Газета День Литературы # 84 (2003 8)

Руслана ЛЯШЕВА ВКУС ЧЕЧЕВИЧНОЙ ПОХЛЕБКИ

Тут как-то увидела я: на улице чечевицу продают — и вспомнила библейское предание о первородстве, которое старший брат отдал младшему за чечевичную похлебку. Решила попробовать на вкус чудесное блюдо, купила. А что? С картошечкой, лучком и бульонными кубиками чечевичная похлебка получилась — пальчики оближешь.

Внезапно обнаружила, что вкус популярного кушанья сегодня для многих притягателен, только не в библейском, а в юридическом толковании. Ведь чечевица — это собственность, деньги; словом, капитал, а первородство, стало быть, — власть; и хоть слова изменились, связь между понятиями осталась прежней, одно обменивается на другое. Но эту парочку сладкой не назовешь, если воспользоваться рекламным слоганом; их взаимоотношения, скорее, — вечный бой, покой им только снится.

Особенно сильно скандалит супружеская пара: власть — "Она", капитал — "Он", — когда накатывает пятое время года, так назвал "горячую предвыборную борьбу" поэт, прозаик и журналист Константин Присяжнюк в фельетоне "Пятое время года" (Городской литературный журнал "Город". Тольятти, 2000, №2), описывая местный пейзаж и обобщая предыдущие баталии. Поскольку жанр фельетона автор назвал "заметками натуралиста", то и в описании он придерживается натурфилософской терминологии: "В природе чувствуется нагнетание оживления и расцветание суеты. Крыши начали свое периодическое движение набок. Проклюнулись, окуклились и одуплились первые кандидаты. Да-да, не удивляйтесь — кандидат, согласно последним научным данным, появляется на свет тремя способами. Кроме собственно рождения, широко используется еще метаморфоза и реинкарнация".

В Москве, на которую, как девятый вал, накатывает пятое время года — выборы в Государственную Думу на носу, способов появления кандидатов гораздо больше, чем в Тольятти; столица есть столица, но психология у владельцев чечевицы, похоже, везде одинаковая: "А за всем этим, в тишине и охраняемом спокойствии, обстоятельно выбирают себе кандидатов по вкусу величавые и неторопливые Большие Пацаны. Прикидывают, кому сколько дать и что потом при этом можно взять, кому объявить поддержку на словах, а кому на деле — и достоин ли кандидат вкладываемых средств в принципе, не начнет ли потом нахально отдирать справедливо присосавшихся инвесторов? Впрочем, упаси вас Бог выходить в полночь на болота... то есть, извините, лезть со своим исследовательским любопытством в дела Больших Пацанов. Есть у природы вещей вещи, которые простому натуралисту трогать не след".

Хороший, между прочим, совет! Чтобы им пренебречь, надо обладать немалой отвагой, и в этом "натуралистам" из "Новой газеты" (2003, № 50) не откажешь. Евгения Альбац упрекает московских Больших Пацанов за то, что те три года назад (президентские выборы) "стали апологетами и финансистами авторитарного режима, к тому же замешанного на системе советского КГБ". Авторитарная система, мол, "при всем ее, казалось бы, удобстве для крупных бизнесменов на самом деле жизнь им не упрощает, страховки от неопределенности не дает. Издержки при демократии — да, большие, но издержки при авторитаризме — тюрьма. При демократии денег чуть-чуть меньше, расходы на бюрократов и социальные нужды чуть-чуть (восхитительный пассаж! — Р.Л.) больше, но при авторитаризме — денег много, да в тюрьме они не к чему". Это иной жанр, нежели у поэта из Тольятти; здесь скорее плач Ярославны по Платону Лебедеву, директору группы "Менатеп" и четвертому человеку в ЮКОСе, "который сидит сейчас в Лефортове по делу девятилетней давности". Дескать, сколько ни имей чечевицы, а из тюрьмы с ней — с похлебкой! — до первородства не дотянешься. Ярославна собрала волю в кулак, отерла горючие слезы и не удержалась от укора Большим Пацанам: "Тем более, что олигархи сами им (обладателям "первородства".— Р.Л.) показали: деньги — это власть, а большие деньги плюс власть — это безграничная власть".

Ей вторит Юлия Латынина — ну, прямо хор плакальщиц, как в библейские и фольклорные времена, — и тоже убивается по страдальцу Лефортова; номера "Новой газеты" — 50 и 52. "Компания против бизнес-сообщества будет шириться", — пророчествует Ю.Латынина и даже, не к ночи будь сказано, поминает стихию: "Стихийное движение прокурорских масс", такой заголовок второй статьи. Она отважно ведет прямой репортаж "с болота", перечисляет все передряги, случившиеся с владельцами чечевицы, и упрекает силовиков, что у них большой аппетит, и так жалостливо живописует тяжелую долю Больших Пацанов, что можно расплакаться. Страдальцы, они еще "избранцев" (словцо Костантина Присяжнюка) не успели выбрать, а их уже беспокоят. Ой-ой! Может, пора создать Фонд помощи притесняемым Большим Пацанам? Пусть пенсионеры скинутся по десятке, посылали же они президенту России по 30 рэ, тут можно чуток снизить расценки и червонцем обойтись. Если 4 миллиона "пенсов" проникнутся Юлиной жалостью, то 40 млн. рэ будут обеспечены. Согласно Александру Македонскому, осел, груженный золотом, любой город возьмет. Лефортово неужели не уговорить за 40 млн. рублей? Да, быть того не может. Словом, неужели 40 млн. рэ не хватит на чечевичную похлебку? Тьфу! На поддержку чечевичной похлебки, то есть на поддержку поддержки чечевичной похлебки? Должно хватить. С такими деньжищами от народа Больших Пацанов в сортире не успеют замочить. Во всяком случае кто-нибудь из них да останется, он-то со своей чечевицей и завершит страду "пятого времени года" и двинет своего "избранца". Но предвыборное время летит с космической скоростью, не упустить бы Ю.Латыниной подходящий момент; пора-пора выходить к народу с инициативой насчет Фонда помощи.

