Френд-зона

Глава пятая

Только в Нью-Йорке

Инвентаризация — худший день месяца. Лола и Мими работают в магазине в это время, потому что я, как существо страдающее светочувствительностью, не увижу дневного света сегодня.

Зовите меня, Смеагол.[2]

Мими гладит помятые предметы одежды, а Лола принимает звонки и отвечает на письма за меня. Помимо этого они обслуживают клиентов.

Я слышу, как дверь кладовой открывается и закрывается. Я не обращаю внимания и просто продолжаю свою монотонную работу.

Чьи-то руки закрывают мои глаза, и я чувствую дыхание рядом с моим ухом.

— Угадай кто, стерва?

Я знаю этот голос.

Я подпрыгиваю вверх и вниз, визжу так громко, как мои легкие позволяют мне. Я перестаю визжать на минуту и разворачиваюсь. Моя лучшая подруга Натали улыбается мне, она здесь на пять дней раньше!

Я прыгаю в ее объятия, и мы обе громко визжим в течение целой минуты. Я кричу:

— О, боже мой!

Дверь распахивается и врывается Макс с оружием в руках!

Мы с Нат начинаем визжать по другой причине, и обе падаем на пол, и я закрываю голову руками.

— Что, бл*дь, здесь происходит? — вопит Макс, выглядя сердитым.

Я хриплю:

— Почему у тебя пистолет, Макс?

Он оглядывает комнату и, кажется, понимает в чем дело. Его грудь вздымается, он опускает руку с пистолетом к груди и напряженно говорит:

— Святое дерьмо, детка, ты напугала меня до чертиков.

— Я напугала тебя? У меня нет пистолета!

Он убирает пистолет за пояс и протягивает руки, чтобы помочь мне и Нат встать.

Мы принимаем его помощь, и он тянет нас вверх. Он кладет свои руки нам на плечи и объясняет:

— Я был в кафе и услышал жуткие крики. Я думал, что кто-то напал на вас. Я пролил проклятый кофе на пол «У Винни» и побежал сюда. Вот почему у меня был пистолет.

Черты моего лица смягчаются.

— Это не объясняет, почему у тебя пистолет, но я рада, что ты был готов помочь мне, милый.

Макс улыбается, и ямочки появляются на его щеках. Он отвечает:

— Кто тогда будет печь мне кексы?

Нат улыбается и говорит:

— Ах, она заполучила тебя с помощью своих кексов.

Макс смотрит на нее сверху вниз и восклицает:

— Ух, ты. Да ты красотка! Я — Макс.

Нат исправляет:

— На самом деле я не красотка. Я — Натали. Я переехал из городка Кали, чтобы быть ближе к моей лучшей подруге. И это приветствие, которое я получила? — она смеется. — Такое может случиться только в Нью-Йорке.

Макс выглядит уязвленным и приносит свои извинения:

— Мне очень жаль, мэм. Это больше не повторится.

Нат корчит ужасную гримасу.

— Ты чертовски прав — это не повторится! Если ты назовешь меня «мэм» еще раз, я ударю тебя по лицу.

Макс поднимает руки в жесте отступления.

— Хорошо! Хорошо! Ну, теперь, когда я знаю, что вы, дамы, в целости и сохранности, я вернусь к своим делам.

Он выходит из кладовой. Я смотрю на Нат, улыбаюсь и пожимаю плечами.

Только в Нью-Йорке.

Так смешно, что я хватаюсь за ребра, но позволяю Максу закончить свою историю.

— И они обе упали на пол, как будто я псих с пистолетом или дерьмо вроде этого. — Он хохочет. — После, Ник, я совершил ужасную ошибку, я назвал ее подругу «мэм», и она пригрозила ударить меня по лицу!

Дух читает газету, но тоже посмеивается. Лицо Ловкача ярко-красного цвета, и он хрипит, для него это так же смешно, как и для меня.

Дух поднимает лицо и хмурится.

— В чем фишка про девчонок и визг?

Ловкач отвечает:

— Это типа того, как собаки писаются, когда взволнованы.

Лицо Макса становится серьезным.

— Вы должны увидеть всех подруг. Мммм. Тина — прелестна и ее великолепная задница тоже. Мими — очень сексуальна, но жутковата. Натали — просто секси. И там была еще одна девушка, она слишком молоденькая, но так же очень хороша. — Он поворачивается ко мне и ухмыляется. — Я очень рад, что вы с Тиной решили дружить.

