстинкта: инстинкт стада против сильных и независимых; инстинкт страждущих и неудачников против счастливых; инстинкт посредственности против исключений. Он рассматривает преступление не как виновное деяние, а как мятеж против общественной диктатуры. Он говорит, что преступник, подобно врагу на войне, не заслуживает презрения и осуждения, он просто хочет не того же самого, что хотят остальные. «Моральное осуждение и осуждение - это излюбленная месть умственно ограниченных людей людям менее ограниченным».
* * *
Абсолютный Преступник обладает способностью абсолютной самостоятельности, он сам генерирует все ценности и обязан только самому себе. Он - кость в горле Системы. Американские квакеры в 1700 году впервые устроили одиночное заключение как особый тип тюрьмы; так они хотели сделать тюрьму местом покаяния. В связи с переполненностью тюрем этот опыт длился недолго. Квакеры были недалеки от истины. Для меня одиночное заключение - наилучший вид заключения. Это редкость, ибо для большинства заключенных это невыносимая пытка: тяжело человеку находиться наедине с самим собою длительное время. Одиночка, как вид наказания, практикуется в тюрьмах (карцеры) и зонах особого режима (штрафные изоляторы). Эмма Гольдман называет тюрьмы преступлением общества. «Прошло то время, когда мы могли быть довольны нашим социальным строем только потому, что он «освященный божественным правом» или авторитетом закона. Со всеми нашими хваленными реформами, социальными переменами и важными открытиями человеческие существа продолжают посылаться в отвратительные места заключения, где их оскорбляют, развращают и мучают для того, чтобы «защищать» общество от призраков, которые оно само себе сделало. Тюрьма - защита общества? Какой чудовищный ум это выдумал? С таким же правом можно сказать, что здоровье увеличивается путем распространения эпидемии. Один образованный арестант сказал Дэвитту: «Законы общества составляются в интересах обеспечения власти за богатыми и этим в большей части человечества отнимаются его права и возможности. Почему они должны наказывать меня за то, что я такими же способами беру немного у тех, кто взял гораздо больше, чем они имели на то право?..» Поистине в этих словах гораздо больше мудрости и истины, чем во всех юридических и нравственных книгах общества... общество должно пробудиться, сознать, что преступление есть лишь вопрос степени, что мы все носим в себе зародыши преступления более или менее, в зависимости от нашей умственной, физической и общественной обстановки; отдельный преступник есть лишь отражение направления всего общества. Когда общественная совесть пробудится, то люди, вероятно, откажутся от «чести» быть борзой собакой закона».
Можно вспомнить еще сказанное героем Вольтера Простодушным о тюрьме: «Разве тот, кто отдает нас во власть злу, не есть исток зла?» Одни, оказавшись во власти зла, впадают в полное ничтожество, а для некоторых тюрьма становится благоприятной почвой для прорастания скрытого зерна истины. Лишь для немногих тюрьма есть лечебница духа, который своим безграничным могуществом постигает бесконечность себя. Тюрьма - это лучшее место узнать кто ты. Одиночная камера - это лучшее место для того, чтобы узнать, что Бог - это ты. «Я сам всему закон, ибо я есть все», -произносит Преступник, запертый в клетку малодушными. Свобода, ограниченная пределами законов и волей законодателей, - это клевета на свободу. Свобода является таковой только в абсолютном своем проявлении -как моя воля, утратившая страх. Если воля испытывает влияние другой воли, то ее проживание свободы сменяется на проживание необходимости, происходит утрата свободы. Сартр: «Свобода - это не свойство человека, а его субстанция». У Преступника не меньше оснований настаивать на своей непогрешимости, чем у папы римского. Ему это не интересно, а он, в отличии от папы не делает того, что ему не интересно. Что ему интересно? Открывать новые измерения духа и мышления; иногда ему представляется, что он не открывает, а сам создает их. Измерения, где свобода непросто возможность выбирать между «добром» и «злом», а как выразительница никем и ничем не ограниченных возможностей. Я - Преступник. Почему? А почему месяц - преступник и звезды - воровки? Каждую ночь они похищают свет у Солнца и продают людям за восхищение. Ночные светила своим
преступлением отнимают у темноты ее абсолютность, заставляя философа прославлять незаконность сияния наравне с законностью категоричности императива. Какое дело внутреннему закону до того, как осветляют скрывающую его темноту. Прав был философ - нет ничего величественнее. законности внутренней, освещаемой внешней беззаконностью звездного неба. У света, возникшего из темноты, больше прав, нежели у привычного света. Добро, преодолевшее зло, - значительнее добра, не знавшего зла.
Абсолютный Преступник говорит: «Я есьмь сущий», - так он показывает, что своим бытием он не обязан никому. Он искренне верит в свою потенцию первопричины и безусловности. Он чеканит свои монеты, ибо те, что в обиходе, обесценены инфляцией лжи о человеке. Ему дана во владение обширная территория угодий; кто-то ему говорит, чтобы он обитал лишь на крошечной пяди территории, аргументируя это тем, что так обитает большинство, что так нужно «общему благу». Аргумент ему кажется глупым и несостоятельным, как и все, что придумано страхом. «Не пойму, зачем быть на пяди, если можешь быть на огромном, принадлежащем тебе пространстве», - недоумевает он. «Ты глупец, - говорят ему, - все очень просто: чем меньше территория обитания - тем меньше опасность и тем больше шансов сохранить себя». Но прежде он хочет узнать, кого ему нужно сохранять, узнать себя. Такое знание обретается лишь проживанием на безграничной территории угодий духа. И он предпочел опасный выход безвыходной опасности: лучше погубить, чем не узнать себя. Кто не может сотворить свободу жизнью, должен сотворить ее смертью. Плохой дарует возможность хорошему судить, карать, миловать, отвергать, ненавидеть и прощать. Хорошему его жизнь казалось бы невыносима, бессмысленна без этих возможностей. Что дает хороший плохому? Возможность быть самим собою, то есть - все. Пора Богу признать, что без дьявола он ничто. «Несовершенные карают за несовершенство других», - так называется картина, запечатлевшая историю человечества. «Закон пришел после, дабы умножились преступления», - сказал апостол. Невыносимо становится жить человеку без твердых каждодневных правил того, как ему быть. Страх творит законы самому, и жить по-своему превращает подобие бога в ничтожество. Не означает ли относительность человеческих «истин», их противоречивость и множество того, что нежелающему смириться с такою относительностью необходимо создать свою истину, которая оправдает жизнь своего создателя, спасет от убийственной неуверенности в собственной правоте. Преступник знает: прав лишь свободный; лишь непринятые истины сообщают правду. Способен ли мир вынести мою правду так, как я выношу его ложь?
Мартин Лютер: «Пока Моисей стоял на горе лицом к лицу с Богом, законов не было, когда он спустился к людям, он стал править при посредстве законов». Человеку нужно быть лицом к лицу с Собою, прогнав в шею моисеев с их законами. «Перед лицом Творца нет законов, нет «ты должен», нет принуждений, все цепи с человека падают и преступления перестают существовать. Перед лицом Творца в человеке оживает подлинная, сотворенная Богом свобода, которая есть ничем не ограниченная, беспредельная возможность - как свобода самого Творца» (Лев Шестов). Я не доказываю и не убеждаю, мои рассуждения не дискурсивная логика и не убеждение. Я рассуждаю с одной лишь целью - ответить на вопрос: кто я. Непоследовательность и противоречивость есть свидетельство искренности рассуждения. Моя нынешняя жизнь - это какой-то немыслимый ритуал самообнаружения. Я лучшего мнения о своей совести; я принимаю ее не в виде усвоенных социальных норм и ценностей, а как нечто самоценное, как первопричину и вещь в себе. Моя совесть - это бог и этот бог позволяет мне быть всем. Он терпеливо ждет, когда из бесконечной возможности выбора я предпочту быть богом. «. ты, наконец убедишься, что истина от логики не зависит, что логических истин и нет совсем, что ты в праве, следовательно, искать того, что тебе нужно и как тебе нужно, а не умозаключать» (Лев Шестов).
Искусственность окружающей действительности вынуждает человека стыдится своей естественности. Немногие находят в себе силы сдерживать натиск вынуждения. «Покайся в своих грехах», - требует у одного из немногих. «Покайтесь в добродетелях своих», - отвечает он. Бертран Рассел: «Правильно жить» означает лицемерие...» Есть лишь одна правильность -Свобода; поэтому правильно живущий всегда Преступник. В человеке есть все, но нельзя увидеть в нем все сразу; нужно смотреть под разными углами, так обнаруживаются самые крайние противоположности. Мудро поступает оценивающий не человека, а лишь его отдельные поступки. «От него можно всего ожидать», - так можно сказать о каждом. Если кому-то удается быть во всем последовательным, то его заслуги в этом мало, это всего лишь удачливость в избегании обстоятельств, способных выставить однородность частью многообразия в ином свете. Самообман так же есть следствие нежелания видеть себя под разными углами. «. ибо желания у нас извращены не меньше, чем у них; но достичь этого мы неспособны: сил у нас не хватает, чтобы уподобится им и в добродетелях, и в пороках. Ибо и те, и другие проистекает от крепости духа, которым они обладали в несравненно большей степени, нежели мы. Чем слабее души, тем меньше возможности имеют они поступать очень хорошо или очень худо» (М. Монтень). Проституирование мыслями, действиями и чувствами - это образ жизни всякого политика и должностного лица. К слову сказать, к обычным проституткам я не испытываю ни малейшего презрения, скорее наоборот: их жизнь без оглядки и отчаянность естественности вызывает сочувствие. Презрение достойно лишь душевная проституция лакея Системы.
произносить: я сам решаю, что истинно и что ложно. Ошибки быть не может, ибо все истинно и все ложно. Зачем медлить? Создай себе право знать свое могущество уже сейчас. Будь Преступником. Стань бессмертным решимостью Бога. «Все вещи таковы, каков дух их владельца». Мудрецы учат не менять путь, мол, можно лишь шагать по одному пути, замедляя или ускоряя шаги. Здесь кроется какая-то риторическая хитрость. Возникает соблазн назвать обычную трусость замедлением либо ускорением шагов. Важно идти одинаково уверенно по любому пути. Осилит ли путь идущий зависит не от сложности пути и качества ходьбы, а от духа идущего, от его веры в свое Могу.
Нередко можно услышать: «Меня не понимают». Это верный признак того, что сказавший это сам себя не понимает. Способность познавать есть достояние душ свободных, чрезмерное усердие в избегании греха таит в себе опасность стать избеганием себя. Часто «добродетели» осуждающих больше нуждаются в покаянии, нежели «пороки» осужденных. Себя в чувстве пережить - добродетельность порока. Это же как надо было извратиться обществу, чтобы убийство себе подобных нарядить в воинскую доблесть. Закоренелый преступник, убивший невинного, в глубине души ненавидит себя за то, что он сделал; солдат же, погубивший не одну жизнь, считает это доблестью, Система называет его злодеяния подвигом и вручает награды. Наполеон I говорил, что солдаты - это цифры, с помощью которых решаются политические задачи. Задачи все усложняются, рябит в глазах от мелькания цифр. Скажи гражданину, что он цифра, - так поди не поймет еще и оскорбится. Зэков Система тоже цифрами считает, только со знаком минус. «Худшее обличие принимает вещи тогда, когда зло объявляется законным из согласия властьимущих, облекается в мантию добродетели» (Монтень).
Я любил в школе писать сочинения. Отличником не был, но мои сочинения учителя ставили в пример отличницам за нестандартность мышления. Знали бы, куда приведет моя нестандартность, наверное, не поощряли бы. Диктанты не любил. Давно это было; теперь школа у меня иная. Учусь, уроки не прогуливаю, и хотел бы списать, да не у кого. Тема сочинения необычная. Вселенная всякий раз обманывается в человеке, когда тот врожденную самобытность своей природы подчиняет псевдоавторитету общих интересов. Порок и добродетель на самом деле любят друг друга, это неискренность человека старается их поссорить. Добродетель вскормлена пороком. В. Сенека говорил, что всякое удовольствие усиливается от той самой опасности, которая может лишить нас его. Запретность сообщает вещам цену, запрещенный образ жизни делает ее более ценной. «Дозволенное не привлекает, недозволенное распаляет сильнее», - говорил Овидий. Дозволенная жизнь не привлекает Преступника, он подкидывает в костер жизни угли запретов, от чего горит она ярким пламенем. Люди не делают или делают что-либо не в силу своего желания, а в силу того, запрещено это делать или разрешено. Свой отказ делать только потому, что это запрещено, умудряются называть добродетелью. Не живет человек, а соблюдает приличия. Часто его желание казаться приличным смотрится крайне неприлично. Жизнь - это соблюдение себя. Это трудно. Гораздо легче соблюдать «общее». «. человеку приходится выбирать между безусловным одиночеством и истиной, с одной стороны, и общением с ближними и ложью - с другой» (Лев Шестов). Толпа требует от Преступника раскаяния. Сможет ли она его вынести, ведь его раскаяние тоже преступно. Грешить, так грешить, каяться, так каяться.., а то и грешат и каются трусливо. Тацит говорил, что всякое примерное наказание заключает в себе нечто несправедливое по отношению к отдельным лицам, что, однако вознаграждается общественной пользой. Может ли польза быть пользой, если она обязана несправедливости своим существованием. Монтень говорил, что для того, дабы принудить ум покоряться общепринятым правилам и обычаям, нужно отнять у них излишнюю пытливость и остроту. То, что Монтень называет пытливостью и остротою, является волей человека, - именно ее нужно отнять, чтобы принудить покоряться общепринятому. «Нас не столько заботит, какова наша настоящая сущность, что мы такое в действительности, сколько то, какова эта сущность в глазах окружающих». Страх утратить «ориентиры» так тотален, что игра в жизнь переноситься с огромного луга под синим небом в подвал общественных мероприятий; творческая импровизация превращается в механическое действие. Страха нет у создающего свои ориентиры на просторах осознанной в себе бесконечности. Почему общество не скажет человеку: «Больше всего добра ты делаешь мне тогда, когда делаешь его себе»? Ведь именно так говорят тому, кого любят. Беда в том, что оно никогда так не скажет. Процветание общества требует переживания каждым своей вины. Система питается виновностью. Молитва «хорошего»: защити меня, боже, от меня самого. Молитва «плохого»: предоставь мне, господи, быть самим собою.
