Гагарин

Глава 11

11.

ЦК КПСС — весьма специфическая организация с точки зрения распределения ответственности и полномочий, думал Гагарин-старший, сам приложивший немало усилий по её реформированию, но не изменивший сути. За конкретные направления производственной и социальной политики отвечают соответствующие министерства, но над каждым или группой министерств водружён соответствующий отдел Центрального Комитета. Партчиновники не имеют официальной власти и, если подходить чисто формально, не вправе приказать, скажем, министру среднего машиностроения, изменить номенклатуру изготавливаемых ядерных боеголовок. Это делается иначе. Соответствующий министерский чиновник вызывается в ЦК, где слышит веским тоном: «есть мнение…», после чего следует распоряжение, абсолютно неоспоримое и обязательное к выполнению. А если произошла ошибка? Ответит министерство, партия всего лишь «поделилась мнением».

Примерно с таким настроением он приехал на Старую площадь, где его водитель не без труда нашёл место для белой «волги» как белой вороны среди таких же чёрных «тридцать первых». Предстоял доклад от имени Госкомитета по науке и технике об окончательной концепции технического решения для пилотируемого полёта на Марс.

На совещании ожидаются соответствующие отраслевые министры, начальник Главного управления космических сил министерства обороны генерал-полковник Александр Александрович Максимов, непременно кто-то из МИДа. Правильнее было бы проводить подобное собрание в Совмине как межведомственное, но Евгений Николаевич Гусаков настоял, чтоб оно состоялось именно здесь, подчёркивая партийное влияние на руководство проектом.

Ладно, я теперь не задаю правила, а им подчиняюсь, приказал себе Гагарин и быстрым шагом вошёл в двери, украшенные серпасто-молоткастыми символами.

Председательствовал Игорь Фёдорович Дмитриев, заведующий отделом, когда-то известный конструктор-оружейник и очень уважаемый в военных кругах человек. Но в январе отпраздновал семидесятипятилетний юбилей и уже явно готовился к уходу на пенсию, тон задавал его первый заместитель Гусаков, типичный профессиональный партиец-многостаночник, переведённый в Москву из ЦК Компартии Украины. Но — ничего, проект эпохальный, на контроле в Политбюро. Если с Гусаковым вдруг возникнет недопонимание, управа найдётся.

— Юрий Алексеевич, вам слово, — сказал Дмитриев.

— Благодарю. Товарищи! Проект «Аэлита» пилотируемого полёта на Марс соединяет усилия нескольких ОКБ и Научно-исследовательский институтов. Их действия координирует группа специалистов Министерства обороны, я возглавляю её, одновременно являясь председателем Госкомитета по науке и техники, в состав группы входят эксперты из различных областей, включая представителей Министерства авиационной и космической промышленности и командования ВВС. Мы сводим воедино, обеспечиваем совместимость отдельных разработок. Я сейчас раздам несколько эскизов, после ознакомления прошу вернуть, пока эта информация не для широкой публики. Сейчас всё расскажу, но если по ходу дела начнут возникать вопросы — спрашивайте, перебивайте.

Гагарин открыл папку и пустил по столу листочки, отпечатанные на множительном аппарате. Не исключено, какой-то из них войдёт в историю — так впервые была начертана дорога человеку на Марс… Или все будут уничтожены по акту.

— При современных технических возможностях экспедицию не организовать как однопусковую, даже если будут трудиться твердотопливные ускорители NASA от программы спейс-шаттл. Всё равно предстоит сборка космических поездов на орбите, с опорой на станцию «Салют-12», а к красной планете полетят сразу три комплекса. Первой стартует ракета с ядерным реактором и ионным двигателем типа «курчатов», несущая автоматические станции ОКБ имени Лавочкина с марсоходами на борту. Марсоходы соберут образцы грунта бурением в разных точках планеты, погрузятся на платформу своих станций и будут доставлены к месту посадки пилотируемого корабля. Взлетающая с Марса ракета «Аэлита МОК», то есть марсианский орбитальный корабль, — наша особенная гордость, предмет зависти американцев, потому что они планировали переоборудовать шаттл для посадки и взлёта оттуда, но просчитались, а создать аналогичный советскому до восемьдесят восьмого не успеют. Мы же приступили к лётным испытаниям, ракета успешно стартовала с Байконура, на январь планируем пилотируемый тестовый полёт на Луну.

— Она многоразовая? — перебил товарищ из Госплана.

