Физик против вермахта

Глава 29 На каждую отрубленную голову дракон выращивает две, а то и три новых

За несколько текущих недель на европейском театре военных действий сложилась уникальная ситуация, которая была совсем не характерна для военных действий такого масштаба и характера. Ни у кого из союзников и противников ни в антигитлеровской коалиции, ни в странах ОСИ не было полной ясности о происходящих событиях. Каждая из сторон обладал только своим небольшим куском этой огромной мозаики и могла лишь догадываться, что было у другой стороны.

Советское руководство прекрасно представляло разрушительную мощь нового оружия, видела последствия его применения, но не знала, где его изобретатель и какие его планы. Направленные по его следу истребительные и бомбардировочные авиаэскадрильи вернулись ни с чем. В разветвленной железнодорожной сети восточной Европы бронепоезд, как в воду канул. После потери десятка с лишних самолетов и десантных групп поиски было приказано прекратить.

Высшее партийное и военное командование Рейха в это время судорожно пыталось хоть как-то восстановить боеспособность сильно потрепанных танковых и моторизованных дивизий группы армий Центр и Север. На оголенные стратегические направления срочно перебрасывались мощные войсковые соединения из центральной Германии и Франции. Готовились к отправке крупные контингенты итальянских, румынских и болгарских союзников. В районе Смоленска, Брянска, Витебска, Невеля и Великих Лук активизировались немецкие разведывательные подразделения, буквально «носом рывшие землю» по поводу произошедшего здесь.

В Британском Содружестве и Северо-Американских соединенных штатах имели еще более куцее представление о произошедших событиях, которые основывались в основном на туманных донесениях своих агентов из Германии и дешифрованных сообщениях командиров из кригсмарине. Им пока было ясно лишь одно — под Москвой и Ленинградом немцам было нанесено серьезное поражение и виной всему скорее всего было изобретение господина Теслы. Конкретики, правда, почти не было: мелькали названия нескольких десятков потопленных кораблей и подводных лодок на Балтике, поразительно большое число фамилий награжденных посмертно офицеров кригсмарине и странный слух о Седом дьяволе на Летучем Голландце…

Берлин. Величественное здание имперской рейхсканцелярии раскинулось на четыре сотни метров по фасаду и на двадцать метров в высоту. Огромный прямоугольный параллелепипед с гигантскими окнами в пол, исполинские колонны, величественный имперский орел над парадным входом, невероятно протяженная анфилада просторных залов, богато декорированных драгоценным итальянским мрамором. Все в немецком Версале должно было символизировать величие тысячелетнего Рейха, внушать восхищение перед властью и гением фюрера, на что «работали» и титанические пропорции помещений, и вычурная помпезность и поражающая роскошь отделки внутренних помещений.

В этот самое время тот, ради которого и было все это построено, стоял перед высоким зеркалом в своей кабинете и внимательно рассматривал отражение. Подходило время совещания, и нужно было настроиться, поймать то состояние абсолютной убеждённости и уверенности и почти мистического знания, которое он всегда считал своим божественным даром, знаком своего отличия от остальных людей, своей избранности. А сейчас это было просто жизненно необходимо.

В излюбленной манере, уже давно ставшей привычкой, он дёрнул головой, задирая вверх подбородок. Челка откинулась назад, взгляд приобрёл ещё большую пронзительность и потустороннюю глубину, словно намекавшую о неком сокровенном, недоступном для остальных, знании.

Глубоко задышав, резко вскинул руку в древнем приветствии римских легионеров. То ли приветствовал своё отражение, то ли весь Рейх в своём лице. И долго так стоял, даже не делая попытки пошевелиться.

— Р-р-райх… Р-раз превыше всего, — звук «эр» выходил необыкновенно низким, грудным, рычащий, словно его издавал не человек, а дикий зверь. И это ему доставляло особенное удовольствие, заставляя ощущать присутствие этой особой мистической силы. Улыбка, впервые за весь день, коснулась его губ. Он чувствовал, что готов. — Р-раз…

Ещё раз окинув взглядом отражение, одернул тщательно отутюженный коричневый пиджак, поправил повязку со свастикой на рукаве. Сейчас всё должно быть безупречно.

— Райх — народ — фюрер, — говорил медленно, едва не чеканя каждую букву. — Фюрер — народ — райх, — повторяя вновь, первым поставил себя. Ведь он и есть воплощение немецкого народа, его первобытной силы, его не избранности для господства над всем миром. — Фюрер — народ — райх… Именно так, и никак иначе!