Хочешь знать? Создай знание! Верни себе право создавать и знать. Ты просишь Вселенную раскрыть тебе смысл всего. Она своим молчанием возвращает тебя к самому себе, благословляет твое право создавать и знать. Ты решил, что она знает? Но почему? Почему ты не видишь: она тоже просит знания, просит у тебя, ждет, когда ты сообщишь его своей волей. Создай знание, которое сделает тебя правым: создай свою Свободу. Все обретающий в себе - таким Вселенной снится человек, Богом хочет она его видеть. Сны ее вещие. У меня есть одиночество и время - значит, у меня есть все, чтобы узнать; у меня есть интуиция - значит, у меня есть все, чтобы не обмануться узнанным. У меня есть силы сочинить знание чувством. Чувством любви к свободе. Жизнь так устроена, что мы не получаем того, чего желаем, пока не полюбим то, что имеем. Хорошо устроено. Мудрый тот, кто понял это.
Федор Достоевский, находясь в тюрьме, написал рассказ «Поп и дьявол»: «Здорово, толстый поп», - сказал дьявол попу. «Что заставило тебя врать этому бедному, сбитому с толку народу? О каких пытках в аду ты говоришь им? Разве ты не знаешь, что они уже на земле испытывают адовы мучения? Разве ты не знаешь, что ты сам и земные власти - мои представители на земле? Это ты заставляешь их терпеть муки ада, которыми угрожаешь на том свете. Разве ты не знал об этом? Тогда пойдем со мной», -так начинается рассказ. Дальше дьявол показывал попу места ада на земле. Когда обессиливший и насмерть перепуганный поп взмолился, дьявол сказал ему: «Пойдем, я покажу тебе еще один ад - еще один, самый ужасный!» Он взял его в тюрьму и показал каземат с душным спертым воздухом, где человеческие тени, больные, ослабевшие, потерявшие всякую энергию, валявшись на полу, покрытые паразитами, которые пожирали их несчастные, голые, исхудавшие тела.
Ад - это всегда Система. Рай - это всегда моя Воля, творящая Свободу. Поступающий «правильно» говорит: я свободен. Система внушает: ты свободен, и добавляет - поступать правильно. «Я свободен лишь тогда, когда поступаю правильно», - это лживые слова малодушного. Это клевета страха на Волю. Свобода - это всегда «неправильное» действие, всегда действие против Системы; поэтому Преступление - главная примета ее. Нет свободы, где нет риска, где не требуется преступающая все пределы воля. Говорящий «да» Системе, говорит «нет» самому себе. Свобода там, где удовольствие. «Кто сам себя унизит, будет возвышен», - бросает Система свой клич. «Подчинись, подави свою волю и прими мою в виде закона, служи мне», -ласково увещает гидра, притворившаяся доброй феей. «Оглянись, все подчинились, ты ведь не настолько грешен, чтобы мнить себя особенным, подчинись», - увещают уже подчинившиеся, и в этой просьбе слышна скрытая угроза. «Что я, собственно, потеряю, пожалуй, только приобрету, -рассуждает увещаемый, - и нет в этом унижения», - успокаивает себя. Так происходит отказ от самого себя. Человек, избавившись от своей подлинности, начинает искать истину, не задумываясь над тем, что истина обладаема только теми, кто сам истинный. Лишь Преступник знает истину, ибо он сам творит ее. «Кто верует, тот Бог», - сказал Лютер. «Кто верует в себя, тот Бог», - говорит Абсолютный Преступник. Человек предпочитает слушаться кого угодно: родственников, учителей, начальников, общество, законы и заповеди, - он столько всего слушает, что на то, чтобы услышать себя, не остается времени. Добродетелью объявили все, что не требует преодолевать страх.
* * *
Звонит мне как-то голова сельсовета и просит срочно приехать, мол, нужна моя помощь. Приезжаю с хлопцами и вижу жалкое зрелище: руль села весь в синяках и гематомах и от былой самоуверенности не осталось ни следа. Вот что изрекли его опухшие уста: накануне вечером ворвались к нему в дом, где, кроме него, находились жена, дочка и внук, трое вооруженных в масках. Его избили, семью до смерти напугали и, ничего не взяв, удалились. То, что нападавшие ничего не взяли, наводило на мысль, что случившееся было не банальным ограблением, а сведением счетов, наказанием. Своими умозаключениями я поделился с потерпевшим и поинтересовался, кому он перешел дорогу (как позже выяснилось, проще было узнать, кому он ее не переходил). На что он, скорчив гримасу святого, начал божиться, что врагов у него нет, ибо делал людям лишь добро. Я в этом селе бывал часто, проведывал своих родных и от людей знал всю историю святости их начальника. Некогда богатый колхоз был разворован своим же главою, сельхозтехника продана, наш персонаж умудрился реализовать даже сельскую мельницу, а селяне от этого ничего не получили. И творил он сии дела без опаски, потому как в районе все было схвачено и подмазано где нужно. Мне стало ясно, что дядя стал жертвой справедливого возмездия со стороны обманутых им селян. Я озвучил свой вывод, он не согласился и убеждал, что это была попытка ограбления, а бандиты ничего не взяли лишь потому, что он дал им неожиданный отпор и они, испугавшись, убежали не солоно хлебавши. Пока я слушал этот бред сивой кобылы, возникло желание, используя ситуацию, заставить его поделиться награбленным у селян. «Ты меня, зачем позвал?», - спросил у него, зная наперед его ответ. «Найди и накажи нападавших и сделай так, чтобы меня больше никто не трогал», -изрек чиновник. Я, набивая цену своим услугам, подчеркнул всю сложность и серьезность ситуации, после чего дал согласие помочь и, следуя мудрому совету «куй, пока горячо», предложил ему внести немедля аванс на текущие расходы. Персонаж скрепил договор о сотрудничестве подписями американских президентов, отсчитав аванс 500 долларов, на что услышал мои заверения, что его враги отныне и мои враги, и не минует их кара небесная. План, как скачать с клиента побольше денег, был готов, и в случае его удачного исполнения, все стороны должны остаться довольны и благодарны друг другу. Я сказал своим помощникам найти субъекта, который за вознаграждение согласиться поучаствовать в представлении, также купить на рынке литр крови животного. Когда все было готово, мы выдвинулись с визитом к главе сельсовета, не предупредив последнего, ибо в таких делах эффект неожиданности играет немаловажную роль. Не доезжая до села, свернули в посадку, где были установлены декорации криминальной пьесы. Застелили багажник BMW клеенкой, на которую уложили раздетого и связанного субъекта и облили его кровью животного, короче Голливуд отдыхает; картина получилась не для слабонервных. Субъект прикинулся полумертвым, закрыли багажник и помаленьку въехали в село. В сельсовете ждала неприятная новость: зритель, ради которого делалась постановка, уехал в столицу. Подумав, я решил показать пьесу жене персонажа в надежде, что увиденное она перескажет мужу так, что эффект от постановки будет сильнее, чем если бы он сам это увидел. Жена его - директор школы, пришлось потревожить ее на рабочем месте. Я позвал ее во двор школы и продемонстрировал содержимое багажника автомобиля. Сказать, что постановка удалась - ничего не сказать. Неимоверная бледность лица, подкосившиеся ноги и, казалось, навеки утраченный дар речи, - такова была благодарность офигевшего зрителя. Я объяснил жене клиента, чтобы передала мужу: обидчики его семьи найдены и наказаны, а в багажнике один из нападавших. После чего театр на колесах немецкого автопрома удалился восвояси. На следующий день я услышал в телефонной трубке сильно изменившийся голос мужа директрисы и его просьбу о встречи. История умалчивает о том, какие эпитеты были использованы женой в описании увиденного мужу, но при первом взгляде на последнего могло показаться, что он сошел с ума. Видимо, когда он требовал мщения, то не думал, что все будет так серьезно. На мою реплику, что всех нападавших ждет такая же участь, он взмолился и попросил ограничиться сделанным, уверяя, что его жажда мести утолена сполна. И после того, как мою жажду наживы он утолил двумя тысячами долларов и заверениями, что больше нету, ибо нищ, - мы расстались добрыми знакомыми. Когда я уже успел позабыть об этой веселой истории, спустя два года, находясь под следствием по обвинению в бандитизме, следователь предъявил мне разбойное нападение на дом главы сельсовета. Оказывается, один из моих помощников в том спектакле, которого я прогнал за употребление наркоты, стал удачной находкой для ментов и выложил, как на исповеди все, что было и не было. Работники убоза приехали к моему персонажу, который уже тоже успел позабыть свои неприятности, и рассказали ему правду о моем спектакле, внушив при этом, что разбойное нападение на его дом - это моих рук дело, мол, все было с расчетом на то, что он обратится только ко мне за помощью, за оказание которой я намеривался получить большую сумму. Ментам удалось так обработать содержимое черепной коробки главы сельсовета, что он уверовал, что в его доме в масках были я и моя банда. На суде он сказал, что дал мне только 500 долларов, видно перед женой было стыдно признаться как он лохонулся. Следователь в неофициальной беседе поведал мне, что он уверен в моей непричастности к этому разбойному нападению. «Ты, - говорит он мне, - не обессудь, тебя ведь судят за более серьезные преступления, и этот эпизод никак не повлияет на приговор, одним больше, одним меньше, а мне повышение». Суд решил, что этот разбой моих рук дело. Подвела меня любовь к творчеству, обидно, испоганили мою пьесу, приписав ей чью-то неталантливую игру. Попробуй теперь доведи свою непричастность.
Люди верят в то, во что им выгодно верить. «Я не вижу ничего, что заслуживало бы осуждения. Но веками ум обуславливали осуждать, что всегда было мощной стратегией в руках политиков и священников: они создают чувство вины, а создав его, могут на вас влиять и вами распоряжаться. А злоупотреблять влиянием на человеческое существо -худшее преступление, которое только можно совершить» (Ошо). Совершает его всегда Система. Труднее всего дается человеку «порядочному» признание, что все, что он делает, - делает ради себя. Величайшая пытка для него признать личную корысть от своих добродетелей. Вся его добропорядочность рождена неискренностью. Искренность рождает плохого. Неискренность убеждает что она действует на благо всех. Искренность знает, что нет никакого всеобщего блага, ибо что одному в кайф, то другому хреново. Порок существует лишь в уме того, кто с ним воюет. Такой человек хитрит, он идет легким путем, ибо бороться гораздо легче, чем осознавать и принимать. Борьба с пороком - это борьба с самим собою, это борьба в угоду страху. Система приветствует и поощряет такое, ей выгодна нелюбовь к себе человека. Система любит нелюбящих.
делает его слабым. Спроси у человека: что есть свобода? Он ответит: возможность делать то, что хочется. Ошибка. Ибо свобода - это не возможность, а реализация этой возможности, она всегда действие. Возможность делать то, что хочется, - это лишь возможность свободы. Движимый страхом живет нереализованными возможностями. Когда он говорит: я свободен потому что у меня есть возможность делать все, что хочется, - он обманывает себя. Сказать «Я Свободен», позволительно тому, кто использует эту возможность без остатка, исчерпывает ее полностью. Система узурпировала себе право на истинность вещей. «Сделать из повиновения закону критерий нравственности какого-либо поступка - значит признать его непостоянство и относительность» (Баш В.). Человек осуждает другого потому, что не любит себя. А не любит себя от того, что не знает себя. Любить можно только то, что знаешь. В другом осуждается неузнанное в себе. Воля Системы сильна суммой сил, делегированных ей волями подчинившихся. Они питают силу Системы своей покорностью и требуют от меня уважения к себе. Уважать добровольное рабство? Увольте. Поступать хорошо по отношению к тем, чьей волей сильна Система, угнетающая мое Я? Тоже нет. «Не посягай на свободу другого», - грозит законом мне Система, давно посягнувшая сама на свободу этого другого. «Не посягай на мою свободу», - говорит добропорядочный гражданин Преступнику. «Но ведь у тебя ее нет, как я могу зариться на то, чего нет», -отвечает ему Преступник. Жизнь многих - сплошь притворство и лицемерие, и лишь благодаря этим умениям у них выходит не возненавидеть себя. Главная цель воспитания - научить притворяться; способность некоторых учеников превосходит все ожидания: умудряются порождать ложные чувства. Ложно чувствующий себя свободным не испытывает потребности отстаивать себя. «Смирение», - так назвали самоуважение. «Ни одного действия без санкций нравственности, - только так я найду истину», -провозглашает малодушный. Создавай себя сам. Помощь других в этом деле все испортит. Помни, что право создавать себя и право судить себя, - это только твое право. Пусть твоя вина перед другими станет мерой успеха в деле созидания себя. Заслужи проклятие из уст праведных. Не дай болоту общественной гармонии утопить твою самобытность и пусть оберегает тебя презрение ко всему святому. Тех, чья праведность в смелости грешить -единицы, поэтому Системе особо не о чем беспокоится. Свобода не может быть достоянием всех. Ее ценность - в недоступности большинству. Берут лишь единицы, остальные же ждут, пока им дадут. Не брать, а зарабатывать самоунижением учит Система послушных. Один мнит себя целым, второй -частью. Второй возмущен преступным мнением о себе первого. Часто бывает, что часть видит смысл своего существования в недовольстве целым. Право власти давать права создано трусостью нежелающих брать самим, привычкой жить подачками. Склонность оценивать все и всех наблюдается, как правило, у тех, кто не в силах сложить цену себе. Воображение бессильного производит грешника. «Поступок сам по себе лишен ценности: все дело в том, кто его совершает. То же самое «преступление» может быть в одном случае верховным правом, в другом случае - позорным клеймом. В действительности только эгоизм побуждает судящих рассматривать данный поступок или его автора в отношении к их собственной пользе или вреду или в отношении к сходству или несходству с ними» (Ницше). Что позволяет одному убивать сотни людей и не испытывать никакой вины и даже гордиться этим, в то время, как другой испытывает невыносимые угрызения совести за гораздо меньшие злодеяния? Система власти и ее законы. Она -совесть своих лакеев. Человек напоминает чучело, набитое догмами, обязанностями, шаблонами, предрассудками и прочими наполнителями своей пустоты. Он не знает, когда из него выпотрошили его сущность и наполнили опилками Системы. Тот, кто боится, не может знать. Абсолютный Преступник - это танец самого себя в настоящем, он шаман, вызывающий дух Свободы. Вся его жизнь - ритуал проявления себя. Ему понятно сказанное Лао-Цзы: ищущий и есть искомое. Слово «цивилизация» происходит от слова «сивис» (гражданин). Гражданин - это название несвободного человека, на его несвободе построена цивилизация. Это не тобою установленный порядок, частью которого тебя обязывают быть. «Какое общество, даже и самое совершенное, заменит человеку величайшее духовное благо - быть самим собою?» (И. Новгородцев). Истинным может быть только то, что пережито тобою. Не называй таким все заимствованное и не твое. Злое, доброе, моральное, аморальное и т. д. - все это опыт себя, через который нужно пройти. Все это часть паломничества под названием жизнь. Обойти что-либо - значит отречься от какой-то части себя.
