Форт Заря

День 4

Утро началось с того, что Ольга погнала всех мужчин умываться. Женя, разумеется, прекрасно обошелся бы и без этого, но спорить с решительно настроенной женщиной было ему не по силам. Топать спросонья к ручью ужасно не хотелось, хотя в итоге и пришлось. «Надо бы умывальник повесить. Вроде, один такой был в куче барахла», — подумал он. — «И еще подобрать пару канистр, чтобы в доме запас воды был. А, собственно, у меня же теперь подчиненные есть. Вот пусть и тренируются, пока я на разведку пойду». Снежана с утра немного поскандалила — сперва из-за раннего, как она посчитала, подъема, потом — из-за принудительного похода к ручью, но, учуяв запах еды, тут же забыла все свои капризы.

После завтрака Женя озвучил программу на день и принялся за ее выполнение. Во второй половине дома был гараж, и он тоже не пустовал. Но содержимое его скорее озадачило, чем обрадовало. Понятно, три единицы техники лишними не будут. Но вот что за техника! Велосипед «ЗиФ», тяжелый, с жестким кожаным неудобным седлом. В точности такой, какой достался в наследство от деда. Кондовый и дубовый. Правду сказать, крепкий ужасно. Ну так еще бы — стальная рама, железные обода, деталей минимум, ломаться почти что нечему. Про мотоцикл «Ковровец», как написано в инструкции, модель К-125, он только слышал — мол, был такой. А вот про чудо советского военпрома, «брезентовый запорожец» ЛуАЗ 967М, Женя недавно, с неделю назад, даже смотрел передачу по телевизору. Машинка была забавной: разрабатывалась как транспортер переднего края, для доставки боеприпасов и вывоза раненых. Можно было даже опустить рулевую колонку и спинку водительского сиденья и рулить лежа. Можно даже пересекать водные преграды. Вот только неудобная — жуть. И для водителей, и для пассажиров. Ко всему этому великолепию прилагались запчасти, инструменты, инструкции и пять бочек бензина. Офигеть!

Женя ползал среди железок никак не меньше получаса. Потом позвал Ольгу.

— Смотри, все надписи по-русски, техника вся советская. Как специально для нас приготовлено.

— Я тебе больше скажу: все продукты — отечественные, ярлыки на одежде — все на русском. Даже вино — и то откуда-то из-под Краснодара. Как будто специально для нас подбирали.

— Хочешь сказать, такой русский набор? Национальный комплект?

— Именно.

— Вообще-то ты, наверное, права. Но тогда получается, что этот домик со всем содержимым нам специально подставили?

— Хм-м…

— И тигра тоже. Мол, сможешь справиться — получай домик со всем содержимым.

— И негров тоже подослал этот «кто-то»? Интересно, кто это так прикалывается?

— Да кто ж его знает. Но ведь как-то мы здесь оказались, ведь не сами собой. И вообще, это пока что теория.

— Ну да, теория, — отозвалась Ольга и, задумавшись, умолкла.

Лестницы в хозяйстве не обнаружилось, поэтому совместными усилиями под чердачный лаз подтащили стол, на стол водрузили табурет, а взгромоздившись на табурет, Женя легко пролез наверх. Не прошло и минуты, как в проеме лаза показалось его довольное лицо.

— Принимайте груз! — крикнул он, — Давайте, аккуратненько.

После чего сверху были спущен рюкзак «Ермак», набитый патронами. Патроны пересчитали — 50 пачек по 10 штук. Половина пулевых, половина картечных. Вот это находка! Этого запаса вполне хватит на сотню тигров. Живем!

Стрелять Женя не умел. То есть, почти не умел. Когда-то в детстве бегал с пацанами в тир пулять из воздушки-переломки, потом в школе стрелял из мелкашки ТОЗ-8, даже сравнительно неплохо — выбивал из десяти выстрелов больше восьмидесяти очков. В старших классах разбирал и собирал автомат Калашникова и даже пострелял на сборах. Девять патронов, три одиночных выстрела и три очереди по два патрона. На этом оружейное образование заканчивалось. В армии Женя не служил. Теперь пришло время восполнить этот пробел. Тренироваться есть чем и есть из чего, на патроны можно не скупиться.

В стороне от дома было устроено стрельбище, из картонной коробки от консервов сделали мишень. Сам Женя отстрелялся на удивление прилично. Видимо, какие-то навыки еще остались. Шурик, на которого, если честно была надежда, отчаянно мазал из обреза, если только не стрелял в упор. А после пары выстрелов из помпы он заявил, что разбил плечо и больше стрелять не может. Снежана тоже, было, сунулась пострелять, но под жениным взглядом сникла и отошла в сторону. А вот Ольга удивила всех, даже себя саму.

Теперь можно было и на разведку. Женя сложил в маленький рюкзак пару бутербродов, флягу с водой и пачку патронов, повесил на пояс нож, а на плечо заряженное ружье, жестко обломал Снежану, возжелавшую составить ему компанию, и двинулся в путь. Чтобы не светиться и не сигать через кусты в случае чего, он решил идти не по дороге, а лесом вдоль нее.

Погода радовала. Летний лес представал во всей своей красе. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь кроны деревьев, заполняли пространство мягким зеленоватым светом. Воздух был напоен ароматами хвои, смолы, трав. Высоко над головой в ветвях вековых двухобхватных сосен шумел ветер, где-то кричали птицы. Толстый слой порыжелых сосновых иголок мягко пружинил под ногами. Идти было легко, и Женя сам не заметил, как отмахал пяток километров.

Вдруг дорога исчезла. Она просто упиралась в кусты и обрывалась. Женя сделал небольшой круг по лесу, не зная, куда идти дальше. Ничего. Еще один круг, пошире. И вот на втором круге он вдруг почувствовал принесенный ветром резкий запах бензина. Бензин? В лесу? Как минимум, стоило посмотреть, и Женя пошел в ту сторону, откуда дул ветер. Еще немного, и он вышел на другую дорогу. Она шла строго перпендикулярно первой. Дорога просматривалась примерно на километр в каждый конец, скрываясь за невысокими холмами. Женя сверился с компасом. Дорога, по которой он пришел, была ориентирована с запада на восток. А новая — с севера на юг. Получается, большая дорога находилась километрах в пяти с небольшим к востоку от дома. В зарослях кустарника, тянущихся вдоль дороги, Женя обнаружил источник запаха: большой двухместный квадроцикл с прицепом. Следопытом он не был, но попытаться все же стоило. Он походил вокруг, прикидывая расстояния и направления, отыскивая сломленные ветки и отпечатки ботинок. Найти удалось не слишком многое, но все сходилось к тому, что вчерашние негры, скорее всего, приехали как раз на этом квадрике. Приехали, побродили по лесу, услышали вопли Снежаны и пошли за добычей. Тот факт, что квадрик был тщательно спрятан, говорил о том, что негры не хотели, чтобы проезжающие по дороге люди его заметили. Из этого следовало два вывода: по дороге ездят не только негры. По крайней мере, не только эти негры. А еще — они приехали с некоей тайной миссией, а девушки стали лишь случайной добычей. Какое же дело было у этой сладкой парочки, и гадать не стоило. Их дом. Видимо, случайно нашли, а теперь приехали вывезти добычу. Вот только им нынче не повезло, зато повезло Жене и девочкам.

Некоторое время Женя стоял на обочине, решая, что делать дальше. Идти за инструментом и Шуриком, чтобы реквизировать транспорт? Отогнать квадр подальше, чтобы не привлекать внимания? Прогуляться еще немного вдоль второй дороги? А в какую сторону? Женя колебался. Но вдруг с левой от него стороны, с севера, на вершине холма показалась черная точка. Женя дернулся было навстречу, но вовремя вспомнил позавчерашний день. Несколько шагов назад, и ветви придорожных кустов скрыли его от посторонних глаз.

Через несколько минут точка превратилась в квадроцикл с прицепом, точно такой же, что был спрятан в кустах. На нем сидели два негра, оба с помповыми ружьями, на вид — точно такими же, как и у Жени. Квадр тянул за собой прицеп. В кузове прицепа была установлена деревянная клетка, в которой сидели люди.

Квадрик остановился. Негры слезли с сидений и подошли к прицепу. Один из них поднял ружье нацелившись в сидевших в клетке людей, другой открыл дверь клетки и быстро отошел в сторону. На дорогу один за другим вылезли из прицепа оборванные изможденные люди, явно пленники. Ноги у них были связаны веревками так, чтобы они не могли делать широкие шаги. Повинуясь взмаху ружья и короткому приказу, они взяли топоры и пилы и двинулись в ту сторону, где сидел Женя. Тот, стараясь не шуметь, отступил подальше. Чего гадать — негры явно приехали забрать все то, что лежит в доме, но для этого сперва было нужно прорубить просеку, чтобы можно было проехать на квадре.

Отдавать добро нисколько не хотелось, да и оставлять людей в плену тоже. Он хотел пару мужиков? Вот ему четверо. Вряд ли они у негров так уж счастливы и вполне возможно, что хотя бы кто-то из них захочет остаться с ним. Опять же, они здесь, в этом мире, находятся намного дольше, знают о местных раскладах больше, и в благодарность за спасение вполне могут поделиться информацией. Да и по географии просветят. Женя хотел найти информацию? Вот она, осталось только взять. Даже если останутся все четверо, еды на складе хватит надолго, а там найдутся и другие источники пропитания. В общем, все резоны рискнуть. Вот только как провернуть это дело? Хоть бы с одним перекинуться словом… Но расстояние большое, а охранники бдят. Самому завалить обоих нереально. Одного он подстрелит, а с другим потом как? Скроется в лесу и ищи его потом, гонки да перестрелки устраивай. А то еще начнет пленников убивать. Сходить за помощью? Час туда, час обратно. Но придется Ольгу брать, на Шурика надежды мало, а от Снежаны и вовсе только головняки. Опять же, придется ставить женщину под возможную пулю, а этого очень сильно не хочется. К тому же, сколько успеют прорубить к тому времени? А с другой стороны, если встретить их у дома, можно как следует подготовиться, да и с дороги выстрелы меньше слышно будет.

Решившись, он как мог быстро порысил назад. Но, не пройдя и сотни метров, увидел сквозь кусты Снежану, бодро топающую по дороге и донельзя фальшиво напевающую какой-то из дебильных попсовых шлягеров. За плечами на палке болтался узелок. Эта пасторальная картинка вновь вызвала у Жени желание от души выпороть идиотку. «Вот же тупая киздень! Не иначе, как с Ольгой поцапалась и опять взбрыкнула. И не крикнуть ведь, не предупредить. Негры услышат, обоих тогда зацапают…»

Негры, конечно же, услышали. Один из них остался караулить и подгонять рабов, а другой пошел навстречу блондинке. Увидев перед собой здоровенного негра с ружьем, она замерла, не пытаясь ни крикнуть, ни убежать. Узелок упал на дорогу. Негр захохотал, довольный произведенным эффектом, завернул Снежане руку за спину и погнал ее впереди себя через перелесок к своему напарнику. Что-то весело сказал ему, затем нагнул блондинку у ближайшей сосны, связав ей запястья по другую сторону дерева. Со стороны казалось, что она страстно обнимает ствол. Полюбовавшись видом, негр сдернул с жертвы штаны и, отложив ружье в сторону, стал пристраиваться сзади. Сообразив, наконец, что ее ожидает, она запищала что-то протестующее и попыталась брыкнуть ногой, но тут же получила хорошую затрещину. «Да это же шанс!» — сообразил Женя. Осторожно, стараясь раньше времени не шумнуть, он передвинулся так, чтобы хорошо видеть обоих бандитов. Встал на колено, тщательно прицелился в того, который остался охранять и выстрелил. Тридцать семь граммов свинца, влетевшие между лопаток, буквально швырнули негра на землю. Второй, тут же отлепившись от пленницы, потянулся было за ружьем, но, запутавшись в спущенных штанах, упал. У Жени было достаточно времени, чтобы передернуть затвор и, подбежав ближе, прицелиться наверняка. Собственно, с этого расстояния и целиться-то особо было не нужно. В последнюю секунду негр на четвереньках дополз до оружия и повернулся к своему противнику, но поднять ружье уже не успел. Женя и сам удивился, насколько спокойно он готовился стрелять в человека. Прямо как в компьютерной игре. Направил ствол в голову врагу и пустил тяжелую ружейную пулю прямо между глаз, чтобы не портить ценную одежду. Вот только такого эффекта не ожидал. Голова негра словно взорвалась, разбрасывая содержимое по периметру. И опять из всех эмоций только мысль: «Весь шмот испоганил. Хорошо еще, дырок не наделал». Сам Женя стоял достаточно далеко, но вот стройные обнаженные ноги и аппетитные филеи Снежаны основательно забрызгало кровью и мозгами. Она судорожно всхлипнула и обмякла.

Женя повернулся к рабам, теперь уже бывшим. Они стояли врассыпную, а один, более крепкий, чем другие, уже пытался подобраться к ружью первого покойника. Поняв, что его маневр обнаружен, он замер и, как и трое других, настороженно ждал, что будет дальше. А Женя поставил «помпу» на предохранитель, повесил на плечо и совсем обыденно объявил:

— Все, вы свободны.

Наступила пауза. Люди смотрели на Женю, Женя смотрел на людей. «Может, они не понимают по-русски?» — подумал он и повторил по-английски:

— You are free.

Вроде бы не ошибся, правильно сказал, а они все молчат. Других языков Женя не знал, а потому пожал плечами, шагнул к крайнему, подобрал ружье убитого негра. Так, на всякий случай. Кто ж знает, что он сделает, взявши его в руки. А ну как пальнет! Судя по досадливому выражению, явственно проступившему на лице человека, поступил правильно. Затем вынул нож у убитого и бросил его под ноги тому, кто показался слабее других. Отошел в сторону, присел на корточки и стал ждать. Через пару минут его осенило: да они же голодные! Он хлопнул себя по лбу, распотрошил рюкзак, аккуратно разделил бутерброды на четыре части и разложил на земле на поближе к людям. Рядом положил флягу. Отступил назад, снова присел. И опять тишина. Они что, думают, что это какая-то провокация? Тут позади него раздался жалобный вопль:

— Долго мне еще тут стоять?

— До следующего негра! — рявкнул на нее Женя. — Пока, мля, мозги из задницы обратно в голову не стекут!

— Ну мне же неудобно!

— Неудобно спать на потолке. А ты, овца, за свою дурость страдаешь. Вот и страдай по полной.

Женя повернулся к освобожденной им четверке, а за его спиной начался скулеж и тихие подвывания.

— Мать вашу растудыть, и долго я буду тут ждать?

Один из пленников, тот самый, что подбирался к ружью, среднего роста мужичок с грязной короткой бородкой, местами сохранившей русый цвет, осторожно спросил на чистейшем русском языке:

— Ты что, русский? Из России?

— Нет, млин, нигер губастый. А то ты не видишь! Конечно из России.

— Вот прям из настоящей России?

Женя тормознул.

— А что, есть какая-то другая? Я знаю только одну.

Мужичок замолчал, запустил руку под рубаху, остервенело почесался. Потом продолжил:

— А здесь ты откуда?

— Погулять, млин, вышел. На негров поохотиться. Вон, на живца.

— Я серьезно спрашиваю.

— А я что, шучу? На разведку пошел, вас встретил. Решил доброе дело сделать. И где, собственно, благодарность?

— Так ты что, из-за нас просто так негров пострелял?

— Ну наконец-то!

— Из России! — заорал вдруг мужик! — Опупеть, настоящий живой русский! Земеля! — и кинулся обниматься. Кинулся, и тут же упал, запутавшись в веревках.

— Раскудрить твою бабушку через коромысло!

Он снова вскочил и, уже осторожней, подбежал к Жене.

— Freiheit! Die Russen! Freiheit! — крикнул он остальным.

— Они что, немцы? — переспросил Женя, тщетно пытаясь отстраниться.

— Немцы, немцы. Потом все расскажу. Нет, ну надо же!

Веревки на ногах были разрезаны в мгновение ока. А в следующее мгновение на Жене повисли еще трое. Его обнимали, хлопали по плечам с воплями:

— Die Russen! Kamerad!

И тут раздалось возмущенно-обиженное:

— А про меня забыли, да?

Женя и впрямь успел забыть о Снежане.

— Мужики, перекусите пока. Вот буты, с собой просто больше ничего нет. А я пока с этой клушей разберусь. Он разрезал путы на ее руках и помог натянуть заляпанные кровью штаны. Выглядела блондинка весьма бледно. Ноги ее подгибались и стоять более-менее прямо она могла, только держась за дерево. Вот она и стояла, стараясь не глядеть в ту сторону, где лежал обезглавленный негр.

— Ты, помнится, языки знаешь? — спросил ее Женя.

— Ну да.

Медленно, но верно жертва негров и собственного идиотизма приходила в сознание.

— Надо с немцами говорить, а я в языке не силен. Переводить сможешь?

— Угу, — кивнула она.

— Тогда пойдем.

Переводила она действительно бойко, трещала, как из пулемета, и дело сразу пошло на лад:

— Вот что, мужики, — вещал Женя, — у меня тут недалеко, километрах в пяти, дом. В нем горячая еда, нормальная постель и вообще человеческие условия. Только вот эти негры, что вас привезли, как раз туда и намылились. Теперь надо бы решить, что с этим всем делать.

Посовещавшись, решили просеку дорубить и квадры спрятать рядом с домом. Там можно хотя бы выставить часового и охранять свое имущество. Оклемавшуюся Снежану отправили обратно с новостями и с наказом варить много еды и греть много воды для мытья и бритья. А оставшиеся впятером взялись за работу.

Не зря говорят, что производительность подневольного труда самая низкая. Освободившись от веревок и надсмотрщиков, люди работали, не жалея сил. В кратчайшее время через перелесок пролегла неширокая дорога — только-только проехать машине. Убитых негров избавили от всего имущества вплоть до белья, и, утащив подальше в лес, прикрыли ветками, а затем на двух квадрах двинулись навстречу бане и ужину.

Заслышав тарахтение моторов, весь личный состав гарнизона вышел встречать своего командира и его гостей.

— Meine Herren, Ich lade Sie ein, in unserer bescheidenen behausung, — выдала фразу Ольга. «Ну да, она ведь тоже закончила инъяз» — сообразил Женя.

Сам он ни слова не понял, зато поняли немцы. Высокий блондин в черных рваных берцах и лохмотьях явно армейского происхождения изысканным жестом приложился к ручке хозяйки.

— Danke, frДulein…

— Ольга.

— Ich bin…

Из начавшегося диалога Женя понял лишь одно: гости в надежных руках, и отправился вместе с Шуриком прятать квадры и прицепы. Спасенных людей проводили в дом, предоставили им горячую воду, бритвы, ножницы, аптечку и чистую одежду. Лохмотья бывших пленников сожгли. Как сказала Ольга, в своем доме она антисанитарии не потерпит. И через час к ужину за большим столом собрались уже отмытые, постриженные, выбритые, подлеченные люди вполне цивилизованного вида. Только чрезмерная худоба, да особое выражение глаз выдавало в них недавних пленников.

Ольга расстаралась. Она до полусмерти загоняла что Шурика, что присмиревшую Снежану, но стол накрыла шикарный. Не пожалевши запасов. Сыр и колбаса, шпроты и красная икра, да и просто рис пополам с тушенкой. В общем, было богато, но немного. Это Женя и сам понимал: нельзя сразу после голодовки нажираться. Хотя гости старались соблюдать приличия, это у них получалось неважно. Но сейчас никому бы и в голову не пришло упрекнуть их в этом.

Люди наелись, напились, вымылись, хоть и не в бане, и сейчас самое время было начать их спрашивать. К Жениным услугам нынче было целых два переводчика, вернее, переводчицы. Правда, Снежана норовила отсесть подальше и, кажется вообще пыталась превратиться в невидимку. Женя примерно составил в уме перечень вопросов, которые хотел бы задать. Он уже почти что открыл рот, но тут, в самом начале беседы его ожидало душевное потрясение. Один из немцев, тот, что выглядел старше других, поднялся, откашлялся, и начал вещать. Ольга тут же принялась переводить, и по мере того, как она переводила. Ее глаза становились все круглее и круглее. Впрочем, Женя отставал от нее ненамного. Вот, что выдал немец:

— Уважаемый Ойген. Мы посовещались между собой и просим принять нас в вашу группу.

Дар речи, как и способность соображать, к «предводителю» вернулся не сразу. Некоторое время он блеял что-то настолько невразумительное, что девушки даже не стали это переводить, но потом собрался с мыслями. На такой вариант он не рассчитывал, и даже не надеялся. Хотя, если подумать, среди них четверых лидер, формальный и неформальный, именно он. Так что вполне естественно, что именно к нему и обращаются люди с подобным предложением. И все равно, это было так неожиданно, что он растерялся, да и вообще не видел себя в начальниках и в глубине души надеялся, что кто-нибудь из новеньких снимет с него этот груз.

— Я не против, — промямлил он, — Но, может быть, кто-то из вас лучше справится с этим?

— Нет, Ойген, мы все простые люди, такие же, как и вы. Но вы смогли добыть все это богатство, — он обвел рукой вокруг, — и защитить его от негров и зверей. Вы собрали вокруг себя людей. Так что будет правильно, если это мы присоединимся к вам. Кроме того, по трофейному праву все эти вещи и оружие сейчас принадлежат вам, и только вы вправе ими распоряжаться. Фроляйн Ольга рассказала нам о том, как вы сражались с африканцами и с гигантским тигром. Мы и сами видели вас, так сказать, в деле и, не сомневайтесь, оценили ваши действия по достоинству. По нашему общему решению мы признаем ваше старшинство над нами и согласны выполнять ваши распоряжения.

Немец сбавил градус пафоса.

— Есть еще одно обстоятельство, герр Ойген.

— Какое же?

— Вам чертовски везет. Мы все понимаем, что вы никогда не командовали людьми, и что вы не умеете воевать, но вы везучий человек. В свое время, когда мы попали сюда, у нас было все — и оружие, и припасы. И мы лишились всего. А вы, напротив, начав почти с нуля добыли оружие, захватили хорошую базу и даже смогли выручить нас. Поверьте, можно научиться руководить, можно выучить военные хитрости, но вот везению научиться нельзя. Так что не тушуйтесь, mein Hauptmann, делайте свое дело.

Немец закончил речь, сел обратно за стол и, совершенно неожиданно, подмигнул свежеиспеченному начальнику.

— Э-э-э… спасибо, — выдавил, наконец, Женя. — Тогда, может, познакомимся?

В добытом на одной из полок блокнотике у него уже были четыре записи. Самое время было их дополнить. Вот что у него в итоге получилось:

Женя закончил записывать и убрал блокнот.

— Господа, вы тут уже давно. По крайней мере, намного дольше нас всех. Вы не могли бы рассказать немного о себе и об этом месте?

— Охотно.

Ганс Грубер допил свой чай и поставил кружку на стол.

— Я родом из Маркдорфа, что неподалеку от Равенсбурга. — начал он. — Меня забросили сюда, на платформу 5, в самом начале, вместе с другими немцами.

— Ганс, прости, что я перебиваю, — вмешался Женя, — а что это такое — платформа 5?

— Так было написано в бумаге, которую нам оставила теми, кто нас сюда поместил. Скорее всего, это название мира, или планеты, на которой мы все очутились. По крайней мере, мы все решили, что это именно так.

Услышав это, Женя бросил уничтожающий взгляд на Снежану. Та и без того сидела тише воды, ниже травы, а сейчас и вовсе готова была немедленно провалиться сквозь землю или, хотя бы, спрятаться под стол.

— Ты говорил, «мы», — вновь повернулся он к Гансу. — Вас было много?

— Не то, чтобы много, но и не мало. Всего сто двадцать человек. Но тот, кому было предписано встать во главе анклава, к сожалению, умер: сердце не выдержало. И мы остались без канала снабжения.

— Канал снабжения? — опять переспросил Женя. — А это что такое?

— Да, у всех групп, которые появились на этой земле первыми, есть канал снабжения, по триста килограмм чего хочешь в день. Но вот нам не повезло. К счастью, нашелся человек, который имел достаточно ума и смелости. Его звали Ульф Курцбах. Он стал нашим бургомистром. Господь свидетель, мы выжили только благодаря ему. Оружия у нас почти не было, всего лишь несколько дробовиков, да и патронов было немного, а в лесах, как вы сами видели, полно хищников. Огромные медведи, волки в полтора раза крупнее обычных. Был даже один жуткий ископаемый монстр, втрое крупнее того большого медведя. А у нас — только самодельные луки. Не было почти никаких запасов. Нам дали несколько автомобилей, но к ним почти не было бензина. Но мы все же нашли выход из этой безвыходной ситуации. Мы выдолбили лодки, научились ловить рыбу, охотились с луками и копьями на кабанов и косуль. Жизнь почти уже наладилась, но тут стали появляться африканцы. Все они были с огнестрельным оружием. Сперва вот с такими хаудахами, — он кивнул на Женин обрез, — а потом и с помповыми ружьями. Я ловил рыбу с одним парнем из Мюнхена. У нас был хороший улов, всему анклаву хватило бы дня на три. Мы, помню, очень радовались этому. А когда причалили к берегу, уже почти у самого дома, нас поймали и увели. Прямо рядом с замком, на виду у наших. Так я стал рабом у негров, и несколько лет до сегодняшнего дня прожил в рабстве.

— А у вас был замок?

«Ни хрена себе, тут и замки есть!» Удивлению Жени, казалось, не было предела.

— Да, а я разве забыл сказать? Нас всех перенесло в самый настоящий замок, со стенами и башнями. Мы назвали его Берлин.

— А ты не мог бы нарисовать что-нибудь вроде карты или плана этой местности? — спросил он. — Мы ведь до сих пор ничего не знаем о мире, в который нас забросило и о том месте, где мы сейчас находимся.

— Лучше, я это сделаю, — вмешался Клаус Лори, высокий голубоглазый блондин с характерной скандинавской внешностью.

Он взял лист бумаги и карандаш и начал рисовать, попутно комментируя.

— Вот здесь — Швейцария, Берн. Он стоит на берегу Рейна. Здешний Рейн намного больше того, старого. Вниз по течению, километров двести к югу, поселились индусы. От Берна на запад идет дорога до замка Берлин. Берлин тоже стоит на реке, только течет она не с севера на юг, как Рейн, а с востока на запад.

— Мы назвали ее Шпрее, — вмешался Грубер.

— Ага.

Клаус подписал название.

— А примерно посередине между ними, вот здесь — он обозначил точку — африканский анклав, Аддис-Абеба.

— Эфиопия?

— Она самая. Я швейцарец, родом из Базеля, того, что на старой Земле. Я служил в армии анклава Берн рядовым. Мы патрулируем километров двадцать дороги от Берна в сторону Аддис-Абебы. И однажды патруль, в котором был я, попал в засаду. Наш джип обстреляли, напарник убили сразу, а мне пуля попала вскользь по голове, оглушила. Очнулся я уже в плену.

Швейцарец вздохнул, видимо, заново переживая те события, и продолжил:

— Нам, в смысле, Берну, изначально повезло больше, чем Берлину. Мы смогли организоваться и защитить себя. Соседство с эфиопами вышло, конечно, весьма беспокойное, приходится постоянно быть начеку. На поселение они не осмеливаются нападать, но одиночки и даже небольшие группы сильно рискуют, удаляясь от наших блок-постов.

— Клаус, а ты можешь хотя бы примерно показать, где мы сейчас находимся? — спросил Женя.

— Примерно, вот здесь. — Швейцарец поставил карандашом отметку. — Как я уже говорил, Берн, Аддис-Абебу и Берлин соединяет дорога. От нее примерно посередине между Аддис-Абебой и Берлином отходит ответвление на юг. Судя по времени поездки, вот тут находится поселок, где нас держали. Собственно, поселок — это слишком сильно сказано. В нем несколько хижин и здание rohstoffvorrДte… склада, такое же, как это. В нем живут вождь и его жены. От поселка нас везли сюда примерно час, это около тридцати — сорока километров. Два дня назад пришел один из разведчиков, рассказал про ваш дом, и сюда сразу отправили двух человек, чтобы охранять место. А мы поехали вывозить добро.

— Поня-атно, — протянул Женя. — Видимо, как раз те двое встретились нам позавчера. А это значит, что у ваших бывших хозяев недостает уже четверых. Вальдо, твоя очередь.

— Я был механиком в Аугсбурге, — начал свой рассказ Вальдо Циммер. У меня была своя небольшая автомастерская. Люблю, знаете ли, машины. У меня в гараже стоял Хорьх-850, я сам, своими руками восстановил его из кучи ржавого металлолома. И даже из Берлина приезжали киношники, чтобы арендовать его для съемок.

— Вальдо, ты про машины рассказать еще успеешь, — остановил его Грубер. Ты про негров давай.

— Простите, — повинился механик. — Ну так вот: меня, жену и еще двадцать два человека закинуло сюда на берег какой-то реки. Там был целый пустой поселок, как будто специально поставленный для нас. Четыре крепких деревянных дома и склад, подобный этому. Мы стали обживаться, начали пахать землю, сажать огороды, но в одну из ночей на нас напали африканцы. Они застали нас врасплох, мы не ждали нападения. Да и оружия у нас было немного. Несколько человек пытались сопротивляться, их застрелили. А остальных угнали в рабство, разбросали по разным поселкам. Мы с женой попали в одно поселение. Это было с одной стороны хорошо, потому что мы могли быть хоть и не близко, но рядом. А с другой — это было очень тяжело — видеть, что с ней ежедневно вытворяют эти мерзавцы. Вот, собственно, и все. Сегодня утром нас повезли на работы, и вы так удачно нас освободили.

— Так, значит, африканских поселков несколько? А сколько всего?

— Мы точно не знаем, но наверняка не меньше пяти. Один поселок — одно племя. Но в Эфиопии племен масса. Кто знает, сколько всего здесь этих поселков!

— А сколько негров в поселке?

— Вначале было столько же, сколько и нас, двадцать четыре человека. Десять мужчин, десять женщин и четверо детей.

— Это получается, если пять поселков, то полста бойцов? Да, внушает…

Женя перевел взгляд на последнего из «новеньких», единственного среди них русского. Тот не стал дожидаться приглашения, и заговорил сам:

— Я здесь совсем недавно, всего несколько дней. Сидел в парке на лавочке, грелся на солнце, задремал. Вдруг обнаружил себя посреди леса. Пока пытался очухаться, понять, что к чему, набежали эти… коварные зусулы, завернули ласты и увели.

— Кто-кто?

— Да негры эти. Помнишь, когда-то была по телеку такая смешная передача? Там как раз и словечко это появилось. Ну и прилипло.

— Что-то такое было, да.

— Ну вот.

Женя задумался. Полсотни негров в относительной близости — это опасно. Да им и десятка хватит. Он как-то смотрел телевизор, как раз показывали этих эфиопов. Так там у каждого под кроватью АКМ лежал, стрелки все прекрасные. Насчет тактики боя — неизвестно, но проверять что-то не хотелось.

— Герр Ойген…

Голос Циммера выдернул его из раздумий.

— Что, Вальдо?

— Моя жена… она осталась там, у негров. У вас есть оружие. Может быть, мы сможем освободить остальных?

— А сколько там еще людей?

— Пятеро. Двое мужчин, но они совсем плохи, их даже прекратили кормить. И еще три женщины, одна из них моя жена.

— Сколько сейчас людей в племени?

— Теперь, получается, семнадцать человек. — присоединился к разговору швейцарец. — Считая тех четверых, что убил ты, Ойген, выходит шестеро мужчин, девять женщин и трое детей. Один разведчик четыре дня назад ушел в эти края и до сих пор не вернулся. Его напарник пришел, рассказал про этот вот склад, а сам он решил сходить еще в одно место.

— У того разведчика были какие-нибудь приметные вещи?

— У него был красный капроновый рюкзачок, — ответил геолог. — И еще талисман: такой костяной шар в бархатном мешочке, размером примерно с биллиардный.

— Такой?

Женя вытащил из кармана шарик.

— Точно. Как бы не этот же самый. Ты что, еще и его завалил?

— Нет, случайно нашел в кустах.

— Тогда он тоже покойник, он с этим шаром даже в сортир ходил, нигде не оставлял.

— Тогда у них выходит пятеро бойцов, — подытожил Клаус.

— Четверо, — подал голос Грубер. — Слышали, вчера вечером бабы голосили? Ну да, на работе были. А я в деревне повинность отбывал и видел: притащили из леса еле живого мужика. Вот все убивались — самый сильный воин в племени. Говорили, что наткнулся в лесу на гигантского гризли. Вряд ли выживет.

— Значит, у них четыре воина, — подытожил Женя. — Четыре вооруженных мужика, все хорошие стрелки. А что у нас? Кто умеет хорошо стрелять и у кого есть военный опыт? Ты, Клаус, понятно. От меня толку не много, я могу лишь в упор палить. Шурик и того хуже.

— Я неплохо стреляю, но у меня повреждена рука, — Вальдо приподнял забинтованную конечность, — сейчас от меня мало толку.

— Я неважный стрелок, но, если надо, готов пойти. Ганс Грубер припечатал к столу широкую ладонь.

— Я по лесам много исходил, зверовой охотой промышлял. С какого конца за ружье браться знаю, — подал голос Григорий.

— Итого два стрелка и двое на подхвате против четверых бойцов, — подвел итог Женя. Причем вам четверым, по-хорошему, прежде, чем воевать, хотя бы недельку отдохнуть и отъесться. Теперь давайте об оружии. У нас один — как ты сказал, Лори, хаудах? Ну так вот. И три помповых ружья. Патронов, правда, хватает. А у них?

У простых воинов гладкоствол, — ответил Клаус. — у разведчика — нарезной карабин и хаудах. А у вождя — АКМ.

— Иначе говоря, в открытом столкновении всех выкосят очень быстро, — Женя потер подбородок. — Остается только ночная диверсия. Когда вас ждут обратно?

— Завтра к полудню, в крайнем случае — к вечеру.

— А если вы не вернетесь вовремя?

— Скорее всего, на другой день пошлют сюда разведчика.

«Да», — задумался Женя, — «Хреновый расклад — играть ночью с негром в прятки».

— В деревне есть еще транспорт?

— Да, еще один квадроцикл и джип вождя. Он на нем ездит в Аддис-Абебу, за бензином и патронами.

— А на ночь охрану они выставляют?

— Нет, здесь их земли, они считают себя в безопасности.

— У меня есть предложение, — поднялся Григорий. — Вот смотрите: племя в короткий срок потеряло половину мужчин. По факту, пятеро трупов и один не жилец. А ведь им еще надо охотиться, охранять свое имущество и своих женщин. Так что, скорее всего, никуда они воевать сейчас не пойдут и какое-то время на нас они нападать не будут. Разве что позже, если за долю в добыче договорятся с каким-нибудь еще племенем. Я думаю, что раз они не охраняют территорию, вполне можно ночью незаметно вывести пленников. Кроме того, у них транспорт стоит на улице. Можно попробовать угнать или испортить машины. Тогда они лишатся источника рабсилы и потеряют мобильность. И тем более никуда не дернутся. А у нас будет время восстановиться, да и в стрельбе потренироваться. И еще: я слышал, что в Эфиопии вечно тянется усобная свара, пока извне кто-нибудь не нападет. Так что они вполне могут решить, что нападение — дело рук одного из враждебных племен.

Закончив говорить, он опустился на скамью.

— Есть еще мнения? Тогда так и сделаем, — подвел итоги Женя, — Но идти нужно сегодня ночью, пока они не беспокоятся. Нужно четыре человека — нести двоих больных. Вы сможете?

Лори рывком поднялся на ноги.

— Ойген, я готов хоть сейчас.

Грубер встал рядом. Глаза его сверкнули.

— Я тоже пойду. У меня есть к этим schweine неоплаченный должок.

Циммер тоже поднялся.

— Я очень хочу пойти с вами. Но рука… Боюсь, буду только помехой.

Григорий оглядел поднявшихся.

— Ну что ж, камрады, я тоже в деле.

Мельком глянув на Шурика, Женя заметил, как того раздирают эмоции. То привстанет на скамье, то опустится обратно. Видимо, не может решить: по привычке отсидеться в стороне или тоже встать и заявить себя мужчиной. И тут же ощутил болезненный укол совести: еще несколько дней назад он бы и сам вел себя ничуть не лучше.

— Тогда решено, — подытожил Женя. У нас три помпы, их и возьмем на дело. Из хаудаха только в упор стрелять, в бою он неэфективен. Оставим его здесь для самообороны. Патронов, как я говорил, хватит. Есть еще ножи. Я сам не претендую, все равно ножом умею только колбасу резать. Вальдо, тут в гаражике имеется армейский транспортер. Ты ведь сможешь разобраться и завести? Возьмем его и два трофейных квадра. Прицепы не нужны, нечего в них везти, да и громыхать будут. Сидячих мест и так хватит. Выезжаем в час ночи. А сейчас давайте попробуем поспать.