Все, теперь можно. Вышел из кабинета и, направился в зал для совещаний.

Два рослых часовых, одетых в парадные мундиры охранных войск, совершенно синхронно коснулись бронзовых ручек дверей, распахивая их. Через несколько мгновений на пороге появился Гитлер.

При появлении в зале фюрера все присутствующие тут же вскочили с мест и громко поприветствовали его. Фельдмаршал фон Бок, высокий сухопарый мужчина с резкими чертами лица, немедленно вышел вперед:

— Мой фюрер! Я несу всю ответственно за провал нашего наступления на Москву и готов понести всю ответственность, — он виновато опустил голову, демонстрируя раскаяние и полную готовность принять любое наказание, которое будет избрано. — Я не сумел оправдать ваше доверие, не сумел оценить ваш гений. Мне нет оправдания.

Гитлер остановился в шаге от него, не сводя с фельдмаршала пронзительного взгляда. В огромном зале воцарилась мертвая тишина, от фюрера все ждали неминуемого «взрыва». Ведь, произошла настоящая катастрофа с самой боеспособной оперативной группой войск, действующей на Восточном фронте: потеряны сотни танков, тысячи солдат и офицеров, уничтожены шесть авиаэскадрилий.

Буря была просто обязана разразиться. Но все случилось иначе…

На плечо фельдмаршала вдруг легла рука фюрера, отчего фон Бок вздрогнул. Явно не ожидал такого.

— Фон Бок, ты должен знать, что я не виню тебя за случившее под Москвой, — Гитлер дернул головой, убирая челку со лба, и заговорил проникновенным голосом. — Ты, я, все мы стали жертвой этого азиатского коварства жидо-большевиков, этих библейских народов Гог и Магог, выбравшихся из самой преисподней. Разве произошедшее не доказательство того, что эти недочеловеки готовились стереть с лица земли народы цивилизованной Европы? Друзья, мы видим, что на пороге нашего с вами мира снова стоят орды кровожадных варваров, которые готовы растоптать все арийские народы. Они в тайне готовились напасть на Европу, готовясь растерзав наши семьи и дома. На сотнях своих заводах большевики днем и ночью клепали тяжелые танки, орудия сверхкрупного калибра, реактивные минометы, ожидая лишь нашего поражения. И лишь мы, германская нация, стоит на их пути…

Генералы вермахта, люфтваффе и кригсмарине, высшие партийные функционеры, крупные промышленники внимательно следили за каждым его движением, ловили оттенки интонации в голосе. Пусть здесь и не было той волны всеобщего обожания и едва не божественно восхищения, что царила на встречах с простыми бюргерами, но атмосфера прусского преклонения перед лидером, вожаком ощущалась без труда. Каждый из них, даже если в мыслях и метил на место фюрера германского народа, понимал, что сейчас другого просто не может быть.

Если до этого у них и были какие-то сомнение, то сейчас они оказались далеко — далеко внутри. Общая картина для них вновь оказалась проста и понятна — противостоящий им враг силен и коварен, но мощь германского оружия и сила немецкого солдата все равно все и всех сокрушит.

— Пришло время осознать, что все окончательно и бесповоротно изменилось. И если там, на Западе, мы еще могли себе позволить снисходительность и слабость, то там, на Востоке, это нельзя даже в мыслях допускать. Ни в коем случае!

Фюрер снова и снова резко взмахивает согнутыми в локтях руками, словно гениальный дирижер, тонко чувствуя окружающую атмосферу эмоций. Он неимоверно заряжен уверенностью и щедро делится этим ощущением со всеми присутствующими, заставляя полностью проникаться этим.

— Этот удар станет для нас спасительным, открывающим глаза на истинное положение дел! Потерянные дивизии, уничтоженные танки есть искупительная жертва, которую мы принесли на алтарь нашей неминуемой победы! — Гитлер с легкостью, присущую мистикам, новоявленным мессиям или просто сошедшим с ума, с легкостью открестился от произошедшей катастрофы. В его воспаленном разуме сотни испепелённых бронемашин и танков, десятки тысяч пехотинцев и гренадеров превратились в мистические символы, предсказывающие новые победы. — Фон Бок⁈

Гитлер нашел глазами фельдмаршала, который тут же вытянулся, едва услышал свое имя.