Преступник совершает паломничество по всей своей сущности и не обходит «злые» места. Он знает, что лишь прохождение даёт понимание. Освобождающее понимание себя. Ему не страшно признать себя центром всего. Ложность человеческих «истин» вернула его к себе; в неистинности истин он получил право решать самому, что есть истина. Он знает: дверь в рай находится в аду. Буква закона пишется рукою злодея и всегда чьей-то кровью. Нужно честно признать: всё то, что называется незыблемыми государственными устоями, не выдерживает добросовестной критики. Незыблемость и устойчивость даётся глупостью и страхом верящих в закон. «Однако законы пользуются всеобщим уважением не в силу того, что они
справедливы, а лишь потому, что они являются законами. Таково
мистическое обоснование их власти, и иного у них нет... Ничто на свете не несёт на себе такого тяжёлого груза ошибок, как закон. Тот, кто повинуется им потому, что они справедливы, повинуются им не так, как должны» (Монтень).
Признают наличие в человеке совести как некоего священного и справедливого закона, и в то же время придумывают массу дополнительных внешних регуляторов поведения, объясняя это тем, что одной справедливости недостаточно. Совестливость большинства людей есть ни что иное, как неосознанный страх. То, что одним преступление, другим -осуществление себя. Абсолютный Преступник посмел требовать у мира как право то, что позволено просить лишь как милость. Он увидит своё право
там, где другие ждут лишь позволения. Он осознаёт себя как всё определяющую сущность и не спешит признавать за чем либо абсолютной ценности, ибо ищет и находит такую ценность в себе, потому что поверил в безусловность своего Я. Преступник противопоставляет свою волю трусости рабов.
Ибсен говорил, что общество в сущности своей может жить только во лжи и лицемерии, что государство есть проклятие, от которого личности
нужно освободиться. Изолированного человека он называет самым сильным.
Я и есть тот сильный - изолировавший себя сам и изолированный другими. Абсолютный Преступник - это отказ жить во лжи и лицемерии. Я говорю: каждое моё слово - правда, каждая моя мысль - правда, каждое моё чувство - правда, каждое моё действие - правда. Я не тороплюсь, наслаждаюсь предвкушением, в котором больше радости, чем в самом событии. Знающий наверняка, что он всё равно окажется прав, позволяет себе быть всем.
* * *
По статистике за год в отделениях милиции Украины гибнет 50 граждан. Речь идёт о подозреваемых и свидетелях, которых лишают жизни за нежелание дать нужные следствию показания: оговорить себя, близких, знакомых. Кровавя жатва комбайна Системы. Моральная норма обретает качество моральности лишь в условиях внутреннего процесса образования, без какого-либо внешнего принуждения. Подлинно то, что образуется само собой. Подчиняющийся теряет всю свою ценность. «Есть люди, которые посвящают себя стране-родине, отчизне. Быть преданным стране - очень мелко, и к тому же глупо: эту преданность начнёт эксплуатировать какой-нибудь Адольф Гитлер» (Ошо).
Каждый преступник мечтает совершить идеальное преступление. Что оно такое? Криминалистика определяет идеальное преступление как противозаконное действие, которое совершено с гарантией невозможности преследования по закону. То есть, гарантированно безопасное деяние. Что-то здесь не так. Ведь само понятие «преступление» заключает в себе некую опасность как для объекта, обретающего статус потерпевшего, так и для субъекта, нарушающего закон. Поэтому преступление никогда не может быть гарантированно безопасной ситуацией. Кроме этого, фраза «идеальное преступление» заключает в себе противоречие: идеальное - это не материальное, а преступление - это сугубо материальная сфера действий человека. Не удивительно, что всякая попытка осуществить нематериальную материальность заканчивается провалом.
Мне не нравится само название мечты Преступника. Предлагаю то, что понималось под определением «идеальное преступление» называть «абсолютным преступлением», хотя бы во имя большего соответствия формы и сути. Абсолютное преступление - это противозаконное действие индивида, целью которого является осуществление максимальной свободы; также - получение такого количества материальных ценностей, которое сможет оправдать риск действующего и такого количества выброса адреналина в кровь, которое сможет надолго удовлетворить жажду опасности. Преступление может считаться абсолютным, если выполнены такие условия: 1) некровожадность (отсутствие летального исхода и неоправданного насилия); 2) жертвами не могут быть старики, дети и бедные люди; 3) маловероятность обращения потерпевшей стороны в правоохранительные органы; 4) абсолютная убеждённость преступника в правильности того, что он совершает, то есть отсутствие «угрызений совести» и чувства вины; 5) полное отсутствие следов, которые могут стать уликами. Выбор в качестве объекта преступления злодея делает возможным выполнение третьего и четвёртого условий. Абсолютное преступление - это деяние, которое способен осуществить лишь Абсолютный Преступник, обычный нарушитель закона указанные условия не соблюдает. Польза правит миром. Она - единственный критерий отличия между «добром» и «злом». Польза материальная, моральная, можно назвать её как угодно, но она остаётся пользой. Лицемер со мной не согласится, не признает корыстный интерес своих «благих» и «праведных» деяний. Преследуя свой личный интерес, он непременно замаскирует его под общий. Меня убеждают, что моё личное благосостояние зависит от всеобщего благосостояния и поэтому я должен быть заинтересован всячески приумножать общее благо. Общество видит своё благо в том, чтобы такие, как я, гнили в тюрьмах и намекают, что лучше бы вам и вовсе сдохнуть ради общего блага. Так быть ли мне заинтересованным гнить и подыхать ради несуществующего общего блага. Отсутствие такой заинтересованности трактуется как полная безнравственность. Юродствующие апостолы общего блага никогда не скажут правду человеку о том, что его благо лишь в его сильной воле.
* * *
Похоже, моему уединению в одиночной камере участка усиленного контроля пришёл конец. Сегодня вечером сказали, что переводят завтра в другую зону, уже третью по счёту в течении года. Последние полгода одиночного заключения были плодотворными в смысле достижения целостности. Видимо, моя удовлетворённость жизнью в условиях, созданных для лишения всякой удовлетворённости, побудило псов Системы на придумывание для меня новых испытаний.
Итак, вещи собраны, самая тяжёлая ноша - книги. Но эта тяжёлость приятно успокаивающая, с ними можешь спокойно отправляться в неизвестность.
Этап... Этап - это не только перемещение осуждённых, подследственных и арестованных воронками и столыпинскими вагонами, это ещё и решение судеб, обретение и потеря смыслов, рождение и умирание надежд, лишение остатков здоровья и жизни. Условия транспортировки людского груза носят характер пытки, как будто на каждом заключённом стоит надпись «кантовать». Еле живой вываливаюсь из переполненного воронка лишь за тем, чтобы попасть в набитое людскими телами, словно шпротами в банке, «купе» столыпинского вагона. Остатки пригодного для дыхания кислорода нещадно убивается сигаретным дымом. Изношенная психика и больное тело находят минутное облегчение в самом бесполезном занятии - курении. Моей окрепшей психике и относительно здоровому телу приходится дышать через раз и смириться со статусом пассивного курящего.
В соседнем купе путешествуют зэчки, ценою неимоверных усилий пытающиеся сохранить право называться женщинами. Заключённый - это полбеды, заключённая - это беда целая. Среди непривычных слуху девичьих голосов привлекает внимание рассказ совсем молодой, но уже сильно уставшей от жизни осуждённой. Муж её тоже сидит, её саму осудили недавно, а двоих малолетних детей забрали в интернат. Я слушал её исповедь, её многократно повторяющееся, как мантра: «Теперь главное вернуть детей», - и думал: ещё один человек обрёл смысл своей жизни в тюрьме. Осознание ценности утраченного даёт право и силы на вновь обладание им.
У конвоя узнал, что этапируют меня в зону строгого режима города Херсон. Первая остановка - Днепропетровская тюрьма, самая большая в Украине. Эта груда огромных зданий, выкрашенных в кроваво-красный цвет, поглощает в себя одновременно семь тысяч человек. Шмон, удивлённое выражение на лице у прапорщика, вызванное количеством книг и статьёй «бандитизм» у их обладателя. Запрещённых предметов не обнаружено, добро пожаловать в транзитную камеру: 20 квадратных метров, 10 нар и 15 человек. Клопы, мокрый бетонный пол и стены камеры № 105 обещают сделать пребывание незабываемым. Спим по очереди, прогулка 20 минут в день. Каждый день кто-то уезжает дальше по етапу и на его место заселяют вновь прибывших. Не свято место пусто не бывает. В транзите узнаёшь, как обстоят дела в других зонах. Дурная слава криворожской тюрьмы, именуемой среди арестантов «бублик» (из-за формы здания) общеизвестна. Но то, что я услышал от приехавших с «бублика».
Криворожская тюрьма - это чётко отлаженный конвейер по выбиванию явок, так называемых чистосердечных признаний из подследственных.
Основную работу выполняют работающие на ментов зэки, так называемые прессовщики. Многие из попавших в пресс-хату сознаются во всём. Если упираешься, тебя изобьют до полусмерти и справят на тебя малую нужду. Те единицы, у которых хватает духу сломать лицо прессовщику, лишаются ментами здоровья, а часто и жизни. Сломленным и готовым сотрудничать опера дают наркотики и прочие тюремные радости. Высокая статистика раскрываемости преступлений в Украине - это результат работы «бубликов». Преступление раскрывается ещё большими преступлениями. Фальсификация доказательств виновности, добывания их незаконными путями - основной метод работы украинских ментов.
Зона № 25 в Харьковской области - ещё одно место уничтожения человека. В транзите я встретил парочку зэков, направлявшихся на инвалидную зону. У обоих отнимаются ноги, организм не выдержал непомерных нагрузок и отсутствие возможности отдыха. Сон осуждённого в 25-й зоне длится четыре часа, новости по телевизору смотреть запрещается, всё направлено на превращение людей в зомби.
Спустя две недели - снова этап, следующая остановка - запорожская тюрьма, грязная переполненная транзитная камера, всё привычно. Ничто не предвещало беды, день начался необычно, пришлось угомонить непонятливого сокамерника: неожиданные удары локтем, подкреплённые большой массой тела, оказались, как всегда, эффективными. После обеда несколько сокамерников решили поднять себе настроение брагой. Предложили мне, но я отказался и предупредил, чтобы не было пьяных эксцессов. На вечерней проверке перепивший браги зэк выбежал на коридор и порезал менту лицо заточкой. То, что он учудил в пьяном угаре, дорого обойдется не только ему, но и всей тюрьме. Менты отнимут у него здоровье, добавят несколько лет срока, после чего сами зэки жестоко накажут за то, что подставил своим бессмысленным действием тех, кто рядом. Поступать нужно на трезвую голову. Два дня шмонов и допросов по поводу произошедшего, и снова этап в Херсонскую тюрьму. Покидая транзитную камеру, я узнал, что месяц назад здесь скончался от травм головы заключённый. Очевидность его насильственной смерти не помешала тюремным врачам написать в графе о причине смерти «травма, полученная в результате эпилептического припадка». Его убили сокамерники за то, что отказался быть шнырём. Ещё один человек - мать убиенного - обрёл смысл в жизни: выяснить обстоятельства гибели сына.