С Нат мы делаем инвентаризацию за два коротких часа. Работа идет быстро, когда болтаешь со старым другом.

После года порознь, она по-прежнему выглядит так же, только ее волосы стали длиннее и окрашены в глубокий пурпурный цвет, некоторые назвали бы его фиолетовым. Люди всегда спрашивают нас, сестры ли мы. У нас зеленые глаза одинаковой формы. Мои глаза с темным ободком вокруг и светлее, а её цвета зелёной травы.

Я рассказал ей о «Белом Кролике» и парнях. Я удивилась, когда она не стала расспрашивать меня о Максе и его пистолете, но я рада, потому что не знаю, как ей ответить.

Я спрашиваю ее, может ли она отпарить новые модели и она, кажется, действительно взволнована новой работой. После того как я показала ей, как использовать профессиональный отпариватель и предупредила о паровых ожогах (которых у меня была куча), она приступает к работе.

Красный почтовый ящик мигает на компьютере. Я нахожу одно непрочитанное сообщение.

Это от Ванессы.

_____

Для: valentinatomic@safira.net

От: vanessagraves@nt3advertising.com

Тема: Re: Рецепт кексов :)

Спасибо вам большое, не могу дождаться, чтобы приготовить их для моего мужа!

Кто добавляет майонез в тесто кексов? Но ведь он и делает их такими вкусными?

С наилучшими пожеланиями,

Ванесса Грейвс

P.S.

Расскажите своему парню, что он нашел себе нового спонсора. Подготавливаю документы прямо сейчас. Будут готовы в понедельник.

_____

СВЯТЫЕ ЭКЛЕРЫ! Ура!

После вчерашней случайной встречи с Ванессой, я вернулась в магазин, напечатала рецепт, чтобы отправить его по электронной почте. Я как раз собиралась отправить его, когда прочитала, из какой она компании. «NT3» — огромная рекламная компания в Нью-Йорке. Итак, теперь я понимаю, почему этот спонсор был так важен для Ника. То, что ему удалось заполучить их в качестве спонсора, откроет двери для многих других спонсоров. «NT3» имеет боле десятка дочерних компаний.

Я так рад за него сейчас, что могу станцевать джигу!

Вместо этого, я пишу ему письмо и жду ответа.

Мое волнение спадает, когда я не получаю ответа в течение десяти минут. Я возвращаюсь к работе.

Равр Раавр

Я готова просверлить взглядом этот проклятый звонок, делаю шаг назад и сталкиваюсь с чем-то твердым.

Я смотрю вверх — это Ник. Он обнимает меня сзади.

Он такой высокий и красивый. И я чувствую себя в безопасности в его мускулистых руках.

Это беспокоит меня.

Я стараюсь отшутиться, заявив:

— Привет тебе, о большой человек! Прими мои поздравления!

Он берет меня за руку и разворачивает лицом к себе. Затем берет мое лицо в свои большие ладони и объясняет:

— Они хотели отказаться. — Он благодарно улыбается и шепчет: — Ты — причина, по которой я получу финансирование. Этот всё — ты. — Его лицо становится серьезным. — Спасибо, дорогая, ты не имеешь ни малейшего представления, как мне нужен был этот договор.

Он обнимает меня за плечи, поднимает и раскачивает из стороны в сторону. Мои ноги беспомощно болтаются слева направо, и я не могу пошевелить руками. Уверена, что со стороны я выгляжу как кукла в его руках.

После он ставит меня на ноги и кладет руки на мои плечи. Он приказывает:

— Ты уходишь на час. Ты и твои девочки идете в «Белый Кролик» на обед. — И это не просьба.

Я немного морщусь и начинаю отказываться:

— Действительно не стоит.

Его лицо снова становится серьезным.

— Я не приму ответ «нет».

Лааааадно.

Он пытается убедить меня:

— Да ладно. Это всего на час. Мы должны отпраздновать, — он кивает головой в подтверждении.

Это первый раз, когда он в моем магазине, и его присутствие такое приятное. Я смотрю вокруг и вижу ухмыляющуюся Мими, подмигивающую мне Натали и Лолу с выпученными глазами. Я смотрю на них вопросительно. Мими и Нат энергично кивают, Лола просто пялится на Ника.

Ох, Лола. Я понимаю, что ты чувствуешь.

Пожимая плечами, я говорю скучающим голосом:

— Ну, я думаю, час не повредит.

Ник расплывается в огромной улыбке, ничего себе, я никогда не видела у него такой раньше. Я видела только его ухмылку. Но это... Это улыбка. Это шедевр. Произведение искусства.

Его улыбка почти как у Макса. У него одна аппетитная ямочка. И такие белые и прямые зубы, что я хочу лизнуть его.

Но его улыбка меняет все его лицо. В нем больше нет жесткости, которую я видела раньше. Теперь, когда я увижу его снова, я буду помнить эту красивую улыбку. Мне жаль тех, кто не видел ее.

Он поворачивается к Мими и спрашивает:

— Ты можешь запереть дверь?

Она кивает и идет в комнату для персонала. С ключами в руках, она подталкивает нас к двери и запирает ее.

Ник берет мою руку, кладет ее на сгиб локтя и идет через улицу; девочки следуют за нами.

Мы приходим в чил-аут и там, по крайней мере, еще десять человек.

Макс первым замечает, что мы пришли. Он подлетает к нам и сильно сжимает меня в объятиях.

Что, черт возьми, за проблема у этих ребят с объятиями?

Макс восклицает:

— О, куколка, ты просто загляденье! — он смотрит на моих девочек и спрашивает: — Вы пробовали ее кексы? — они все кивают, и он продолжает: — Они должны выиграть какой-нибудь приз или дерьмо типа этого!

С другого конца комнаты пожилая женщина кричит Максу:

— Следи за своим ртом, молодой человек. Ты не слишком стар, чтобы тебя отшлепать, капризный ребенок! — у нее небольшой акцент. Она очень красива. Я думаю, ей ближе к шестидесяти, у нее седые волосы, оливковый тон кожи и темно-карие глаза.

Ник ведёт меня к ней. И представляет:

— Мама, это Тина. — Он выглядит гордым, представляя меня. Я таю.

Она смотрит на меня с любопытством:

— Так это и есть твой новый друг? — она говорит «друг», как бы дразнясь. Я не знаю, как относиться к этому.

Я прочищаю горло и отвечаю:

— Приятно познакомиться с вами ...

Она берет меня за руку и представляется:

— Сесилия. Но вы, девочки, можете называть меня мама. — Она подмигивает мне и уходит, чтобы познакомиться с моими друзьями.

Ловкач подходит с тремя другими девушками. Они все широко улыбаются, когда Ловкач представляет их:

— Тина, это сестры Макса и Ника. Летиция, Мария и Изабель.

Летиция выглядит как самая старшая, младше, чем Макс или Ник, но она старшая из сестер. Она похожа на ее маму. Так же как и Мария. Она говорит:

— Пожалуйста, зови мне Лети.

Беру ее за руку и пожимаю. Я говорю благоговейным голосом:

— Ничего себе, вы все так красивы. У вас, должно быть, отличные гены.

Мария берет мою руку следующей и отвечает:

— Нам говорили об этом, но сложно принять что-то подобное в отношении себя. — Она милая и скромная. Она выглядит примерно на мой возраст.

Изабель моложе. И я имею в виду, она молода. Ей, должно быть, восемнадцать лет. Ник, по крайней мере, на двенадцать лет старше ее. Она выглядит почти как ее сестры, но у нее тот же цвет глаз, как у Ника и Макса. Она нежно берет меня за руку и застенчиво улыбается.

— Зови меня Ис.

Лети спрашивает меня о «Сафире». Я говорю им, что я менеджер и рассказываю, какие бренды есть у нас в кладовой. Я также приглашаю их как-нибудь зайти в магазин. Все они внимательно слушают и, кажется, искренне заинтересованы. Они понравились мне с первого взгляда.

Дух появляется в дверях, балансируя с подносами с суши.

Ах, боже, я в суши раю!

Я охренительно люблю суши! Я не люблю сырую рыбу, но готова есть терияки и сатай из курицы хоть каждый день. Ох, и пряные ролы из тунца. И ролы с начинкой. И, может быть, зеленые соевые бобы.

Ладно, я люблю много японских блюд.

Ник подходит ко мне сзади и ловит меня, когда я таращусь на тарелки. Он улыбается, когда я вижу ямочку снова, и дразнится:

— Я ведь обещал тебе суши?

Я киваю, и он говорит мне:

— Иди кушать, дорогая. — Он немного подталкивает меня, чтобы я шла с ним.

Осматривая комнату, я вижу, что все болтают и смеются. Сесилия и Ловкач в одном углу. Нат, Лола и Макс на диване, Дух слушает разговор, сидя на подлокотнике дивана. Мими болтает с сестрами. Все, кажется, хорошо проводят время, и я рада, что мы пришли. Кажется, что это важно для Ника.

Я делаю шаг к столу с подносами, когда слышу голос:

— Папа? — такой милый детский голос, что мое сердце сжимается.

Я вижу девочку в инвалидной коляске, блокирующей дверь. Я узнаю ее по фото в кабинете Ника.

Ей около девяти или десяти лет, у неё бледная кожа (как и у меня) и темно-рыжие волосы, которые спадают на плечи. Ее глаза такого же цвета, как у Ника. Зубы, которых не хватает на фото, уже почти полностью выросли.

Этот маленький ангел, должно быть, дочка Ника.

Я немного в шоке, когда Макс подходит к девочке и приседает рядом с креслом. Он спрашивает:

— Что это, малышка?

Она держит игровую консоль и хмурится, а потом громко шепчет:

— Игра не работает.

Он берет у нее консоль, целует руку и говорит:

— Хм, дайте мне посмотреть, что я могу сделать.

Маленькая девочка катит кресло по комнате до Ника и меня. Она смотрит на него вопросительно:

— Эй, дядя Ник, это твоя подружка?

Он подавляет смех и объясняет:

— Нет, Сверчок. Это мой друг — Тина. Тина, это моя племянница — Сиси. Она названа в честь мамы, нам проще называть ее так.

Я улыбаюсь и беру ее маленькую руку в свою.

— Приятно познакомиться, Сиси.

Сиси улыбается мне в ответ. Вдруг хмурится и заявляет:

— Я голодна.

Я становлюсь рядом с ней на колени и спрашиваю:

— Хочешь, я положу тебе еду на тарелку, милая?

Она кивает и следует за мной к столу. Я спрашиваю:

— Что ты хочешь?

Она морщит лицо в отвращении, когда видит сашими, и говорит с уверенностью:

— Я не хочу рыбу.

Я улыбаюсь и говорю ей:

— Это хорошо. Я тоже не люблю сырую рыбу. — Я рассматриваю подносы. — Там есть с курицей, яйцом и огурцами. Какие ты возьмешь?

Ее лицо оживляется.

— По одному каждого, пожалуйста.

Я кладу несколько суши на тарелку для нее и ставлю ей на колени. Я замечаю, что на ее ногах практически нет мышц, они выглядят непропорционально маленькими для ее тела. Я делаю предположение, что она, возможно, страдает параличом нижних конечностей.

Макс возвращается в комнату и подходит к нам. Он видит тарелку на ее коленях, его глаза расширяются. Он спрашивает ее:

— Ты взяла тарелку сама, малышка?

С полным ртом суши, она отвечает:

— Нет. Тина положила мне. — Она смотрит на своего отца и говорит: — Ты не думаешь, что Тина — красотка, папа?

Мы с Максом смотрим друг на друга, смеясь. Он кивает и говорит ей:

— Да, малышка, она очень красивая.

— Я думаю, она выглядит как принцесса.

Макс улыбается и возражает:

— Может быть, она и есть принцесса.

Ее восхищенные глаза встречаются с глазами отца, и она спрашивает:

— Ты думаешь, она настоящая принцесса, как в моей книжке?

Пожимая плечами, он отвечает:

— Я не знаю, малышка. Почему бы тебе не спросить ее саму?

Она поворачивает ко мне лицо и спрашивает совершенно серьезным голосом:

— Тина, ты принцесса из моей книги?

О боже... Ты невероятно милая.

Покачав головой, я заправляю прядь волос за ухо.

— Нет, дорогая. — Ее плечи опускаются, так что я продолжаю: — Но иногда, когда наряжаюсь, я чувствую себя, как одна из них.

Ее глаза расширяются, и она шепчет:

— Я тоже. Можем ли мы стать принцессами в один прекрасный день?

Без колебаний я отвечаю:

— Конечно. — Это важно для нее по некоторым причинам.

С по-прежнему широко открытыми глазами, она смотрит в пол и шепчет:

— Круто.

Она такая маленькая и сладкая. Я хочу обнять ее. Так я и делаю.

Я обнимаю ее худые плечи, наклоняюсь к уху и шепчу:

— Тебе не нужно быть настоящей принцессой, чтобы чувствовать себя ей. Я покажу тебе когда-нибудь.

Она быстро отвечает на мои объятия, берет игровую консоль у Макса и выкатывается из комнаты.

Я поворачиваюсь к Максу, держа его руку:

— Я люблю ее.

Макс гладит мою руку, улыбается и хвастается:

— Она умеет производить такой эффект на людей.

— Ты должно быть так гордишься ей,— говорю я. Мой голос немного дрожит.

Его лицо становится серьезным, но он отвечает мягко:

— Да, куколка. Очень горжусь.

Макс держит Тину в объятиях, и я чувствую эмоции, распирающие мою грудь.

Макс прошел через многое за последние девять лет. Он был влюблен в хорошую женщину. Но Мэдди больше нет в его жизни. На самом деле, мы не видели ее с тех пор, как Сиси исполнилось полтора года.

Сиси родилась здоровой девочкой. Она не была запланированным ребенком, но Макс любил Мэдди так сильно, что он бы пошел на всё, чтобы сделать ее счастливой. В конечном счете им обоим понравилась идея стать родителями. Максу было двадцать четыре, и он был напыщенный, как павлин, когда Мэдди забеременела. Он хотел стать папой.

Когда Мэдди с Сиси привезли домой из больницы, вскоре ей поставили диагноз послеродовая депрессия. Она не испытывала привязанности к Сиси и иногда оставляла ее в кроватке на несколько часов, забыв покормить или сменить подгузник.

Мама вмешалась, и они переехали в дом родителей. Мама поставила Мэдди ультиматум. Либо она идет на консультацию, либо мама возьмет заботу о ребенке на себя. Да, мама пошла на крайние меры.

Шли месяцы, и Мэдди становилось лучше. Она прилагала усилия, играя с Сиси, купая ее и укладывая спать ночью. Мама была на седьмом небе.

Сиси было четырнадцать месяцев, когда произошел несчастный случай.

Мама больше не опасалась оставлять Мэдди с Сиси одних, чтобы пойти в супермаркет. То, что произошло, когда она вернулась, изменило нас навсегда.

Сиси плакала на полу в кухне, ее кожа посинела. Мэдди сидела, съежившись в углу и впившись руками в волосы. Мама позвонила в скорую помощь, и оператор сказал не трогать Сиси. Мама плакала в истерике, когда рассмотрела Сиси ближе. Ее маленькое тельце было скрючено в неестественной позе.

Оказывается, Мэдди готовила обед для Сиси и положила ее на кухонный стол. Мэдди повернулась к холодильнику на секунду.

Сиси упала со стола и сломала позвоночник, когда ударилась о табурет, падая вниз.

Можете ли вы представить, насколько больно ей было?

Мы не говорим о Мэдди. Сиси часто спрашивает о ней. Она знает имя ее мамы, и что ее папа не любит говорить о ней. Это так.

Макс отказывается говорить о Мэдди, но около года назад он пришел ко мне, чтобы я посоветовал ему частного детектива. Он хотел узнать о Мэдди.

Как мы выяснили, Мэдди обратилась в полицию, прежде чем ее поместили в реабилитационный центр. Она никогда не относилась к ребенку с пренебрежением и не подвергала насилию, поэтому суд признал, что она психически больна. Мэдди живет в Аризоне с мужем и двумя сыновьями. Когда Макс узнал об этом, он был в ярости. После ее ухода, он был в подавленном состоянии очень долго.

Я никогда не считал Мэдди полностью ответственной за то, что случилось с Сиси. Насколько мы все знали, это действительно был несчастный случай. И она будет жить с этим. Я уверен, что она оставила Макса из чувства вины.

Какой человек не испытывал бы чувство вины? В конце концов, она чуть не убила свою дочь.

Я люблю Сиси, как будто она моя дочка. Я сделаю всё, что бы мой Сверчок была счастлива.

Что-то тянет мой лацкан пиджака. Тина стоит передо мной и смотрит на меня с грустью. Она так близко ко мне, нос к носу, и ее лицо на моей груди. Еще один маленький шаг, и мы бы целовались.

Что такое, черт возьми?

Я начинаю:

— Ахх...

Она грустно улыбается и мурлычет:

— Когда у кого-то такое лицо, как у тебя сейчас, как правило, нужно его обнять.

Она кладет одну руку на мою талию, голову мне на грудь, другой рукой поглаживает волосы на затылке.

Мы стоим так почти минуту, и я чувствую, что мое тело расслабляется. Она сжимает мою талию, поднимает голову и спрашивает:

— Лучше?

Мои брови поднимаются, и я смотрю поверх ее плеч. Я чувствую себя лучше.

Я киваю ей. Она улыбается, отпускает меня и идет обратно к Максу.

Наверное, это лучшие сорокасекундные объятия в моей жизни.