Гарри Поттер, эльфы, люди и притворщики (СИ)

Глава тридцатая. Любовь внезапная нагрянет…

Бежало-бежало время, сменялись закаты и рассветы, а взгляды обитателей Радужного дома всё чаще и чаще обращались на деревья, к самым верным, самым точным календарям. Но листья как были зелеными, так и оставались зелеными, хоть бы один листик пожелтел-покраснел, по ощущениям-то давно лето прошло и должна была начаться глубокая осень. Но не спешит осень, не торопится… А в садах-огородах всё продолжало расти и зреть, цвести и пахнуть. Причем ничего никогда не кончалось, на месте снятого урожая уже через день дозревал новый. Как-то так хитро всё было посажено, созрело что-то — сняли, а там, глядишь, и новая партия поспевает… В лесах и на полях — та же картина. Постепенно до людей дошло, что осени они не дождутся, как и зимы. Балинор — край вечного лета, вспомнилось и его старое наименование, Неувядающие Земли. Ну что ж, захочется зимней свежести, то пожалуйте в горы, вон, снежные вершины белеют; ничего страшного, приспичит в снежки поиграться да с горок покататься, так в любой момент вызывай дракона, садись в кабину и вперед, в поднебесье, к вечным снегам.

Осознав же, что зима здесь задерживается на весьма неопределенный срок, Лери и Михаэль принялись перебирать и сортировать одежду, зимние вещи тщательно упаковали и прибрали в кладовки, а остальную почистили, постирали, а что надо — починили. К слову сказать, благодаря теплой и нежной погоде они все ходили легко одетыми, мужчины в летних брюках и просторных белых рубашках, а женщины — в платьях или в таких же просторных блузках и юбках. Ах да, а ещё — босиком, полы в доме теплые, бархатные на ощупь почему-то, а на улице чистенько, трава мягчайшая, песочек нежный, и никаких тебе твердых асфальтов да гравия и уж тем более битых стекол и колючего щебня.

Несколько раз Гарри просыпался ночами от… хм, характерных звуков. Впрочем, в первый раз он не понял, подошел к дверям спальни родителей и только собрался постучаться и спросить, всё ли у них в порядке, как его руку перехватил Люпин, поймав озадаченный взгляд старшего брата, тот прижал ко рту палец — тише, мол. Оттащив же Гарри к себе в комнату, он толкнул его к кровати и сдавленно прошипел:

— Куда ты лезешь, дурак?

— Но разве ты не слышишь, как они… а кстати, почему? Что они там делают???

— Что-что… ребёнка они делают! Гарри, тебе сколько лет?!

Упс! От смущения бедняга аж покраснел и вмиг покрылся потом, н-да уж… наивный монашек, чуть не опозорился, ей-богу! Хорош бы он был, если бы вломился к ним в комнату с дурацкими вопросами… От стыда захотелось провалиться сквозь пол, Люпин сочувственно хмыкнул, сел рядом, обнял красного, ошпаренного стыдом Гарри и тихо проговорил:

— Мне было почти одиннадцать, когда родился Север. Мама последние четыре месяца такая кругленькая ходила, лошадей была вынуждена передать своим ученикам, Догу и Балто. Для меня это было внове, но она объяснила, что скоро я стану старшим братом, и однажды так и случилось тем снежным февралем. Папа привез их из роддома, маму и синий кулечек-конверт, а в нём — мой младший братик, Логан Северус Гренкович. Его назвали в честь прадедушки, Логана Зейна Хедишема, бабушка наша в девичестве была Мэри Энн Хедишем. Гарри, как ты думаешь, а у нас может быть сестра?

Этот неожиданный вопрос застал Гарри врасплох, а затем и вовсе оглушил. Сестра? Да это же здорово! Нет, ну правда же, сестра!!!

Так что, просыпаясь в последующие ночи от бурных и страстных воплей, доносящихся из родительской спальни, Гари больше не вскакивал в панике и никуда не бежал, а лишь переворачивался на другой бок и снова засыпал. С улыбкой на лице и тайным, очень тайным ожиданием грядущего чуда в душе.

В конце-то концов, не старички же они, а очень даже молодые люди, папе сорок пять, Лери на десять лет его моложе, младшему сыну скоро четыре года исполнится, почему бы им и сексом не заняться? Вот только… не могли бы они потише заниматься ЭТИМ, а то ведь он же не железный, сколько раз уже просыпается с утренним стояком. Заглушку наложить, что ли? Но это будет как-то неправильно, наверно, ну да, получится, что он чего-то стыдится, а они ничем предосудительным не занимаются. Они, ну да, всего лишь ребёнка делают…

И Гарри спасался в купальне, где и снимал напряжение в теплой воде, хотя хотелось наоборот, встать под струи ледяного душа, чтобы охладить разгоряченное тело и взбесившиеся гормоны. Увы-увы, но природа требует своего.

Да и среди его старых друзей постепенно образовались неожиданные парочки, всё чаще и чаще во время совместных прогулок Гарри обращал внимание на то, как держатся за руки Драко и Полумна, как всё ближе и ближе придвигаются друг к другу Гермиона и Невилл. Да, на первый взгляд странноватые пары, но если вдуматься, то платиновому блондину Драко Малфою сам Бог послал золотистую красавицу Полумну Лавгуд, а мужественный и отважный Невилл как нельзя лучше подходил скромной и милой Гермионе. Один только Гарри пока оставался без пары, но по Джинни Уизли он не скучал, так как давно понял, что она вообще не в его вкусе, впрочем Чжоу Чанг — тоже, даже непонятно, и чего он от неё тащился когда-то? Совсем ведь не его девчонка!

Так бы и куковал, наверное, в одиночестве Гарри Гренкович, бывший Поттер, если бы Гиланед не привел в парк свою соседку. Их встреча состоялась, вообще-то, случайно, однажды вечером Гарри охватила непонятная грусть-печаль и он уныло брел по парку в поисках уединения, в поисках тихого и глухого уголочка, в который он мог бы забиться и затихариться, баюкая свое заболевшее самолюбие. И вот бредет-бредет Гарри по аллейкам садовым и парковым, забираясь всё дальше и дальше вглубь лесопарка, и слышит голос. И этот голос напевал нежно и тягуче:

Ножки очень тонки, ручки-стебельки.

Носик веснушчатый, карие глаза.

Милая девчонка играет у реки…

Розовое платье, в беленьких носках.

Прелестный ребёнок,

Всей семьей любимый.

Этакий пострелёнок

По имени Альбина…

Смешливая Альбина, жаворонком смех.

Туфельки из замши, венок на волосах,

Розовый любимый у Альбины цвет,

И сказки любит о всяких чудесах…

А потом он увидел ЕЁ. Красавицу-певунью… Стройная лесная нимфа невесомо порхала над берегом небольшого прудика, сплошь заросшего плакучими ивами да осокой. Тонкий гибкий стан, маленькие изящные руки, лица Гарри пока не видел, красавица танцевала и её лицо скрывали длинные развевающиеся темные волосы. И ещё она была не одна, чуть поодаль, у деревьев неподвижно стояла белая лошадь и молча наблюдала за прекрасной нимфой. Девушка просто до ужаса напоминала Лери, и воистину говорят, что каждый мужчина подсознательно ищет женщину, похожую на мать. Лили Гарри уже не помнил, хоть и видел её фотографии, но Лери-то он узнал лично и успел прикипеть к ней всем своим сердцем, а тут такое чудо, девушка и лошадь…

На ней было белое платье, простое и закрытое, в нежно-голубых капельках, юноша, затаив дыхание, смотрел на неё и не мог насмотреться. Невысокая, прямо скажем, миниатюрная, как выразился когда-то несравненный О’Генри: росточком где-то примерно с ангела. А когда она остановилась и повернулась в его сторону, Гарри забыл как дышать. Милое лицо, тонкий носик с приметной горбинкой и сапфирово-синие глаза. И эти глаза заглянули ему прямо в душу, приветливо и радостно… И удивление было такое же, открыто-радостное:

— Ой… Привет!

А Гарри голос потерял, в самом буквальном смысле онемел — стоит и беспомощно таращится на красавицу. А она подошла к нему, за руку взяла и пытливо так в глаза заглянула, потом серьезно сказала:

— Ну дыши уже, пожалуйста, я не желаю нести ответственность за тебя, если ты вдруг всё-таки задохнёшься. Как тебя зовут?

Её шутливо-серьезный тон привел Гарри в чувство, а вопрос вернул ему речь.

— Г-гарри… Кхе, м-меня зовут Гарри.

— Очень рада узнать твое имя, теперь я знаю, как сообщить о том, как звали покойника со следами удушья. Так, ладно, шутки в сторону, меня зовут Летница, знаю, странное имя, но ничего не поделаешь, Летиэйя по-эльфийски звучит не очень, но ты можешь называть меня Летой, я не буду возражать…

Гарри запутался. Девушка назвала ему три имени и предложила их на выбор или она его просто забалтывает, чтобы он очухался и пришел в себя? Судя по её выжидательному выражению на лице, похоже, так оно и было, да и тормошит она его, за руку тянет, волосы зачем-то трогает. Поймав его озадаченный взгляд, она пояснила свой странный поступок:

— Понимаешь, никогда не видела таких коротких волос, только у маленьких детей. А у тебя почему волосы короткие?

— Подстригли, — растерянно ответил Гарри.

— А зачем? — в голосе живое любопытство и головка набок по-птичьи склонилась.

— Э-э-э… просто, это обычно… обычная практика там, за морем.

Подошла белая лошадь и положила свою большую голову на плечо Летнице-Летиэйе, а она бездумно обняла её морду и сама прижалась к шее благородного животного. И Гарри снова подзавис, наблюдая столь невозможную красоту. И даже не сразу осознал, что девушка что-то говорит ему, пришлось срочно спустится с небес на землю и прислушаться.

— Таким образом, она чуть не погибла, оставшись без рога. Но благодаря нашей поддержке и силам лекарей она оправилась.

— Что, прости? — Гарри с трудом сконцентрировался на настоящем и попытался собрать разбегающиеся мысли в кучу. — Что ты про рога говорила?

— Я говорила, что Альбину чуть не убили охотники за единорогами. Её поймали, связали и отрезали ей рог, таким образом, она…

— Подожди, дальше я слышал… но ты хочешь сказать, что она — единорог? — и Гарри в священном ужасе воззрился на белую кобылу, оказавшуюся безрогой самкой единорога.

— Да, Гарри. Её Альбина зовут, — на всякий случай повторила Летница.

— Ага, я понял, — тихо сказал Гарри и, протянув руку, осторожно погладил белую морду.

Летиэйя стала его подругой, весёлая и смешливая девушка, дочь эльфа и смертной женщины, очень понравилась Лери и Михаэлю, с которыми Гарри вскоре познакомил свою девушку, правда до секса у них пока не дошло. Оба они держали себя в рамках целомудрия, но это ж такой пустяк, ей-богу! Главное, что они теперь есть друг у друга, да и простые поцелуи никто не запрещал, а это знаете какое удовольствие? Сладкое, нежное и упоительное, когда целуешься с любимым, время и реальность куда-то уплывают и на свете, здесь и сейчас, существуете только вы вдвоем. А ещё во время таких нежнейших и тайных поцелуев Гарри вспоминал стихи, которые как-то продекламировала Лери, вычитывая их из старой, потрепанной тетрадки:

Мы с тобой не играли в любовь,*

Мы не знаем такого искусства.

Просто мы у поленницы дров

Целовались от странного чувства.

И они, эти стихи, были ну очень в тему, верно? Тем более что любовью действительно не играют, она приходит сама, тихо и незаметно закрадывается в сердце и поселяется там навсегда. Гарри теперь не был один, у него появилась любовь и то, ради чего стоит жить. А ради чего стоит жить? Правильно, ради цели. И Гарри поставил перед собой вполне конкретную задачу — жениться на самой прекрасной девушке, самой прекрасной и настоящей.

Комментарий к Глава тридцатая. Любовь внезапная нагрянет…

Я не знаю, кто автор данного четверостишия.

Лично я переписала его из тетради старшей сестры и очень давно, ещё когда была подростком.

Надеюсь, вы простите мне этот маленький плагиат.