Транзитная камера Херсонской тюрьмы: 80 зэков на 35 нар, клопы заедают; на следующий день погрузили в воронок, 20 минут езды - и конечная станция - зона строгого режима на окраине города Херсон. Жизнь продолжается. Нужно убедить себя, что везде будет хорошо, и сделать это нетрудно, если помнить, что всегда может быть хуже. «Ты всегда хочешь быть собой - это естественно, а общество этого не позволяет. Оно хочет, чтобы ты был кем-то другим. Оно хочет, чтобы ты был фальшивым. Оно не хочет, чтобы ты был настоящим, потому что настоящие люди опасны, настоящие люди - бунтари» (Ошо).
Настоящий человек всегда Преступник. Настоящий произносит: «Я Могу». Моя философия экзистенциальная, а не умозрительная. Подлинное переживание жизни, иррациональность и абсолютный индивидуализм творят её экзистенциальность. Интуиция - главный инструмент моего познания. Познание правды о себе возможно лишь в «пограничной ситуации», лишь дошедший до предела, оказавшийся на краю пропасти, ступивший в неё вправе заявить, что он свободен. Абсолютный Преступник - это экзистенциальное доказательство Свободы. Философия Преступника - это экзистенциальная философия в практическом её применении.
Великие экзистенциалисты Макс Штирнер и Фридрих Ницше сумели теоретически раскрыть суть Преступника. Применить свои теории на практике они не осмелились, ограничившись кабинетным бунтом. Но всё же нужно отдать должное их смелости думать и писать. Смелость жить согласно своим убеждениям и творчеству - явление редкое. Бунтарей на словах много, а в жизни они в большинстве своём чистой воды реакционеры. Думаю, что творец обязан жить так, как он призывает жить других своим творчеством. Если он верит в то, что говорит, то его вера должна подтверждаться делом, подтверждаться всей своей жизнью и даже смертью. Творец должен быть достойным своего творения, особенно если речь идет о философии.
Макс Штирнер недостоин того, что он создал. «Единственный и его собственность» - это айсберг человеческого духа. Если сравнить жизнь самого Штирнера и философию Единственного, то обнаруживается полная противоположность. Единственный - это Абсолютный Преступник. Знакомство с биографией Штирнера вызывает недоумение, ибо нет в ней и намёка на бунт личности, которым пропитана каждая буква его произведения. Его книга - это его мечта, осуществить которую не позволило малодушие. Мечта человека о Свободе, в которой он становится Самим Собою - становится Богом. Исполнить её суждено лишь Преступнику. «Возможность и действительность всегда совпадают», - говорит Штирнер. Так ли это? Это так у того, кто говорит: «Я действительно сделал всё возможное». В этих словах не будет обмана, если он действительно знает своё могущество, иначе как он может судить о своих возможностях. Возможность и действительность совпадают у обладателя воли Бога, творящей свободу воли. Свободен лишь тот, у кого свободомыслие становится свобододействием. Свободомыслящих история знала мало и ещё меньше свобододействующих. Великие нигилисты и теоретики свободы Штирнер и Ницше не отважились на свобододействие. Видимо, вера в то, что они проповедовали, была не настолько сильна, чтобы вытравить страх быть собой вопреки всему. У Достоевского этого страха было меньше, подтверждение этому годы, проведенные на каторге. Он больше Преступник, чем два его немецких собрата по мятежному духу. Абсолютный индивидуализм Ницше и индивидуалистический анархизм Штирнера -предтечи Абсолютного Преступника.
Вечное возвращение к самому себе объединяет Сверхчеловека, Единственного и Абсолютного Преступника. Сверхчеловек Ницше и
Единственный Штирнера - Преступники в мире идей. Абсолютный Преступник - это осуществление практики идеи свободы. Он ищет ценность вещей в своём Я, ищет своим Могу. «.тебя зову я, самую глубокую из мыслей моих!» - говорит Заратустра. «Тебя зову я, самое глубокое чувство моё», - произносит Абсолютный Преступник. «Безудержное «я» делается преступником благодаря государству, оно представляет никогда не прекращающееся преступление в государстве - жизнь собственного «я» есть преступление, и в этой вине заключается ценность человека» (Макс Штирнер).
* * *
Общественно-политическая система уверенно настаивает на том, что я виновен. Откуда такая уверенность? Что такое вина? «Вина - состояние человека, обусловленное нарушением им долга, требований авторитета, обязанностей, накладываемых законом или соглашением (договорённостью)», - гласит «Философская энциклопедия». У меня нет никакого долга ни перед кем, есть долг перед самим собою, который обязывает меня быть свободным от вины, страха, обязанностей и всего того, что не позволяет быть подлинным. Никаких внешних авторитетов для меня не существует. Мой единственный авторитет - это то, что назвали совестью. Я не признаю никаких внешних законов и их права накладывать на меня обязанность. Никаких соглашений и договорённостей я не заключал, поэтому никто не может обвинить меня в их нарушении. Уверенность Системы в моей виновности - это ложь и клевета. Система клевещет на всё самобытное. Её задача - вызвать в человеке чувство вины, ибо виновный -это всегда зависимый. Слабый всегда нуждается во внешних авторитетах. Вместо икон и портретов вождей следует вешать на стены зеркала и в них видеть Бога. Пусть молитвой будут не слова, а их отсутствие. Молчание, взгляд, который, отражаясь, проникает в твою глубину и полное сознание себя в здесь и сейчас, - так молись. Ты часто смотришь в зеркало и видишь чужого. Попробуй выдержать свой взгляд - это труднее, чем смотреть в глаза другому. Ты привык к себе, но ты не знаешь себя. Смотри и осознавай, пока не узнаешь в себе того, кого сможешь полюбить. «Чужая душа - потёмки», -говорят в народе. А своя? Разве своя душа не ещё большие потёмки? Всё внимание на чужие потёмки - вот где раздолье воображению законопослушного, «праведность» которого есть заслуга ничегонеделания.
«.непреклонное «я», которое довольствуется самим собою, само -творец своего добра и своего зла, - образ Бога, страдающего и павшего, но всегда Бога, несмотря на грязь и тернии его участи» (Баш В.). Лишь Я, воля которого творит свободу, становится непреклонным. Это Я - Преступник.
* * *
В американской конституции сказано, что преследование счастья есть врождённое право человека. Часто человек не знает, что принесёт ему счастье, и преследует его там, где находится несчастье. Часто у этого несчастья есть имя: уголовное наказание. Так государство преследует за преследование счастья. Мораль: будь осторожен в реализации своих прав, особенно тех, которые приписаны буквой закона. «Полагать две вещи неразличимыми - означает полагать одну и ту же вещь под двумя именами». - учит Лейбниц. Государственная система полагает граждан «неразличимыми», так она полагает вещь «гражданин» под двумя именами -«человек» и «раб».
Нельзя узнать себя, не став Преступником. Почему? Лишь в стремлении к абсолютной свободе мы узнаём, кто мы. Абсолютный Преступник - это поиск абсолютного тождества с богом. Он не хочет, как многие, утратить свой смысл и превратится в значение чего-либо, в значение не себя самого. «Бесстрашие - самое религиозное качество. Как только вы переступаете границы известного, возникает страх, потому что теперь вы ничего не знаете, теперь вы не знаете, как себя вести и что делать. Теперь вы не уверены в себе, теперь возможны ошибки, теперь возможны заблуждения. Именно этот страх удерживает людей привязанными к известному, а оказавшись привязанным к известному, человек мёртв. Жизнь можно жить только опасно - нельзя жить по-другому» (Ошо). Преступник - это обретение бесстрашия. Декарт говорит, что немыслимо одновременно быть и не быть одним и тем же. Фундаментальность этой аксиомы становится сомнительной, когда наблюдаешь явление «человек общественный» ложность положения которого позволяет ему одновременно быть и не быть собой. Система учит: лишь следуя предписаниям закона, можешь быть нравственным. Это нравственность раба. Нравственность возможна лишь там, где есть свободно реализующийся свой внутренний закон. Гражданин, загипнотизированный Системой и парализованный страхом, настолько уверовал в истинность своего образа жизни, что впору вспомнить слова Тертуллиана: «Верую, потому что абсурдно».
* * *
На зону регулярно приезжают режимники из управления с целью проведения обысков. Команда состоит только из офицеров, которые используют спецтехнику, ищут мобильные телефоны и всё то, что делает жизнь осуждённого менее печальной. Во время очередного такого налёта на мою камеру я, наблюдая манипуляции пса системы, в руках которого трещало техническое средство, не сдержался от реплики: «Ты, начальник, наверное, в детстве мечтал стать кладоискателем и теперь твоя мечта сбылась. Чувствуешь ли ты себя от этого счастливым?» Он, видимо, или не мечтал, или не чувствовал, потому что, как и все цепные псы, отреагировал на шутку, в которой усмотрел непозволительную дерзость, лаем. Выслушав его речь о том, какой он всесильный и что данной ему властью он может всё, я обратил его внимание на надпись на моей тумбочке: «Всё, что не убивает, делает меня сильнее», после чего сказал ему: «С чего ты взял, что в тебе достаточно силы духа, чтобы запугать человека, у которого такой девиз в жизни?» После этого случая визиты со шмоном в мою камеру стали реже.
«.мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски, мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч вёрст, заражали сифилисом, развращали, размножали преступников и всё это сваливали на тюремных, красноносых смотрителей» (Чехов).
Августин сказал: «Всякая природа, которая может стать хуже, хороша». Также он заключил, что человек есть великая бездна и он слишком слаб, чтобы самостоятельно преодолеть зло в самом себе. Я соглашусь с «великой бездной», но никак не со слабостью человека. Он та природа, в которой есть силы на любое преодоление; может стать «хуже», но не становится, - боится, а ведь только так можно самостоятельно преодолеть в себе то, что Августин называет злом. Стать хуже - это стать осознающим и принимающим свою великую бездну, это стать всем собою. Лишь став хуже, станешь лучше.
Необычные контексты себя позволяют увидеть новые горизонты смыслов. В палитре красок, которой Абсолютный Преступник рисует свою жизнь, много необычных цветов, он их сам создал экстремальностью состояния своего духа. Вся его жизнь есть путешествие, в котором он ищет свою духовную родину. Человеку трудно постичь бесконечность чего-либо; постичь бесконечность себя он пытается посредством религии, такое постижение не приносит должного удовлетворения мыслящему человеку. Он понимает, что всё выраженное конечными понятиями перестаёт быть бесконечным. Он всё больше любит молчать и чувствовать, нежели говорить и думать. Бог - это осознавший себя человек. Что значит осознать себя? Осознать себя Богом. Это под силу лишь Преступнику, ибо воля Бога - это всегда преступная воля. «.каждый, когда-либо строивший «новое небо», мощь свою для него находит только в собственном аду» (Ницше).
Августин называл государство разбойничьими шайками. Государство -это всего лишь кучка дорвавшихся к власти персонажей и все желающие властвовать покупают у этой кучки возможность осуществить своё желание посредством какой-нибудь должности и чина, покупают служением и самоунижением, еще и деньгами приплачивают. Простые граждане государством никогда не были, а всегда лишь его средством. «Государство хочет непременно что-то сделать из людей, и потому в нём живут только сделанные люди; всякий, кто хочет быть самим собой - враг государству и ставится ним ни во что» (Штирнер). Всякий, кто хочет быть самим собой -
Преступник.
Существует множество теоретиков-проповедников свободы в лице учёных, философов, организаций и институтов, все они затаскали её своими интерпретациями. На деле теоретики свободы ничего о ней не знают, потому что у свободы нет теорий, Свобода - это всегда практика, всегда опыт, преступающий все запреты. Можно с уверенностью сказать, что чем больше кто-либо рассуждает о свободе, создаёт её теории - тем меньше он свободен. Возможность свободы трактуют как саму свободу. Отсутствие силы духа, необходимой для реализации этой возможности, лицемерно маскируется уймой правильных понятий типа «гражданской сознательности».
Следует называть вещи своими именами: свобода - это всегда своё действие, это всегда Преступление, законопослушание - это всегда страх перед свободой. Теоретики свободы ставят в её честь памятники и пишут о ней трактаты, которые, по сути, есть надгробными памятниками на её могиле и некрологами. Есть лишь один живой памятник свободе - воля утратившего страх человека. «Современные правовые системы. оставляют для свободы пространство, постоянно сокращающееся подобно шагреневой коже. те, кто ценит личную свободу, должны пересмотреть место индивида внутри правовой системы как таковой. Это вопрос о том, совместима ли в принципе личная свобода с нынешней системой.» (Бруно Леони).
Теоретики свободы трактуют её как отсутствие принуждений. Они предлагают человеку сидеть и ждать, когда его перестанут принуждать, они скрывают от человека то, что он ничего так и не высидит, ибо принуждать его будут до тех пор, пока он сам не сделает себя свободным, пока не станет Преступником. Большинство не может жить без принуждения, гражданам-мазохистам невыносимо не принуждение, а отсутствие его, свобода - их самый страшный кошмар. Преступник знает, что свобода - это абсолютное осуществление себя, то есть, становление Богом. Даже самое «демократичное» законодательство не может дать свободы. Ибо свобода лишь там, где воля Одного, там, где законы, - её нет. Каждый законодательный акт есть акт насилия над свободой, ибо он насилует волю человека. «Под свободой я понимаю уверенность, что каждый человек, делающий то, что он считает своим долгом, должен быть защищен от влияния большинства, власти, мнения и обычая» (Лорд Актон).
«Каким образом можно осуществить свою абсолютную свободу индивиду, живущему в обществе?» - этим вопросом задавались многие мыслители. Честный ответ на него один: Преступлением, то есть нарушением законов Системы. Преступник - это живое доказательство существования Свободы. Свободная воля самозаконодательна. В стремлении человека к автономии система видит для себя угрозу, ей нужны зависимые, она питается их слабостью. «Автономия есть. основание достоинства человека и всякого разумного существа» (Кант).