Правда, кое-какие сомнения закрадываются в душу после чтения беседы В.Бондаренко с депутатом Госдумы РФ С.Глазьевым ("Нас ждет цивилизация трущоб". Журнал "Наш современник", 2003, №7). Сергей Глазьев обнаружил совсем иной вкус у чечевичной похлебки: "...Следовало бы пересмотреть принципы налогово-бюджетной политики. На сегодняшний день главным источником доходов в нашей стране является сверхприбыль от эксплуатации природных ресурсов. Так называемая природная рента. Она большей частью уходит за границу вместе с валютной выручкой от экспорта сырьевых товаров. И служит средством для обогащения узкой группы привилегированных лиц, выросших на приватизации государства в ельцинскую эпоху. По закону недра являются государственной собственностью, и государство вправе, как собственник недр, забирать сверхприбыль от их эксплуатации себе. Именно так поступают все уважающие себя страны, начиная от Кувейта и заканчивая Норвегией. Вне зависимости от того, феодальное это государство или же сверхцивилизованное, западная страна или мусульманская, — везде, где есть нефть, государство природную ренту взимает в доход общества. Это справедливо и экономически оправданно. Сверхприбыль направляется на цели развития всего общества, а не просто в карманы олигархов, которые тратят ее на собственные нужды. У нас этот мировой опыт распределения сверхприбыли должен быть применен. Это и в нашей духовной традиции. Это и соответствует нашему закону — как собственники недр мы должны получать прибыль в интересах всего общества. Это примерно около 20 миллиардов долларов в год, что поможет нам увеличить расход бюджета на обеспечение социальных гарантий практически вдвое (а не "чуть-чуть", как у Евгении Альбац — Р.Л.). Кроме того, нынешняя налоговая система слишком тяжела для развития экономики: самым обремененным фактором являются труд и производство. На труд и на производство у нас ложится главное налогообложение".

Прошу прощения за длинную цитату, но коли уж мы вошли во вкус чечевичной похлебки, так надо ее хорошенько распробовать. Выходит, вкус зависит от поваров, кто и как эту самую чечевицу сварит или сварганит. Почитаешь С.Глазьева и почешешь в затылке: может, "пенсам" не след торопиться с червонцами в Фонд помощи Большим Пацанам? Может, наоборот Большим Пацанам надо поспешить с помощью и "пенсам", и врачам, и учителям, ну то есть госбюджету. Как-никак, 20 миллиардов долларов на пороге Госдумы не валяются, когда она лепит заплатку на заплатке принимаемого годового бюджета. А-а?

А первородство? Так оно, по закону, принадлежит вроде тому же, у кого и чечевица, ну то бишь государству. Другое дело, здесь тоже всё не просто. Интересно высказывание Владимира Гусева еще 60-х годов, но вновь ставшее актуальным: "Вероятно, в истории каждому периоду длительной и "волевой" единоличной власти наследует эпоха "смут" и кризиса — эпоха "расхлебывания каши" и безверия" ("Литературная газета", "Дневник-64, 2003, № 30).

Вот и прозаик Юрий Козлов анонсирует в "Литературной России" (2003, №29) роман Александра Галкина "Смута", который собирается переиздать "Роман-газета". Роман вышел в издательстве "Художественная литература" в 1936 году и так убедительно проанализировал связь "смуты" с первородством, что рецензия не заставила себя долго ждать: в самое короткое время автор был арестован и расстрелян. "По Галкину,— комментирует произведение Ю.Козлов,— "реформы" и след в след идущая за ними смута являются поначалу как бы звеньями одной цепи. Стоит только "ослабеть" одному звену, тут же "укрепляется" другое. И наоборот. Это происходило во времена Бориса Годунова. Происходит и сейчас... новые собственники (олигархи) давят на власть, чтобы она отдала им последнее из того, способного приносить прибыль, что еще осталось у государства. Власть, таким образом, оказывается перед нелегким выбором: или уступить новым собственникам и тем самым лишиться в глазах народа всякой легитимности, или вступить с ними в борьбу и подставить себя под удар. Ведь ресурсы власти ограничены, возможности же денег, как известно, беспредельны".

Н-да, с этими библейскими штучками-дрючками, чечевичной похлебкой и первородством, без поллитры не разберешься! И зачем только я купила на улице чечевицу? Теперь ломай голову, что к чему? Как говорится в народе, не было у бабы забот, так купила она порося. Остается одно, утешить себя стихами Виталия Шабанова (сб.: Муза белых воротничков. Литературное агентство Вячеслава Смирнова. Тольятти, 2000), они хоть и не о чечевичной похлебке, но всё же о тарелке супа; близко, в общем, к оной теме.

Неправильно мы все живем!

Верней — живем мы глупо:

Порой друг другу глотки рвем

Из-за тарелки супа.

А к жуликам и подлецам

Терпимы мы обычно,

Как будто платят они нам,

Причем весьма прилично!

Прочтешь и обронишь меланхолично: кому-то, наверное, и платят. Константин Присяжнюк в "Заметках натуралиста" такой возможности не отрицает: "Лихо пьют кандидатскую халяву профессиональные работники пера и топора, которым принципиально наплевать, кого в грязь, а кого, за соответствующую плату, в князи". Оно, конечно, всяко бывает, сказал бы народ, если бы его спросили.