Газета Завтра 353 (36 2000)

Александр Синцов БАШ НА ШИШ

С пожаром Останкинской башни мы лишились чуда ХХ века. Чуда передачи изображения на расстоянии. Мы лишились элемента сказочности нашей жизни, волшебного зеркальца. С потухшими экранами телевизоров наши дни стали беднее, канули куда-то в холодное лето пятьдесят третьего, а то и глубже.

Само телевидение — великое благо, мы еще раз убедились в этом, утратив его на некоторое время. Тем более, что с политическими узурпаторами телевидения мы уже научились бороться, делая поправки в их оценке событий, в их "картинках", исходя из опыта собственной жизни и убеждений. Мы научились видеть за кадром, как умели читать между строк в советские времена. Мы с надеждой наблюдали за постепенным уменьшением искажений в показе жизни, ждали, вот-вот хитроумные иссякнут в своем злоречии — к этому все шло. И вдруг — вообще "отменили" передачу изображения на расстоянии, как если бы отменили закон всемирного тяготения.

Некоторое время мы находились в прострации. И при взгляде на дымящуюся Останкинскую башню мука непоправимой потери сжимала сердце. Она строилась на наши деньги, была наша, общенародная. Пожар пылал в каждой квартире. Уходя из ХХ века, мы как бы сжигали все мосты — нет дороги назад. Чему тут радоваться?

Разрушалось, выжигалось изнутри дерзкое создание советских инженеров, символ могущества и остроумия отечественной технической мысли. В том же самом конструкторском бюро, где проектировалась Останкинская башня, создавались и гораздо менее масштабные проекты, но столь же оригинальные — конструкции из клееной древесины: первые в мире арки, балки, колонны, по долговечности не уступавшие бетонным, но в десять раз легче их. В том же конструкторском бюро был создан состав пропитки древесины, защищающий ее от огня на сто процентов. Останкинскую башню защитить от огня не удалось, потому что она пережила своих создателей, стала бесхозной, попала в руки полуобразованных дельцов.

Никто из нас не радовался, что горит Башня. Как никто бы не возликовал, если бы загорелся Кремль даже в те времена, когда там сидел Ельцин. Этими символами мы наделяли носителей зла, захвативших архитектурные шедевры и не пускающие туда нас.

Огонь Останкина в какой-то мере стал очищающим. И пережив горькое чувство общекультурной потери, мы начали хладнокровно рассуждать в современных политических координатах. Получилось, что мы, ничего не имея от телевидения в том виде, в каком оно существовало в последние десять лет, ничего и не потеряли. Зато без преувеличения можно сказать — наши противники потеряли все.

Выгорела не кабельная начинка башни, а сама агрессивная, корыстная, крайне эгоистичная душа ельцинского периода, персонифицированная в таких одиозных личностях, как Березовский, Чубайс, Гайдар, — этот ряд всякий из нас может продолжить по своему вкусу. Но и тут нет для нас счастья. Вид поверженного, истлевшего врага тоже вызывает другие эмоции. Бог с ними, говорим мы. Живым — живое. И задаем вопрос руководителям народной оппозиции: неужели и теперь, в новом политическом периоде, отмеченном в истории России пожаром Останкинской башни, мы опять останемся без своего телевидения, опять нам будет нечего терять? Неужели снова без нас разделят останкинский пирог — уже делят! — и нам опять придется высматривать свою правду только между кадрами?

Если мы можем на народные деньги поддерживать на орбите станцию "Мир", можем всем миром собрать необходимую сумму на создание второго "Курска", то почему же нет до сих пор у нас денег для обретения собственного телеканала?

Кажется, сама дымящаяся Останкинская башня с немым укором смотрела на то, как пассивно вели себя лидеры патриотов в это время. А мы озадачивались тем парадоксом, что при исчезновении НТВ вдруг исчезли из поля нашего телезрения и лидеры оппозиции. То есть от благополучия наших врагов полностью зависит информационная жизнестойкость патриотического блока — такой напрашивается вывод, а следом и вопросы. Почему за девять лет существования оппозиции была одинаково слабой информационная политика? Почему чуть ли не у каждого крупного чеченского полевого командира есть своя передвижная телепередающая установка, а ни в одной из красных губерний нет подобной?

Александр СИНЦОВ

оборудование для конференц-систем: конференц связь 6