В человеке возникают желания, он пытается их реализовать, но ему говорят: твои желания незаконны, желай лишь дозволенного. Человек труслив и поэтому слушает и желает только «законное». Но есть и такие, которые думают: желание моё, а закон чужой, почему я должен отказываться от своего во имя чужого. Незаконность желаний возбуждает его и вдохновляет на «незаконные действия». «Разве не есть мой первейший долг быть независимым?», - спрашивает он себя. «И разве можно его исполнить, не став Преступником в глазах мира?», - находит ответ. Лжёт всякий, кто, оставаясь в рамках общего, говорит: я познаю себя. Я знаю: лишь став хозяином слов, понятий и смыслов, определяющим значение всего - я стану тем, кто я есть.
Аристотель в своём трактате о политике о политике сказал, что есть две категории людей: те, кто рождён для власти, и те, кто рождён, чтобы подчиняться властьимущим. Я не склонен в отличии от многих почитателей мудрости Аристотеля считать эту мысль глубокой, ибо названные им две категории людей суть одно и то же. Тот, кто «рождён для власти», вынужден повиноваться и служить тому, кто уполномочивает его властвовать, и какой бы пост он не занял, всегда над ним есть кто-то, кому он вынужден подчиняться. Аристотель прав в одном - в количестве категорий. Их две: одна - это те, кто властвует и подчиняется, вторая - те, кто не властвует и не подчиняется, - рождённые быть свободными. Лишь единицы представляют вторую категорию. «Неужели невозможно такое правительство, где о правде и неправде судило бы не большинство, а совесть?.. Неужели гражданин должен, хотя бы на миг или в малейшей степени, передавать свою совесть в руки законодателя? К чему тогда каждому человеку совесть?.. Закон никогда ещё не делал людей сколько-нибудь справедливее... Так служит государству большинство - не столько как люди, сколько в качестве машин, своими телами. Они составляют постоянную армию милиции, тюремщиков, служат понятыми шерифу и т. п. В большинстве случаев им совершенно не приходится при этом применять рассудок или нравственное чувство: они низведены до уровня дерева, земли и камней» (Генри Торо).
Совесть живёт лишь как свободная совесть, лишь как свободная воля; передавать свою совесть в руки законодателя - удел малодушия. Лишь враг Системы живёт своей совестью, лишь Преступник не предаёт себя предательством свободы совести. «Ты своими незаконными действиями нарушаешь мою личную свободу», - ругает добропорядочный гражданин Преступника. «Невозможно нарушить уже нарушенное, как я могу нарушить то, чего у тебя нету. Ты продал свою свободу Системе, ей ты позволил делать с тобой всё, дать ей отпор ты боишься, возмущение же в мой адрес считаешь своим праведным долгом. Думаю, тобой движет зависть утратившего себя к сохранившему себя не благодаря, а вопреки, к сохранившему свободу воли и совести. Если осуждение меня есть непременное условие сохранения твоего самоуважения, пускай. Но запомни: свобода - это всегда незаконное действие, а подлинная жизнь - это всегда Преступление». Воля слабого - это всегда воля к Системе.
Абсолютный Преступник рождён желанием узнать всю правду о Человеке. Вся его жизнь есть путь к самому себе. «Стройте жилища у подошвы Везувия», - повторяет он Ницше, потому что «мера опасности», в которой живёт человек - это и есть мера величия его духа. «Какую меру истины может вынести человек?», - не многим нужен ответ на этот вопрос, и немногие из немногих осмеливаются выяснить эту меру.
* * *
Я благодарен жизни за то, что она всякий раз возвращает меня к самому себе. Я хотел верить и верил, но всякий раз разочаровывался в предмете веры. Разочаровывался потому, что верил в то, во что верили другие, потому что искал лёгкого пути. Вера многих всегда опошляет то, во что они верят. Мне пришлось придумывать свой предмет веры. «.тот, кто боится стыда и насилия, воплей обнажённой действительности, уродства наготы - никогда не откроет последней тайны» (Стефан Цвейг). Тот, кто боится сделать свою жизнь Преступлением, - никогда не узнает, кто он. Когда Преступник вглядывается в себя, то в отличии от многих не сужает свой кругозор, опасаясь увидеть уродливое, ибо знает, что всё «уродливое» есть выдумка страха.
Стремление к свободе - единственно достойное занятие для духа человеческого, ибо в этом стремлении он постигает Любовь. Как он осуществляет своё стремление - вопрос второстепенный. Это, пожалуй, единственное деяние, где цель оправдывает все средства, ибо само стремление исключает применение недуховных средств. Беспредельного не любят, его боятся, но он нужен, ибо «только безмерный укажет человечеству его последнюю меру».
Философия Свободы - это всегда философия Преступника. Моралисты разделили противоположными понятиями то, что целостно по своей сути, -потенциал человеческого духа, каждый момент реализации которого есть акт, не поддающийся никакому определению стороннего наблюдателя. Осуществление человеком своей свободы, превращение её возможности в бытиё - это воскресение себя в Боге. Человек запуган Системой, её институтами. Страх быть объявленным плохим, асоциальным, аморальным парализовал все его способности к самоосуществлению. Реализуется лишь то, что дозволено, что не рискует навлечь осуждения таких же малодушных. Каждый сомневающийся в своём праве на абсолютное самоосуществление предаёт себя. «Наши всегда различные и переменчивые действия не имеют почти никакого отношения к твёрдо установленным и застывшим законам. Природа всегда рождает законы гораздо более справедливые, чем те, которые придумываем мы» (Монтень). Во втором веке римский юрист и государственный деятель Нераций написал: «Нам следует избегать исследования разумных оснований наших институтов, чтобы их определённость не была утрачена и они не разрушились». Избегают и поныне, а тех, кто брался исследовать, объявляли еретиками и преступниками. «Грешат» все, но сознательно делают это лишь единицы. Осознанные действия приводят к неспособности быть ложным. Сознательная «греховность» воспитывает отвращение к притворству. Преступник - это профессиональный грешник, любовь к свободе - самый большой грех его. Законопослушный - это цензор себя и других. Чем больше он запретил в себе, чем больше он боится - тем обширнее его цензура по отношению к другим. Утративший страх не занимается цензурой других. Возможно, что мне удастся сделать из себя очень немногое, но это немногое - всё, и оно лучше того, что я даю сделать из себя другим путём насилия надо мной, посредством дрессировки обычая, религии, закона, государства и т.д.» (Штирнер). Мало у кого есть смелость признать, что государственная система абсолютно несовместима с индивидуальной свободой. Не бунтующая воля, смирившаяся и застывшая в пассивной позе покорности, пусть не смеет произносить «свобода». «Равные права» - это ложь, ибо
неосуществимо; равные права - это миф. Которым живёт слабый, не смеющий осуществить своё право. На что я имею право - я решаю сам и в этом деле совесть моя лучший помощник, чем все законы мира. Смешно наблюдать, как терпящий насилие Системы неистово возмущается по поводу малейшего посягательства на его «свободу» Преступником. Такое выборочное отстаивание себя - идеал малодушного лицемерия. Подчиняться законодательным актам, к созданию которых не имеешь никакого отношения?.. Смешно. Толпа внимательно следит за тем, кто из чувства собственной силы не желает делить свою ответственность с первым встречным и находит «законные» основания привлечь силу одиночки к ответу перед своей слабостью. В каждом человеке есть неосознанное знание себя. Следуя общепринятым правилам и законам, универсальным «истинам», проявить это знание невозможно. Смелость быть всем и безграничное свободное творчество духа, экспериментирующего, создающего и изобретающего делают возможным самооткрытие, делают жизнь жизнью. Позволить себе всё, предоставив своей совести решать самой, без подсказок и принуждений, задействовать её на полную мощность. Всё другое есть избегание себя. Дай всему, что есть в тебе, испытать себя в свободной конкуренции. То, что победит, и есть твоя подлинная сущность. Не позволяй судьям извне присуждать досрочную победу чему-либо в тебе. И пусть один выбор не исключает возможности другого. Человек меняется, сегодня он один, а через 5-10 лет от его сегодняшнего не останется и следа. Совершивший деяние сегодня и несущий за него наказание завтра могут оказаться совсем разными людьми. Наказывающие и осуждающие, перед вами воистину стоит невыполнима задача. Впрочем, не стоит, не обращайте внимания, не отвлекайтесь от своего праведного призвания. «Деятельность государства заключается в насилии, своё насилие оно называет «правом», насилие же каждой личности - «преступлением». Следовательно, преступлением называется насилие единичного лица и только преступлением сокрушает он насилие государства, если он того мнения, что не государство 273
выше его, а он выше государства» (Штирнер). Преступление - это сокрушение рабства у Системы. Не раб - всегда Преступник. Добросовестное мышление неизбежно вызывает потребность протестовать против всего, что ограничивает индивидуальную свободу. «Ты можешь выразить своё мнение относительно чего-либо», - объясняет мне мою «свободу» Система. «Я хочу выразить всего себя и не словом, а делом», -отвечаю я ей. «Но ты, братец, не наглей и хоти то, что позволено хотеть; или ты выражаешь себя как все, или суши сухари», - слышу ответ. Я никого не уполномочивал решать за меня и не отказывался от своей воли в пользу «общей воли», которая есть миф, величайшая фальсификация властьимущих, ибо то, что делается именем воли народа, всегда суть воля кучки чиновников, дорвавшихся к рулю государства. Прав был мудрец, сказавший, что счастлив лишь тот, кому не приходится ни подчиняться, ни подчинять. Железный закон олигархии, впервые сформулированный Робертом Михельсом в 1911 году, гласит, что любая форма социальной организации, будь она хоть идеальной демократией, неизбежно вырождается во власть немногих избранных - олигархию. Именно так. И именно кучке этих избранных подчиняются граждане так гордящиеся своей свободой члена демократического общества. Жалкое зрелище: раб, рассказывающий о своей свободе. «Исторический опыт показывает, что законодательство не является разумной альтернативой произволу и часто занимает место в одном ряду с самонадеянными постановлениями тиранов или высокомерного большинства. С точки зрения сторонников индивидуальной свободы, разумно относится с подозрением не только к чиновникам и правителям, но и к законодателям». В этом смысле мы не можем согласится со знаменитым определением свободы, которое дал Монтескье: «Право делать всё, что дозволено законами». Вот как заметил в связи с этим Бенджамин Констан: «Несомненно, нет свободы там, где люди не могут делать всё, что дозволено законами; но законом может быть запрещено столько, что свободе будет положен конец», - это слова известного итальянского юриста Бруно Леони.
Свобода - это всегда индивидуальная свобода, иной её просто не существует, ибо свобода - это всегда преступная воля одного и поэтому «разумно относится» с презрением ко всякому носителю воли Системы. Лишь ничтожное малодушие может определять свободу как право делать всё, что дозволено кем-то. Самый ничтожный закон суть запрет Свободы. Каким бы словом не называли форму государственной системы, суть её неизменна -устанавливает законы тот, у кого власть. Что это значит? Что устанавливаешь их не ты, что живёшь не по-своему и не своей жизнью, что ты средство и марионетка. Если ты не властьимущий, то это не значит, что ты не можешь устанавливать свои законы, - такая мысль мало кому приходит в голову и ещё меньше осмелившихся воплотить её на практике. Всё потому, что Система вдалбливает человеку с детства, что он рождён соблюдать её законы, что всякая власть от Бога. Попы и политики всегда успешно справлялись со своей священной миссией - уничтожением подлинной веры в Бога: веры в Себя. Для тех, с кем эти трюки не проходили, находились и находятся костры, гильотины, виселицы, галеры, каторги, тюрьмы и ещё много разных средств «законного» лишения жизни, здоровья и самоуважения. Быть самим собой есть тягчайший грех - это то, что недурак может прочесть между строк законов. Он хочет одного - быть настоящим. «.. .существует род отрицания и разрушения, который есть именно истечение могущественной жажды освящения и спасения жизни. ибо необходимость казаться не тем, что есть, такие натуры ненавидят больше смерти» (Ницше). Система - это всегда необходимость казаться не тем, что есть. Преступник рождён ненавистью к такой необходимости. Наступает момент и философ сходит с кафедры университета, покидает кабинетный уют затем, чтобы проверить делом истинность своих заключений. Таких мало. Большинство так называемых философов посвящают свою жизнь толкованию чужих философий. Мало тех, кто создаёт свою философию, и лишь единицы тех, кто не только создаёт свою мудрость Любовью к Свободе, но и делает её актуальной, живёт ею. Только эти единицы являются полноправными философами, ибо мудрость требует, чтобы любовь к ней выражали опытным путём; тогда она отвечает взаимностью: дарует знания. «Для меня философ имеет значение ровно настолько, насколько он может давать пример» (Ницше). Философия Преступника - это практическая антропософия. Мыслящий человек неизбежно ощущает в себе потребность найти ответ на вопросы «Кто я? Зачем я?» Поскольку, несмотря на все усилия мудрых, критерий, по которому можно определить правильность ответа и направление поиска по-прежнему отсутствует, то сама попытка ответить на эти вопросы считается занятием, оправдывающим существование пытающегося. Ответить - это поверить в ответ, убедить себя, что это не тот случай, когда всё одновременно и истинно, и ложно. Приходится, засучив рукава, заняться ложностью «истин» и истинностью «лжи». Меняя ценники на «истинах», задумываешься: а не правдивее создать свои? Лишь то, что создал сам, сможешь полюбить и поверить в него. Неужели добросовестная переоценка всех ценностей неизбежно перерождает переоценивающего создателя новых в Преступника? «Да», - отвечает добросовестный изобретатель себя. «Долгое время удовлетворялись иллюзией владения истиной, не задумываясь серьёзно над тем, не должно ли самому быть истинным, чтобы владеть истиной» (Штирнер). Быть истинным - это быть Преступником. «Всё познаётся в сравнении», - обучают познавшие свою ничтожность. «Но я не хочу познавать свою ничтожность, ибо её нет», -говорит прекративший сравнивать. Сравнение исключает познание,
создающее свою культуру. Я давно прекратил участие в игре чуждых мне сил. У моей силы - своя игра. Я проклял всех проклинающих падшую природу человека, всех увещающих его не верить своим инстинктам. Закон -это продукт воли законодателя. Законодатель есть существо, купившее себе право принимать законы, которые выгодны в первую очередь ему самому. Система обязывает меня жить по ее законам, то есть потреблять продукты чьей-то воли. Но у меня есть своя воля, которая производит свои продукты, и я буду потреблять продукты только своей воли. Такой расклад не устраивает
Систему, потому что если каждый будет потреблять только свое, то
продукты воли системы окажутся невостребованными. Чей-либо отказ
потреблять ее законы есть угроза ее банкротства. «... ведь все людские порядки устроены так, чтобы постоянно рассеивать мысли и не ощущать жизнь. Почему же он так сильно хочет противоположного, т. е. непременно ощущать жизнь, - а это значит - страдать от жизни? Потому, что он замечает, что его хотят обмануть относительно его самого. И вот он противится, навостряет уши и решает: я хочу принадлежать самому себе!» (Ницше).
