Финал Краба

Встреча с Крокетом

В кабинет, отведенный майору для беседы с Крокетом, конвоир ввел невысокого стриженого человека. Игорь Николаевич обратил внимание на его худощавое в угрях лицо, настороженный, злой и в то же время испуганный взгляд. Он тихим голосом поздоровался и остановился у дверей.

— Здравствуйте, Крокет. Присаживайтесь…

Крокет прошел в глубь кабинета и осторожно присел на привинченный к полу табурет. Конвоир повернулся и вышел. Ветров и Крокет остались наедине. Наступила тишина. Каждый думал о своем.

— За что вас осудили? — спросил майор.

— За карманную кражу.

— Сколько раз вы были ранее судимы?

Ветров заметил, что этот вопрос смутил Крокета, и тот, немного помедлив, как-то неуверенно ответил:

— Дважды.

— А не трижды? Вы знакомились с обвинительным заключением? Там указано, что трижды.

— А какое это имеет значение? Дважды или трижды — один черт!

— Кто у вас из родственников есть?

— Никого у меня нет.

— Как так нет? Насколько мне известно, есть отец. Разве вы не писали ему письма?

— Нет у меня отца, — глухо ответил Крокет и, помолчав, добавил: — Никого у меня нет.

«Что за чертовщина?! — думал Ветров. — Или он не желает говорить об отце, или ожесточился и не хочет никого признавать. А может, с психикой не ладится?»

— Где вы отбывали последний срок наказания?

Крокет молчал.

— Почему вы молчите, Георгий?

Крокет опять как-то по-особому взглянул на Ветрова и спросил:

— Гражданин начальник, вы специально из-за меня приехали сюда?

Ветров сначала хотел сказать, что приехал в Вильнюс по другому делу, но что-то подсказывало ему воздержаться от этого ответа, и майор подтвердил:

— Да, да. Именно из-за вас. Мне кажется, что вы должны мне что-то сообщить. Вы же понимаете — ехать сюда без серьезного дела нет никакого смысла.

— Да, это так, — чуть слышно проговорил Крокет и неожиданно выпалил: — Наверное, Крокета взяли?

Ветрову потребовалось мобилизовать всю свою выдержку, чтобы не вскочить со стула от этих слов. Спокойным голосом он предложил:

— Ну, так как? Поговорим?

— Чего уж там ломаться — поговорим! Я же не убил, не украл его документы. Он сам ксивы свои дал. Говорил: «Если погоришь, садись по моим документам». Что мне — жалко, что ли?

— Как же на следствии не уличили вас?

— Повезло! Следователь однажды сравнивал фотографию в паспорте и сказал, что я не похож. Но убедил его. А там и взаправду фото, где Крокет лысый. У меня уже шевелюра приличная была. Не то, что сейчас, — и он погладил себя по голове. — Молодой работник… неопытный. Вот и удалось надуть…

Ветров оказался в трудном положении. Он видел: сидящий напротив человек считает, что майору все известно. Выяснять сейчас его подлинную фамилию неуместно. Ветрову ничего иного не оставалось, как вести осторожный, разведывательный опрос.

— А где ваши настоящие документы?

— Здесь же, в Вильнюсе. У одного знакомого.

— У какого знакомого? — задал вопрос Ветров и, не дожидаясь ответа, предложил: — Давайте сделаем проще. Я скажу, чтобы вам дали бумагу, ручку, а вы сами все и опишите. Договорились?

— Давайте, — махнул «Крокет» рукой. — Все равно уже все ясно…

Прошел день. Местные работники уголовного розыска потрудились предостаточно. Они обошли все мастерские, установили и опросили всех лиц, которые могли изготовить этот чемодан.

Как только Ветров вошел в кабинет Лисаускаса, тот с огорчением проговорил:

— Знаешь, места себе не нахожу после твоего вчерашнего звонка. Надо же такой ляпсус допустить! Но что поделаешь: следователь молодой. Документы усыпили его бдительность. Вот что значит нарушить предписания, которые положено выполнять при задержании преступника. Ох и влетело ему от начальника управления.

Лисаускас достал из стола исписанный лист бумаги:

— На. Его повинная.

— Настоящую фамилию установили?

— Чеховский Андрей Иванович. Ранее дважды судимый за карманные кражи.

— Не забудьте теперь проверить, действительно ли он Чеховский?

— Считай, что это сделано. Уже запросы направили куда следует и документы его изъяли. Видишь: он пишет, у кого их оставил. Получим ответы на наши запросы и сообщим нарсуду. Надо же соответствующие изменения вносить в документы.

Ветров, стоя у окна, внимательно прочитал показания Чеховского и задумался.

— Где же все-таки настоящий Крокет? — обратился он к Лисаускасу. — Не верил я его отцу. Не верил! Видно, что человек говорит одно, а думает совершенно о другом. Приеду — возьмемся за него. Вполне возможно, что сынок всю погоду и строит. Ну а как мастера? Ничего утешительного?

— Обработали вчера всех. Нашли четверых, которые в разное время изготавливали чемоданы типа этого. Пригласили сюда. Хотим предъявить на опознание чемодан.

— Хорошо. А когда они будут?

Лисаускас, не отвечая, поднял трубку прямого телефона и, спросив об этом у кого-то из своих сотрудников, коротко сказал:

— Все здесь. Ждут тебя.

— Что ж, тогда пошли.

Ветров в душе сомневался, что удастся найти мастера, и, пока шел вместе с Лисаускасом, думал о Крокете. Каково же было изумление майора, когда первый же человек, приглашенный на опознание, взял в руки чемодан, стоящий в одном ряду с четырьмя другими, и заявил:

— Вот этот я делал.

То был чемодан, который Ветров привез с собой.

— Не ошибаетесь? — спросил Игорь Николаевич.

— Нет, не ошибаюсь, — твердо сказал мастер и пояснил: — «Дипломатов» штук пять сделал, когда на них только мода пошла. Потом появились в магазинах, и заказывать никто не стал. Этот — с несколькими отделениями — я изготовил только один. Помню даже заказчика… молодой человек.

— Фамилию его не знаете? — спросил Лисаускас.

— Надо поднять журнал регистрации.

— Когда он заказывал этот чемодан? — задал вопрос Ветров.

— Да уж, считайте, где-то около двух лет прошло.

Ветров быстро оформил протокол опознания и коротко допросил мастера. Затем группа из четырех человек на машине Лисаускаса отправилась в мастерскую. По дороге Игорь Николаевич обменивался короткими фразами с молодым оперативником Манюлисом. Шофер лишь изредка вставлял одно-другое слово в общую беседу. Мастер, пожилой человек, видимо, давно уже отвык удивляться и задавать лишние вопросы. Всю дорогу он молчал и только по приезде в мастерскую предложил Ветрову и Манюлису подождать его в маленьком зальчике-комнатке, а сам исчез в боковой двери. Прошло пять, десять минут. Мастер не появлялся. Ветров спросил у Манюлиса:

— Давно работаете в розыске?

— Первый год.

— Нравится?

— Очень. У меня отец тоже работал в уголовном розыске. В прошлом году на пенсию ушел. Так что не подумайте, будто я только романтикой движимый пришел на эту работу.

— А я и не подумал, — улыбнулся Ветров. — Сейчас, брат, молодые люди получают столько информации, что у них есть полная возможность определить, сколько в той или иной профессии и романтики, и сложности. И коль скоро вы пошли на эту работу, значит, взвесили все «за» и «против». Тем более пример отца — налицо…

В этот момент появился мастер. Он нес в руках объемистый журнал.

— Нашел, — мастер открыл журнал. — Вот этот человек заказывал чемодан.

Ветров взял в руки журнал и вполголоса прочитал:

— Шубак Антон Алексеевич. — И про себя подумал: «Наконец то, что надо».

Майор записал все имеющиеся в журнале данные об этом заказчике и, тепло поблагодарив мастера, пожал ему руку. Манюлису кивнул:

— Ну что? В путь?