— Пока — нет, вернётся на Землю только ионный буксир. Мы рассчитываем найти на Марсе источник воды для разложения на кислород и водород либо метана. Соответственно, там будет развёрнута установка для добычи топлива. Ракета сможет летать на орбиту и обратно на местной заправке. Жилой объём в её головной части пока минимален, пенал рассчитан на двух человек в скафандрах и контейнер с образцами марсианской породы. Естественно, два года в таких условиях никто не выдержит. Экипажу на основном корабле мы сможем обеспечить относительные комфорт и безопасность. Откройте третий эскиз, будьте любезны.

— Какая-то фантастика, — заметил Гусаков, разглядывая рисунок.

Чисто инстинктивно он был Гагарину неприятен, хоть не сделал ничего плохого. Пока. Сам имидж партчиновника с брюшком и барскими замашками отталкивал. Чванство сквозило в каждом движении, но может, наверно, это скорее предвзятое отношение.

— Нет, самый реалистичный вариант, Евгений Николаевич. В полёте к Марсу центральная часть корабля диаметром восемь с половиной метров разделяется на два полуцилиндра, они отводятся на тросах на расстояние тридцать метров от центральной оси корабля, разворачиваются плоскостью наружу. Им придаётся вращение со скоростью около шести оборотов в минуту, соответственно, стоящий на плоской части сегмента человек будет испытывать такую же тяжесть, как на Земле. Если пренебречь, он не вынесет два с лишним года пребывания в невесомости. Избыточное кровяное снабжение мозга ухудшает нервную деятельность, космонавт начнёт тупить. Существенно и безвозвратно ухудшится зрение. Слабнут и атрофируются мышцы. Мы пришли к выводу, что год на станции типа «салют» — максимальный предел, стараемся менять экипажи чаще. Потому на «Аэлите МП», межпланетной, так назван корабль, тяготение будет поддерживаться за счёт центрифуги.

После этого Гусаков задал довольно разумный вопрос:

— А почему не создать силу тяжести за счёт ускорения, равного ускорению свободного падения на Земле?

— Резонный вопрос, — кивнул Гагарин. — Надеюсь, в будущем проблема будет решаться именно так. Если сделаем двигатель, способный поддерживать ускорение в один «же» непрерывно месяцы и годы, мы не то что планеты Солнечной системы облетим, но достигнем в разумное время системы Альфа Центавра. Загвоздка в том, что для ускорения в таком темпе объекта массой, скажем, в тридцать тонн потребуется и тяга примерно в тридцать тонно-сил, столько без труда развивают химические ракеты, но их двигатели способны проработать лишь несколько минут. А до Марса им лететь придётся около двух суток. Ионные двигатели эффективнее раз в десять, но тяга у них мизерная. Поэтому сорок пять — пятьдесят суток, это нижний предел времени в пути.

— А межзвёздное излучение? Радиация?

Вопрос прозвучал от человека из идеологического отдела, и это хорошо, что человек оттуда заботится о здоровье космонавтов, а не только идеологической накачке.

— Стенки полуцилиндров покрыты слоем свинца и обеднённого урана. Наши космонавты получат не больше облучения, чем на «Салют-11» и «Салют-12». Но вот на Марсе они не защищены, поэтому пребывание на поверхности планеты рассчитывается в пределах от тридцати до сорока пяти дней, остальное время они проведут на орбите, управляя автоматическими станциями. Больше всего мы опасаемся солнечной вспышки и рассчитываем, что в случае опасности двое, спустившиеся вниз, успеют занять места в ракете МОК и улететь под надёжную броню «Аэлиты МП».

— Хотелось бы услышать о сотрудничестве с американцами, — вставил МИДовец.

— К нам приезжал Роберт Криппен из NASA. Естественно, до выборов, они в ноябре, старая администрация Белого дома ничего с Москвой не подпишет. Только в декабре, если выиграет Рейган, и не раньше начала февраля, если демократы. У них ситуация сложная: знают, что мы с вероятностью девяносто процентов успеем сами к великому противостоянию в восемьдесят восьмом и наверняка к девяностому. Их программа «Барсум» ни при каких условиях не сработает в восемьдесят восьмом, могут успеть в девяностом, но вряд ли. То есть они перед выбором: пробовать разделить нашу славу или снова оказаться позади. Суть их предложения заключается в слове «пополам». То есть поровну расходы, два американца и два советских гражданина в экипаже, американец и наш остаются на орбите Марса, другая пара летит вниз. На лесенке возьмутся за руки и вместе спрыгнут на марсианский грунт. Пока нет официального контракта, всё вилами по воде. Но хотя бы ясна их позиция. Они готовы оплатить половину наших расходов на НИОКР и поднять элементы «Аэлиты» к «Салют-12» челноками или конструируемой особо мощной твёрдотопливной ракетой. Мир, разрядка международной напряжённости — бонусом к космосу.

Неожиданный вопрос задал генерал-полковник Максимов.

— Юрий Алексеевич, давно хотел спросить. По памяти, Земля движется по орбите со скоростью порядка тридцати километров в секунду, Марс чуть больше двадцати четырёх в одной плоскости и в одном направлении. То есть разница, грубо, шесть километров в секунду, что не так уж много, наши аппараты разгонялись до третьей космической, больше шестнадцати километров в секунду. Если стартовать не за сорок пять — пятьдесят дней до момента максимального сближения, а раньше, провести у Марса, скажем, дней восемь-десять, и лететь обратно на Землю, пока она не убежала слишком далеко? Тогда вся миссия уложится… во сколько?

— В шесть-восемь месяцев. И этот вариант тоже интересен.

— Но требуется больше тяги, больше скорости, больше ракет… Может, для этого стоит привлечь американцев? — развил мысль Дмитриев.

— Думали и считали — в Королёве и в Куйбышеве. К восемьдесят восьмому не успеем — даже при поддержке США, — признался Гагарин. — Столь большая и мощная межпланетная ракета, не имеющая аналогов, не проектируется и не строится так быстро. Хорошо бы к девяносто третьему успеть. Тогда разгон от орбиты Земли частично обеспечат ускорители на химическом топливе, а возвращение от Марса получится дольше и произойдёт исключительно на ионной тяге. Главный плюс — не нужно строить карусель для гравитации. Столько парни выдержат и в невесомости.

— Парни? — почему-то уцепился Гусаков.

— По настоянию МИД начинаем набор и подготовку в ЦПК девушек, — вздохнул Гагарин. — На случай победы в США Уолтера Мондейла, находящегося под сильным влиянием жены-феминистки Джоан. Кроме того, создаётся отдельная группа для тренировок космических туристов. На ближайшие четыре года мы обеспечены клиентурой и прекратили приём заявок. Желающие есть даже на «Салют-13», на высоту тридцать шесть тысяч километров, несмотря на наши цены — от пятидесяти миллионов долларов на низкую орбиту и от семидесяти на геостационарную.

— Вы уклонились от ответа на вопрос Евгения Николаевича, — сделал замечание Дмитриев. — То есть существует вероятность, что в столь опасный полёт отправятся девушки?

— Да, если товарищи из МИДа сочтут такой шаг единственно возможным, угождая миссис Джоан. В командовании ВВС против, единственный старт нашей девушки на корабле «Восток» едва не закончился трагично. У американцев уже две слетали на челноках. Я не считаю себя гендерным шовинистом, более того, не сумел отговорить собственную дочь от подачи заявления в этот отряд, — он умолчал, что зачисление уже состоялось. — Но в силу анатомических особенностей женский организм менее способен противостоять перегрузкам. Полёт на Марс — на пределе возможностей людей и техники. Ради красивой позы не считаю нужным изображать галантность и пропускать даму вперёд, — он посмотрел на мидовского замминистра и со вздохом признался: — Если партия прикажет, отправим.

Вернувшись к машине, не мог скрыть раздражения. Только что закончившееся совещание, с учётом переездов, заняло полдня. А польза? Практически — нулевая. Гусаков изобразил видимость, что партия держит руку на пульсе космических программ. Чиновники из причастных ведомств получили дополнительную информацию, которую могли бы запросить в письменном виде, не отрывая Гагарина.

— Внуково, — бросил водителю, а сам потянулся к телефону, чтобы подтвердить вылет в Куйбышев.

Дмитрий Ильич Козлов, возглавлявший куйбышевский «Прогресс» после выхода из подчинения ОКБ-1 и Мишина, был полной противоположностью большинства участников утреннего совещания. Услышав пару нелестных фраз Гагарина в адрес соответствующего департамента ЦК, охотно согласился:

— Нет у нас единого руководства космическими программами, Юрий Алексеевич. Вроде много кто нами занимается: сам Генеральный секретарь держит основные вопросы на контроле, отдел ЦК по оборонной промышленности, Академия наук, министр обороны и начальник ГУГОС Карасёв, вы как глава Комитета по науке и технике. Но у них, кроме генерала Карасёва, множество других задач. То есть космосом командуют все… и никто толком. Поэтому столько споров между нами, Реутовым, Филями и Днепропетровском, тянем одеяло на себя, дела военные перемешиваем с гражданскими, что-то всё равно получается, но…

— Но у нас нет NASA, а оно нужно. Только не как у американцев — пильщика бюджета, я хотел совершенно другого — советского, толкового. Уже подготовил и отправил соответствующую информационную записку в ЦК КПСС, подробную: какие предприятия должны получать заказы напрямую от Государственного комитета по освоению космического пространства, как выстроить аппарат, изъяв людей из других структур, чтоб не раздувать штатное расписание и не плодить лишние расходы.

— Правильно! — Козлов взмахнул правой рукой, левой уже не смог бы с войны, он потерял её, сражаясь в морской пехоте, что, удивительное дело, не убавило его жизнелюбия. — Эх, Юрий Алексеевич, много чего вы не доделали. Зачем из Генеральных секретарей уволились? Столько ещё задач нерешённых!

— Знаете, чем плоха должность Генерального секретаря? На ней нет никакой перспективы карьерного роста!

Шутка была постперестроечная, Козлов слышать её раньше не мог, оттого улыбнулся от души.

Толстенький, лысый, ну очень штатский, бывший морпех мало походил и на флотского военного, и на ведущего конструктора космической отрасли, раздёрганной, правда, по нескольким ведомствам. Он возглавил разработку кораблей серии «сапсан», здесь же в Куйбышеве собирались секции «салютов» и отдельные узлы ракет-носителей, соединяемые в целое уже на Байконуре. Обвиняя других в перетяжке одеяла, сам преуспел. Из перспективно-магистральных направлений не наложил лапу на изготовление ракетно-ионных буксиров «Курчатов», украинцы вцепились зубами и не отдали. Зато другие элементы кораблей для программы «Аэлита» производились в Куйбышеве, и косточки начальству Козлов с Гагариным перемывали около здоровенных полуцилиндров — тех самых, что будут крутиться вокруг корабля, больше года вращающегося на марсианской орбите. Естественно, на земную они будут выведены и соединены друг с другом гораздо раньше.

— Идём, Юрий Алексеевич, спускаемый аппарат покажу!

Он собирался в соседнем цеху. Много раз виденный на чертеже и макете, внутри покорил комфортом. Гагарин нацепил бахилы на ботинки и забрался внутрь, удобно расположившись в пилотском кресле.

— Да… На кораблях «Восток» и «Восход» даже мечтать о подобном не приходилось.

Планировалось, что после получения отчёта о мягкой посадке на Марс ракеты МОК, двое космонавтов перейдут из полуцилиндров «Аэлиты МП» в кабину МСК и спустятся на поверхность планеты на расстоянии пешего перехода от той ракеты. Спускаемый аппарат останется на Марсе, возможно, послужив основой для строительства долговременной обитаемой станции. К нему добавятся ядерный реактор и 3D-принтер, способный печать строительные блоки из песка, укреплённого связующим полимером, привезённым с Земли, с переходом со временем исключительно на местное сырьё. Но для решения о колонизации Марса оставался нерешённым главный и самый сложный вопрос — о длительном пребывании в условиях сниженной силы тяжести.

Ещё подумалось: надо напрячь фантазию, эти аббревиатуры МОК, МП, МСК звучат не очень. Их бы заменить на красивые имена собственные, не ограничиваясь «Аэлитой». Успеется.

— Что у нас по «Салют-14»? Эскизный проект должен быть представлен не позже декабря. По секрету скажу: москвичи шевелятся, строгают его в инициативном порядке, без госфинансирования. Макетики клеят из папье-маше.

— Макетики… Я вам покажу нечто более серьёзное.

Под работы по этой теме Козлов отвёл отдельный ангар-арочник. Сначала провёл в кабинеты конструкторов, где с гордостью продемонстрировал чертежи.

— Дмитрий Ильич! — ахнул Гагарин. — Вы, часом, не подхватили вирус американской гигантомании? Зачем такая громадина⁈ Колесо диаметром восемьдесят метров! Сплошное! На «Аэлите» всего лишь два фрагмента колеса создают земное тяготение, а не марсианское.

— Сама станция без двигателей, по нашим подсчётам, обойдётся не дороже, чем «Аэлита», основной пилотируемый корабль. Не верите? Идём!

За непрозрачными шторками в ангаре лежала… Гагарин сравнил бы её с макарониной из пакета с надписью «Рожки», то есть слегка изогнутая труба диаметром порядка пяти и длиной около десяти метров.

— Сама станция — верю, цена оборудования выше, чем стен. А вывод на орбиту? Каждый сегмент — один пуск ракеты «Энергия-5»?

— Нет! Масса сравнительно невелика. Под обтекатель станут сразу три секции в линию. Итого для вывода всего «бублика» нужно восемь пусков, девятый и десятый — на центральный отсек со стыковочными узлами и «спицы» колеса.

Единственная рука конструктора выписывала в воздухе круги, начертав невидимый профиль станции.

— А десятый — на ионный толкач.

— Я что-то слышал, Юрий Алексеевич, у нас какой-то союз с американцами намечается? И если на их твердотопливных многоразовых…

— Как говорит мой знакомый математик Вассерман из Одессы, я вас умоляю. Вывод килограмма груза на низкую орбиту системой спейс-шаттл, где трудятся их разрекламированные твердотопливные ракеты, встаёт в шестнадцать тысяч долларов! Вы же сами собираете «Энергию», прекрасно знаете, куда идёт каждая копейка. Даже взяв по курсу шестьдесят копеек за доллар, наши килограммы улетают в космос гораздо дешевле.

— Заграница нам поможет, писали Ильф и Петров в «Двенадцати стульях». Оказывается — не поможет. Значит, только своими силами, — вздохнул Козлов.

— Ну, если всех пенсионеров СССР лишить пенсии на два года, можно рассматривать. Дмитрий Ильич! Предупреждаю, пусть у вас на периферии говорят, что москвичи зажрались, эскиз из Филей куда скромнее. И по деньгам реалистичнее.

— Так ведь эта станция — не только ответ на вопрос: будет ли человеческая колония на Марсе, Юрий Алексеевич. Она — задел для большой станции на смену «Салют-12». Раскрутим её, и если люди будут проводить в имитации силы земной тяжести основную часть суток, экипажи смогут работать годами!

— А такой огромный диаметр…

— Чистая арифметика. Чем больше диаметр, тем ниже угловая скорость. Не буду загружать цифрами, но подумайте сами. Корабль подходит к стыковочному узлу «игла», вращающемуся с угловой скоростью в несколько оборотов в минуту. Много! Представьте, какой скручивающий момент, станция вращается, а «сапсан» или «Красная Пресня» — нет. Мы пробовали рассчитать переходный отсек с пружинными стенками, амортизирующий удар в момент фиксации корабля, невозможно. Остаётся лишь — придать вращение и причаливающему судну. Чем больше угловая скорость — тем сложнее всё согласовать, цена ошибки — разрушение стыковочного узла. Так что если сделать диаметр меньше, каждая стыковка повлечёт полную остановку вращения «бублика», потом снова раскрутка… Представляете расход топлива?

— Не представляю. Дмитрий Ильич, экономические раскладки в эскизном проекте должны занять гораздо больше места, чем чертежи и инженерные расчёты. Иначе ваша версия станции так и останется в макете единственного сегмента.

Они распрощались, и Гагарин снова заспешил к самолёту. Переночует в Новосибирске, а на следующий день запланирована встреча со Стивеном Джобсом. Если предварительные соглашения оправдаются, и Apple Computer, Inc. подпишет соглашение с правительством СССР, основное сборочное производство персональных компьютеров Macintosh развернётся в СССР за Уралом. Пока что они продаются в США по две тысячи четыреста девяносто пять долларов за комплект, и это много, потому объём продаж невелик.

По телефону Джобс без обиняков заявил:

— О’кей, я знаю, что в Советской России сохранились тирания и принудительный труд, но это то, что мне нужно — устойчивость и независимость от случайных факторов. Если мы наладим выпуск миллиона комплектов в год по предложенной мной контрактной цене, тогда я смогу продать в США и в Европе миллион. Наша операционная система станет мировым стандартом. До встречи, мистер Гагарин. Я рассчитываю на хороший бизнес.

А все технологии Apple достанутся Советскому Союзу совершенно бесплатно.

Главное, благодаря Джобсу и в значительной мере на его деньги в СССР раньше, чем где бы то ни было, начнётся перетекание компьютеризации от больших машин с терминалами, за которыми трудятся специально обученные специалисты, к персональным компьютерам, требующим минимальных знаний от пользователя. В известной Гагарину версии истории это случилось гораздо позже, в постперестроечное время, с насыщением России китайскими персоналками, копирующими IBM PC архитектуры ×86.

«Грызенное яблоко», наверно, не лучше IBM PC/XT, просто в данной конкретной ситуации с этим партнёром дело пойдёт быстрее, а потом и на IBM PC подтянем заказы. Главное — выполнять их лучше и не дороже, чем в Китае, когда их экономические реформы позволят сотрудничать с американцами.

Догнать и обогнать Америку в компьютерной сфере за американские же деньги? Заманчиво! А также заработать на постройку «Салют-14». Пусть первый полёт по программе «Аэлита» нависает ближайшей грандиозной задачей, отдалённое будущее начинается сегодня. Уже началось!