* * *
Философия Преступника - это апология свободы. Философы-теоретики проблему свободы относят к числу вечных и несмотря на множество попыток ее решения, - неразрешимы. Нет единства даже в том, что означает это слово. Думаю, что свобода так же, как и любовь может быть объяснена только действием. Нет теории свободы, есть лишь ее опыт, практика, которую можно пытаться определить буквой, но нужно заранее быть готовым к тому, что она будет высказывать. То, что может быть определено, - уже не свобода. Хороший всегда норовит на горбу плохого доехать до рая; его ноги недостаточно сильны для самостоятельной ходьбы. Неблагодарность - отличительная черта «добродетели»; осуждение того, чему обязан своим существованием - этим жива она. Свету свойственна забывчивость, он стыдится своего происхождения из темноты. Протагор убеждал человека, что он есть мера всех вещей. Человек по-прежнему не желает в этом убеждаться и позволяет вещам мерять себя. Страх быть мерой не покидает его; это и есть страх перед свободой.
Согласно принципу верховенство права никто не может быть выше закона. Обосновывается этот принцип тем, что закон - это истина, основанная на фундаментальных принципах, которые могут быть открыты, но которые нельзя создать посредством волевого акта. Никто не может быть выше закона? Какого закона? Придуманного кем-то. То, что кучка дорвавшихся к власти лакеев Системы, объявивших себя законодателями, монополизировали право, еще не означает, что их право правее моего, что их
принципы фундаментальнее моих принципов. Я знаю только один закон,
который есть истина и имя ему - Любовь. И еще я знаю, что этот закон исполняется лишь там, где воля свободна. Плоды того, что Система трактует верховенством права, никогда не будут любовью. «В одиночестве - наша свобода... И если вы не способны к одиночеству, вы не будете способны и к любви. Тогда ваша так называемая любовь будет только бегством от себя. В мире царит любовь ложного рода: вы пытаетесь бежать от себя, и оба вы ищете прибежища друг в друге» (Ошо). Прогресс перестал означать Свободу, чем прогрессивнее общество, тем меньше свободы у каждого отдельно взятого его члена. В мире есть три статуи Свободы. Украинская (та, что во Львове), - сидит; это очень символично. Почему насилие, учиняемое именем государства, - законное, а насилие, совершенное мной вне закона и наказуемо? Есть желание оставить этот вопрос риторическим, но я все же поставил знак вопроса. Что позволяет одно и то же деяние называть в одном случае благом, а в другом - злом? Мотивы деяния, цели? Всеобщее благо? Чушь и ложная херня, которые маскируют мотивы и цели, не благороднее моих. «Без преступлений нет государства: нравственный мир - а это и есть государство - полон обманщиков, мошенников, лжецов, воров и т. д., так как государство - «государство закона», иерархия его, то эгоист во всех тех случаях, где его польза идет вразрез с пользой государства, может удовлетворить свои желания только путем преступления» (Штирнер). Человек предает свою свободу, - так он не любит себя. Его свобода - это его воля, если воля несвободна от страха - значит, нет воли. Полюбить себя под силу лишь Преступнику. Тирания Системы воспитывает в человеке самотиранию, результат которой неспособность самостоятельно мыслить, чувствовать и творить. Становясь винтиком Системы, человек перестает видеть в себе творца достойного свободы. «Какое дело мне, познающему, до всей суеты, именуемой вами громкими именами?», - размышляет
Абсолютный Преступник и поступает по-своему. Иисус сказал: «Если ты ведаешь, что творишь, - ты блажен, но если ты не ведаешь этого, - ты проклят и преступник закона». Я ведаю, что творю, но это не избавляет от проклятия. Блажен всякий, кто проклят и преступник закона, - так повелось с времен Голгофы. Что это за добродетель, которая боится испытания пороком, что это за праведность, убегающая от греха? Воздержание от самих себя -суть всех воздерживающихся. Врожденное чувство самодостаточности у Преступника обладает силой, способной выстоять перед всем, что пытается подорвать его веру в Могу. Потребность в совести есть только у свободного. Только отрицающему все выдуманные внешние «ориентиры» нужен свой внутренний маяк. Отречение от Свободы - это всегда отречение от Совести. Она атрофируется, ибо духовные органы имеют свойства физических: все незадействуемое, неупотребляемое, неподвергающееся нагрузки -атрофируется, теряет свою функциональность. Тому, кто не ищет все ответы в себе опытным путем проб и ошибок, а получает извне готовые «истины» и живет согласно им - в совести нет никакой надобности. Он знает, что для того, чтобы быть хорошим достаточно делать все, что говорит Система. Грешнику, свободно идущему и создающему свои истины, совесть крайне необходима, она его единственный маяк. Чем больше он грешит, - тем больше работы у его совести, ее мышцы крепнут от поднятия тяжести греха. Наступает момент, когда совесть обретает силу, позволяющую ей предстать в образе той силы, которую ищет грешник, - стать видимой целью, достижения которой не требует грешных средств. Наступает момент не придуманной кем-то, а своей истины, чью подлинность подтверждает проба ошибок. «Вы спрашиваете, как именно должен жить создатель. Я же назову еще и принцип такого созидательного существования. Таким принципом обязательно должно стать преступление. Не только опасность, насилие, но и самое главное - быть против системы, . но дело-то в том, что для преступления, равно как и для созидания надо хорошо родиться. А это высочайшая, наиаристократическая редкость» (Анатолий Ливри). Сложное дело: суметь сохранить уважение к себе, не прибегая к самообману. «Хочешь меня?», - спрашивает Правда человека. «Хочу», - отвечает он. «Одного желания мало, тебе придется испытать себя во всем, ибо я недоступна сохраняющему себя трусливо. Ну, так как, - ты готов?» «Да», - отвечает Преступник. Что делать тому, у кого удовлетворение возникает лишь от нарушения запретов? Отказаться от удовольствия? Нет, отказаться от признания запретов. В физике жизни людей применимо физика частиц, где существуют протоны с положительным зарядом и антипротоны -отрицательно заряженные частицы, где есть противостояние нейтронов и антинейтронов. Когда мы рассуждаем о частицах, то не выносим оценочных суждений, не говорим, что плюс это хорошо, а минус - плохо и признаем равное право существования этих противоположностей. Когда речь идет о больших и видимых частицах, - о людях, то выдвигается требование тем, что со знаком минус превратится в положительно заряженных, то есть изменить свою физику; не о каком праве существования противоположности к положительно заряженному гражданину уже и речи быть не может. Борцы с минусами физики жизни видимо не понимают того, что уничтожение минуса влечет отсутствие смысла в наличии плюса. Знак «плюс» напоминает символ «крест», который позитивный поставил на себе. В знаке минус заключена бесконечность, чем больше минус - тем большее проявление своей глубины. У минуса перспектива становления больше. «. так, как наибольшее поучение он приобретает из-за себя самого и так, как он служит самому себе копией и сокращенным выражением всего мира» (Ницше). Человек боится чувствовать; страх перед своими чувствами вынуждает его рационализировать их. Он находит в себе силы быть добродетельным, лишь подчинив чувства разуму. Плененные разумом чувства вырождаются в неприязнь к своему источнику. Никакая добродетель не может быть куплена не свободой чувства и если она требует такую цену, то стоит усомниться в ее истинности. Ибо жить - значит чувствовать себя свободным и любящим. Живи так, чтобы дух захватывало. Тебе знакомо это ощущение с детства, когда ты катался на аттракционе русские горки. Продолжай кататься, высунув язык малодушным зрителям, столпившимся поглазеть на твою свободу. Трусливая жизнь не жаждет свободы. Свободолюбие - основная черта философа, который есть «стилист, изобретатель собственного стиля жизни». Преступление - истинный жест философа. «. философская жизнь -не что иное, как опытная, экспериментальная работа философа над самим собою, рискованное сотворение себя» (Фокин С. Л. ).
Смотрел в теленовостях репортаж о том, как принимают на работу судей; несколько тысяч вполне успешных и обеспеченных юристов предлагают себя в судьи. В сюжете озвучили данные статистики о том, что профессия судьи в числе самых востребованных и желанных в обществе. О чем это говорит? О том, что желание судить себе подобного одно из основных желаний члена этого общества. Достойность такого желания как и престижность профессии не вызывает у граждан никакого сомнения. Ценность судейства отмечена также заработной платой судящего, который в несколько раз превышает заплату врача-хирурга. Видимо, осуждать людей более почетно, чем спасать их. Мне интересна психология судьи - что позволяет ему, ежедневно решающему судьбы и жизни людей сохранять веру в благородство и величие своей миссии. Что внушило ему убеждение, что судить человека есть исполнение долга? Государственная система. Впрочем, что это я? Мне-то грех жаловаться, моя последняя встреча с судьей 7 лет назад «была не совсем печальна: санкция статьи «бандитизм», по которой меня судили, предусматривает наказание до 15 лет, получил я 8,5. Радоваться нужно, я и радуюсь, особенно радуюсь отсутствию желания быть судьей. Радуюсь и думаю вот о чем: судья - это человек, я тоже. Он обладает правом лишать «свободы», здоровья, жизни, имущества, правом решать судьбу таких же, как он. Я тоже, выходит, обладаю таким правом. «Нет», - слышу возмущенный ропот. «Почему нет?», - требую объяснить. Потому что судья выступает от имени государства, действует во имя., уполномочен и т. д.», слышаться объяснения. От чьего бы он имени не выступал, во имя чего бы ни действовал, - решение принимает исключительно исходя из своего внутреннего убеждения. А внутреннее убеждение лакея Системы - это нечто такое, что не под силу объяснить и Фрейду. Это психологический коктейль из стремления уводить начальство, личной выгоды, изменчивого настроения и многого такого, о чем и черт не ведает. Посему у меня, выступающего от имени себя, действующего по своим законам и уполномоченного своим Могу, есть все основания заключить: у меня есть право на все. Как я это право употреблю, - это уже другой вопрос. Система сильна благодаря страху человека быть правым. «Вы хотите по отношению к другим «быть вправе». Но это невозможно, относительно других вы вечно будете «неправы» (Штирнер). В Коране сказано, что у Бога 99 имен, а сотое - Бог и кто сможет их перечислить попадет в рай. Как это понимать? Бог это позволивший себе быть всем, многоликость - его свойства. Число 99 условно, можно назвать гораздо больше и половина имен названного числа будет противоположностью именам второй половины, одна из пар таких противоположностей будет - бог и дьявол. Бог есть единство противоположностей, и он живет в каждом человеке. Выявить его и стать с ним одним целым под силу тому, кто позволит себе быть всем, кто, называя свои имена, не будет лгать. Жизни и слов может не хватить, чтобы перечислить их, но не нужно спешить, ведь ты уже в раю и когда уйдет страх перед свободой, ты станешь тем, кто ты есть - Богом. Жизнь - это опыт себя. Слово «опыт» в переводе с латинского означает: проходить через опасность. Подлинная жизнь - это всегда опасный переход к самому себе. Чем глубже я заглядываю в себя, тем сильнее моя вера в человека. Быть самим собой может лишь враг Системы. Она питается человеческой самостью. Но человек предпочитает не осознавать своего рабства, ибо такая осознанность призовет к бунту. Не осознание понарошку. Инстинкт самосохранения вещь, конечно, нужная, но есть вещи важнее. Впрочем, большинство так не думает, оно вообще редко думает; трудно одновременно думать и сохранять себя. Государство является благом лишь для слабого духом, чье малодушное неверие в себя нуждается в повелителе. Отсутствие предписаний из вне о том, как ему быть, - величайшее несчастье для слабого, отсутствие господина есть невыносимая ситуация для мазохистской натуры законопослушного. Государственность является злом для сильного духом, независимость которого и вера в собственное Могу, не терпит принуждений. Его свободолюбие всегда практично, всегда бунт против Системы. Свобода -это всегда Преступление. Нравственно лишь то, что есть продукт своей воли. Подлинная мораль всегда своеволие. Под нравственностью следует понимать своенравность. Безнравственно не наделять общепринятое своим смыслом. Кто с какой легкостью образ и подобие бога расстается с своей неповторимостью и растворяется в общем, наводит на подозрение, что образ поддельный и подобие жалкое. Нет ничего невозможного для личного опыта самобытного, все может быть раскрыто. Имя этому всему - Бог. Сказано: Бог есть Любовь. Это величайшая правда. Но, прежде всего: Бог есть Свобода. Ибо лишь в свободе рождается подлинная любовь. Любовь к свободе - это суть бога; Бог - это Человек любящий свободу больше жизни. Поэтому Бог -всегда Преступник. Опыт всего делает меня тем, кто я есть. Каждый день в моей жизни рождает новый смысл. Что-то внутри хочет сумы смыслов -смысла всех смыслов. Стоит ли их смешивать, додавать или довольствоваться каждым в отдельности? Я не знаю. Я жду новый смысл завтрашнего дня. Иногда, кажется, что я не вижу, а лишь репетирую свою жизнь. Репетиция дает право ошибаться. Но репетировать вечно нельзя, -наступает момент истины, и ты выходишь на сцену, в зале один зритель - ты сам и у тебя есть выбор: играть перед собой или сойти со сцены.
