Формула ЧЧ

Глава седьмая
ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОХОД

В гости к пионерам пришёл Матвей Егорович. Он был в старой шинели, а в руке держал палку, которой постукивал перед собой, нащупывая дорогу. Пионеры сразу поняли: идет слепой, тем более что подвел его к костру, придерживая за локоть, Володя Ковальчук.

Матвей Егорович был партизаном в здешних местах. Об этом он и стал рассказывать, усевшись на чурбачок возле костра.

- Сколько лет уж прошло, как война кончилась, - говорил он, неподвижно глядя перед собой. - Колхозники отстроили новые дома, вместо побитых деревьев поднялись другие. Да что деревья! Люди выросли. Вот же вы сидите вокруг меня, пионеры. Вы не видели войны и не должны видеть её, - чтоб ей ни дна ни покрышки! Матвей Егорович погрозил в сторону темного леса своей толстой палкой. Вокруг неё вились искры от костра - казалось, будто палка стреляет.

- Много народу полегло, многие инвалидами остались, вроде меня, к примеру. Родных мест не узнаю, огонь - и тот плохо вижу. - Он провел пятерней по своим седеющим, спутанным волосам, призадумался, глядя в костер.

Валька Спицын попросил:

- Расскажите, пожалуйста, как это получилось?

- Да рассказывать-то почти нечего… Послал меня командир дозорным на Крутую вырубку - это тут недалеко от вашего лагеря. Место высокое, подходящее для наблюдения; кроме кустарника, ничего там не росло, стояла только старая сосна, корявая, с развилкой на два ствола. Вот я в ту развилку забрался и сижу. Слышу - самолеты; да ещё как низко летят! Ну, соображаю, дело дрянь, разнюхали фашисты. Не зря же стервятники направляются аккурат к Лисьему болоту: там наши главные силы сгруппировались. Соскочил я из развилки и давай по поляне бегать. Прошмыгну под кустами и опять - через поляну, - чтобы видимость была, будто это отряд поодиночке открытое место проскакивает… И вот началась бомбежка - вокруг засвистело, завыло, воздух заколыхался, вроде небо обвалилось на Крутую вырубку. И вдруг вой приблизился. Совсем рядом…

Матвей Егорович поежился, натянул шинель на плечи и вдруг улыбнулся.

- Не добрались все-таки фашисты до наших партизан.

- А вы?..

- Как же вы, Матвей Егорович?

- А я очнулся уже в госпитале, с тяжелой контузией. Видно, та бомба, что поближе ко мне упала, не взорвалась. Иначе не сидеть бы мне тут с вами…

В этот вечер пионеры поздно разошлись по своим домикам. На темно-синем небе уже затлели звезды, луна поднялась над черным лесом, и поперек озера зашевелилась светлая дорожка.

Валька Спицын протрубил отбой. Толстяк Левка Ситников едва приложился к подушке - тут же захрапел; другие ребята начали было перешептываться, но Володя Ковальчук пригрозил, что оставит их завтра вечером «без костра», и все затихли. Ещё бы! Кому охота просидеть в спальне, когда на центральной площадке соберется весь лагерь? Ведь каждый раз здесь можно услышать что-то интересное. Недавно, например, приезжал полярный летчик, рассказывал, как на вертолете разыскал заблудившуюся экспедицию. А ещё приходил из военного городка командир саперов. После войны саперы чинили дороги, восстанавливали мосты. Тогда здесь ещё не было этих зеленых лагерных домиков и соседнего колхоза, откуда по утрам привозят молоко для пионеров. Только чернели воронки, торчали обгорелые деревья, ржавели побитые автомашины, - так говорил майор.

Да, интересно вечером на Центральной площадке лагеря, но к завтрашнему костру Климу все же не хочется идти…

Клим начал было засыпать, но тут в раскрытую форточку залетела муха и принялась биться о стекло. Он лег на другой бок. Теперь прямо в лицо храпит Левка Ситников, - слопал за ужином две порции и спит без задних ног. Ему-то чего не спать! Он ухитрился найти в лесу кусок самолетного крыла, медный кран и крышку какого-то бака. А Клим за все время, что живет в лагере, не нашел ни одной железяки. Да и как соберешь, если Володя Ковальчук и другие помощники вожатых выбирают определенную местность, ставят часовых, чтобы за отмеченные границы - ни шагу! Вот и собирай!