— Фон Бок, вы, как истинный потомок викингов, доблестно выдержали этот удар, и в самом скором времени нанесете в ответ свой сокрушительны удар. Готовьтесь принять под свою руку новые части и соединения. Ударная мощь оперативной группы армий «Центр» должна быть не просто восстановлена, но и решительно превзойдена. Все необходимые распоряжения уже отданы.

Фюрер быстро подошел к огромному столу, на поверхности которого была разложена карта. И тут же начал размашистыми движениями показывать направления движения вновь формируемых соединений.

— В течение этого месяца из Франции вы получите два танковые, семь пехотных и четыре моторизованных дивизии. Через неделю линию Брест — Барановичи пересекут первые эшелоны с танками из итальянской дивизии «Стальной молот». Не кривитесь, фон Бок, — понимающе усмехнулся Гитлер, заметив гримасу на лице фельдмаршала. Тот явно был невысокого мнения о боеспособности солдат у итальянского союзника. — Я не хуже вас знаю, что потомки римских легионов давно уже не те доблестные воины, что были когда-то. Поэтому в ваше распоряжении перейдут три полка новейших тяжелых танков, которые вот-вот выйдут с германских заводов… И, напоминаю Вам, на этой войне забудьте о цивилизованности и ложной морали! Мы ведем войну за жизненное пространство с недочеловеками, которые уже одним своим существованием угрожают арийским расам! Заставьте их пожалеть о своем существовании!

Совещание заняло больше четырех часов, в течение которых фюрер почти не умолкал. Он явно был в ударе, словно получив живительный заряд от недавнего неприятного известия. О солидном пополнении было озвучено рейхсминистру авиации Герингу, гросс-адмиралу Редеру, получивших тысячи наименований единиц техники.

— … Новый 1942 год станет годом сокрушительной победы над жидо-большевизмом и позволит Рейху расширить свое жизненное пространство до самых границ Тихого океана…

И лишь в самом конце совещания, когда красноречие Гитлера начало иссякать, попросил слова начальник службы внешней разведки и контрразведки Канарис:

— Мой фюрер, разрешите мне высказать свои опасения.

При этих словах присутствующие генералы и адмиралы развернулись в его сторону с выражением искреннего недоумения на лицах. Похожие эмоции испытывал и Гитлер, судя по его гримасе.

— Говорите.

— Мой фюрер, разведка позволяет говорить, что недавние события на Восточном фронте нельзя объяснить лишь внезапным применением большого количества тяжелых танков и новейших реактивных минометов. По всей видимости, это последствие использования какого-то нового оружия особой разрушительной силы. Судя по всему, оно было сначала испытано на Балтике против группы армий «Север» и только потом применено в полную силу против наших сил в центре.

На стол легло несколько небольших фотографий — какая-то однообразная местность, снятая с большой высоты. Даже при очень большом желании толком ничего разберешь.

— Предположительно, здесь сфотографированы последствия применения этого новейшего оружия Советов. Ни одной из наземных групп подобраться ближе не удалось. Русские перекрыли все подходы на десятки километров. Мышь не проскочит.

Видя скептической выражение на лице фюрера, Канарис перешел к событиям на Балтике. Похоже, там его агентам было действовать несколько проще.

— Вот один из фрагментов потопленной подводной лодки, который был поднят с большой глубины моими специалистами.

Из портфеля им был тут же извлечен небольшой кусок толстого металла, у которого один из краев имел невероятно ровный срез.

— По всей видимости, это был луч особой мощности, который с легкостью разрезал часть люка торпедного аппарат. А это, позволю себе напомнить, больше двадцати сантиметров превосходной немецкой стали толщиной…

Начальник службы внешней разведки еще напомнил про странный всплеск потерь в кригсмарине, который он и списывал на испытание русского супер-оружия. Только все не могло убедить фюрера, который для себя все уже решил.

— Что вы принесли сюда эти писульки, Канарис? Железки? Это совсем ничего не доказывает. Вы послушайте, что говорите сами! Может быть, скорее всего, по всей видимости… Вы хоть в чем-то уверены? — взвинченный, чуть истеричный тон в голосе, и Канарису, и все остальным говорил, что фюрер очень недоволен. — Вы хотите сказать, что эти недочеловеки, этот биологический мусор мог в чем-то превзойти гений германских ученых? Вы ведь именно это хотите сказать, рассказывая нам о невероятном чудо оружии.

Гитлер быстро накручивал сам себя, с каждой секундой приходя во все более и более взвинченное состояние.

— Оставьте все это. Мне почему-то кажется, что всей этой белибердой вы хотите замаскировать свою полную некомпетентность, Канарис! — это было сказано с такой экспрессией и уверенностью, что начальник разведки аж отшатнулся. Ведь, от такого недалеко и до прямого обвинения в предательстве. — Это ведь ваша служба все проспала! Вы и ваши люди все время бубнили, что Советский Союз это колос на глиняных ногах и сразу же рухнет! А вы все проспали! Почему вы не заметили такого скопления тяжелых танков и мощных реактивных минометов? Где были ваши люди? Где эти невероятно обученые диверсанты, которыми вы так хвастались? Что вы молчите, Канарис? Вам нечего сказать?

У съезда на просёлочную дорогу роскошный черный блитц-мерседес остановился. Сидевший за рулём крупный мужчина в мундире генерала войск СС несколько раз мигнул фарами, а через несколько минут из-за неприметного снежного холма с раскидистыми елями появилась тёмная фигура. Незнакомец в длинном чёрном пальто быстро дошёл до автомобиля и сёл на переднее сидение.

— Добрый день, Руди, — первым поздоровался гость, оказавшись уже пожилым человеком с тщательно причесанными седыми волосами. — Ты готов сделать то, о чем мы договаривались? Подумай хорошенько, ведь это фактически билет в один конец. Скорее всего, ты ещё долго не увидишь родной Германии. Ты понимаешь это?

Рудольф Гесс, один из высших партийных функционеров Германии и заместитель фюрера, качнул головой. Конечно, он всё это понимал. Когда его самолёт окажется на той стороне пролива, то для него изменится. И больше ничто и никогда не будет прежним. Но он уже всё решил — нужно действовать, как можно быстрее, иначе будет слишком поздно.

Доказательства, представленные начальником службы разведки, Канарисом, давним знакомым его отца, показались ему более чем убедительными. Вполне может статься так, что большевики стали обладателями самого страшного оружия на планете. А, значит, всё народы Европы находятся в опасности, от которой больше не спрятаться ни за проливом, ни за океаном.

— Я хорошо подумал, дядя Вилли, — мужчина плотно сжал губы, как всегда делал, когда принимал какое-то решение. — Если это нужно Германии, фюреру, то сделаю всё, что в моих руках.

Канарис в ответ одобрительно кивнул. Рудольф, или Руди, как он называл его с самого детства, как был, так и остался верным солдатом Германии и фюрера. Его кредо: верен до конца. Если кто и был способен добраться до Англии и попасть к нужным людям, то это лишь он.

— Тогда повторим еще раз, — Канарис наклонился вперед, словно кто-то в этой глуши их под подслушать. — Сейчас ты добираешься до аэродрома в Кале, и приказываешь приготовить для обзорного полета один из истребителей. Как рейхсминистр и генерал СС, ты имеешь на это право. У начальника аэродрома не возникнет никаких вопросов. Поднявшись в небо, сделаешь несколько кругом, чтобы все успокоить. Затем сразу же возьмешь курс на острова. Не долетая до Эдинбурга в том самом районе, про которой я тебе говорил, выбрасываешься с парашютом. Если все сделаешь правильно, то отсюда тебе нужно будет пройти пешком около сорока километров до замка графа Сэндвича, которые и сведет тебя с нужным человеком.

Имя «нужного» человека так и не прозвучало, хотя и Канарис, и Гесс прекрасно знали, что это премьер-министр Соединенного королевства сэр Уинстон Черчилль. Несмотря на всю его ненависть к Гитлеру и Германии, он обязательно должен был все понять и поверить. Ведь, большевизм Черчилль ненавидел еще сильнее…

— Ты должен убедить его, что против Советов мы должны воевать вместе…

Кстати, есть пара НЕОБЫЧНЫХ историй

Одна про ПОПАДАНЦА на КАВКАЗ в имама ШАМИЛЯ и строительство своего государства

https://author.today/reader/125891/1004793

Другая про попаданца в эпоху Ивана Грозного и бесконечное ПРОГРЕССОРСТВО

https://author.today/reader/119967/954757