Абсолютный Преступник обладает смелостью знать все. Знать то, что можно и нужно, - такое знание его не устраивает. Его свобода мысли нарушает все приличия знания, переплавляя их в волю, постигающую и реализующую то чего нельзя, что «неприлично». Он скиталец по бушующему океану своей мятежной жизни, покинувший берег с тем, чтобы никогда на него не возвращаться. Слишком легко и скучно было ходить ему по утоптанной земле общепринятого, где не спотыкание и не попадание - не заслуга идущего. Слишком сильно ему хотелось заново учиться стоять и ходить, быть обязанным только себе. Научиться твердо стоять на ногах сознания, когда почва смысла уходит из-под них, не закрывать глаза перед своим содержимым, вывернутым наружу темнотою возрожденного духа. Он не знает куда плывет, но он точно знает, от чего уплывает - от лжи о себе. Он слышит проклятия с общественного материка, проклятия тех, кто боится покинуть сушу страха, кто незаслуженно гордится своей способностью ходить. Какое ему дело до тех, чье одобрение оскорбляет его. Он знает, что изжить себя до конца можно лишь живя на грани. В пейзаже своей сущности замечаю невыразимые словами, ландшафты. Мысли их одолеть не по силам. Лишь созерцание, обнявшись с чувством, восхищенно смотрят подобно паре влюбленных устремивших взоры на звездное небо. Человек не живет так, как ему хочется. Почему? Здесь можно найти целую гору объяснений, но все они суть маскировки одной причины - он боится. Страх вынуждает не доверять себе, своим желаниям и в итоге человек живет, как хочется кому-то, как нужно Системе. Когда здоровый человек говорит: я не могу жить так, как мне хочется, - он обманывает себя; ему следует говорить правду: я боюсь жить, как мне хочется. Желания, реализация которых предполагает угрозу, и опасность автоматически переводится в разряд невыполнимых, - так происходит капитуляция своего Могу. Чувство недовольства, обладателем которого становится каждый неживущий по-своему, - это месть жизни не оправдавшему ее надежд. Система - враг беспредельности. Все знают, что то, что беспредельно - это плохо, а предел, норма всему и везде - это хорошо, -такое знание дала Система. Человек, жаждущий жить вечно, уверовавший в свою бесконечность позволяет кому-то определять пределы себя. Придумывание пределов своей беспредельности - любимое занятие слабого. Так он спасается от страха. Но им следует понять, что необходимо «поступать безнравственно для того, чтобы. утвердить себя» (Штирнер).
Я все больше презираю слова за их бессилие и неспособность выражать. Я не уважаю мысли, ложью становится не только изреченное, но и ставшее мыслью. Неужели и чувства лгут? Нет. Это невозможно. Преступник это бунт против абсурдности и бессмысленности жизни. Он не может утешиться самообманом. «Если можно было бы хоть единожды сказать: «это ясно», то все было бы спасено» (А. Камю). «Каждое определение есть отрицание». Я не определяюсь внешним, я не позволяю миру отрицать себя. Мой закон -самоопределение. Беспредельность макрокосма сообщает моему микрокосму качество беспредельности, свобода моей воли реализует его. Я легализирую себя без остатка. Всякой половинчатости это кажется неслыханной дерзостью. Мое Я перестало быть результатом идентификации с другими и обрело качество абсолютной величины. «Безудержное «я» - а мы таковы все первоначально и таковыми остаемся втайне - постоянный преступник в государстве» (Штирнер). Абсолютный Преступник - это осознание абсолютным Я своей беспредельности. Его сознание актуально, в отличии от потенциального осознания своей беспредельности другими. Желающему узнать правду: противопоставь себя лжи мира. Для большинства «свобода» -это, прежде всего свобода от страха перед свободой. Ради обретения этого они готовы жертвовать другой свободой менее ценной для них, - свободой от принуждения. Принимает эту жертву Система, принимает добровольное рабство, давая взамен иллюзию безопасности души и тела. Цель не достигается: страх остается и если раньше это был здоровый страх и была надежда его преобразования силой духа в созидательный инструмент, то теперь это патологический страх раба, для которого самое страшное остаться без повелителя, наедине с собою. То, что ты называешь злом, есть значительная часть твоей свободы; твоя привычка именовать злом все неосознанное воспитано страхом. Общество - это криминальное сообщество, материальное благосостояние которого поддерживается доходами от преступной деятельности государства. Разница между чиновником и обычным преступником такая же, как между корсаром и пиратом, обое занимаются одним и тем же, но деятельность первого легализирована соответствующим патентом от власти. Морской разбойник Френсис Дрейк произведен английской королевой в адмиралы, знаменитый пират Морган своими грабежами и убийствами заслужил пост вице-губернатора Ямайки, викинги, ковбои, - истории государств суть всегда преступление. «Если сравнить вред, наносимый обществу преступностью нищеты, с тем вредом, который причиняет ему коррумпированная политическая и финансовая элита, второй многократно превысит первый. Верхи способны нанести обществу гораздо больший урон, чем низы. Главной опасностью была и остается преступность высокого должностного положения, интеллекта и богатства. Бандитизм - это, в конечном счете, экстремальная форма для низшего класса поучаствовать в дележе собственности, к которому их не допустил высший класс, сумевший для обогащения воспользоваться легитимными каналами» (Кравченко А. И.). образованию «государство» менее шести тысяч лет, а человек живет на земле примерно 200.000 лет, из этого следует, что гражданином государства человек является на протяжении всего 3% от времени своего существования. К плохому быстро привыкаешь. Чем больше человек личность - тем меньшее влияние на его поведение имеют внешние стимулы, они растворяются и преобразуются внутренним миром индивида. Существует непрерывное противостояние между внешним миром и внутренним. Стимулы внешнего мира в виде идей, общепринятых представлений и значений умерщвляются уникальностью внутреннего мира. Подлинное бытие преступно. Быть и преступать - одно и тоже. Преступник обладает опытом всего, обладает безбоязненно в полной уверенности своей не подвластности компонентам опытов. Он не подводит свои поступки под понятия, не определяет себя посредствам придуманных кем-то пустых звуков, не обосновано претендующих на безусловность. Он констатирует то, что проявилось и принимает без оговорок. Он ставит себя перед фактом себя. Чем большую непонятность он представляет для других, тем больше в нем радостного самопонимания. «Должен ли я стыдиться своей естественности?
Должен», - отвечает Система. Отвечает, не видя отсутствия знаков вопроса в моих словах, не хочет видеть и понимать, что вопрошающий уже сам ответил на него, что он лишь дразнит и смеется. Система не хочет поверить в свою ненужность даже одному человеку; поэтому существуют тюрьмы.
Мафия - это не теневое государство в государстве. Мафия - это самогосударство. Государственная система - это наивысшая форма организованной преступности, сама себя узаконившая. «С того мгновения, как я для себя выше всего. прекращается значение государства, церкви, народа, общества и т. д., и только презрению, которое я питал к самому себе обязаны они своим существованием» (Штирнер). Древний обряд жертвоприношения людей продолжает свою историю в новых формах. Государственная система - самый кровожадный бог. Тюрьма - это то место, где человеку дано почувствовать свое ничтожество каждой клеткой. Здесь он дышит в полсилы, способность сознавать и чувствовать вытесняется инстинктом самосохранения. Сказано, что осознание законности выпавших бед умиряет их травмирующее воздействие. А что умиряет осознание незаконности всякой законности?.. Сознание человек это экран, на который Правда проецирует себя. Не часто это ей удается, экран занят проекциями лжи. Невыносимость внутреннего хаоса жаждет идеи способной дать успокоение, пускай и ложное.
Функция социальных учреждений - создание символов и мифов, помогающих слабым переносить себя, раздача нравственных костылей неспособным стоять и идти самостоятельно. «Я спасу тебя от себя самого», -предлагает свои услуги Система человеку. Последний же, отчаявшись самостоятельно упорядочить свой хаос с благодарностью принимает «помощь». Жить согласно придуманным кем-то нормам, - для большинства это единственная возможность не сойти с ума. Каждый критически оценивающий нормы Системы неизбежно вступает в конфликт с ее рабами. Люди предпочитают не думать самостоятельно, а подчиняться, делая при этом вид, что именно это им и нужно. Вольтер сказал, что каждый человек является созданием времени и общества, в котором он живет. Не каждый. По-моему, в истории немало примеров самосоздания и сам Вольтер один из них. Абсолютный Преступник - это осуществление идеи о создателе самого себя. Зороастрийцы называли ад «местом лжи». Мой ад становится все меньше: все чаще под ложью обнаруживаю очередную градацию истины. Человек ищет «безопасный» путь, золотую середину, не понимая того, что сначала нужно пройти крайности. Ибо нет иной возможности узнать середину, кроме как узнать крайности, понять относительно чего этот путь серединный. Человек борется со «злом», не понимая, что нельзя победить то, чего не знаешь. Не испивший чашу себя до дна пусть не смеет определять содержимое чаши другого. Под каким углом зрения нужно смотреть, чтобы видеть правду? Под своим. Я ожесточен. Да. Есть желание отомстить? Да. Как? Оставаться самим собою. «Я хотел встретить себя, чтобы никто не напоминал мне, кто я такой» (Р. Тагор).
Закон - это насилие над моей волей. На насилие я отвечаю насилием. Преступник - это абсолютное Да себе. Счастье - это абсолютное принятие себя. Счастливый - невиновен. Быть счастливым просто. Нужно всего-навсего перестать делать то, что делают все - ставить своему счастью условия. Оно не терпит ультиматумов. Как только ты подумал: я буду счастлив если., - все пропало. Никаких «если» - или ты счастлив здесь и сейчас, или счастье - это не твое. Оно безусловно. «Счастье - это не достижение, это ваша природа». Отсутствие смысла - основное несчастье человека. Во что бы то не стало, ему нужен смысл; он боится не страдания, а отсутствия в нем смысла. Нереализованность рождает бессмысленность. Реализовать себя можно лишь бунтом. Бунтующий дух создает свой смысл. «. самобытное, самодержавное Я не может не быть ежеминутно преступником, ибо в преступлении жизнь его» (Штирнер). Гегель полагал, что нации обретают внутреннее спокойствие благодаря внешним войнам. Есть люди, которые также обретают внутреннее спокойствие благодаря внешней войне с миром. Большинство своим отказом от войны,
капитуляцией и подчинением Системе рассчитывают обрести внутреннее спокойствие.