Правда, Володя все успокаивает: «Ты ведь у нас самый маленький». Левка, что ли, большой? Всего на один класс старше, а сколько насобирал! И другие ребята. Даже Катя Малинина - и та нашла ржавое крыло от грузовика… Володя говорит, что сбор металла - это очень важно. Не зря же решили временно подождать с расчисткой футбольного поля. Завтра у костра будут отчитываться - кто сколько собрал; всем ребятам есть что сказать…

Может, встать, побегать между койками, разбудить всех? Тогда уж наверняка Володя накажет и не нужно будет идти к завтрашнему костру…

Бьет барабан, играет труба; на ней вспыхивают и гаснут солнечные лучи. Они проникают из-за стволов сосен, светлыми полосками ложатся на дорожку. Клим идет, стараясь наступать только на полоски, но это трудно так же, как идти по железнодорожным шпалам - сбивается шаг. Сзади наскакивает на пятки Левка Ситников и шипит в затылок:

- Сидел бы дома, если ходить не умеешь. Капитан с разбитого корыта. Берут в поход всякую мелюзгу. Только зря хорошую лопатку занимает!

«Мелюзгу»?..

От обиды у Клима сжимаются кулаки. Но что ответишь Левке, который нашел медный кран и алюминиевую крышку? Может, повернуться и дать ему как следует лопаткой по башке? Левка, должно быть, и злится-то из-за этой лопатки, что она досталась не ему. Лопатка легкая, удобная, на конце ручки - шарик, вроде яблока, что лежит у Клима в кармашке трусов. Лопатку подарил Володе Ковальчуку командир саперов, а Володя отдал её Климу.

- Я и с плохой лопаткой насобирал, а ты с саперной - фигу, - не унимается Левка.

Клим поворачивается; он готов броситься на Левку. Но в это время Катя и Вера запевают песню, которую сочинил Володя Ковальчук, а мотив придумал Валька Спицын.

И все подхватывают:

Весело, дружно звучит песня; под неё удобно и. легко шагать. Даже солнечные полоски на дороге больше не мешают. Климу уже не хочется драться с Левкой. Он поет со всеми:

Пионеры выходят на лужок. Володя подает команду: «Отряд, вольно! Звеньевые, ко мне. Разведать местность, поставить часовых!»

Солнце карабкалось все выше по сучьям деревьев; их тени становились короче и толще, в траве сонно щелкали кузнечики. Скоро труба позовет на обед, а Клим опять ничего не нашел. Да и что найдешь между этими редкими березами и низенькими кустиками? Тут открытое место и все уже давно высмотрено. Вот если бы пробраться туда…

Впереди, на взгорье, синеет зубчатой грядой лес. Он не так уж далеко, но между ним и Климом - часовые. Их палки с красными флажками торчат из кустов; флажки так и горят на солнце, а оно все поднимается…

К обеду ребята принесут на привал свои находки, даже девочки. Сколько же можно терпеть Левкины насмешки?..

Клим огляделся. Потом решительно заткнул лопатку сзади за пояс, упал в траву и пополз по-пластунски, извиваясь.

Теперь кузнечики трещали возле самых ушей, муравьи шныряли под носом. Рубашка на локтях и животе позеленела, коленки тоже. Солнце жгло затылок, хотелось пить. Яблоко в кармане трусов мешало ползти. Съесть его, что ли? Нет, это неприкосновенный запас. Надо терпеть.

Пришлось немножко отклониться от прямого направления, чтобы обползти корову, которая паслась на лужайке. Потом встретились грибники - две женщины и девочка. Клим затаился в траве. Через минуту они скрылись из виду. Он полз, пока путь не преградил узенький светлый ручей. Клим долго пил - сопел, отфыркивался, а после зажмурился и окунул в ручей всю голову.

Усталость сразу прошла. Надо снять красный галстук, а то издали могут увидеть. Лучше спрятать его за пазуху…