Глава тринадцатая

Свобода действий


— Что, черт побери, это такое?

Я смотрю из-за вороха документов, который обычно собирается к пятнице, и вижу Тину в дверях моего кабинета, ее лицо бледное с широко открытыми глазами.

Моя растерянность отступает. Я смотрю вниз и вижу, что забыл убрать мой Кольт со стола.

Ох, дерьмо.

— Я... Э-э... — я не знаю, что сказать ей. Этот пистолет — мое дитя. Мой папа дал его мне, когда мне было пятнадцать. Он не позволил бы мне использовать его. Это было только для защиты. Только для использования в ситуации, угрожающей жизни. Самое первое, чему он научил меня было — никогда не наставлять на кого-то пистолет, если не планируешь стрелять. Я не говорю, что никогда не использовал его по назначению. Мне приходилось.

Это обычный полуавтоматический пистолет со стальным корпусом. Ручка, однако, деревянная с чеканкой Марии Магдалины из чистого золота на правой стороне. Это — произведение искусства. Это было оружие моего отца, которое он привез из России. Он учил меня, как использовать его. Это моя единственная связь с отцом, кроме нашего рояля.

Я решил играть по-честному. Я могу доверять Тине.

Она идет ко мне медленно, по-прежнему окаменевшая от предмета на моем столе, и тихо говорит:

— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть разрешение на него.

Я улыбаюсь и качаю головой, говоря не «Нет», а скорее «Ты такая милая».

Я ухмыляюсь ей:

— Ты хочешь подержать его?

Она задыхается, ее тело отклоняется назад, и она засовывает руки подмышки, выглядя, как будто собирается изобразить «танец маленьких утят», но наклоняется вперед и шепчет яростно:

— Я не хочу, чтобы мои отпечатки были на нем!

Я расхохотался. Боже мой, она такая глупышка.

Взяв пистолет, я встаю и кладу его в верхний ящик шкафа в углу и запираю его. Я подхожу к Тине, кладу руки ей на плечи и заверяю ее:

— Не о чем беспокоиться, дорогая. Это только для защиты.

Тем не менее, она настороженно смотрит мне в глаза и пытается шутить:

— У тебя, должно быть, парочка серьезных врагов.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб. Я шепчу:

— Ты даже не имеешь ни малейшего представления.

Тина не знает, но я был серьезен, когда сказал это.

Голос Тины звучит тревожно, когда она спрашивает:

— От кого тебе нужна защита Ник?

— Я объясню это тебе в один прекрасный день, детка. Я обещаю.

Тина не выглядит более спокойной, но кивает.

Хорошая девочка. Не задает лишних вопросов.

Я спрашиваю:

— Тебе что-то нужно, крошка Тина?

Я беру прядь темных шелковистых волос.

Ее лицо оживляется, когда она вспоминает, зачем пришла. Она говорит:

— Да! Я хотел взять у Сильвио индейку на обед, поэтому пришла, чтобы узнать, хочешь ли ты тоже.

Мой желудок урчит, и я отвечаю:

— Это было бы здорово. У меня есть куча дел, которые нужно сделать до часу дня, так что это было бы идеально.

Как только я достаю свой кошелек, непослушная девочка кричит с порога:

— Это за мой счет!

Я встаю и за секунду обхожу вокруг своего стола с двадцатью долларами в руке. Я вижу, как она пытается открыть тяжелую дверь, но ничего не происходит. Она блокируется за секунду. Чем больше она дергает, тем больше раз блокировка начинается заново. Она поворачивает голову и видит, что я иду меня. Ее глаза расширяются до размера блюдец. Она смотрит то налево, то право, пытаясь найти путь к отступлению; брови подняты еще больше, и я вижу, что она собирается сделать. Она несется вниз к лифту и нажимает кнопку снова и снова. Я смеюсь про себя.

Продолжай делать то, что ты делаешь, дорогая.

Лифт не работает без карты. Она продолжает нажимать кнопку, повторяя:

— Давай, давай!

Ничего не происходит.

Я в нескольких футах от нее, когда она решает попробовать и пробежать мимо меня в узком коридоре.

Что за чудачка!

Ее глаза широко открыты, а щеки цвета сладкой ваты. Тем не менее, она пытается проскользнуть мимо меня. Моя рука резким движением оборачивается вокруг ее талии.

Тина визжит. Я тяну ее спиной к моей груди и шепчу на ухо:

— Это была очень плохая идея, дорогая.

Ее тело сразу замирает, и она шепчет:

— Что ты собираешься со мной сделать?

Вот дерьмо. Не искушай меня, детка.

Я думаю, что она все еще напугана оттого, что увидела мое оружие. Она восхитительна. Я широко улыбаюсь, хотя она не может видеть этого. Я ослабляю мою руку на ее талии и перемещаю на бедро. Затем я переношу свободную руку на ее другое бедро.

Пора начинать пытку щекоткой.

Тина начинает выть от смеха, хихикая так пронзительно, как лающая собачонка. Она борется со мной, это так мило, я не могу удержаться, чтобы не смеяться вместе с ней.

Она просит:

— НИК! ХВАТИТ! Пожалуйста, прекрати!

Но я не останавливаюсь. Она должна понести наказание. Я продолжаю щекотать ее бедра и ребра.

Затем начинается хрюканье.

Только потом я замечаю еще чей-то смех. Я смотрю на двери чил-аута. Макс, Ловкач и Дух — все смеются, явно наслаждаясь шоу.

Тина визжит:

— Ник, я сейчас описаюсь! — в этот момент она смеется и плачет, издавая звуки: «Хи-хи-хи».

Мое тело дрожит от смеха, когда я, наконец, сдаюсь. Я отпускаю ее, и она в нескольких шагах от меня пыхтит, пытаясь отдышаться.

Я разглядываю ее. Ее волосы в беспорядке, макияж немного размазался под глазами, и она красиво покраснела.

Интересно, она так же выглядит после оргазма.

— Ну, — уф, — я лучше, — фух,— пойду, — уф, — за обедом тогда.

И она поворачивается, чтобы уйти.

Я сурово предупреждаю:

— Тина, остановись.

Она останавливается, и ее плечи напрягаются. Я подхожу к ней, беру ее за руку и вкладываю в ладонь двадцатку. Она смотрит то на нее, то на меня и хмурится.

Я улыбаюсь.

— Еще я хочу печенье. — Она смотрит на меня, продолжая идти по коридору. Я кричу: — Если я узнаю, что ты не потратила эти деньги, чтобы купить наши обеды, я клянусь, что буду щекотать тебя снова, даже сильнее... и в этот раз я дам тебе описаться.

Я так потрясен, когда она кисло улыбается и показывает мне средний палец, что начинаю хохотать.

Моя маленькая глупышка.

***

На этой неделе Ник позвал нас прийти в «Белый Кролик» в воскресенье. Он пояснил, что клуб не так переполнен, как в субботу вечером, и музыка более расслабляющая. Я поговорила с девушками, и они согласились.

После того как Ник защекотал меня до потери пульса, я почти решилась взять ему сэндвич с помидором в отместку. Сильвио уже собирался положить помидор, когда я закричала:

— СТОП!

Весь магазин повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я дошла до прилавка и шепнула:

— Не надо помидоров, пожалуйста.

Но я взяла шоколадное печенье для него, а не его самое любимое с белым шоколадом и миндалем.

Да, я — хулиганка.

Сейчас, вечер воскресенья, и мы готовимся к походу в клуб.

Пока девушки делят зеркало в ванной, я иду кормить Медведя ужином, затем крепко обнимаю его. Он благодарит меня «мяяяууу», и я иду в ванную, чтобы подготовиться.

Девушки закончили и ждут меня. Я накладываю легкий слой косметики и смазываю губы прозрачным блеском.

Затем я просматриваю мой гардероб, в поисках того, что надеть. Я остановилась на черной юбке-карандаш с завышенной талией и белой с длинными рукавами льняной рубашке. Я закончила образ белым ремнем и белыми замшевыми лодочками. Мими надела черные широкие штаны, серый топ и черные балетки. Лола — джинсовую мини-юбку и черную с длинными рукавами рубашку, с черными туфлями на каблуке. Нат выбрала белые льняные штаны и черный топ с темно-серыми туфлями. Они все выглядят замечательно.

Мы приходим в клубе после десяти, и я с удивлением вижу довольно длинную очередь. Хотя Ник сказал, что в воскресенье вечером в клубе мало народу. Мы подходим к началу очереди, и Би-Рок встречает нас широкой улыбкой.

— А вот и они. Дайте мне немного любви, девушки.

Он больше не спрашивает наши ВИП-карты. Каждая из нас целует его в щеку, Нат надувает свои ярко-красные губы и целует его в лоб. Мы смеемся, когда он хмурится.

Как только мы внутри, мы идем к лестнице в ВИП-зону и встречаем улыбающуюся афроамериканскую Алису сегодня.

И она невероятно горяча!

Она встречает нас:

— Добрый вечер, дамы, вы, вероятно, из «Сафиры»? — ее голос с хрипотцой, который почти гипнотизирует.

Мы все улыбаемся ей, когда Мими говорит:

— Да, это мы. — Она наклоняется ближе к Алисе и произносит: — Ты великолепна. Если захочешь встретиться и выпить, дай мне знать.

Когда Мими сказала, что она бисексуальна, я была в шоке. Она не выглядит так. Не поймите меня неправильно, у меня нет с этим проблем. Я ценю любовь во всех видах и формах. И мне нравится, когда Мими ведет себя как лесбиянка. Она становится лисицей.

Алиса слегка улыбается и тихо говорит:

— Ну, я думаю, что могу согласиться.

Она показывает нам нашу кабинку, в которой уже сидят парни. Мы все рассаживаемся, и я хмуро смотрю на Мими, когда она пытается сесть рядом с Ником.

Это мое место, Мимс! Это всегда мое место!

Когда ее задница опускается, я кладу руку ей на бедро, прочищаю горло и топаю ногой.

Мими смотрит на меня и смеется:

— Это ведь твое место, куколка?

Я слегка тыкаю ее пальцем в грудь, хмурюсь и шепчу громко:

— Ты знаешь это, воришка!

Она поднимает руки вверх в поражении и пересаживается к Максу.

Макс спрашивает меня:

— Я что плохо пахну или другое дерьмо? — он на самом деле выглядит растерянным.

Я смеюсь и наклоняюсь над столом, чтобы поцеловать его в щеку. Когда я откидываюсь на спинку кресла, он громко свистит и ухмыляется:

— Ты только что открыла мне отличный вид на декольте, красотка. — Он подмигивает мне.

Я как раз собираюсь сказать действительно плохое слово, когда Ник бросает в него арахис и предупреждает:

— Достаточно, болван.

Я морщу нос и киваю Максу.

Обломись, Макс!

Он поднимает руки в знак капитуляции и говорит:

— Всё, хорошо, хорошо.

Макс обнимает Мимс, и они начинают болтать. Я смотрю на Нат, она сидит рядом с Духом, так что Лола может заигрывать с Ловкачом. Она наклоняется над столом, чтобы дотянуться до орехов, ее фиолетовые волосы падают прямо на лицо Духа, и я клянусь, он закрыл глаза и вдыхает запах.

Это отчасти мило.

Хотя я надеюсь, что это не было жуткой сталкерской презрительной повадкой.

Это было бы плохо.

Я сажусь, и Ник обвивает свою руку вокруг моей талии, тянет меня к себе и улыбается:

— Тебе не нравится, когда кто-то сидит рядом со мной? — ему явно любопытно.

Я вяло пытаются защитить себя от моей детской выходки. Я указываю на Мими и скулю:

— Она знала, что это мое место, Ник. Мое место всегда рядом с тобой. Мы так привыкли!

Он прищуривает глаза, я люблю, как это меняет всё его лицо. Он утыкается лицом в мою шею и смеется. Я чувствую его теплое дыхание и борюсь с усиливающейся дрожью. Он шепчет мне в шею:

— Хорошо, дорогая.

Мы пьем «Вишневые бомбы», смеемся и шутим, затем я предлагаю пойти потанцевать.

Мы были здесь несколько раз, но не танцевали, потому что танцпол был забит.

Ребята отказываются, а девушки идут за мной вниз по лестнице. Как только мы подходим к середине танцпола, начинает играть Kiss «I was made for loving you».

Мне нравится музыка, которую играют сегодня вечером. Это микс из диско, рока и поп-музыки.

Офигенски замечательно!

Я ухожу в отрыв.

***

Я двигаюсь к краю ВИП-зоны, где находится невысокое ограждение с видом на танцпол.

Девушки танцуют, крутя своими задницами самыми глупыми возможными способами. Они выглядят смешно. Я хихикаю, глядя на них.

Мими делает лунную походку, Лола изображает движения из «Криминального чтива», Нат — робота, и Тина — бегущего человека.

Они смеются так сильно, что даже не могут закончить свои движение. Я качаю головой и улыбаюсь самому себе.

Эти девочки офигенные.

Они любят веселиться и не волнуются, что люди подумают, что они выглядят сумасшедшими. Они просто хотят заставить друг друга смеяться. Они хорошие друзья. Мне повезло дружить с ними.

И с Тиной вы только друзья, и не забывай об этом.

Они берут перерыв. Нат, Лола и Мими идут в дамскую комнату, а Тина ждет в баре.

Я вижу, как парень подходит к ней и протягивает руку, чтобы пожать. Она пожимает.

Убери руки от моей девушки, мудак.

Когда она качает головой, и он кладет руку на грудь и смотрит жалобно на нее, я знаю, что она отказала ему, что бы он не предложил ей. Он принимает отказ, но прежде уйти, берет ее за руку и целует ее. Тина вежливо улыбается, и парень уходит.

Так тебе и надо, мудак. Топай отсюда.

Я вижу, как еще один человек приближается к ней, это афроамериканец. Он протягивает ей руку, и она принимает ее, вежливо улыбаясь еще раз. Человек поворачивается, и я замираю.

Бл*********дь!

***

После отказа выпить с парнем, которого я не знаю (да, это не глупо!), я чувствую руку на моей руке. Я поворачиваюсь к очень красивому афроамериканцу. Он выглядит примерно на мой возраст, а волосы у него заплетены в короткие аккуратные дреды. Он одет в черных джинсы и плотно облегающую белую футболку, а его глаза цвета ириски, теплые и мягкие.

Он улыбается мне, и я на время ослепла. У этого парня сногсшибательная улыбка! Широкая, и его зубы белые и блестящие.

Он говорит:

— Простите меня, мисс. Я не мог не заметить, что вы были с моим старым другом наверху. С Николаем Леоковым.

Его голос гладкий как виски с большой выдержкой. Мне нравится.

Я принимаю протянутую руку и пожимаю ее. Я подтверждаю:

— Да, вы правы. Мы с Ником — друзья.

Он улыбается шире и говорит:

— Это здорово. Меня зовут Омар. Приятно познакомиться.

Я отвечаю:

— Взаимно, Омар. Я — Тина.

— Тина, — он говорит так, как будто пробует имя на вкус, и мне нравится, как он произносит его.

Он спрашивает:

— Могу ли я купить тебе выпить, Тина?

Я объясняю и слегка пожимаю плечами:

— Спасибо, но я — ВИП, все мои напитки уже оплачены.

Он смеется и качает головой:

— Ты не легко даешь парням приблизиться к тебе?

Эм, что?

Я спрашиваю в замешательстве:

— Хм, извините... что?

Он подходит ближе ко мне и спокойно отвечает:

— Я думаю, что ты прекрасна. Я хочу узнать тебя. И я определенно хочу, чтобы ты была в моей постели, мами. — Я отстраняюсь от него. Странно, что это он сказал, обращаясь ко мне. Он наклоняется еще ближе и шепчет: — Я многое могу сделать для тебя, детка.

Ничего себе... Может быть, он поможет мне перестать думать о Нике?

Да.

Нет.

Нет.

Может быть.

Возможно?

Я собираюсь извиниться, когда чувствую руку вокруг моей талии.

О, слава богу.

Ник нашел меня.

Я ошеломлена, увидев Духа, и он уставился на Омара.

Его голос со стальными нотками:

— Ты ошибся, О.

Все тепло, которое я видела в глазах Омара секунд назад, испарилось. С жестким взглядом, он говорит:

— Дух. Давно не видел тебя, чувак. — Показывая подбородком в мою сторону, он продолжает: — Она твоя?

Дух отвечает:

— Мы больше так не играем. Тина никому не принадлежит.

Я так запуталась.

Омар улыбается фальшивой улыбкой, так сильно отличающейся от той, которую я видела только минуту назад. Мне интересно, кто этот человек на самом деле. Он произносит:

— Тогда у нее полная свобода действий, и ты это знаешь.

Тело Духа застывает, и он подходит на шаг ближе к нему. Я быстро кладу руку на грудь Духа.

Я говорю тихо, почти шепотом:

— Дух, милый, давай вернемся наверх. Я больше не хочу танцевать.

Глаза Духа смягчаются, когда он смотрит на меня:

— Да.

Омар останавливает меня за руку. Он предлагает:

— Я имел в виду то, что сказал. Подумай об этом.

Он протягивает мне визитку, и я беру ее больше, чтобы успокоить его, чем из-за интереса. Дух, похоже, хочет зарыть этого парня в землю.

Дух продолжает держать меня за талию, пока мы не поднимаемся наверх. Он опускает руку, но берет мою руку в свою и идет быстро. Когда я упираюсь каблуками, чтобы остановить его, куда бы, черт возьми, он меня не вел, он оборачивается ко мне лицом и говорит:

— Мы должны поговорить. Сейчас. — Когда я все еще колеблюсь, он продолжает: — Я могу пронести тебя через весь проклятый клуб, Тина. Тебе решать.

Вот и чудненько!

Я киваю. Дух тащит меня с собой в потайную дверь в углу клуба. Он зол, и я не уверена, что я сделала не так.

Он открывает дверь, и мы заходим внутрь комнаты безопасности. Мои глаза расширяются от удивления.

Я шепчу удивленно:

— Ничего себе.

До того, как у меня появляется шанс, чтобы нажать кнопки и сломать что-нибудь, Дух сопровождает меня до кресла.

Он садится напротив меня и передвигает стул вперед, пока я нахожусь лицом к лицу с ним.

Затем он сидит там, наклонившись вперед, упершись локтями в колени в течение долгого времени.

Я волнуюсь!

Моя шея зудит. Я уже готова признаться в любом преступление, в котором он обвинит меня, чтобы уйти отсюда, когда он говорит:

— Ты когда-либо встречала этого человека раньше?

— Нет, — я быстро качаю головой.

Он вздыхает:

— Черт возьми, Тина. Из всех парней в клубе... — Он вдруг останавливается, и я склоняюсь ближе к нему с широко раскрытыми глазами, надеясь, что он продолжит. Он продолжает, но говорит не то, что я надеялась услышать: — Омар хочет претендовать на тебя. Он хочет, чтобы ты была одной из его девушек. — Когда мои брови поднимаются и на губах появляется отвращение, он продолжает говорить: — О, да, одной из его девушек. Одной из многих. Когда он свяжется с тобой снова, тебе нужно позвонить мне. Меня не волнует, в какое время суток, просто позвони. Ты понимаешь меня?

Я не могу говорить. Я временно оглохла. Поэтому я просто киваю.

Он протягивает руку, и я даю ему визитку Омара. Он кладет ее в карман.

Дух открывает дверь. Когда я собираюсь выйти, он говорит:

— Я напишу тебе мои номера. Будь умницей, Тина, и будешь в безопасности.

Я смотрю на него, что, черт возьми, это значит?

Он быстро кивает мне и закрывает дверь.

Черт побери!

***

Я возвращаюсь в кабинку, все болтают.

Я осматриваюсь вокруг, в поисках Ника.

Мое настроение резко изменилось, и я уверена, что все в кабинке чувствуют это. Я сильно напряжена, что не могу успокоиться, и Ник исчез. Мне действительно нужно обнять его. Не кого угодно. А Ника. Мне нужны теплые, утешающие объятия.

Прямо. Сейчас.

Я ощущаю, как перемещается подушка, и Ник опускается рядом со мной. Его не было в кабинке секунду назад. Я не совсем уверена почему, но чувствую, что готова разрыдаться.

И я делаю это.

Первая слезинка скатывается, и я прячу лицо в шею Ника. Ник встает, прижимает меня к себе и ведет меня к двери за стойкой бара. Когда мы находимся в знакомом зале, Ник останавливается, берет меня на руки как невесту и уносит к дивану в чил-ауте. Как только мы сидим, слезы бегут рекой.

Ник воркует мне на ухо и нежно качает меня:

— Ты разбиваешь мне сердце, дорогая. Мне очень жаль. Ему даже не разрешено появляться здесь, я дал знать его дяде, и он чертовски злится.

— ОН-ОН-ОН сказал, что твой ДР-ДР-ДРУГ! — я заикаюсь в ответ.

Ник гладит мои волосы и говорит:

— Он солгал, детка. Омар — плохой человек. Мне нужно знать, что он сказал тебе. Ты можешь рассказать мне?

Я киваю. Всё еще плача, я отвечаю:

— Он спросил, из твоих ли я ж-ж-женщин, затем он сказал Духу, что м-м-могу решать сама, он сказал мне, что хочет меня в свою п-п-постель! — я заканчиваю, всхлипывая.

Когда я упоминаю последнее, чувствую, что тело для Ника стало таким твердым, как будто он отлит из бронзы.

Ник бы отлично смотрелся как бронзовая статуя.

Ты отвлекаешься, дорогуша.

Ник осторожно говорит:

— Если это то, что ты не хочешь, чтобы произошло, Тина, я прослежу, чтобы этого не случилось. Омар не забирает слова обратно легко, так что может понадобиться его убедить.

Я бормочу:

— Поэтому тебе нужен пистолет?

Я поднимаю голову и вижу противоречивые эмоции на лице Ника. Он шепчет:

— Есть много вещей, которые ты не знаешь обо мне, Тина. Я расскажу тебе все однажды, я обещаю. Но еще не время.

Я киваю и шепчу:

— Хорошо, Ники.

Загрузка...