Они ошибаются, ибо пытаясь сохранить себя - теряют себя. Внутреннее спокойствие - это результат осознания своего могущества, обретённого в войне за самобытность, в войне с Системой. Лев Шестов: «Мы видим лишь поверхность явлений и не в силах проникнуть до той глубины, где таятся корни, из которых вырастает человеческая судьба». Но у нас есть силы пытаться проникнуть, сумма опытов этих попыток рождает знание своей силы. Каждая глубина сообщает способность к проникновению в неё. Глубине нужен познающий не меньше, чем познающему глубина. Преступление - это попытка проникнуть в глубину себя. Общепризнанный теоретик добродетелей Аристотель учил: «Добродетель - это способность поступать наилучшим образом во всём, что касается удовольствий и страданий, а порочность - это её противоположность». Не густо. Он не сказал, что добродетель - это поступки согласно мнения большинства, законов, всё то, что одобрено Системой. Никто не хочет брать на себя труд определять самостоятельно, что есть лучшее. Этот труд и есть свобода. Поступать наилучшим образом - это поступать согласно самому себе, но сначала нужно узнать кто ты, в противном случае велика вероятность самообмана: будешь думать, что поступаешь по своему, а в действительности - по-чужому. Добро - это свобода, поэтому добродетель - это делание свободы своей волей. Добродетель всегда Преступление. Добродетель - это всегда смелость устанавливать свои правила и жить согласно им. «Добрые добры потому, что хотят быть хорошими, преступники злы потому, что хотят быть дурными», - сказал Мезьер. Так думают все. Хотя, пожалуй, «думают» не подходит; думанье к таким заключениям не приходит, бессовестно не упрощает. Оно не торопится определить, а пытается объяснить, не обобщает, а изучает каждый момент отдельно; оно не судит, а констатирует факт. Думающий - не обвиняет. Он имеет смелость додумать до конца: добрые добры потому, что выгодно казаться добрыми, преступники «злы» потому, что хотят быть, а не казаться. Напрасно мы требуем от жизни себе оправданий. «У тебя есть всё, чтобы оправдать себя самому, оправдать меня», - твердит она человеку. Слышат её лишь единицы. Сохраняющий
ощущение своей значимости лишь при условии одобрения его действий
другими никакой значимостью не обладает. Значимость - это самособойность. Значимый - всегда Преступник. Подтверждение своей значимости он находит в осуждении Системой. «Лучшее, что есть в тебе, ты сам не знаешь», - сказал Ницше. Незнание лучшего в себе не позволяет полюбить себя. Знать о себе от других - что может быть хуже этого. «Вы убегаете к ближнему от самих себя и хотите из этого ещё свою добродетель сделать, но я насквозь вижу ваше самоотречение» (Ницше). «Раз ложь так нужна для жизни, то и не менее нужно людям думать, что эта ложь не есть ложь, а истина». Пусть так, но пускай не требуют ложности от тех, кому противно себя обманывать. Ницше говорил, что на людях он думает как все, и поэтому искал уединения, чтобы чувствовать свою мысль свободной. Я замечаю за собой, что и на людях я уже не могу думать как все и быть как все. Меня перестали смущать непонимающие взгляды, выражения лиц и возгласы; желание нравится вытеснено желанием быть самим собой. Уединения я всё равно ищу, ищу возможности молитвы: разговора с собой. «В одиночестве ты сам пожираешь себя, на людях - тебя пожирают многие: теперь выбирай!» Мне уже не нужно выбирать, ибо давно одиночество перестало быть пожиранием себя, сделавшись понимание, а людям я сделался не по вкусу и не по зубам. Везде я учусь любить себя. Отрекающийся от себя во имя «ближнего», «добра» - обрекает себя на ненависть к ближнему и добру. Всё, что требует отречение от себя, нелюбви к себе будет проклято самой жизнью. Шопенгауэр утверждал, что в барыше остаётся всегда тот, кто жертвует наслаждением, чтобы уйти от страдания. Разве отсутствие наслаждения и страдания это не одно и то же? Разве жизнь не мстит страданием тому, кто не наслаждается ею. Страдание не существует для наслаждающегося ибо даже там, где другой страдает, он наслаждается своей способностью переносить страдания. Всякая попытка уйти от страдания возбуждает в нём азарт преследователя, а в человеке - манию преследования, и вся жизнь превращается в сплошной побег от того, что может сделать тебя сильнее. У барышей остаётся всегда тот, кто не уходит от страданий, кто хочет испытать наслаждение собственным Могу. В барыше всегда - Преступник, его барыш - свобода. Не человек гоняется за истиной, а она за человеком. Если что-то говорит: «Догони меня, я истина», - вспомни одиннадцатую заповедь: не ведись. Всё, что она может сказать: чувствуй. Убегающий от правды о себе убегает от истины, поэтому ей часто приходится гоняться за человеком. Я знаю. Я сам долго от неё бегал. Догнала в одиночной камере. Я думал, она пришла утешить меня... Вместо этого я услышал: «Помоги мне, создай меня». Это была она! Я узнал её по примете: она напоминает всегда человеку, что он Создатель. Достоевский назвал тюрьму мёртвым домом. Здесь много мёртвых. Воскресать могут только мёртвые, это их привилегия. Воскресает не побоявшийся умереть за свою истину. «Сколько в этих странах погребено напрасно молодости, сколько великих сил погибло здесь даром! Ведь надо же всё сказать, ведь этот народ необыкновенный был народ. Ведь это, может быть, и есть самый даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего. Но погибли даром могучие силы, погибли ненормально, незаконно, безвозвратно» (Ф. Достоевский. «Записки из мёртвого дома»).
Человек не хочет знать правды, ему предпочтительнее быть обманутым. «Помогите, обманите меня, успокойте, скажите, что всё будет хорошо», -просит слабый. «Конечно будет, родненький, ты, главное, делай то, что велено», - обещают спасители человечества. И никто не хочет помочь ему научиться обходиться без помощи, никто не скажет правды: Бог - это тот, кем тебе предстоит стать, лучше, чем сейчас - не будет. Он бы и не поверил. Спрос на ложь превышает предложение. «Меж тем, если задача познания -исчерпать всю глубину действительной жизни - то ведь опыт, поскольку он повторяется, не интересен, или, по крайней мере, имеет ограниченный
интерес. Важно узнать то, чего ещё никто не знает, даже не предчувствует, а потому нужно идти не по общей дороге Allgemeingultigkeit (общепринятости), а по новым, ещё не видавшим человеческой ноги тропинкам. От того мораль, дающая известные правила и тем оберегающая на некоторое время жизнь от сюрпризов, имеет условное значение и в конце концов пасует пред аморальной своеобразностью отдельных человеческих стремлений. Законы - все имеют регулирующее значение и нужны ищущему отдыха и поддержки человеку. Но первое и существенное условие жизни -это беззаконие. Закон - укрепляющий сон. Беззаконие - творческая деятельность» (Лев Шестов). Творческая деятельность - это всегда Преступление. Мир желает быть обманутым, поэтому он не переносит всё то, что проявляет собою подлинность, что своим существованием представляет угрозу для лжи о человеке, имя которой Система. «...современного думающего человека влечёт к преступнику не чувство сострадания, которому, бесспорно, уместнее было бы принять сторону жертвы, а любопытство, если угодно, любознательность. Целые века, тысячелетия даже человеческая мысль тщетно искала разгадки великой жизненной тайны в даре. И, как известно, ничего не нашла. Словом, добро не оправдало возлагавших на него надежд. Разум - тоже очень мало принёс. И истолившееся человечество отвернулось от своих старых идолов и возвело на трон зло и безумие» (Лев Шестов). Думающего человека влечёт к преступнику кроме любопытства и любознательности желание лучше узнать себя, ту часть себя, которую думающий, в отличие от Преступника (среди которых тоже попадаются думающие) проявлять боится; ни себе, ни другим он не говорит, что боится, и свой страх называет порядочностью, нравственностью и т. д. Его влечёт в Преступнике зрелище свободы человеческого духа. И чем добросовестнее его думанье - тем меньше самообмана. Думающий человек начал понимать, что добро, в котором человеческая мысль веками искала разгадки великой жизненной тайны, часто грешило самозванством, и то, что называлось и называется злом и 292
преступлением, есть правда о человеке, правда, которую рассказывает свобода. Рассказывает Преступником. Он усомнился в том, что внушалось ему именем добра, внушалось Системой; он усомнился, что зло - это зло. Думающий делает ревизию своих чувств, надежд и желаний, ему перестало нравится обвинять. Зло и безумие на троне давно, оно родилось на троне, оно же трон и придумало. Где трон - там несвобода, а где нет свободы - там зло. Добро не правит и не подчиняется. Думающий устал от Системы и его влечёт к её врагу - к Преступнику. «Способен ли Преступник вынести свободу, даруемую ему преступлением? Если нет, я спасу его - пошлю раскаяние», -размышляет добро. «Грех, - писал Кьеркегор, - есть обморок свободы. Психологически говоря, грехопадение всегда происходит в обмороке». Неверно. Грех есть возвращение сознания к свободе после обморока, вызванного истощением Системой. Грех - это дверь в Свободу, пропуск. Психологически говоря, грехопадение происходит, когда страх в обмороке. Кто решил вопрос о подсудности моей жизни законам Системы и почему на заседании по рассмотрению этого вопроса не было пригласительного билета? Но в ответ тишина. Ну что ж, в связи с тем, что рассмотрение столь важных вопросов не может производится в отсутствие лица, которого это непосредственно касается, считаю необходимым уведомить о своём несогласии с выше указанным решением; уведомляю Преступлением. «Как пришёл грех на землю, каждый человек это должен понять сам - если же он хочет, чтобы его тут обучал другой, значит, здесь скрыто какое-то недоразумение» (Кьеркегор). Должен, и для начала ему нужно прекратить изображать невинного, ибо «невинность есть неведение». Истинная невинность обретается опытным путём проб и ошибок. Понять грех - это понять себя; стать невинным можно лишь через Преступление, ибо вина -это страх перед свободой. Невинность - это прощающее себя могущество. Гегель полагал, что не змей обманывал человека, а Бог. Что делать человеку, кому верить? Лучше проверять всё самому, для этого придётся стать Преступником. «В этом и заключается великая тайна невинности, что она есть в то же время и страх». Невинность - это свобода от вины перед теми, кто придушил вину своим страхом перед свободой. В народе говорят: кто Богу не грешен - и царю не виноват. В действительности: кто царю виноват, тот и Богу грешен. Цари наплодили столько виноватых, что у Бога давно уже перелимит грешников, придётся делать амнистию или умерить аппетит царей. Первое сделать легче.
Абсолютный Преступник - это правда о свободе. Не о той «свободе», которую низвели до возможности выбора между «добром» и «злом», а о свободе - воле человека, захотевшего стать самим собою. О свободе, которая не ставит перед выбором, ибо она «по ту сторону добра и зла». Преступник верен себе и поэтому уверен, и поэтому ничего никому не объясняет и не оправдывается. «Пока человек свободен, пока свобода человека не парализована, пока человек волен делать всё, что ему вздумается, всё, что ему нужно, он не объясняет. Объясняет тот, у кого нет сил делать по-своему, кто покорился чуждой ему власти. Тот же, кто свободен, не только не ищет объяснений, но в самой возможности объяснений верным чувством отгадывает величайшую угрозу своей «свободе» (Лев Шестов). «Жизнь человека есть конечное стремление к бесконечному. У него есть шанс убрать у стремления качество конечности - быть свободным, то есть, быть Преступником. Неверящая себе трусливая слабость назвала свободу грехом, подлинность - преступлением. «Ты не можешь, поэтому ты должен», -внушает Система человеку. «Я Могу и поэтому не должен», - отвечает Преступник. Люди -рабы «несотворённых» истин, рабы придумавших эти «истины». Не раб - творящий свою истину. «Создай меня», - это слова истины, их слышит только Преступник. Она есть чистый лист, писать на котором может лишь утративший страх. Слабые довольствуются чьими-то черновиками из мусорной урны истории. Сильный находит в «данном» не «необходимое», которое его обязывает принять, а возможное, которое ему предстоит осуществить самому. Философ Кьеркегор произнёс выстраданное: «Для Бога всё возможно.» Но он не решится продолжить дальше: это значит, что и для меня всё возможно, возможности Бога - мои возможности, ибо Бог - это Я - Преступник. «Твоя судьба - в твоих руках», - говорит мир человеку. Поверивший приступает к работе, но не тут-то было, «на помощь» приходят другие. Они уверяют человека в том, что их намерения благие и помощь ему необходима. Дольше возможны два варианта развития событий: он продолжает верить другим, чем обманывает себя, или же гонит от себя ложь других, ибо противно ему заниматься самообманом. Не ложно живущий отказывает миру в праве решать его судьбу, тому миру, чья «сила» суть немощь и бессилие верящих ему. «Любви не прикажешь», - говорят люди, правду говорят. Но, видимо, сами не верят в то, то говорят, потому что приказывают не любить себе и другим. Не любить кого-то или что-то, последнее чаще. Ведь любовь - это чувство не только к человеку, но и к мысли, занятию, идее, убеждению, к свободе и независимости. Особенно актуально отдавать приказы чьей-то любви к тому, к чему сам приказывающий любви не испытывает. Пример: мне всю жизнь приказывают не любить свободу, что значит не любить самого себя. Говорят: ты люби, никто не запрещает, только не показывай на деле, не будь бунтовщиком против Системы - Преступником. «Не могу, - отвечаю я, - что же это за любовь, если не доказывать её делом». За любовь, как известно, и пострадать не грех. А то смотришь: за нелюбовь к себе людишки страдают, вот где беда то. Чуть не забыл: ведь для человека свято то, что он любит. так ведь всё кем-то любимо. Это что же выходит: всё свято? Аристотель сказал, что бытиё - это то, что тождественно себе; противоречащее себе не может существовать. Или Аристотель ошибся, или мир изменился, ибо тождественного себе бытия мало, а противоречащее себе на каждом шагу доказывает свою способность существовать. Видимо, следует всё-таки разграничить «бытиё» и «существование». Существование осуждает бытиё, а бытиё презирает существование. Вероятности многих знаний человеческих ходят по миру, переодевшись в одежды достоверности. Кьеркегор: «Бог есть любовь. Ты и отдалённо себе не представляешь, как Он страдает. Он ведь знает, сколь тяжело и мучительно тебе. Но изменить тут Он не может ничего, потому что иначе Он сам должен был бы стать чем-то другим, а не любовью». Не могу Бога - это моё Могу. Он ждёт, когда человек захочет стать Им и этим избавит Его от страданий. Спасают его немногие, их любовь не бессильна. Лишь бы Он точно знал, сколь нелегко оправдывать мне Его своей воле. Кант говорил, что человек виновен самим фактом возможности свободы; Гегель утверждал, что человек виновен уже в своей способности действовать, действие - возможная материя проступка и Преступления. Поскольку суть сказанного обеими одна - человек виновен, - то и ответить можно сразу обеим. Сказать, что человек виновен самим фактом возможности свободы - это сказать, что человек виновен самим фактом того, что он человек, ибо свобода - это то, что делает человека тем, кто он есть. Сказать, что человек виновен уже в своей способности действовать, - это вынести оправдательный приговор малодушному бездействию. Свобода берёт всю вину человека на себя. Апостолы Системы всегда вменяли вину человеку за его любовь к свободе. И эти спекулянты мысли, жизненный путь которых - это аллея между кабинетом и кафедрой университета, тому не исключение. Печально то, что человек поверил кантам и гегелям, поверил в свою виновность и раскаялся перед Системой в грехе свободы. Как же быть с ещё одной известной формулой Гегеля: что действительно, то разумно, и наоборот. Если он говорит: вина в способности действовать, то выходит -что виновно, то разумно. Довёл таки разумность виновности спекулянт мысли.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги