Генерал армии А. А. Епишев

«Будем работать вместе»

В мае 1962 г. открывается новая страница в биографии Алексея Алексеевича Епишева. Страница большая и яркая. В Белград пришло приглашение прибыть на беседу в Центральный Комитет партии. Вскоре после этого состоялось его назначение на пост начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. Дипломатический фрак сменен на военный мундир. В третий раз Алексей Алексеевич становится в боевой строй. Теперь уже надолго. Тогда же ему было присвоено воинское звание генерала армии.

В Главном политическом управлении ждали назначения нового начальника. Маршал Советского Союза Ф. И. Голиков, занимавший этот пост почти пять лет, был серьезно болен. В коллективе, как водится в таких случаях, называли возможных кандидатов на ответственную должность прежде всего из числа заместителей начальника ГлавПУ, руководителей других политорганов. Когда же стало известно о назначении А. А. Епишева, отдельные товарищи, обмениваясь мнениями по этому поводу, разводили руками: «Дипломат— и начальник ГлавПУ?» Видимо, давало себя знать то обстоятельство, что многие офицеры, особенно из числа тех, кто не был на фронте, почти ничего не знали о жизненном пути Алексея Алексеевича, о его военной службе.

В середине мая состоялась встреча работников Главного политического Управления с А. А. Епишевым. О том, как она проходила, рассказывает генерал-майор в отставке В. Г. Сошнев. Он более двадцати лет трудился в управлении организационно-партийной работы и, несмотря на то, что со дня той встречи прошло много времени, сохранил ее в своей памяти. «В конце рабочего дня офицерам было объявлено собраться в большом зале, — вспоминает Василий Георгиевич. — Там чаще всего проводились у нас общие собрания, совещания. Места в первом ряду заняли генералы М. Х. Калашник, В. А. Греков, А. Г. Рытов, И. Ф. Халипов, вице-адмирал В. М. Гришанов и другие товарищи. В зале установилась атмосфера, обычно предшествующая интересной встрече. Собравшиеся негромко разговаривали, отдельные товарищи, догадываясь о цели сбора, высказывались и о том, что уже успели узнать о новом начальнике. Кто-то даже подсчитал, что с 1919 г., года образования Главного политического управления, А. А. Епишев будет его семнадцатым начальником.

В назначенное время у раскрытой двери показался невысокого роста, подстриженный «под бобрик» плотный генерал с четырьмя звездами на погонах. Он спокойным взглядом окинул зал и, сопровождаемый генерал-лейтенантом П. И. Ефимовым, прошел на невысокую сцену. Обменявшись мнениями со своими заместителями, Алексей Алексеевич, а это был он, встал, прищурил глаза и, обращаясь к залу, спросил:

— Ну, о чем мы с вами будем говорить? — И после небольшой паузы добавил: — Кто я, что я, где родился, где крестился — так, что ли?

Все заулыбались.

Далее Алексей Алексеевич сообщил, что решением ЦК КПСС назначен начальником Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. Затем он рассказал о состоявшемся пленуме ЦК КПСС, его решениях, задачах, вставших перед Вооруженными Силами, партийно-политической работой. Начальник ГлавПУ изложил требования к Вооруженным Силам в сложной международной обстановке, подчеркнул важность совершенствования политической работы в войсках и в этой связи кратко сформулировал направления деятельности Главного политического управления. Выступающий сделал упор на важности внедрения научных основ в работе, творческого применения марксистско-ленинской теории, совершенствования руководства политорганами, проверки исполнения, улучшения организаторской работы в войсках.

Мы слушали Алексея Алексеевича и утверждались во мнении, что за его плечами большой жизненный путь, убеждались в его умении просто переложить установки партии в практическую плоскость работы аппарата, тактично намекнуть на недостатки. Его спокойный тон, рассудительность, неторопливость — все подчеркивало, что начальником ГлавПУ назначен человек с солидной подготовкой и большим опытом.

После ознакомления с общими направлениями работы, требованиями ЦК КПСС Алексей Алексеевич остановился на первоочередных задачах. В их числе были названы вопросы усиления партийного влияния на жизнь войск, улучшения руководства политорганами, переработки основополагающих партийных документов — Положения о политорганах, Инструкции партийным организациям армии и флота в связи с решениями XXII съезда, принятием им III Программы партии и Устава КПСС.

— Над всем этим нам вместе работать, если вы примете меня в свои ряды, — и, улыбаясь, он сказал, что родом он из Астрахани, что от роду ему 54 года, что необходимую военную подготовку в Военной академии бронетанковых войск он прошел перед войной, а закалку боем — в должности члена Военного совета армии.

— Ну, примете меня?

Все зашумели.

— Тогда, если особых вопросов нет, будем работать вместе, работать так, как и прежде, ничего не изменяя без нужды...

Затем, выполняя просьбу партийного комитета, Алексей Алексеевич почти два часа рассказывал о Югославии, о тех процессах, которые наметились в стране, в Союзе коммунистов Югославии. Присутствовавшие получили достоверную информацию о положении в Югославии, о том новом, что появилось в советско-югославских отношениях».

Так многим ветеранам ГлавПУ запомнились первые встречи с новым начальником. Алексею Алексеевичу они также помогли хотя бы в самом общем плане познакомиться с людьми, с которыми придется работать многие годы, уловить, почувствовать их настроение.

В первые дни А. А. Епишев не засиживался в кабинете, как, впрочем, и все последующие годы. Много часов заняли беседы с Министром обороны СССР Маршалом Советского Союза Р. Я. Малиновским, с его заместителями. Он хорошо знал фронтовой путь маршала, его боевые заслуги, а также человеческие качества. О последних часто приходилось слышать в Одессе, откуда был родом Родион Яковлевич и где его чтили, а впоследствии как дважды Герою Советского Союза установили его бюст. Министр обороны обстоятельно познакомил Алексея Алексеевича с последними событиями военно-политической обстановки в мире, мероприятиями, которые осуществляются в Вооруженных Силах в целях повышения их боевой мощи, высказал ряд рекомендаций по усилению партийного влияния на жизнь армии и флота.

Маршал Советского Союза А. А. Гречко, в то время первый заместитель Министра обороны, сам пришел к Алексею Алексеевичу. Вспомнили фронтовые дороги, Днепр, Киев, Карпаты, поговорили о делах нынешних, которыми придется заниматься. Приходили также главнокомандующие видами Вооруженных Сил. Знакомились, устанавливали деловые отношения, которые потом помогут решать общие задачи. Ветераны ГлавПУ не преминули подметить в те дни, что раньше ответственные руководители Министерства обороны редко приходили в ГлавПУ знакомиться с его новым начальником. Забегая вперед, можно отметить, что личный авторитет А. А. Епишева как одного из видных партийных и государственных работников несомненно способствовал повышению авторитета ГлавПУ, и не только в Вооруженных Силах. Он нередко будет докладывать Генеральному секретарю ЦК партии, по-деловому обсуждать и решать важные вопросы с секретарями ЦК, членами правительства, в Президиуме Верховного Совета СССР.

Простое, казалось бы, дело — знакомство с людьми, с которыми предстоит служить, работать, претворяя в жизнь политику партии. В действительности дело это требовало и умения правильно оценить обстановку в большом коллективе, и умения найти общий язык со своими заместителями, и такта в общении с подчиненными. Ведь с первого дня надо было не просто знакомиться с людьми, а руководить сложным организмом, который представляет собой Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота. В его структуре тогда имелись управления организационно-партийной работы и политорганов Сухопутных войск, управление политорганов Войск ПВО, управление политорганов ВВС, управление политорганов ВМФ, управление пропаганды и агитации, управление кадров, а также самостоятельные отделы: комсомольской работы, финансовый. Несколько десятков офицеров, генералов, служащих трудились в большом партийном коллективе. В него, в этот коллектив, вошел и Алексей Алексеевич.

Конечно, в том, что касалось жизни армии и флота, их технической оснащенности, состояния боевой выучки, политической подготовки, Алексею Алексеевичу довелось многое наверстывать. Оставил он боевой строй добрых шестнадцать лет назад. За эти годы Вооруженные Силы сделали большой шаг в своем развитии. В ответ на агрессивные приготовления империализма партия, Советское государство вынуждены были обеспечивать техническое переоснащение войск и сил флота. Их боевую мощь во много крат усиливало теперь принятое на вооружение ракетно-ядерное оружие. Оно вносило много нового в нашу военную организацию, обусловливало необходимость разработки соответствующих форм и способов вооруженной борьбы, подготовки кадров, обучения и воспитания воинов. В свою очередь, социально-экономические и духовные процессы, проходившие в стране, благотворно влияли на политическую зрелость молодежи, призываемой на военную службу. Значительно выше стал ее общеобразовательный и культурный уровень, техническая грамотность. В армию и на флот все в большем количестве стали приходить юноши со средним и высшим образованием. Заметно сказывались и такие негативные моменты, как снижение трудовой закалки молодежи, так называемая безотцовщина.

Само время требовало дальнейшего совершенствования партийно-политической работы, ее содержания, форм и методов. Во главу угла ставились задачи морально-политической и психологической закалки личного состава, воспитания идейно убежденных, нравственно зрелых воинов, мастерски владеющих оружием.

С приходом в Главное политическое управление А. А. Епишев увидел те изменения, которые произошли в партийно-политической работе. По сравнению с первым послевоенным годом, когда ему довелось быть членом Военного совета армии, она стала содержательнее, динамичнее, действеннее. Политорганы, партийные и комсомольские организации своими методами стремились обеспечить освоение новой техники и оружия, отработку приемов их боевого применения. Все больше внимания уделялось патриотическому и интернациональному воспитанию воинов, сплочению армейских и флотских коллективов. Словом, во всем положительно сказывались решения октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС, принявшего постановление об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском Флоте.

В постановлении Пленума подчеркивалось, что главный источник могущества Вооруженных Сил — в руководстве партии. Отмечалось особо важное значение партийно-политической работы в армии и на флоте, призванной укреплять их боевую мощь, сплачивать личный состав вокруг КПСС и Советского правительства, воспитывать военнослужащих в духе беззаветной преданности Родине, дружбы народов СССР и пролетарского интернационализма. Пленум особо подчеркнул, что в обеспечении безопасности социалистического государства, поддержании его обороноспособности на уровне современной науки и техники важная роль наряду с командирами-единоначальниками принадлежит военным советам, политорганам и парторганизациям.

Алексей Алексеевич, будучи в то время кандидатом в члены ЦК КПСС, хорошо помнил, как остро проходил октябрьский Пленум, какие оценки были даны уровню партийно-политической работы в армии и на флоте, какие задачи ставились в этой области. Два довольно емких блокнота сохранили его записи, наблюдения, вынесенные с Пленума. Вот некоторые из них: «Значение политической работы в армии огромно — указание В. И. Ленина»; «Особого внимания требует воспитание воинов в духе преданности партии и народу»; «В приказе о задачах боевой подготовки не нашлось ни слова о воспитании людей в духе патриотизма и интернационализма»; «Нужно людей воспитывать, а не терроризировать жестокостью»... Читая записи А. А. Епишева, невольно ловишь себя на мысли о том, что он, в то время советский посол в Румынии, где-то в душе оставался человеком военным. Алексей Алексеевич, как видно, очень близко принимал к сердцу все, о чем шла речь на Пленуме, разделял, одобрял предъявляемые требования к партийно-политической работе в армии и на флоте, был уверен в том, что Пленум станет важной точкой отсчета в дальнейшем наращивании боевой мощи Вооруженных Сил.

Минуло пять лет. А. А. Епишев воочию убеждался в заметных переменах, которые свидетельствовали о повышении боевитости и активности политорганов, усилении партийного влияния на жизнь воинских коллективов. Военные советы теперь рассматривали и решали более широкий круг вопросов, связанных с деятельностью армии и флота. Они несли ответственность перед ЦК партии, правительством и Министром обороны СССР за состояние и боевую готовность войск. Изменилась и структура политорганов. Главное политическое управление Министерства обороны было реорганизовано в Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота, что более полно отразило его место в Вооруженных Силах и содержание деятельности. Оно призвано направлять партийно-политическую работу в армии и на флоте, отвечать перед ЦК КПСС за ее состояние в частях и на кораблях. Повышалась роль ГлавПУ в руководстве военными советами. Ему вменялось в обязанность вместе с Министром обороны подбирать и представлять на утверждение ЦК партии членов военных советов, контролировать их деятельность, оказывать помощь.

Впервые А. А. Епишев познакомился и с работой Бюро Главного политического управления, руководя его очередным заседанием. Этот коллегиальный орган работал в октября 1960 г. На нем обсуждались практические вопросы деятельности политорганов, партийных и комсомольских организаций, обобщался опыт партийно-политической работы в армии и на флоте, вырабатывались необходимые рекомендации по ее улучшению. На Бюро также регулярно рассматривались предложения, связанные с подготовкой, расстановкой и воспитанием кадров политсостава.

Долгое время заседания Бюро проводились, как правило, два раза в месяц. Вопросов, понятно, набиралось больше, что требовало и большей организованности, деловитости их обсуждения. Начальник Главного политического управления показывал в этом пример. Его доклады, сообщения, заключительные выступления, как правило, были предельно лаконичны и содержательны.

Часто бывало и такое: второй, третий час заседает Бюро. Выступили докладчики, члены Бюро, приглашенные. Казалось бы, все уже сказано, добавить нечего. Но вот поднимается Алексей Алексеевич и, подводя итоги обсуждения, формулирует выводы, мысли, которые помогают присутствующим по-новому увидеть проблему, свое место в ее решении. Хорошо подметил эту черту А. А. Епишева генерал-лейтенант в отставке В. И. Балакирев, длительное время руководивший управлением организационно-партийной работы. Валерий Иванович пишет: «Понятно, он всегда имел подготовленные в управлениях материалы, проект решения, копию доклада по обсуждаемому вопросу. И всякий раз мы поражались, как Алексей Алексеевич умел повернуть вопрос, высветить какую-то упущенную или докладчиком, или в нашем управлении грань, привлечь к ней внимание, взглянуть в корень проблемы. Тогда-то и убеждались мы еще и еще раз, что такое подлинный опыт, что такое мудрость руководителя».

В жизни армии и флота не было такого дела, на котором не сказывалось бы влияние Главного политического управления. Определение направления деятельности политорганов, партийных и комсомольских организаций, мобилизация людей на повышение качества боевой учебы, совершенствование всех форм идейного воспитания воинов, укрепление дисциплины, подготовка военных кадров... Все это и многое другое становилось повседневной заботой и Алексея Алексеевича. Осмысливая сложные задачи, он опирался на помощь своих заместителей, всего коллектива ГлавПУ.

Быстро нашел общий язык А. А. Епишев с генерал-лейтенантом П. И. Ефимовым, первым заместителем, опытным политическим руководителем, по характеру своему требовательным, общительным, доброжелательным к людям. Ранее они близко знакомы не были. Воевали на разных фронтах. Павел Иванович практически прошел все ступени армейского политработника. Служил в подразделении, части. В годы войны был членом Военного совета Закавказского фронта, после победы — член Военного совета Группы советских войск в Германии. Пять лет П. И. Ефимов работал первым заместителем начальника Главного политического управления. Он обстоятельно доложил о последних крупных мероприятиях в Вооруженных Силах, в которых участвовали и работники ГлавПУ, о том, как готовились основополагающие документы в области партийно-политической работы. Вспомнили решения октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС.

— Многое уже сделано по их реализации, — отмечал Павел Иванович. — Но еще больше предстоит сделать. Не на всех участках жизни и деятельности сложного военного организма в достаточной мере чувствуется партийное влияние. В дальнейшем улучшении нуждается совместная деятельность командиров и политработников, некоторым коммунистам-руководителям пока недостает умения опираться на силу партийных организаций, направлять их активность на повышение качества боевой выучки, укрепление дисциплины.

— Наверное, на эту сторону надо обратить внимание и наших работников, изучить как следует вопрос, найти примеры дружной работы командиров и политработников, добиться, чтобы их опыт быстрее становился достоянием всех кадров, — советовал Алексей Алексеевич. — Как было на фронте, особенно в ходе операции, боя? Чем согласованнее действовали командиры и политработники, тем надежнее обеспечивался успех.

А. А. Епишев и П. И. Ефимов вместе работали более десяти лет. Отношения между ними отличались хорошим взаимопониманием, тем по-настоящему деловым, спокойным содружеством, которое во многом определяло и стиль работы всего Главного политического управления. Случались, как это бывает в отношениях между принципиальными и взаимно требовательными работниками, минуты, когда каждый отстаивал свою точку зрения по тому или иному вопросу. Как правило, в таких случаях находилось то оптимальное решение, которое более всего отвечало времени, делу. Такие «согласования» точек зрения иногда проходили на общих партийных собраниях, совещаниях оперативного состава, когда и Павел Иванович, и Алексей Алексеевич, стремясь к истине, откровенно высказывали свое мнение по тому или иному вопросу работы аппарата. Такая, можно сказать, «полемика на людях» получала обычно свой резонанс в коллективе, офицеры видели в ней пример принципиальности и самостоятельности суждений двух руководителей.

Согласованно работал А. А. Епишев с преемниками П. И. Ефимова. После его ухода в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР первым заместителем начальника Главного политуправления Советской Армии и Военно-Морского Флота стал генерал-полковник Г. В. Средин, фронтовик, в прошлом комсомольский работник, лектор политотдела, член Военного совета — начальник политического управления округа. Обладая солидной теоретической подготовкой, Геннадий Васильевич много сделал для повышения обоснованности решений Главного политуправления о совершенствовании партийно-политической работы в войсках и на флотах. Он добивался от офицеров ГлавПУ, чтобы четко работала «обратная связь», то есть информация о том, какой отклик находят решения партии в войсках, как они реализуются.

Генерал-полковника Г. В. Средина сменил адмирал А. И. Сорокин. Алексей Иванович тоже политработник с фронтовой закалкой. По окончании Военно-политической академии имени В. И. Ленина он служил на Тихоокеанском флоте, был заместителем командира корабля по политической части, начальником политотдела соединения. После стал заместителем начальника политического управления ВМФ, членом Военного совета — начальником политуправления Северного флота. Три года Алексей Иванович работал заместителем начальника Главного политического управления — начальником управления пропаганды и агитации. На пост первого заместителя начальника ГлавПУ он пришел с должности члена Военного совета — начальника политического управления Военно-Морского Флота. Будучи человеком высокой организованности, он привнес в работу аппарата, деятельность управлений, отделов больше согласованности, четкости. Заметно повысился контроль за выполнением решений партии и правительства, приказов Министра обороны, директив Министра обороны и начальника Главного политического управления. В канун 70-летия Вооруженных Сил указом Президиума Верховного Совета СССР А. И. Сорокину присвоено воинское звание адмирала флота.

Добрые деловые отношения с первых дней складывались у Алексея Алексеевича со своими заместителями генерал-полковником Н. А. Начинкиным, а затем генерал-полковником М. Г. Соболевым. С каждым из них Алексей Алексеевич работал дружно, согласованно. Михаил Георгиевич Соболев непосредственно направлял партийно-политическую работу на учениях, маневрах, участвовал в разработке соответствующих оперативных документов. Он был человеком, умеющим подметить новое, обобщить его, довести до выхода на практику.

В повседневных делах и заботах, которыми жил аппарат Главного политуправления, А. А. Епишев практически каждый день встречался с начальниками управлений, отделов. В большинстве своем это были опытные, получившие фронтовую закалку политработники. Управление пропаганды и агитации возглавлял генерал-лейтенант М. Х. Калашник. Затем на этом ответственном посту трудились Г. В. Средин, А. Г. Шелепин, С. А. Бобылев, А. И. Сорокин, А. Д. Лизичев, Б. П. Уткин, а последние годы Д. А. Волкогонов. При каждом из них совершенствовался стиль руководства идеологической работой в армии и на флоте, повышалась ее научность, связь с жизнью.

Прочной опорой начальника Главного политуправления в руководстве политорганами, партийными и комсомольскими организациями стало управление организационно-партийной работы во главе с генерал-лейтенантом В. А. Грековым, которого поочередно сменяли на этой должности такие опытные политработники, как генерал-лейтенанты А. И. Буков, А. М. Горбатенко, И. С. Медников, М. Г. Соболев, В. Д. Лукиных. Управление кадров возглавляли поочередно генерал-лейтенанты Л. П. Вахрушев, М. А. Шаповалов, А. М. Агафонов.

Авторитетом в аппарате и войсках пользовались начальники самостоятельных отделов. Отдел, а затем управление многие годы возглавлял генерал-лейтенант А. М. Шевченко. Всю войну он прошел в составе ряда политуправлений фронтов, занимаясь вопросами пропаганды на войска противника.

Словом, аппарат высшего органа партийного руководства в армии и на флоте представлял собой сплоченный коллектив, способный успешно решать стоящие перед ним задачи. Алексей Алексеевич имел все основания сказать при первой встрече с офицерами Главного политуправления: работать будем вместе, менять без нужды ничего не будем. Действительно, с приходом нового начальника не последовало каких-либо внешних перемен, резкой смены работников. Офицеры, генералы, конечно, сменялись, но в обычном порядке, одни назначались с повышением, другие, выслужив установленный срок, увольнялись в отставку.

Стиль работы партийного коллектива характеризуется множеством примет. Если говорить о деятельности Главного политуправления, то для этого органа характерны строгая партийность и деловитость, взвешенность решений, установок, направляемых в войска, своя позиция по конкретным явлениям в духовной жизни страны, армии и флота, в оценке деятельности и поведения отдельных коммунистов-руководителей. Вполне понятно, что в деятельности коллектива обычно обнаруживает себя, угадывается и стиль работы руководителя, многое такое, порой неповторимое, что идет от личности начальника.

Кто-то из мудрых сказал: стиль работы — это человек. Человек со своим характером, наклонностями, привычками, формой общения с окружающими.

А. А. Епишев также привнес свое в стиль работы аппарата. Началось с простого — с обстановки на третьем этаже, где находились кабинеты начальника ГлавПУ и его заместителей.

Новые приметы хорошо запомнились полковнику в отставке В. А. Воронову, который много лет работал в Главном политическом управлении. Ему довелось быть помощником у трех начальников ГлавПУ. Владимир Александрович вспоминает, как с приходом Епишева в приемной стало меньше собираться народу. Приглашенные товарищи, как и те, кто сам решил обратиться к начальнику, подолгу здесь не задерживались. Выходили из кабинета начальника ГлавПУ, как правило, получив четкий ответ по волновавшему вопросу — да или нет. Алексей Алексеевич не любил оставлять назревшие вопросы, крупные или частные, с которыми к нему обращались работники аппарата, в неопределенном состоянии, тем более перекладывать их решение на других должностных лиц. Если он считал вопрос вполне обоснованным, решение принималось тут же, слабо подготовленные вопросы требовал доработать. По каким-то невидимым каналам в аппарате передавалось: к начальнику идти, когда все взвешено, обосновано, когда надо быстрее заняться неотложным делом. Все заметили и его деловой подход к любому вопросу, лаконичность в словах, отсутствие малейших попыток сказать о чем-то ради эффекта, показать себя эрудитом в каком-то вопросе, выделить себя, свою личность в каком-то деле. Мало кто от него слышал: «Я сделал...», «Я сказал...» и т. п. Чаще всего в таких случаях он говорил: «Мы решили», «Нами предпринимались меры», — как бы подчеркивая решающую роль единства усилий коллектива.

В любом большом коллективе исподволь складываются свои отношения между людьми, в том числе между руководителями и руководимыми. С приходом А. А. Епишева в Главном политуправлении тоже стала утверждаться своя форма обращения начальника к подчиненным, подчиненных к начальнику. Хорошо это подметил О. В. Зинченко, ныне генерал-лейтенант. В свое время он сменил А. Д. Лизичева в отделе комсомольской работы. Олег Владимирович рассказывает: «Алексея Алексеевича отличало исключительное чувство такта, уважения к собеседнику. Он обычно обращался к подчиненному, как бы показывая степень удовлетворенности его работой. Я бывал просто счастлив, когда после очередного доклада он говорил: «Ну хорошо, Олег. Теперь вот что надо...» — и дальше следовали размышления, что и как сделать по тому или иному вопросу. Хуже я себя чувствовал, когда он меня, молодого человека, называл по имени-отчеству, и уж совсем плохо, когда говорил: «Товарищ Зинченко!» Значит, был допущен какой-то промах.

Насколько я помню, за шесть лет работы с генералом армии Епишевым он ни к одному офицеру Главного политического управления не обратился по воинскому званию. Почему? Могу только думать, что Алексей Алексеевич, отчетливо понимая свое положение руководителя, не желал возводить еще один рубеж отдаленности от своих товарищей по работе. Не случайно и его как в глаза, так и за глаза все называли не иначе как Алексей Алексеевич.

Помнится, и мой предшественник по должности наставлял: первое время обращайся к начальнику только по воинскому званию, пока тот сам не разрешит обращаться по имени-отчеству. Прошел месяц на новой должности, а я, практически каждый день докладывая начальнику по службе, обращался к нему — товарищ генерал армии. Не дождавшись разрешения, я обратился к начальнику ГлавПУ по имени-отчеству. Алексей Алексеевич вскинул голову, как-то по-иному посмотрел на меня и повел разговор, как показалось, в более откровенном тоне».

Что ж, А. А. Епишеву не пришлось перестраиваться, если можно так сказать, с гражданского на военный стиль работы. И на партийной работе, и на дипломатическом поприще он оставался самим собой: строгим партийным руководителем, требовательным и справедливым начальником. Генерал-лейтенант Л. П. Вахрушев пишет о характере А. А. Епишева: «В отношениях с людьми он был доступным, внимательным, чутким и обаятельным человеком. Характерными чертами в его деятельности являлись уравновешенность и скромность. Ему были чужды грубость и высокомерие. Показывая в этом отношении личный пример, он требовал соблюдать это и от руководителей разных рангов».

Как-то А. А. Епишев выступал на сборах командиров дивизий и полков. Ему поступила записка, в которой офицер жаловался, что, мол, его, командира, начинают критиковать на партийном собрании. Правильно ли это? Алексей Алексеевич спокойно, в своей обычной манере отвечал: «Каждый коммунист независимо от звания и занимаемых постов не может выходить из-под влияния партийной организации».

В обращении с людьми Алексея Алексеевича отличали простота, такт. Полковник в отставке В. А. Воронов рассказывает: «Мне почти ежедневно приходилось докладывать А. А. Епишеву документы, различные материалы, присутствовать на его беседах с посетителями разного служебного положения, бывать с ним в командировках. И ни разу мне не довелось видеть его самого раздраженным. Даже тогда, когда он не согласен был с собеседником, уважительный тон разговора не менял, всей логикой своего суждения, аргументов Алексей Алексеевич стремился переубедить собеседника».

Уважительное отношение к товарищам сочеталось у А. А. Епишева с простотой и непривередливостью в житейских вопросах. В коллективе стало известно о случае, имевшем место во время первой поездки Алексея Алексеевича на Кубу. Воздушное сообщение нашей страны с Гаваной тогда только налаживалось. Авиалайнер Ту-114 обычно шел до Мурманска, там дозаправлялся, а затем без посадки летел до места назначения. Прибыв в Мурманск, А. А. Епишев попросил подполковника П. П. Рыбалко, своего офицера для поручений, проверить на всякий случай, погружены ли в Москве их чемоданы. Вскоре Рыбалко возвратился расстроенным: действительно, по вине авиаторов их чемоданы остались в Москве, а в них было все необходимое для командировки.

— Когда будет следующий рейс? — спросил Алексей Алексеевич.

— Только через неделю.

— Не расстраивайся, Павел Пантелеймонович, — успокоил своего порученца Епишев. — Неделю продержимся без чемоданов.

На том вопрос и был исчерпан. Нетрудно представить, как бы в сходной ситуации повел себя иной начальник, даже рангом поменьше, какой мог устроить разнос своему подчиненному.

Не все знают, что Алексей Алексеевич по натуре своей был человеком увлеченным, разносторонних интересов. Он страстно любил охоту, до последнего времени увлекался любительской киносъемкой, фотографированием. В недолгие дни отдыха его постоянными спутниками были ружье, фотоаппарат, кинокамера.

Высокая требовательность, простота и скромность, хорошее знание партийной работы делали А. А. Епишева авторитетным руководителем. Его указания, советы и рекомендации становились основой многогранной деятельности большого партийного коллектива. А забот было много. Повседневное руководство политорганами, партийными и комсомольскими организациями предполагало оперативное реагирование на события внутренней и международной жизни, на изменения, происходящие в военном деле, перемены в личном составе. Каждый день из округов, групп войск, флотов поступала обширная информация, позволяющая судить об уровне партийно-политической работы, политико-моральном состоянии войск, организованности и дисциплине личного состава. На повестку дня вставали также крупные вопросы партийного строительства.

Вскоре после назначения А. А. Епишеву предстояло возглавить работу аппарата по подготовке нового Положения о политорганах Советской Армии и Военно-Морского Флота, а также Инструкции организациям КПСС в Советской Армии и Военно-Морском Флоте. Прежние документы, утвержденные ЦК КПСС в 1958 г., уже не отвечали времени. В них требовалось отразить положения принятой XXII съездом КПСС Программы партии о партийном руководстве Вооруженными Силами и военным строительством, а также изменения, происшедшие в войсках и на флотах. Работа велась активно, с участием большого числа офицеров, генералов. Проекты документов несколько раз обсуждались коллективно в политорганах округов, групп войск, флотов, рассматривались на Бюро Главного политуправления. Строго учитывались рекомендации состоявшегося в 1960 г. IV Всеармейского совещания секретарей партийных организаций, в том числе о переходе армейских и флотских партийных организаций на новую структуру. В частях и на кораблях, где насчитывалось более 75 коммунистов, предлагалось создавать партийные комитеты, в ротах и им равных подразделениях при наличии в них трех и более членов партии — партийные организации на правах цеховых, в подразделениях — партийные группы.

Над документами в ГлавПУ трудились квалифицированные работники всех управлений. Отшлифовывалась каждая формулировка, обсуждались принципиальные положения. Докладывает политорган командиру или информирует его? Что значит опираться и направлять деятельность партийной организации? Каковы границы критики в армии? Казалось бы, простые вопросы, не требующие ныне особых разъяснений. Но в то время по каждому из них высказывались неоднозначные ответы. На заседании Бюро Главного политуправления Алексей Алексеевич обстоятельно, неторопливо излагал свою точку зрения, не навязывая ее другим.

— Направлять работу партийной организации, — подчеркивал он, — это не командовать ею. Это значит быть в гуще коммунистов, своевременно нацеливать их на решение актуальных задач боевой и политической подготовки, создавать в коллективе такие условия, чтобы в полную меру раскрывались активность и творческие способности каждого члена партии.

Оба документа были утверждены Центральным Комитетом партии в январе 1963 г. Они теперь становились законом жизни армейских и флотских коммунистов, деятельности политорганов. Заметно повышалось партийное влияние на боевую учебу личного состава, его политическое, воинское и нравственное воспитание, на рост боевой мощи армии и флота.

В своем выступлении на XXIII съезде КПСС А. А. Епишев отмечал: «В армии и на флоте ведется большая работа по идейному и организационному укреплению партийных организаций как опоры наших командиров. Расширились их связи с беспартийными массами. В Ракетных войсках почти во всех стартовых батареях имеются партийные организации. Окрепли партийные организации Войск ПВО страны, Сухопутных войск, Военно-Воздушных Сил, Военно-Морского Флота, особенно в его подводных силах и на ракетоносных кораблях. Большинство личного состава Вооруженных Сил — коммунисты и комсомольцы»[112]. На XXIII съезде А. А. Епишев был избран членом Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.

А жизнь выдвигала новые проблемы. Анализ партийно-политической работы в войсках и на флотах убеждал в необходимости улучшения руководства ими в высшем звене. В то время отсутствовали политические управления видов Вооруженных Сил. Как говорилось, существовали управления по руководству политорганами в видах Вооруженных Сил в составе Главного политического управления. Их начальники являлись заместителями начальника ГлавПУ. Такая структура высшего органа партийного руководства в армии и на флоте была далека от совершенства.

В руководстве партийно-политической работой как бы существовал разрыв. Главнокомандующим видами Вооруженных Сил и их военным советам не на кого было прочно опереться в этой работе. Вопрос обсуждался долго и всесторонне. А. А. Епишев, его заместители пришли к единому мнению: вместе с Министром обороны войти в ЦК партии с предложением о создании политических управлений видов Вооруженных Сил. Сначала создается политическое управление Ракетных войск стратегического назначения, а в сентябре 1967 г. — политические управления Войск ПВО, Военно-воздушных сил, Военно-Морского Флота и политический отдел воздушно-десантных войск. Такая реорганизация способствовала улучшению руководства политорганами и партийными организациями в соединениях, частях и подразделениях, активизировала партийно-политическую работу по повышению боевой готовности, улучшению боевой и политической подготовки личного состава, укреплению дисциплины.

С помощью Главного политуправления руководящие политорганы в видах Вооруженных Сил были созданы быстро и начали работу. Адмирал В. М. Гришанов, который возглавил тогда политическое управление ВМФ, писал впоследствии: «Все отделы сразу же энергично взялись за дело. Наши товарищи проявляли разумную инициативу, их отличал творческий подход к решаемым вопросам...

Мы стремились к тому, чтобы строить партийно-политическую работу конкретно и целеустремленно, с учетом особенностей и характера задач, выполняемых флотом, тех изменений, которые происходили в воинских коллективах...»[113]

Всех, кто был непосредственно причастен к вопросам совершенствования структуры политорганов, привлекала манера Алексея Алексеевича действовать расчетливо, не спеша, прежде чем что-либо предложить, предпринять, все продумать, взвесить. Некоторым такая манера могла показаться проявлением излишней медлительности. Между тем за ней скрывалась работа мысли, выяснение всех «за» и «против», поиск того варианта решения вопроса, который более всего отвечал задачам дня. Позже, вспоминая то время, когда ему довелось непосредственно заниматься совершенствованием организационной структуры политорганов, Алексей Алексеевич напишет: «Главное в совершенствовании партийно-политического аппарата не в самих по себе организационных мероприятиях, а в том, чтобы все, что делается в этой области, в наибольшей степени соответствовало успешному решению задач, поставленных партией перед Вооруженными Силами».

Как, скажем, решался вопрос о реорганизации созданных в 1959 г. парткомов штабов, училищ и академий, научно-исследовательских учреждений в политотделы? Многие коммунисты, командиры, политработники высказывались за реорганизацию. В Главное политуправление поступали письма, устные предложения на этот счет. Высказывались замечания, что партийные комитеты названных органов управлений и учреждений в своей работе слабо учитывают армейскую и флотскую специфику. А. А. Епишев советовался с заместителями, беседовал с секретарями парткомов ряда штабов, академий. По его заданию вопрос изучала большая группа работников управления организационно-партийной работы. Затем состоялось заседание Бюро. На нем также шел прямой откровенный разговор. Некоторые товарищи считали, что парткомы с правом райкомов партии стоит сохранить, так как они привносят демократические начала в партийно-политическую работу в штабах, академиях, училищах, НИИ. Большинство же высказывались за реорганизацию таких парткомов в политотделы. Соответствующее предложение было направлено в ЦК партии.

В первый год работы в ГлавПУ А. А. Епишев обнаруживал и разные мнения в отношении практики чередования должностей командного и политического состава. Практика эта, как известно, имела свои традиции. Еще в годы гражданской войны многие комиссары становились командирами. В 30-е годы наблюдалась такая же картина. В годы войны Алексею Алексеевичу довелось встречать многих отважных и умелых командиров батальонов, полков, которые в свое время были политработниками. Но тогда речь шла о переходе из командного состава в политический и наоборот в силу прежде всего личностных качеств человека. В 60-е годы такая практика была возведена чуть ли не в принцип кадровой политики. Зачастую офицеров, генералов без учета их знаний, способностей, наклонностей перемещали на должности по новому для них профилю.

А. А. Епишев поручил работникам аппарата всесторонне изучить вопрос, учесть мнения и тех, кто отстаивал практику чередования командного и политического состава. Запросили мнение военных советов видов Вооруженных Сил, округов, групп войск, флотов, политорганов. В результате коллективных усилий появилось решение: внести необходимые коррективы в работу с кадрами, отменить практику чередования командного и политического состава, на командные и политические должности назначать только в соответствии с подготовкой и опытом работы генералов, адмиралов и офицеров, с учетом их деловых и политических качеств.

А. А. Епишев, как вспоминают многие работники ГлавПУ, всегда поддерживал разумную инициативу, в том числе и предложения о совершенствовании партийной работы, ее форм и методов. Вместе с тем он выступал против бесконечного экспериментирования, изобретательства новых форм без учета их целесообразности. Вспоминая одно из таких предупреждений, генерал-лейтенант В. Д. Лукиных отмечает, что «оно было высказано в связи с тем, что некоторые товарищи были «одержимы зудом» по части выискивания всевозможных форм, хотя на поверку в них оказывается новой только вывеска».

Предложения, рекомендации Главного политуправления, как правило, отличались солидной обоснованностью, продуманностью. Многие из них, в том числе предложения о совершенствовании структуры политорганов, о подготовке кадров политсостава, выработанные коллективно, нашли отражение в постановлении ЦК КПСС от 21 января 1967 г. «О мерах по улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском Флоте». Центральный Комитет поставил задачу: поднять партийно-политическую работу на уровень современных требований, с учетом сложной международной обстановки, коренных изменений в организации и вооружении войск.

Партийные комитеты штабов, управлений, военно-учебных заведений, научно-исследовательских учреждений преобразовывались в политотделы. Тем самым восстанавливалась единая система политорганов. Она приводилась в соответствие с новыми задачами, которые ставились перед армией и флотом. Создавался также институт заместителей командиров рот по политической части.

Обширная программа деятельности развертывалась перед Главным политуправлением. Взять только введение института заместителей командиров по политической части в ротах, батареях, эскадрильях и равных им подразделениях. Восстановление политработников в ротном звене должно было стать не механическим возвращением к старому. Предполагалось осуществить крупное политическое и организационное мероприятие на новой основе, с учетом качественно нового этапа развития Вооруженных Сил и значительно возросших задач, в том числе и в области партийно-политической работы. Введение политработников в подразделениях призвано было усилить воспитательную работу с личным составом там, где в первую очередь решаются задачи боевой и политической подготовки, укрепления политико-морального состояния и воинской дисциплины.

Встала задача подготовки политработников подразделений. В соответствии с постановлением ЦК КПСС началось создание высших военно-политических училищ. Во всем, что касалось учебных программ, укомплектования училищ, их размещения, самым непосредственным образом участвовал А. А. Епишев. По его совету на должности начальников училищ выдвигали офицеров из числа лучших заместителей начальников политотделов армий. В одном случае от этой установки пришлось отступить. Военный совет и политуправление Уральского военного округа рекомендовали назначить начальником Свердловского высшего военно-политического училища полковника Б. П. Уткина. Он в то время был начальником политического отдела дивизии. К тому же и кто-то из руководителей округа не поддерживал кандидатуру. В управлении кадров Главного политуправления также не было единой точки зрения на этот счет. Тогда, как рассказывает генерал-лейтенант в отставке Л. П. Вахрушев, доложили начальнику.

— А вы знаете лично товарища Уткина? — поинтересовался Алексей Алексеевич. — Каково ваше мнение об этом политработнике?

— В дивизии, где политотдел возглавляет товарищ Уткин, мне довелось побывать, — отвечал Леонид Петрович. — На месте я знакомился с работой Бориса Павловича, подчиненные о нем отзывались очень хорошо. Он вполне заслуживает быть начальником училища.

Алексей Алексеевич, как бы подведя итог, заключил:

— Имейте в виду, что дело не только в том, какое служебное положение занимает офицер, а надо быть уверенным, способен ли он успешно выполнять задачи, возлагаемые на него на новой должности.

Время показало, что выбор был сделан правильный, Б. П. Уткин много сделал для становления высшего военно-политического училища, проявил себя способным руководителем и в последующем вырос в крупного политработника, стал генерал-полковником.

Изучать кадры не по бумагам, а по результатам их практической работы, строго учитывать мнение тех, кто служит, трудится вместе с выдвигаемыми на повышение товарищами, — так наставлял Алексей Алексеевич. По его инициативе в Главном политуправлении при рассмотрении предложений о назначении руководящих работников был установлен порядок: представляемые кандидатуры обсуждать, во-первых, с заместителями начальника Главного политуправления, во-вторых, с начальниками соответствующих управлений, в-третьих, у А. А. Епишева и, в-четвертых, на Бюро ГлавПУ. Такой порядок соблюдался строго. Он позволял меньше допускать ошибок при решении кадровых вопросов.

Что касается кадров самого Главного политического управления, то они всегда отличались стабильностью. Все знали: выходить к А. А. Епишеву с вопросом о расширении управления, отдела можно в самом крайнем случае, когда необходимость увеличения численности стала очевидной для всех. Видимо, и по этой причине несколько десятилетий в аппарате ГлавПУ отмечались совсем незначительные изменения, что касается его численности.

Но вернемся к училищам. Алексей Алексеевич внимательно следил за их развертыванием. В короткие сроки, фактически за полгода училища были созданы и приступили к первому набору курсантов.

А. А. Епишев часто посещал училища, встречался с их руководителями, преподавателями, с курсантами. Личные наблюдения позволяли ему ставить актуальные вопросы совершенствования подготовки политсостава. 6 февраля 1976 г. Бюро Главного политического управления рассмотрело вопрос о комплектовании Военно-политической академии имени В. И. Ленина и высших военно-политических училищ слушателями и курсантами. В своем выступлении А. А. Епишев подчеркнул важность приема в училища прежде всего молодежи из числа военнослужащих срочной службы, при максимальной доброжелательности и внимании к молодым людям.

Как большое событие в жизни армии и флота расценивался первый выпуск воспитанников высших военно-политических училищ. Выступая на сборах командиров дивизий и полков осенью 1972 г., А. А. Епишев говорил: «В роты и равные им подразделения пришел большой отряд политработликов с высшим образованием. Мы возлагаем на них большие надежды. Выпускники политучилищ — это хорошо подготовленные, грамотные офицеры, полные энтузиазма и энергии, но у них, естественно, нет или почти нет никакого опыта. Мы считаем, что сейчас важно дать возможность каждому выпускнику поработать в должности заместителя командира по политчасти не менее двух-трех лет. Надо исключить случаи направления их не по специальности, в аппарат управлений, учреждений и политорганов. Нельзя также допускать их необоснованных перемещений из одного подразделения в другое. И по крайней мере первые два года нет смысла включать их в планы на разного рода замены и переезды. Это позволит молодым политработникам обрести уверенность в своих силах».

Пройдет еще шесть лет, и А. А. Епишев в своем выступлении на состоявшейся в Военно-политической академии имени В. И. Ленина научной сессии, посвященной десятилетию постановления ЦК КПСС «О мерах по улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском Флоте», отметит: «Сейчас уже более трех тысяч выпускников военно-политических училищ являются заместителями по политической части командиров батальонов, дивизионов, пропагандистами полков, многие из них избраны освобожденными секретарями партийных комитетов частей. Началось выдвижение их на должности заместителей по политической части командиров полков»[114].

Когда А. А. Епишева не стало, его имя было присвоено Донецкому высшему военно-политическому училищу инженерных войск и войск связи. На торжественном собрании, посвященном этому событию, присутствовали секретарь Донецкого горкома Компартии Украины А. И. Омельянчук, первый секретарь Ленинского райкома партии В. Н. Ушаков, представители промышленных предприятий, учебных заведений, Герои Социалистического Труда индустриального Донецка. Выступая от имени личного состава училища, отличник учебы старшина В. Тузов заверил командование, политический отдел, всех присутствующих, что будущие политработники, умножая боевые традиции легендарных комиссаров и политруков, с честью оправдают высокое имя видного политработника Вооруженных Сил СССР генерала армии А. А. Епишева, пламенного патриота нашей Родины, активного участника Великой Отечественной войны.

В музее училища сейчас развернуты стенды, на которых выставлены документы и личные вещи А. А. Епишева, его повседневная форма одежды со Звездой Героя Советского Союза, знак депутата Верховного Совета СССР, рабочая папка, книги, брошюры. На примере жизни А. А. Епишева курсанты учатся верности Отечеству, партийности, скромности.

Можно с полным основанием говорить, что становление и совершенствование нынешней структуры политорганов связано с именем А. А. Епишева. Генерал-лейтенант в отставке А. М. Горбатенко несколько лет возглавлял управление организационно-партийной работы и непосредственно участвовал во всем, что осуществлялось в области совершенствования системы политорганов. Вспоминая то время, он отмечает: «На разработке организационной перестройки политорганов и партийных организаций сказались знания, партийность и опыт начальника Главного политического управления».

Знания, партийность и опыт... По многочисленным невидимым каналам они, обогащаясь с годами новым и новым содержанием, передавались людям, помогая им расти идейно, профессионально, нравственно. На совещаниях, партийных собраниях парторганизаций ГлавПУ, в беседах с офицерами, генералами Алексей Алексеевич советовал глубже изучать жизнь, анализировать факты, явления реальной действительности, выявлять на этой основе наметившиеся тенденции в развитии военного дела, в партийно-политической работе. В его блокнотах, небольшого, карманного, формата записных книжках, которые он, по обыкновению, всегда носил, встречаются такие записи: «Собрать инспекторов-направленцев и внимательно познакомиться с их практической деятельностью. Выявить соединения и объединения, где не были работники ГлавПУ, и установить строжайший учет периодичности посещения политорганов по оказанию помощи. Разобраться с графиком выездов ответственных работников ГлавПУ вообще (много ездим!) ».

Короткие и лаконичные записи. За каждой их строкой беспокойство о путях совершенствования стиля работы высшего органа партийного руководства в армии и на флоте, о весомости, обоснованности каждой его рекомендации, требования. А все это во многом определяется глубиной аналитической деятельности аппарата, каждого инспектора, инструктора. Алексей Алексеевич поправлял тех работников, которые за главные показатели своей деятельности выдавали количество проверок, инспекций, число дней, проведенных в войсках. В беседе с работниками управления организационно-партийной работы в начале января 1971 г. он отмечал: «Если говорим о про деланной работе — начинаем поражать воображение цифрами и примерами: прошло 30 тысяч секретных документов, 40 тысяч несекретных документов, 20 тысяч писем. И рядом с этим уживаются серьезные просчеты в работе; если касаемся поездок в войска, то любим подчеркивать: столько-то поездок, столько человек, в такие-то округа. И не всегда отдаем себе отчет в том, а что же это дало, какие реальные, ощутимые результаты мы привезли».

Сколько быть в войсках? Как часто ездить в командировки? На эти, можно сказать, извечные для аппарата вопросы Алексей Алексеевич отвечал: сколько надо, ни больше ни меньше. Помнится, на собрании партийного актива он подчеркивал: нельзя забывать нашу работу — изучать информацию с мест, вдумываться в факты, цифры, видеть за ними процессы, которые получают развитие в войсках, формулировать, наконец, свежие мысли, идеи, выводы. Это очень трудная работа. Но именно она делает Главное политуправление по-настоящему мозговым центром партийно-политической работы в войсках и на флотах.

У А. А. Епишева было правило: заслушивать инспектора, инструктора после его выезда в войска, на флот, тем более если таким работникам поручалось важное дело. Его обычно интересовали не просто анализ, положение дел на месте, вскрытые недочеты, упущения, но и прежде всего выводы, уроки, которые делал офицер, генерал, оценки способностей конкретных командиров, политработников, их организаторских качеств, отношения к службе, работе, подчиненным. Во время таких заслушиваний начальник ГлавПУ нередко высказывал и свое неудовлетворение глубиной анализа увиденного, в целом работой офицера, генерала. Делал это он тактично, без ругани, без «разноса».

Как-то один из инспекторов, докладывая Алексею Алексеевичу о поездке в войска, пытался свою явно слабую работу в частях свести к случаю, невезению. Начальник ГлавПУ внимательно выслушал его, а потом рассказал такую историю: «Когда я был первым секретарем Одесского обкома партии, тогда энергетическим хозяйством в городе руководил один никуда не годный работник. В городе все время были перебои со светом. И надо же: совпадение. Когда шла городская партконференция и этому горе-руководителю предоставили слово, то в зале погас свет. До сих пор не пойму — случайность это, совпадение или кто-то нарочно выключил».

Больше говорить ничего не нужно было.

Как помогали такие заслушивания росту политработников, формированию у них высоких деловых и нравственных качеств! Многие из инспекторов и инструкторов, кто в то время служил в Главном политуправлении, стали видными руководителями. Один из них, генерал-полковник М. Д. Попков, член Военного совета — начальник политуправления Сухопутных войск, рассказывает:

«Тогда мы, молодые работники Главного политуправления, работая в войсках, порой делали упор на вскрытие тех или иных упущений, констатировали то, что сумели увидеть. А. А. Епишев мудро, просто направлял наше мышление на созидательную деятельность, на необходимость учить работников политорганов на поучительных примерах, на положительном опыте. Это была настоящая школа партийной закалки, воспитания зрелости, нестандартного подхода к партийной работе, выработки умения заглянуть в перспективу. Это была школа формирования стиля работы, необходимого на самостоятельных постах».

Деятельность Главного политуправления многогранна. И складывается она из усилий всех членов коллектива и каждого. В аппарате ценились инициативные предложения, самостоятельные действия работников, направленные на повышение уровня организаторской и идеологической работы. К предложениям, которые вносились офицерами, предъявлялись высокие требования: цель, всесторонняя обоснованность, что даст реализация предложения в плане совершенствования партийного, воинского и нравственного воспитания людей. Все должно быть выверено, взвешено — вот непременная предпосылка того, что инициатива работника получит поддержку.

В связи с очередным юбилеем Советской Армии и Военно-Морского Флота в комсомольском отделе родилась идея подготовить текст письма Центральному Комитету партии от комсомола и молодежи Вооруженных Сил с заверением в верности боевым и революционным традициям Партии, народа, армии. «К моему удивлению, Епишев не поддержал эту идею, — рассказывает генерал-лейтенант Е. Н. Махов, в то время помощник начальника ГлавПУ по работе среди комсомольцев. — Минут пять объяснял он мне, почему это нецелесообразно. Почему только от комсомола? А командиры, другие офицеры? Это серьезный документ, и нельзя здесь выделять только комсомол.

Я робко пытался что-то возразить, но аргументов явно не хватало. Убедительные слова не шли в данный момент на ум, ибо логика у Алексея Алексеевича была железная. Расстроенный таким оборотом, я попросил разрешение выйти. Он кивнул головой.

На следующий день, где-то около 10 часов утра, раздался звонок прямого телефона. Поднял трубку:

— Слушаю, Алексей Алексеевич!

Слышу тихий голос:

— Товарищ Махов. Я вчера с министром говорил. Оп сначала отказывался от этого, потом решили, что письмо будет. Давайте сделаем от личного состава авиационной дивизии. Свяжитесь с Морозом (генерал-полковник авиации Мороз Иван Михайлович был членом Военного совета — начальником политуправления ВВС) и подработайте.

Я уточняю:

— Алексей Алексеевич, письмо от молодежи дививии?

— Ну ведь в дивизии-то в основном молодые летчики...»

Жизнь требовала вдумчивого подхода к новому, что появлялось в партийно-политической работе, к процессам, получавшим развитие среди личного состава армии и флота. Более интенсивно стали разрабатываться социальные аспекты военного строительства, теоретические проблемы морально-политической и психологической подготовки личного состава. В Главном политуправлении проводились научно-практические конференции, посвященные актуальным вопросам партийно-политической работы. На конференции в 1975 г. рассматривались вопросы, связанные с повышением научного уровня партийно- политической работы, обоснованности рекомендаций и установок Главного политуправления. С докладом выступал генерал-полковник Г. В. Средин, с содокладом — заместитель начальника отдела преподавания общественных наук полковник В. В. Серебрянников. На конференции поднималось немало вопросов, которые заслуживали изучения. Деловой обмен мнениями вызвало и замечание содокладчика: у нас пока не разработана методика реализации на практике выводов и рекомендаций, которые содержатся в кандидатских и особенно в докторских диссертациях.

— А много ли таких рекомендаций дают наши обществоведы? — поинтересовался Алексей Алексеевич.

— Как правило, в любой диссертации можно найти мысли, представляющие практический интерес.

— Не могли бы вы мне показать хотя бы одну-две такие работы? — попросил Алексей Алексеевич. В его словах, в тоне, которым были произнесены эти слова, легко угадывалась доля сомнения в теоретических и практических достоинствах многих диссертаций. И действительно, немало времени потратили офицеры отдела преподавания общественных дисциплин на поиски солидных обоснований, выводов, содержащихся в диссертациях.

— Пришлось, — рассказывал генерал-лейтенант авиации В. В. Серебрянников, вспоминая ту конференцию, — доложить, что работы, которые бы содержали постановку крупных вопросов, заслуживающих внимания Министра обороны, начальника Главного политуправления, найти, к сожалению, не удалось. Чаще всего исследователи ограничиваются рекомендациями, не выходящими за рамки учебно-воспитательного процесса.

Спокойно, не прибегая к длинным поучениям и назиданиям, Алексей Алексеевич дал понять о настоятельной необходимости повысить требования к содержанию диссертаций, глубине исследования реальных процессов действительности, выработке на научной основе деловых рекомендаций, в том числе и по совершенствованию партийно-политической работы.

Жизнь не стояла на месте. Бурно развивалось военное дело. Усложнялись задачи овладения оружием и боевой техникой. В строй становились люди с более высокой общеобразовательной подготовкой, уровнем культурного развития. В армейскую и флотскую действительность проникали и негативные явления, получившие развитие среди молодежи. Все это надо было учитывать в руководстве партийно-политической работой, правильно оценивать и всемерно развивать новое, передовое, в зародыше видеть отрицательные тенденции, находить верные действия их нейтрализации. Очень многое здесь зависело от зрелости работников ГлавПУ, их способности правильно оценивать сложные ситуации, оперативно реагировать в организаторской и идеологической работе на реалии дня. В ходе одной из научно-практических конференций Алексей Алексеевич делает следующую пометку в своем блокноте: «Самое опасное — застой мысли, топтание на месте».

В нашей общественной мысли слабо исследовались тенденции, процессы, получавшие развитие, особенно в 70-е годы, как в обществе, так и в Вооруженных Силах. Во многих частях и на кораблях пустили довольно глубокие корни такие явления, как очковтирательство, круговая порука, неуставные отношения, что отрицательно сказывалось на боевой готовности, воспитании воинов. Острота жизненных противоречий, реальное положение с выполнением планов подготовки армии и флота, состояние их боевой готовности, дисциплины нередко не учитывались в работе военных кадров. И в Главном политуправлении, понятно, давали себя знать бюрократические методы работы, увлечение разного рода справками, бумагами; управления, отделы порой захлестывала заседательская суета. В своем выступлении перед работниками Главного политуправления в апреле 1965 г. А. А. Епишев отмечал: «У нас не изжиты поверхностность, канцелярщина, вера в силу бумаги, хвастовство и пустозвонство». И дальше: «Наша беда в том, что мы так медленно устраняем просчеты, так медленно перестраиваемся в работе».

Ныне, вспоминая те годы, некоторые товарищи, в том числе ветераны Главного политуправления, нередко пытаются связывать проявления в работе аппарата застойных явлений с одним именем — с именем начальника.

Конечно, на деятельности А. А. Епишева не могли не сказаться получившие развитие в партийном руководстве методы, приемы. И все же несправедливо было бы связывать негативные моменты в деятельности большого партийного коллектива только с одним его именем. Тем более что он нередко сталкивался с такой ситуацией, когда предпринять что-либо разумное было просто невозможно. «А. А. Епишев многое видел вокруг и не все одобрял, хранил у себя внутри, — отмечал генерал-лейтенант в отставке В. И. Балакирев. — Лишь изредка можно было заметить по взмаху его руки, что дело ненужное, но не им требуемое».

Недавно довелось слышать такое утверждение: мы отстали по использованию возможностей вычислительной техники в интересах партийно-политической работы. И тоже отдельные товарищи причины такого отставания склонны объяснять только позицией руководства. А как было на самом деле? Предложение об использовании ЭВМ получило тогда общую поддержку. Отделам, которым предстояло заниматься этим новым делом, было поручено обосновать вопрос экономически, технически и в плане кадровом. Работа затянулась, а постепенно, прежде всего из-за сложностей технического порядка, интерес к ней, как говорится, иссяк, и не только по вине начальника.

Работники аппарата получали немало поучительных уроков делового подхода к новым явлениям, процессам, которые развивались в жизни. Как-то в 1972 г. А. А. Епишеву позвонил член Военного совета — начальник политического управления Южной группы войск генерал-лейтенант Ф. К. Ищенко. Он докладывал о своем разговоре с заместителем начальника управления пропаганды и агитации генерал-майором С. К. Ильиным. Последний потребовал наказать редактора газеты «Ленинское знамя» за публикацию материала «Из зала суда», в котором рассказывалось о наказании военнослужащего, избившего сослуживца.

— Ваш редактор совершил грубую ошибку, поместив в газете подобный материал. Может сложиться мнение, что у нас в армии имеются неуставные взаимоотношения. Редактора полковника Ф. Ф. Коновалова следует строго наказать — такова, по словам Ф. К. Ищенко, была оценка выступления газеты на острую тему.

По телефону Ф. К. Ищенко рассказал, что началось все с изучения состояния дисциплины в так называемых мелких подразделениях. При всестороннем анализе дел выяснилось, что в ряде мест дают себя знать грубость, оскорбление личности в отношениях между военнослужащими. Чаще всего это встречалось там, где снисходительно относились к воинам, пользующимся определенными привилегиями, — спортсменам, участникам художественной самодеятельности, художникам. На борьбу с подобными явлениями были подняты командиры, политработники, партийные и комсомольские организации, офицеры штаба, политуправления, военные юристы. По указанию члена Военного совета появилась и статья в «Ленинском знамени». Она широко использовалась в воспитательной работе с личным составом, были проведены политинформации, прошли комсомольские собрания. Алексей Алексеевич внимательно выслушал. Сказал, что лично ознакомится со статьей и тогда позвонит.

В конце того же дня А. А. Епишев позвонил в Южную группу войск.

— Уже по тону разговора, — вспоминает Ф. К. Ищенко, — я понял, что нагоняя не будет. Генерал армии сказал, что внимательно прочитал статью и считает ее полезной. Надо всеми силами и средствами, которыми располагают политорганы, ополчиться против неуставных взаимоотношений, всячески поддерживать тех командиров и политработников, которые не скрывают негативные явления в дисциплине и принимают меры к наведению уставного порядка.

— Ты знаешь, что без крепкой воинской дисциплины успеха не будет, — подчеркивал Алексей Алексеевич. — Главное — добиваться понимания, что в этом деле необходима стройная система, повседневная и ежечасная уставная требовательность, тут одной газетной статьей проблему не решишь.

Через несколько месяцев, когда генерал-лейтенант Ф. К. Ищенко находился на совещании в Москве, разговор о неуставных отношениях был продолжен в кабинете начальника ГлавПУ. Алексей Алексеевич подчеркнул роль комсомольских организаций в укреплении дисциплины, отметил, что они, подчас забывая, что работают с молодежью, копируют работу парторганизаций. На комсомольские собрания не выносятся молодежные вопросы, такие, как «О дружбе и товариществе», «О любви и дружбе», «Об уважительном отношении к родителям и старшим» и т. п. Шла речь и о подборе комсомольского актива, когда нередко активисты подбираются по анкетным данным, а комсомольцы и молодежь имеют своих активистов, вожаков. И если умело их использовать, руководить такими вожаками, влиять на них, мы сможем многие вопросы боевой, политической подготовки и дисциилипны решать гораздо лучше, целеустремленнее.

Стоит напомнить: было это в 1972 г., когда гнилая традиция «дедовщины» только получала свое распространение. В Главном политуправлении в те годы предпринимается ряд шагов по предупреждению неуставных взаимоотношений. Были проведены социологические исследования этой проблемы в соединениях. В представленном Министру обороны докладе высказывались обоснованные рекомендации по предупреждению негативных явлений в воинских коллективах, обучению офицеров методам индивидуальной работы с подчиненными и т. д.

Вина не только Алексея Алексеевича, что данная оценка негативного явления, высказанные рекомендации не были полностью взяты на вооружение. Видимо, сильнее оказался стереотип, тот внутренний тормоз, который мешал многим товарищам видеть за отдельными случаями грубости в отношениях между военнослужащими развитие негативного явления, которое оказалось столь живучим.

В аппарате ГлавПУ, как и в армии в целом, шел постоянный процесс обновления, омоложения. Процесс закономерный. Уходило поколение политработников, прошедших огонь войны. Уходили товарищи, которые во многом задавали тон в партийной работе. Алексей Алексеевич внимательно следил за тем, чтобы в процессе обновления не было перекосов.

— Надо позаботиться о том, чтобы опыт старших товарищей, их знания, методы работы передавались молодым, — говорил он на заседании партийного актива ГлавПУ. — Коллектив должен представлять собой сплав опытных и молодых.

В деле сплочения аппарата многое значила боевитость партийной организации Главного политуправления. Секретарями парткома при А. А. Епишеве в разное время избирались товарищи А. М. Быля, А. И. Мосин, Н. Г. Павленко, В. Д. Ефремов. Инициатива каждого из них получала поддержку. А. А. Епишев по их просьбе охотно выступал с докладами на собраниях партийного актива Главного политуправления, иногда на заседаниях партийного комитета. Всякий раз в центре его внимания была забота о повышении компетентности работников аппарата, о том, чтобы каждый из них служил примером партийности, требовательности и человечности. В личных блокнотах Алексея Алексеевича сохранились записи тезисов его бесед с секретарями партийных организаций управлений, отделов Главного политического управления. В беседе, которая состоялась 8 января 1971 г., А. А. Епишев поставил вопрос о критике в партийном аппарате. В блокноте записаны такие тезисы: «О воспитании партийности в партийном аппарате. Ошибка думать, что у нас это неактуально. Сколько у нас примеров бюрократизма, нераспорядительности! Уровень партийности каждого работника следует поднять на уровень авторитета нашего партийного аппарата!»

В другой раз в беседе с секретарями партийных организаций А. А. Епишев говорил: «Когда мы начинаем критиковать, то критикуем политорганы Дальнего Востока или Крайнего Севера, Прибалтики или Закавказья. И очень робко касаемся собственных недостатков, серьезных упущений в стиле нашей работы и тем более не говорим о конкретных лицах. Очевидно, лозунг критики и самокритики надо воспринимать не только в теоретическом плане, а совершенно конкретно, реально спрашивать с любого коммуниста ГлавПУ за допущенные просчеты».

И еще одна запись. Она тоже сделана в предвидении очередного партийного собрания. «Недостаток: мы слабо еще вникаем в ту область жизни коммунистов, которая выходит за рамки службы. В докладах на отчетно-выборных партийных собраниях выработался этакий трафарет: служебная деятельность + марксистско-ленинская подготовка (и командирская) + немного о внутрипартийной работе. Но ведь партийная организация — это не просто коллектив. Это сотни человек, у каждого из них свои радости и печали, свои волнения и заботы, свой духовный мир и свой круг интересов.

Всегда ли мы знаем людей с этой стороны? Чем дышит, что думает офицер? Судя по многим данным, — нет, конечно».

Алексей Алексеевич состоял на учете в первичной партийной организации управления организационно-партийной работы. Он активно участвовал в ее работе. В управлении не помнят случая, чтобы начальник Главного политуправления, находясь на месте, не присутствовал на партийном собрании. В своих выступлениях он тактично направлял внимание коммунистов на повышение уровня, эффективности своей работы как в аппарате, так и в войсках. Ветеран управления капитан 1 ранга в отставке А. А. Шпаковский вспоминает: «С приходом А. А. Епишева у нас стало правилом больше говорить на партийных собраниях о своих делах, а не только о частях, соединениях, где мы работали».

В большом и малом Алексей Алексеевич показывал пример верности нормам нашей партийной жизни. Уже будучи тяжело больным, он приехал в ГлавПУ, чтобы наряду с другими делами уплатить партийные взносы. Он отказался от предложенной помощи и лично уплатил взносы секретарю партийной организации.

Что ж, во всем, что характеризовало коллектив Главного политуправления, в его сплоченности, высокой партийности, деловитости обнаруживалось влияние личности начальника, стиль его работы, поведение.

Сверяясь с жизнью

Боевая готовность частей и кораблей. Состояние уставного порядка. Уровень боевой выучки и политической сознательности воинов. Подбор и воспитание руководящих кадров. Сплочение воинских коллективов. Быт, отдых людей... Трудно найти такую сторону армейской и флотской действительности, такое дело командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций, которое не анализировалось бы в главном политоргане армии и флота, не осмысливалось бы с позиций требований ленинской партии к упрочению обороноспособности страны. Пристально выверяется, взвешивается здесь новое, что появляется в партийно-политической работе в связи с развитием внутренней и международной жизни Советского государства, военно-техническим прогрессом, переменами в личном составе.

Так, скажем, было во второй половине 60-х годов, когда на повестку дня встал вопрос о длительных и дальних, вплоть до кругосветных, походах советских атомных подводных лодок. В техническом отношении поступавшие на флот атомоходы позволяли выполнять сложную задачу. А люди? Хватит ли у них моральных и физических сил для того, чтобы, месяцами находясь под водой, грамотно эксплуатировать сложнейшую технику, четко нести службу, поддерживать в боевой готовности оружие? А как в таких условиях вести действенную партийную работу? Как организовать непрерывное и оперативное политическое информирование экипажей? Обо всем этом думали в штабах и политуправлениях. Думали и в Главном политуправлении. Здесь внимательно анализировали опыт партийно-политической работы на подводных лодках. К исследованию актуальных вопросов подключили группу военных ученых. Постепенно стало выясняться, что многие командиры, политработники атомных подводных лодок недооценивают психологическое состояние матросов, старшин. По этой причине нередко грубо нарушался установленный порядок на кораблях, в походе происходили поломки механизмов, отказывали отдельные устройства. Словом, проблема нуждалась в глубоком изучении, требовала принятия конкретных мер, которые помогли бы средствами партийно-политической работы надежно обеспечивать длительные плавания. А. А. Епишев поддержал предложение посылать представителей Главного политуправления в дальние походы, чтобы ускорить разработку соответствующих рекомендаций.

Когда было принято решение о проведении кругосветного плавания отряда атомных подводных лодок под командованием контр-адмирала А. И. Сорокина, в состав группы включается старший инспектор Главного политуправления капитан 1 ранга И. К. Громов. Перед отъездом на флот его пригласил к себе начальник ГлавПУ. Беседа длилась долго. Алексей Алексеевич высказал свои советы о том, как направлять деятельность партийных и комсомольских организаций подводных кораблей, на чем следует ему сосредоточить внимание в походе, какие обобщения хотелось бы получить, которые могли бы быть предложены в качестве рекомендаций по совершенствованию партийно-политической работы на атомных подводных лодках.

Игорь Константинович Громов вспоминает: «Советы начальника ГлавПУ помогли сосредоточиться на главном, изучить основные приемы политического и нравственного влияния на людей в длительном походе, методы поддержания у моряков боевого настроя, высокой работоспособности».

Наблюдения и обобщения капитана 1 ранга Громова, полученные им в кругосветном походе, стали предметом анализа в управлениях главного политоргана армии и флота. А при вручении ему ордена Ленина А. А. Епишев отметил: «Большая честь для работника ГлавПУ находиться там, где решаются актуальные задачи повышения боевой мощи Вооруженных Сил. Необходимо серьезным образом изучать все, что служит повышению партийного влияния на освоение новой боевой техники, поддержание ее в боевой готовности, сделать его достоянием личного состава других частей, кораблей».

Прошло еще время, и на заседание Бюро ГлавПУ выносится вопрос о партийно-политической работе на кораблях в дальних походах. Докладчик вице-адмирал В. М. Гришанов, выступающие товарищи говорили о работе командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций по мобилизации личного состава на успешное выполнение задач в море, анализировались причины имевших место недостатков, упущений. При подведении итогов заслушивания А. А. Епишев подчеркнул значение дальних походов кораблей, тепло отозвался о труде офицеров, старшин, матросов, одобрил утверждающиеся в практике формы партийно-политической работы в дальних походах. Было признано центром партийно-политической работы и соревнования моряков в походе считать боевую смену. В каждой смене рекомендовалось иметь партийную группу. В политуправлении ВМФ и политуправлениях флотов создавались отделы по руководству партийно-политической работой в дальних походах. Практика подтвердила обоснованность принятых мер.

Главное политическое управление в определенном смысле можно назвать высшим штабом по руководству партийно-политической работой в армии и на флоте. По многочисленным каналам сюда приходят сведения о выполнении решений партии и государства, приказов Министра обороны СССР, директив ГлавПУ, о многогранной деятельности политорганов, партийных и комсомольских организаций. В управлениях и отделах собираются и обрабатываются данные о патриотических начинаниях воинов, о социалистическом соревновании в частях, на кораблях, о смелых, мужественных поступках военнослужащих. В установленном порядке сюда докладывается о грубых нарушениях дисциплины, чрезвычайных происшествиях.

Словом, в ГлавПУ поступает такой объем информации, который позволяет анализировать организационно-партийную и идеологическую работу в округах, группах войск, на флотах, оценивать качество боевой и политической подготовки личного состава, его политико-моральное состояние. Но при всем этом, чтобы умело управлять процессами, происходящими в армейских и флотских коллективах, необходима непосредственная связь с людьми, позволяющая «высветить» все богатство отношений, складывающихся между военнослужащими в процессе службы, всю гамму их переживаний и настроений. Для того чтобы по-настоящему чувствовать пульс жизни, нужны личные наблюдения, нужна информация, полученная из первых рук.

Обо всем этом думал Алексей Алексеевич, направляя деятельность большого партийного коллектива. Собственно говоря, он поступал так, как это делал и в бытность секретарем обкома, и в годы войны. Лично знакомиться с положением дел на местах было неотъемлемой чертой стиля его деятельности. Изучать прежде всего те участки, где непосредственно решаются ответственные задачи Вооруженных Сил.

Приходилось ли вам встречаться с А. А. Епишевым в войсках? Какие впечатления запомнились вам от общения с ним? С такими вопросами решено было обратиться к ряду политработников, в разное время возглавлявших политорганы частей, соединений, политические управления. И хотя прошли годы, а то и десятилетия, большинство товарищей в своих ответах на эту своеобразную анкету вспомнили немало случаев, жизненных ситуаций, связанных с посещением начальником Главного политуправления полков, кораблей, дивизий и помогающих глубже раскрыть стиль его работы, облик как военачальника, коммуниста, человека.

...В один из майских дней 1962 г. на моем рабочем столе зазвонил телефон. Сняв трубку, услышал ровный мягкий голос:

— Здравствуйте, товарищ Васягин, говорит генерал армии Епишев. Как у вас дела, что нового в войсках?.. — Так вспоминает генерал армии С. П. Васягин свое первое, пока по телефону, знакомство с А. А. Епишевым. В то время Семен Петрович был членом Военного совета — начальником политического управления Группы советских войск в Германии. Находясь, как принято говорить, на переднем крае, он знал о назначении нового начальника ГлавПУ и вполне обоснованно надеялся, что Алексей Алексеевич в любой момент может поинтересоваться положением дел в ГСВГ. Знал уже Семен Петрович об умении А. А. Епишева быстро входить в круг новых для него обязанностей, знакомиться в людьми, с которыми ему предстояло работать, детально вникать в существо решаемых ими задач, оказывать необходимую помощь и поддержку.

«Коротко доложив генералу армии о состоянии партийно-политической работы в Группе советских войск в Германии, о том, на что в данный момент нацелены усилия Военного совета и политического управления, — рассказывает С. П. Васягин, — я под конец доклада посетовал на имеющиеся еще нерешенные вопросы в укреплении воинской дисциплины...

А. А. Епишев внимательно выслушал, попросил уточнить некоторые детали и, заключая разговор, добавил:

— За информацию большое спасибо. Прошу вас, Семен Петрович, подготовить обстоятельный доклад о состоянии партийно-политической работы в войсках Группы, сделав акцент на проблемах, требующих незамедлительного решения. Через недельку жду вас в Москве. Здесь поближе познакомимся и более подробно поговорим о делах. Всего вам доброго.

Последняя фраза прозвучала тепло и еще больше утвердила в мысли о том, что к руководству ГлавПУ пришел чуткий, внимательный человек, знающий толк в партийно-политической работе, разбирающийся в ее нюансах и сложностях, умеющий понимать и ценить людей». Такое впечатление оставил у С. П. Васягина первый разговор с Алексеем Алексеевичем. К докладу готовился он основательно. От работников ГлавПУ ему было известно, что Алексей Алексеевич любит краткое и четкое изложение мыслей, что он нетерпим к пустым, общим фразам и формулировкам. Доклад стремился сделать лаконичным и в то же время емким, насыщенным конкретным анализом партийно-политической работы в войсках Группы, предложениями по ее дальнейшей активизации, устранению имевшихся недостатков.

Прошло несколько дней, и вот С. П. Васягин в Москве. Встретивший его в приемной дежурный офицер доложил начальнику ГлавПУ и пригласил в кабинет. Из-за стола поднялся невысокого роста, коренастый генерал армии, поздоровавшись, крепко пожал руку. Затем, предложив сесть, поинтересовался, как добрался, справился о здоровье, о семье и только потом, сверкнув улыбкой, произнес:

— Теперь поговорим о делах.

Выслушав доклад о состоянии партийно-политической работы в войсках ГСВГ, генерал армии А. А. Епишев засыпал С. П. Васягина вопросами о том, как живут воины Группы, хорошо ли налажена боевая подготовка личного состава, что делается для укрепления воинской дисциплины, улучшения быта воинов...

— Интересуюсь всем этим я не случайно, — заметил Алексей Алексеевич. — Дело в том, что войска Группы находятся на передовом рубеже обороны нашей Родины, всего социалистического содружества, в непосредственной близости к основной группировке сил империализма на Европейском театре военных действий. Вот почему высокая бдительность и постоянная боевая готовность, отменная ратная выучка и крепкая воинская дисциплина должны ставиться во главу угла. На решение этих важнейших задач и следует в первую очередь направлять основные усилия Военного совета, политического управления, командиров и политорганов, партийных и комсомольских организаций частей и соединений Группы...

А. А. Епишев уделял большое внимание Группе советских войск в Германии. Он много раз посещал части и подразделения, временно расположенные на территории Германской Демократической Республики, стремился как можно глубже познакомиться с жизнью и бытом воинов, узнать их вопросы и нужды. Частым гостем Алексей Алексеевич был в гвардейской танковой Уральско-Львовской Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии. Она была создана на базе Уральского добровольческого танкового корпуса, сформированного в 1943 г. на средства трудящихся-уральцев. Будучи в то время первым секретарем Нижнетагильского горкома партии, А. А. Епишев хорошо помнил, с каким энтузиазмом изготовлялись для корпуса танки, оружие, боеприпасы.

Алексея Алексеевича обычно интересовало и качество боевой учебы танкистов, и состояние уставного порядка, и вопросы быта, отдыха солдат, сержантов, офицеров. По просьбе гвардейцев он рассказывал о суровом времени, когда на Урале формировался корпус, о его славном боевом пути. За годы войны уральцы-добровольцы уничтожили 620 танков врага и 86 танков захватили. Помимо этого ими было уничтожено и захвачено много другой техники и оружия. На их счету тысячи убитых и взятых в плен гитлеровцев. Родина достойно оценила ратный подвиг сынов Урала: 34 бойцам и командирам присвоено звание Героя Советского Союза, а М. Г. Фомичев удостоен этой чести дважды, 64 награждены орденом Ленина, 875 — Красного Знамени, тысячи бойцов — орденом Славы и медалями.

Свой рассказ о прошлом он обычно умело переводил на дела нынешние. В одно из первых посещений дивизии Алексей Алексеевич предложил командованию, партийным и комсомольским активистам соединения подумать о том, как решительно повысить качество боевой подготовки, добиться того, чтобы реальными делами гвардейцев обогащалась боевая слава их отцов и дедов. А через три года начальник Главного политуправления снова побывал у танкистов. Воины с гордостью докладывали ему о том, что за успехи в боевой и политической подготовке дивизия награждена Памятным знаменем ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР в честь 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции, что каждый второй воин является отличником, около 90 процентов личного состава — классные специалисты, значкисты ВСК, спортсмены-разрядники, многие воины за отличие в боевой и политической подготовке, успехи в освоении новой боевой техники награждены орденами и медалями СССР.

Прямо на полигоне, где только что завершились стрельбы, А. А. Епишев беседовал с гвардейцами.

— Достигнутые вами успехи в учебе и ратном труде, — отмечал генерал армии, — лучшее подтверждение преемственности боевых традиций, свидетельство того, что вы достойно продолжаете дело воинов старших поколений, надежно защищаете завоевания Великого Октября...

По доброй традиции без участия А. А. Епишева в Группе советских войск в Германии фактически не проходила ни одна партийная конференция. Как правило, на каждой он выступал, нацеливал командование, партийных активистов на качественную, эффективную работу. С трибуны партийной конференции коммунистов Группы войск в феврале 1966 г. он, по словам С. П. Васягина, подверг критике политуправление Группы за увлечение массовыми мероприятиями.

— Я ничуть не умаляю значения таких мероприятий, — говорил Алексей Алексеевич, — они, несомненно, нужны. Но жизнь сегодня требует делать больший акцент на индивидуальную работу с людьми. Взвод, рота, батарея и им равные подразделения должны стать центрами политико-воспитательной работы. Каждый человек должен быть на виду...

Где, как не на партийной или комсомольской конференции, можно сразу познакомиться с десятками людей, почувствовать общий настрой, которым живут коммунисты, комсомольцы, тысячи воинов. Здесь обычно обмениваются мнениями по актуальным вопросам боевой и политической подготовки, укрепления дисциплины, воспитания людей. Вполне понятно, такие выводы, оригинальные подходы к решению вопросов всегда вызывали интерес у А. А. Епишева. Вот всего несколько заметок, которые сохранились в его блокноте после партконференции в Группе советских войск в Германии 17—18 февраля 1966 г.

Тов. Кошевой: Есть еще немало фактов, свидетельствующих об отступлениях от установленных нормативов и сроков приведения части в состояние боевой готовности.

Тов. Заикин: Нам нужна более действенная помощь в организации изучения ленинского идейно-теоретического наследия...

Тов. Тимошенко: Нужны заместители по политической части командиров рот.

Тов. Левченко: Средства борьбы с низколетящими целями.

Тов. Кирин: Много бумаг, которые отрывают от живого дела и мешают работать самостоятельно.

Надо сказать, что в том году А. А. Епишев кроме Группы советских войск в Германии побывал еще на четырех партийных конференциях. Он участвовал в работе партконференций Северного флота (25 января), Дальневосточного военного округа (2 февраля), Тихоокеанского флота (4 февраля), Белорусского военного округа (25 февраля). И после каждой оставались заметки в блокноте. На партийной конференции коммунистов Дальневосточного военного округа Алексей Алексеевич более подробно записал выступления Шафороста (командира соединения), Гоглева (начальника политотдела дивизии). На конференции тихоокеанцев — Удовиченко (командира подводной лодки), Озимова (начальника политотдела дивизии).

Проходило время, и многие из острых вопросов, которые поднимались на партийных конференциях, получали свое решение. Они становились точкой отсчета при выработке оперативных мер по повышению партийного влияния на боевую подготовку личного состава, воспитание людей, улучшение их быта. Не оставались незамеченными и те, кто в своих выступлениях по-деловому обсуждал назревшие проблемы, высказывал предложения, свежие мысли, имел свое мнение, свою точку зрения. Листая блокноты Алексея Алексеевича, находишь имена командиров, политработников, которые затем выросли в крупных работников, военачальников. Это, скажем, и М. В. Озимов. Михаил Васильевич Озимов, выступавший на партийной конференции ТОФ, впоследствии стал начальником политотдела соединения надводных кораблей, начальником политотдела Военно-морской академии имени А. А. Гречко.

Участие А. А. Епишева в партийной конференции округа, группы войск, флота начиналось заранее. В управлениях и отделах готовились материалы, справки, содержащие анализ деятельности данной партийной организации за отчетный период, затем они дополнялись, обогащались на месте. Алексей Алексеевич вносил в тезисы свои выводы, развивал те положения, которые подсказывали последние события в жизни данного округа, флота.

Ходила молва о том, что в своих выступлениях Алексей Алексеевич редко когда называет фамилии отличившихся командиров, политработников. Молва имела под собой основание. Как обычно готовились материалы для выступления начальника Главного политуправления? Тезисы разрабатывались заранее, в округе, на флоте со слов руководителей в них «вписывались» фамилии передовиков. Алексея Алексеевича такая практика, видимо, не устраивала. Основательность, всесторонность, взвешенность в оценке достижений личного состава части, подразделения, успехов командира, политработника — вот его кредо.

На одной из партийных конференций в ГСВГ А. А. Епишев услышал о танковой роте, которой командовал капитан Н. П. Лейфур из гвардейского танкового Проскуровско-Берлинского ордена Ленина, Краснознаменного, ордена Кутузова полка имени Г. И. Котовского. Боевой путь прославленной части берет свое начало в революционном Петрограде, на площади Финляндского вокзала, где в апреле 1917 г. рабочие, революционные солдаты и матросы встречали В. И. Ленина. Крепкие мозолистые руки подняли Владимира Ильича на стоявший тут же броневик, и Ленин произнес свою ставшую исторической речь. Солдаты, которые привели на площадь броневик и грузовики, спустя полгода штурмовали последние твердыни самодержавия. Они стали ядром 1-го летучего броневого красногвардейского отряда и громили кайзеровские войска под Псковом, воевали под Каховкой и Перекопом.

Впоследствии на базе этого отряда был сформирован танковый полк, который отважно сражался с немецко-фашистскими захватчиками во время Великой Отечественной войны и за отличия в боях удостоился звания гвардейского. После партийной конференции Алексей Алексеевич встретился с гвардейцами, узнал, что в передовой роте из десяти экипажей восемь отличные, что на тактических учениях большинство воинов поражают цели с первого выстрела. Все экипажи отличались слаженностью, боевым мастерством, полной взаимозаменяемостью между специалистами.

— Почетно и ответственно служить в части, рождение которой связано с именем В. И. Ленина, — говорил А. А. Епишев, беседуя с танкистами-гвардейцами. А работникам политуправления он посоветовал обобщить опыт передовой роты, сделать его достоянием всех танкистов Группы. Вскоре появилась содержательная книга. В ней на убедительных примерах показывалось, как воины-гвардейцы достигли вершин ратного мастерства, успехов в боевой и политической подготовке. В честь отличной роты Военный совет ГСВГ устроил прием.

Пройдет время, и гвардейцы танкового Проскуровско-Берлинского ордена Ленина, Краснознаменного, ордена Кутузова полка имени Г. И. Котовского станут запевалами Всеармейского социалистического соревнования под девизом: «Год XXIV съезда КПСС — год отличной учебы и службы». Их почину последуют мотострелки и летчики, ракетчики и моряки, наращивая свою боевую выучку, повышая боевую готовность.

Не без участия А. А. Епишева стало популярным в Вооруженных Силах имя атомной подводной лодки «Ленинский комсомол». Первый раз Алексей Алексеевич познакомился со славным экипажем в июле 1962 г., когда он прибыл на Северный флот для участия в учениях. К тому времени экипаж успешно выполнил ответственное задание — дважды прошел подо льдами Северного полюса. Вместе с Министром обороны СССР Маршалом Советского Союза Р. Я. Малиновским А. А. Епишев вышел в море на крейсере «Адмирал Ушаков». В ходе учений один боевой эпизод сменялся другим. Вслед за боевыми стрельбами надводных кораблей удар с воздуха наносили ракетоносцы. Затем произвели пуск ракет из подводного положения атомные подводные лодки.

После учений Р. Я. Малиновский и А. А. Епишев встретились с личным составом кораблей. Побывали в каютах, кубриках, беседовали с матросами, старшинами, офицерами. Моряки-североморцы охотно рассказывали о своей службе, жизни, высказывали пожелания, просьбы. Речь шла и о повышении активности коммунистов, комсомольцев, усилении их влияния на воспитание людей. Состоялась встреча с экипажем атомной подводной лодки «Ленинский комсомол». Вместе с другими военачальниками Алексей Алексеевич поздравил командира корабля капитана 2 ранга Л. М. Жильцова, заместителя командира подводной лодки по политической части капитан-лейтенанта А. И. Штурманова, остальных членов экипажа с успешным завершением трудного и ответственного похода, с высокими государственными наградами.

После торжеств в зале остались политработники с атомных подводных лодок. Они делились мыслями о партийно-политической работе в походе. Капитан-лейтенант Штурманов рассказал о том, как обеспечивалась ее непрерывность. Всеми средствами утверждалась в сознании моряков ответственность за выполнение задания. По инициативе коммунистов подводники повышали классную квалификацию, боевые смены соревновались за лучшее обслуживание техники. В каждом отсеке в походе выходили боевые листки. Регулярно передавались выпуски радиогазеты. Итоги обмена мнениями подвел А. А. Епишев.

— Все мы гордимся тем, что сделали подводники. Да и как не гордиться. Перед нами советские моряки, которым довелось побывать на полюсе, — говорил Алексей Алексеевич. — И надо сделать так, чтобы это патриотическое чувство гордости передавалось всем морякам Северного флота, всем советским воинам. А для этого важно обобщить те приемы, подходы, которые помогали непрерывно и эффективно вести партийную и комсомольскую работу в ответственном походе, которые делали личный пример коммуниста, комсомольца, его слово мощным средством формирования сильного духа, воли первопроходцев.

И вот в газете «Красная звезда» появилось открытое письмо экипажа атомной подводной лодки «Ленинский комсомол» ко всей армейской и флотской молодежи. Североморцы призывали своих товарищей начать социалистическое соревнование за достойную встречу 20-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне. В письме говорилось: «Именем и честью ленинцев мы поклялись: «То, что отцы не допели, то мы допоем. То, что отцы не построили, мы построим...» Мы обязаны учиться на опыте старших умению любить Родину и, если понадобится, защищать ее в бою отважно и мужественно, с достоинством и честью, до полной победы над врагом...» Подводники дали слово: добиться, чтобы 90 процентов личного состава стали отличниками боевой и политической подготовки, классными специалистами. Письмо получило одобрение Министерства обороны СССР и Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. Оно обсуждалось в частях всех видов Вооруженных Сил.

Так родилось патриотическое движение молодежи, охватившее весь личный состав Вооруженных Сил. Его развитие постоянно находилось под контролем Главного политуправления. В канун 20-летия Великой Победы подводились итоги эстафеты боевой славы. Тысячи молодых патриотов ракетчиков, танкистов, летчиков, моряков стали отличниками, мастерами военного дела. Сто двадцать из них были приглашены в Москву. 6 мая 1965 г. в Центральном Доме Советской Армии имени М. В. Фрунзе с ними встретились руководители Министерства обороны и Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. С приветственным словом к победителям эстафеты обратился генерал армии А. А. Епишев.

— Позвольте горячо поздравить вас с успешным завершением эстафеты боевой славы, — отметил Алексей Алексеевич. — Она оказала положительное влияние на выполнение задач, стоящих перед Вооруженными Силами.

Прокатившаяся в буквальном смысле этого слова по округам, группам войск, флотам эстафета боевой славы фактически положила начало новой форме социалистического соревнования — Всеармейского. В 70-е годы оно быстро набирало силу. Росли его размах, активность, масштабность. Вслед за Всеармейским соревнованием, инициаторами которого выступали полки, корабли, рождается соревнование за передовое соединение в округе, группе войск, на флоте, наконец, за лучший военный округ. В Главном политуправлении внимательно анализировались патриотические начинания воинов. Взвешивались все «за» и «против», прежде чем такие начинания получали одобрение. Точка зрения А. А. Епишева на этот счет была однозначна: поддерживать почины, которые непосредственно сказываются на качестве боевой выучки личного состава, повышают уровень его духовной зрелости. Он советовал осмотрительно подходить к организации соревнования за передовое соединение.

— Не так просто бороться за лучшую в округе дивизию, — отмечал А. А. Епишев на заседании Бюро Глав ПУ при рассмотрении вопроса о дальнейшем улучшении руководства социалистическим соревнованием и повышении его эффективности. — Полк, батальон, рота — вот где по-настоящему чувствуется деловой настрой соревнующихся, видны результаты состязательности воинов в мастерстве, ловкости.

Примечательно: бывая в войсках, Алексей Алексеевич охотно посещал части, подразделения, стремясь ближе познакомиться с делами и заботами людей.

Генерал-полковник М. Д. Попков, вспоминая годы, когда он был начальником политотдела Таманской дивизии, рассказывает: «Я убедился в том, что генерал армии А. А. Епишев знал жизнь войск не понаслышке, не по докладам и рапортам, а лично, в конкретных ее проявлениях. Он знал многих офицеров, командиров и политработников полкового звена, партийных активистов, их деловые, организаторские качества. С теплотой говорил Алексей Алексеевич о командире мотострелковой роты гвардии капитане Ю. Гусеве, подразделение которого много лет подряд являлось отличным, было образцом организованности и дисциплины. Поддержку начальника ГлавПУ получило начинание личного состава батальона гвардии майора П. Митина. Воины дали слово в течение учебного года вывести все отстающие подразделения на уровень передовых. Держать курс на отличные подразделения стало боевым лозунгом всех гвардейцев-таманцев. В беседе с партийными и комсомольскими активистами полка Алексей Алексеевич тогда говорил: «Очень важно теперь, чтобы эта ценная инициатива была подкреплена конкретной организаторской работой командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций. Соревнование — дело молодежное».

Генерал-лейтенант Е. Н. Махов, вспоминая время, когда он был помощником начальника ГлавПУ по комсомольской работе, рассказывает: «Как-то А. А. Епишев пригласил меня к себе и попросил доложить, как идут дела с завершением подготовки проекта новой Инструкции организациям ВЛКСМ в Советской Армии и Военно-Морском Флоте, что делается в армейском комсомоле по подготовке к новому учебному году. Все выслушал он и дал совет: «Надо повышать роль комсомольских организаций в развертывании социалистического соревнования. Кстати, что делается в комсомольских организациях вокруг письма комсомольского активиста прапорщика Прокофьева Генеральному секретарю ЦК КПСС? (Было такое личное письмо-обращение и ответ.) Письмо, я знаю, обсудили. А какая отдача? На эту сторону обратите внимание. Пришло молодое пополнение в армию, возможно, некоторые молодые люди не знают об этом».

При всей важности мероприятий, в которых участвовал А. А. Епишев, находясь в войсках, в центре его внимания обычно были люди. Он умел видеть людей творческих, инициативных. В январе 1984 г. Алексей Алексеевич присутствовал на полетах в одном из авиационных полков. Познакомился здесь со многими мастерами своего дела. За отличные показатели в боевой учебе, высокое тактическое мастерство он наградил ценными подарками военного летчика-снайпера полковника Е. Белякова, военных летчиков первого класса капитанов С. Бунина, М. Пидлужняка, В. Емону.

В армии и на флоте тысячи передовых командиров, политработников. Дело не в знании конкретных лиц. Главное для политического руководителя такого ранга — формирование в Вооруженных Силах атмосферы требовательного и заботливого отношения к людям, строгого соблюдения ленинских принципов кадровой политики. Алексей Алексеевич сам не рубил сплеча, когда речь заходила о судьбе офицера, генерала, и советовал поступать так другим.

Генерал-лейтенант в отставке Ф. К. Ищенко вспоминает такой случай. К ним, в Южную группу войск, после окончания военной академии был назначен командиром полка подполковник П. Длительное время он, к сожалению, не мог себя найти в новой должности. Дела в части шли плохо. Командование дивизии даже вышло с предложением освободить офицера от занимаемой должности. После некоторых колебаний Военный совет группы поддержал командование дивизии. «У нас на душе, — вспоминает Федор Каллистратович, — была какая-то тяжесть. Как раз в это время позвонил А. А. Епишев. Он поинтересовался обстановкой в войсках, какие проблемы решает политуправление. В конце разговора я сказал, что провели заседание Военного совета, приняли решение о снятии командира полка, но я и командующий генерал Ф. Ф. Кривда чувствуем, что, видимо, поторопились.

Начальник ГлавПУ подробно расспросил о подполковнике П. Затем сказал: «Раз сомневаешься в правильности решения — поправляй. Никогда не спеши, когда решается судьба человека, тем более если видишь, что он не бездельник. Помоги ему стать хорошим командиром. Учти, что это одна из наших партийных обязанностей». Алексей Алексеевич дал ряд советов, как помочь офицеру стать настоящим командиром полка. Он рекомендовал изучить стиль его работы за каждый день, членам парткома не только говорить о недостатках, но и подмечать хорошее в делах подполковника.

Военный совет изменил свое решение, взял под свой контроль работу и учебу командира полка, тем более что он сам трудился много, не считаясь со временем. Командование дивизии помогло подполковнику планировать время, задействовать своих заместителей, командиров подразделений, больше доверять им. А. А. Епишев обратил внимание и на вред мелочной опеки со стороны командования соединения, которой, как ему показалось из доклада, здесь злоупотребляли. Действительно, полк располагался в одном гарнизоне со штабом дивизии, и каждый день кто-то из офицеров штаба был в полку, и по каждому вопросу командир полка отчитывался ежедневно перед командованием дивизии, что выбивало его из колеи. Начальник ГлавПУ советовал мне: «Вы запретите офицерам управления дивизии совершать ежедневные прогулки в полк и мешать планово работать командиру полка. Ну а если представитель управления дивизии прибыл в полк, то пусть не фиксирует недостатки, а помогает командиру их устранять. Управление дивизии не контролер, а рабочий аппарат, который за дела в полку отвечает не меньше командира». Подполковник П. вырос в хорошего командира полка. Он и дальше продвигался по службе, стал генералом».

Сегодня, в период перестройки, мы много говорим о необходимости повсеместного утверждения принципов социальной справедливости в армейской и флотской жизни. Чего греха таить, и в Вооруженных Силах дало себя знать такое негативное явление, как протекционизм. На имя командиров, в политорганы, редакции газет и журналов поступали, да и поступают и поныне, письма, жалобы как о случаях продвижения по службе офицеров нерадивых, с низкими деловыми и нравственными качествами, так и о слабом росте по службе тех, кто утверждает себя в жизни трудом, знаниями, поведением. Излишнюю спешку порой допускали и кадровые органы. Как-то на Бюро ГлавПУ генерал-лейтенант М. А. Шаповалов докладывал об одном из политработников, рекомендуемых на выдвижение. Было отмечено, что политработник около года был заместителем командира полка по политической части, год заместителем начальника политотдела и теперь выдвигается на должность начальника политотдела.

— А не форсируем ли мы здесь рост офицера, не сложится ли у него мнение, что у нас нет других кандидатур на выдвижение? — спросил А. А. Епишев. — Давайте подумаем, управление кадров не должно проявлять торопливость.

В другой раз на Бюро ГлавПУ рассматривали вопрос о состоянии учебно-воспитательной работы во Львовском высшем военно-политическом училище. Выступающие говорили о том, что многие выпускники училища подготовлены слабо, некоторые из них просто не справляются со своими обязанностями. Начальник училища оправдывался:

— Трудно бывает отбирать достойных абитуриентов. В дни приемных экзаменов мы находимся как бы в осаде — звонят из округа, из Москвы, из других городов, звонят лица, с которыми мы не можем не считаться.

А. А. Епишев бросил реплику: «А вы адресуйте их к нам. Вы хоть раз доложили в ГлавПУ по конкретному случаю нажима на командование училища? Что-то я не припомню такого случая. Вот и расплачивайтесь за свою уступчивость».

Надо сказать, непосредственно к А. А. Епишеву мато кто обращался с просьбой оказать содействие в службе знакомого, родственника. Многие знали, что с просьбой, лишенной законных оснований, к нему обращаться бесполезно. Как-то один из партийных руководителей Одессы, видимо, по старой памяти надеясь на добрые отношения Алексея Алексеевича, попросил его помочь перевести призванного на действительную службу сына из Среднеазиатского округа в Одесский, ближе к дому. А. А. Епишев ответил, что помочь не может.

В то же время его отличало живое участие в судьбе человека. Сошлемся на случай, о котором рассказал генерал-лейтенант О. В. Зинченко: «В декабре 1965 г. мне позвонил один из моих товарищей и сказал, что капитан Виктор Корольков, бывший комсомольский работник, вышел из заключения. Год назад он был осужден за наезд на человека на личной машине. Все мы знали Виктора как хорошего офицера, честного и порядочного человека. И вот трагическая случайность так сломала ему жизнь. Как помочь человеку?

Нашел я его личное дело, сам встретился с Корольковым и практически без всякой надежды на успех направился к Алексею Алексеевичу. Даже ни с кем не посоветовался, ни в управлении кадров, ни со старшими товарищами. И, наверное, правильно сделал, ибо многоопытные работники наверняка отговорили бы меня от такого шага. Пришел, подробно рассказал начальнику ГлавПУ об этом молодом человеке и, разволновавшись, закончил фразой: «Алексей Алексеевич, я прошу вернуть капитана Королькова на политработу».

Алексей Алексеевич усмехнулся и с некоторой иронией в голосе ответил: «Давай-ка сначала подумаем, если это человек достойный, как вернуть его в армию?» Он не отмахнулся от просьбы, поручил кадровым органам изучить все обстоятельства и возможность возвращения в армию этого офицера. Через некоторое время сам поинтересовался ходом дела. Виктор Корольков был вскоре восстановлен в кадрах Вооруженных Сил и достойно продолжал службу. Спустя пять лет во время одной из бесед со мной Алексей Алексеевич вдруг вспомнил: «А как служит тот офицер, которого ты просил восстановить на службе в армии?» Когда я доложил, что майор Корольков служит отлично, что он восстановлен в партии, неоднократно поощрялся командованием, Алексей Алексеевич, как бы размышляя вслух, добавил: «Хорошо, что мы не ошиблись».

«Партийная работа — работа с людьми», — не раз повторял А. А. Епишев, утверждал эту норму деятельности коммуниста в жизни.

Генерал-полковник авиации Л. Л. Батехин, бывший в свое время начальником политотдела рассказывает: «Обычно Алексей Алексеевич Епишев, приезжая в Группу советских войск в Германии, стремился посетить части, отличившиеся в социалистическом соревновании. В январе 1974 г. он побывал у авиаторов полка, личный состав которого первым в ВВС ГСВГ поддержал патриотический почин гвардейцев-зенитчиков ракетного Смоленского полка ПВО. Алексей Алексеевич осмотрел учебную базу, познакомился с организацией учебно-воспитательного процесса, социалистического соревнования. Командир авиационного полка подполковник Е. Шапошников и его заместитель по политической части майор В. Деревянко доложили о ходе боевой учебы личного состава полка, правофланговых соревнования, о том, что мешает всем авиаторам успешно решать задачи боевой подготовки.

Внимательно выслушав доклады, Алексей Алексеевич указал на имеющиеся еще в полку недостатки, заметив, что у инициаторов социалистического соревнования их не должно быть. При этом он подчеркнул необходимость усиления партийного влияния на все стороны жизни и деятельности авиаторов.

Если Алексей Алексеевич приезжал в часть, то знакомился со всеми сторонами жизни и боевой учебы воинов. Не потому, что он не доверял докладам командиров и политработников, а больше всего из-за того, что, как он сам выразился, «авиация совершенствуется с каждым годом, растут и люди, которые имеют с ней дело. А личных впечатлений о духовной зрелости, боевой выучке людей ничто не заменит».

В феврале 1978 г. А. А. Епишев посетил авиационный истребительный полк, личный состав которого переучивался на новую технику. Обстоятельный разговор состоялся с офицерами В. Чановым, А. Кокиро, И. Ивановым и другими. Алексей Алексеевич ознакомился с боевыми самолетами, осмотрел производственные здания, рабочие места специалистов ТЭЧ полка. Особенно Епишева заинтересовал современный истребитель-бомбардировщик. У одного из самолетов завязался разговор.

— Кто хозяин этой машины? — спросил Епишев.

— Это самолет нашего командующего, — ответили ему.

Командующий авиацией ГСВГ генерал-полковник авиации А. И. Бабаев обратился к генералу армии:

— Разрешите, Алексей Алексеевич, прямо сейчас взлечу!

Епишеву понравилась решительность командующего. И он, улыбаясь, в тон ему ответил:

— Знаю я тебя, знаю!

Но разговор на этом не закончился.

— Так кто же все-таки хозяин самолета? — повторил свой вопрос Епишев.

Вперед выступил инженер эскадрильи. Но и за ним не «признали» этого права. И тут кто-то подбадривающе подтолкнул вперед застенчивого паренька в рабочем комбинезоне авиационного механика. Епишев одобрительно заулыбался:

— Вот это настоящий хозяин самолета!

Алексей Алексеевич в тот день побывал и в медицинском пункте части, осмотрел палаты, поинтересовался состоянием здоровья у находившихся на излечении воинов, профилактической работой медперсонала. Хорошо отозвался он о казарменных помещениях, выразил удовлетворение солдатским кафе «Березка», столовой, клубом части.

На совещании офицерского состава полка А. А. Епишев попросил рассказать о лучших воздушных бойцах, о том, как они знают тактические приемы воздушного боя, тактико-технические данные самолетов вероятного противника. Выразив удовлетворение выучкой летчиков полка, их профессиональными знаниями, Епишев подчеркнул, что боевая готовность — понятие вполне конкретное. Это и высокий моральный дух воздушных бойцов, их способность вести активные действия в любой боевой обстановке, какой бы сложной и опасной она ни была.

«Как это достигалось на фронте, когда надо было готовить войска к борьбе с сильным, технически оснащенным противником? — спрашивал Алексей Алексеевич и сам же отвечал: — Когда гитлеровцы на Курской дуге ввели в бой «тигры» и «пантеры», то поначалу наши воины, в том числе и в 40-й армии, думали, что новые танки врага действительно неуязвимы, как об этом трубила геббельсовская пропаганда. Вскоре же выяснилось, что бить можно и «тигров», только с близкой дистанции. Передовой опыт истребителей «тигров» и «пантер» тут же был распространен в войсках. После соответствующей психологической подготовки бойцы смело вступали в бой с новыми танками гитлеровцев, уничтожали их».

Завязался разговор о морально-политической и психологической подготовке воинов вообще, авиаторов в частности. Проблема эта в те годы активно осмысливалась военными учеными и практиками. Поступление на вооружение новых видов боевой техники, изменение характера вооруженной борьбы настоятельно требовали повышения психологической закалки бойцов, формирования у людей твердой воли, мужества, готовности преодолеть все трудности современного боя и выйти из него победителем. В полку же, заметил А. А. Епишев, серьезной психологической подготовке летчиков пока уделяется мало внимания.

— Что бросается в глаза при знакомстве с вашим классом морально-политической и психологической подготовки? — И продолжал: — Чисто оформительская сторона дела. Плакаты, графики, диаграммы. Главная же суть сложной проблемы, как видно, упускается. Методика психологической подготовки разработана слабо, да, видимо, и ее рекомендации не в полной мере применяются на практике.

Тут же была проведена проверка психологического состояния летчиков перед полетом. Многие из них не набрали достаточного «психологического минимума».

— А как же они будут выполнять боевые задачи? — спросил Алексей Алексеевич.

«Вопрос нас поставил в тупик, — вспоминает генерал-полковник авиации Л. Л. Батехин. — Проблема сводилась к тому, что в ВВС необходимо решать назревшие вопросы психологической подготовки комплексно, совместно с учеными, психологами, военными медиками».

Личные наблюдения позволяли А. А. Епишеву ставить перед командирами, политработниками, военными учеными, отделами ГлавПУ в качестве важнейшей задачи разработку всего комплекса вопросов морально-политической и психологической подготовки личного состава. В округах, группах войск, на флотах в те годы стали появляться классы, центры, целые полигоны психологической подготовки воинов с учетом их боевых специальностей. В военно-учебных заведениях вводится курс педагогики и военной психологии, создаются соответствующие кафедры и циклы. Военные журналы и газеты публикуют материалы, посвященные данной проблеме. Надо сказать, многие аспекты морально-политической и психологической подготовки воинов к ведению современного боя впервые получили освещение в статьях А. А. Епишева, которые печатались в «Красной звезде», «Коммунисте Вооруженных Сил», «Военно-историческом журнале» и других органах военной печати в 70-е годы. В докладе на V Всеармейском совещании секретарей партийных организаций А. А. Епишев отметил: «На научной, партийной основе у нас сложилась система морально-политической и психологической подготовки войск, осуществляемой в решающей степени средствами и методами партийно-политической работы. В ней полнее стали учитываться новые тенденции, закономерности, качественные изменения в личном составе. Повысилась эффективность идеологического воздействия на общественное и индивидуальное сознание людей».

В ответах на вопросы своеобразной анкеты о встречах с А. А. Епишевым многие товарищи с его именем связывают развитие таких черт партийно-политической работы, как конкретность и целеустремленность, нацеленность на достижение конечных результатов. На основе анализа практики обучения и воспитания личного состава, боевой и политической подготовки, учений и маневров в 70-е годы идет активное осмысление широкого круга вопросов работы политорганов в условиях современного боя, операции.

В связи с усложнением военного дела, ростом технической оснащенности армии и флота повышалась значимость военной подготовки политработников. И речь шла не только о политработниках частей, подразделений. В мае 1984 г. на заседание Бюро ГлавПУ выносится вопрос «Работа политического управления Прикарпатского военного округа по повышению боевой готовности авиации». В ходе обсуждения вопроса отчетливо вырисовывалась проблема компетентности политоргана в военно-технических вопросах. Выяснилось, что работники политуправления округа без желания идут в авиационные части. А почему так получается?

— Скованность, незнание авиации, боязнь показать себя некомпетентным — вот что мешает офицерам политуправления идти в авиационные части, работать там, — отмечал А. А. Епишев. — Надо поставить как следует командирскую подготовку работников политорганов, чтобы они не выглядели дилетантами в конкретных вопросах развития военного дела.

От командиров и политорганов требовались творческий подход к организации учений, проведение их с максимальным приближением действий обучаемых к реальной боевой обстановке. Особое внимание обращалось на подготовку войск к ведению боевых действий с полным использованием их маневренных возможностей, на повышение качества огневой выучки, освоение способов ведения боя с применением всех видов оружия.

В марте 1970 г. в сложной лесисто-болотистой местности состоялись войсковые учения «Двина». В апреле — мае того же года были проведены маневры «Океан». В июне 1971 г. проводились войсковые учения «Юг». Более высоким этапом подготовки войск стали войсковые учения «Кавказ» (февраль 1976 г.), «Север» (июнь 1976 г.), «Карпаты» (июль 1977 г.), «Днепр», «Юг-82». А. А. Епишев, как правило, присутствовал почти на всех крупных учениях, участвуя в руководстве некоторыми. Он направляет внимание командиров, политорганов на широкое использование в условиях, приближенных к боевым, оружия особого рода, имя которому — партийно-политическая работа.

Генерал-полковник М. И. Дружинин вспоминает:

«Мне много раз приходилось встречаться с А. А. Епишевым в ходе подготовки и проведения крупных оперативно-тактических и стратегических учений на территории Киевского, Приволжского, Дальневосточного и Забайкальского военных округов. И каждый раз начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота лично сам и через работников Главного политуправления со всей присущей ему скрупулезностью изучал не только отработанные планирующие, директивные и другие документы политорганов, но и знание каждым работником политоргана функциональных обязанностей, их расстановку по пунктам управления, соединениям и частям, действенность проводимой ими в войсках и органах управления работы.

На одном из этапов маневров «Днепр» А. А. Епишев побывал в частях, получивших на вооружение новую боевую технику — БМП. Его интересовали вопросы расстановки сил партполитаппарата и партийного актива в условиях повышения мобильности войск, обеспечения авангардной роли коммунистов. Начальник ГлавПУ рекомендовал творчески использовать в формировании высокого боевого духа войск боевые традиции прославленных соединений, участвующих в маневрах. Речь шла, в частности, о гвардейской мотострелковой Иркутско-Пинской орденов Ленина и Октябрьской Революции, трижды Краснознаменной, ордена Суворова дивизии имени Верховного Совета РСФСР. В ходе знакомства с частями Алексей Алексеевич подметил и такую деталь: партийно-политическая работа на учениях велась какими-то скачками, не чувствовалось постоянного наращивания усилий по мере усложнения обстановки и решаемых задач. Некоторые командиры, политработники порой забывали об этой непреложной истине. Пришлось на месте дать рекомендации, чтобы подобные упущения не повторялись.

— Маневры должны стать новой ступенью и в совершенствовании партийно-политической работы, — сказал А. А. Епишев перед отъездом. — Творческое использование различных форм и методов политического влияния на личный состав обогащает практику работы с людьми, позволит в будущем взять на вооружение новое, передовое, что характеризует деятельность командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций на учениях.

При подведении итогов учений всесторонне анализировались вопросы, связанные с деятельностью политорганов, партийных и комсомольских организаций в бою, операции. Становятся правилом частные разборы партийно-политической работы на учениях, проводились и специальные занятия с начальниками политорганов. Со временем созрела идея проведения научно-практических конференций с членами военных советов — начальниками политуправления видов Вооруженных Сил, округов, групп войск, флотов. В 70-е годы состоялись две такие конференции. Первая посвящалась политической работе при возможном переводе армии и флота с мирного на военное положение, вторая — проблемам политической работы в операциях. С основным докладом на них, как и на многих частных разборах, выступал А. А. Епишев. Лейтмотивом его выступлений обычно звучали слова: «Бой — это самое трудное испытание в жизни человека, испытание его политических, морально-психологических, волевых и физических качеств, его профессиональной подготовленности...»

...События на учениях «Запад-81» развивались стремительно. Передний край «противника», еще несколько мгновений назад хорошо просматривавшийся с пункта управления, скрылся в дыму. На склонах высот, где располагались опорные пункты «противника», рвались тысячи снарядов, бомб, ракет. Даже здесь, в подземелье, слышался грохот неимоверной силы: с воздуха по позициям «восточных» наносила Удары авиация. Алексей Алексеевич, оторвавшись на мгновение от окуляра перископа, произнес:

— Да, очень похоже на фронтовые годы, когда не раз приходилось давить огнем врага, «прогрызая» его оборону. Но какая разница?!

В том, как все вокруг гремело, как дрожала земля, как, прижавшись к огневому валу, словно прикрываясь им, двигались танки, боевые машины пехоты, угадывалась неизмеримо возросшая боевая мощь войск.

Вот оно, политико-моральное состояние в действии! Все, что дали напряженные дни и ночи тренировок, стрельб, занятий, многочисленных мероприятий организаторской и идеологической деятельности, здесь, на учениях, воспринимается в прямой форме боевой активности, находчивости, мужества воинов.

Вдруг руководители учений приникли к стереотрубам: было видно, как почти под огнем остановилась боевая машина пехоты. Из нее выскочили двое, что-то сделали, и машина двинулась вперед. Потом станет известно о мужестве гвардии старшего лейтенанта А. Малинина и гвардии рядового В. Станкевича. Перед рубежом атаки их БМП наскочила на пень, скрытый травой. Слетела левая гусеница. Натянуть ее для специалистов дело обыденное. Только это в спокойной обстановке. А здесь... Над головой, разрезая воздух, проносились снаряды. От близких взрывов содрогалась земля, свистели осколки. Мужественные воины выскочили из машины и хладнокровно устранили неисправность...

А. А. Епишев тут же подзывает присутствующих на пункте управления генерал-лейтенанта В. Д. Лукиных, других работников ГлавПУ, ставит перед ними задачу: тщательным образом анализировать действия личного состава в условиях, приближенных к боевым, делать выводы, вносить предложения по дальнейшему совершенствованию партийно-политической работы на учениях. Комсомольскому отделу поручалось вести своего рода дневник мужества, смелости и находчивости молодых воинов, добиться того, чтобы информация о самоотверженных поступках комсомольцев быстро доходила до всех организаций ВЛКСМ. Группе военных ученых во главе с доктором психологических наук А. В. Феденко ставилась задача: на основе анализа действий личного состава в экстремальных условиях учений разрабатывать рекомендации, которые помогали бы командирам, политработникам лучше закалять волю воинов, готовить их психологически к успешным действиям в трудной обстановке современного боя. «Вводную» получил руководитель пресс-центра: о проявленных здесь фактах мужества, героизма должны знать участники учений, все воины армии и флота.

И когда на завершающем этапе учения на глазах многих мужественный поступок совершили десантники-парашютисты гвардии младший сержант А. Упоров и рядовой Л. Маноха, об этом на второй день стало известно в Вооруженных Силах, в стране. После приземления десантники предстали перед руководителями учений. Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов побеседовал с ними, вручил ценные подарки. А. А. Епишев пригласил сюда, на вышку, руководителя пресс-центра, представителя редакции газеты «Красная звезда» полковника Г. П. Кашубу и предложил оперативно отразить в печати, по радио и телевидению подвиг десантников. Утром следующего дня в доставленной в район учений «Красной звезде» читатели увидели подробную информацию о мужестве и мастерстве десантников, об отличившихся воинах рассказывали комментаторы Всесоюзного радио и Центрального телевидения.

Грозное это зрелище — танки, боевые машины пехоты, прижимаясь к огневому валу огромной мощности, стальной лавиной обрушиваются на оборону «противника». Кто одержит верх, кто победит? Понятно, те, кто более подготовлен, закален. Но в принципе в учебном бою выигрывают и те и другие — все станут обученнее, увереннее, мужественнее. И еще — получает проверку умение командиров, политработников руководить подчиненными в сложных условиях, направлять их силы, знания, волю на выполнение поставленной задачи. На V Всеармейском совещании секретарей партийных организаций А. А. Епишев говорил: «Все положительное, что накоплено в партийно-политической работе за последние годы, наиболее ярко проявилось в период проведения таких крупных учений, как «Днепр», «Двина», «Океан» и других, которые явились хорошей школой как для командиров и штабов, так и для политорганов и партийных организаций».

Жизнь богаче донесений, сводок, справок. В ней порой бывает так, что один факт, кажущийся обыденным случаем, наводит на серьезные размышления.

Как-то, находясь во дворике штаба одного из соединений ЮГВ, Алексей Алексеевич беседовал с членом Военного совета группы генерал-лейтенантом Ф. К. Ищенко и начальником политотдела полковником Донцом. Мимо проходил младший сержант и не отдал честь старшим начальникам. А. А. Епишев подозвал воина:

— Товарищ младший сержант, вы что, обиделись на меня?

Тот растерялся и ответил:

— Нет, товарищ генерал армии.

— Ну а я думал, что обиделись, идете и не отдаете воинской чести.

Младший сержант попросил прощения и был отпущен. После, как докладывал начальник политотдела, случай стал достоянием всего личного состава. Младший сержант говорил своим сослуживцам, что лучше бы генерал армии его наказал, отругал, чем вот в таком спокойном тоне пристыдил.

— Бросилась в глаза какая-то запуганность сержанта, боязнь начальства, что ли, — делился после своими впечатлениями А. А. Епишев. — Видимо, здесь упор делается на наказание людей, злоупотребление взысканиями по любому поводу, даже тогда, когда можно обойтись простым внушением, разъяснением.

Надо сказать, А. А. Епишева отличало это умение — почувствовать истинное положение дел, за внешними атрибутами дисциплины увидеть ее внутреннее содержание. Он часто подчеркивал: в связи с быстрым развитием военного дела, поступлением на вооружение частей, кораблей все более сложных средств вооруженной борьбы, с интенсификацией ратного труда все более повышалась цена сознательной воинской дисциплины, твердого уставного порядка, основанного на понимании каждым военнослужащим его необходимости.

В армию и на флот приходило все больше юношей с хорошей общеобразовательной подготовкой, в большинстве своем выросших в обеспеченных семьях. В выступлении перед слушателями Высших академических курсов при Академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР имени К. Е. Ворошилова в мае 1980 г. А. А. Епишев отмечал: «Важно ныне помнить, что воин приходит в часть с тем багажом знаний, навыков, привычек, которые развивала в нем вся доармейская жизнь. В один строй становятся собранные и разболтанные молодые люди, упрямые и доверчивые, шутники от природы и не понимающие юмора, прошедшие школу улицы и избалованные родителями. А командиру, политработнику предстоит ковать бойцовский характер у каждого из них. Нелегкая это задача! Она по плечу офицеру требовательному и заботливому, умеющему ценить в солдате человека, требовать с него и уважать его достоинство».

Сама жизнь диктовала необходимость совершенствовать стиль деятельности командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций по сплочению воинских коллективов, укреплению дисциплины. Встала задача дальнейшей разработки ее правовых начал. Главное политическое управление принимало непосредственное участие в подготовке новых общевоинских уставов. На совещаниях, посвященных рассмотрению проектов этих документов, сталкивались тогда различные точки зрения по параграфам, определяющим дисциплинарные права командира (начальника). Некоторые военные руководители считали, что эти права недостаточны для поддержания твердого порядка, что их надо расширять, в частности, дополнить в сторону ужесточения мер наказания. Алексей Алексеевич был противником такой постановки вопроса.

— Суть нашей дисциплины, — говорил он на очередном заседании Бюро ГлавПУ, — в сознательности воина. Требуется прежде всего формировать у людей высокие идейные убеждения, нравственную зрелость, умение и готовность выполнять требования уставов, приказы командира по велению долга, совести.

А. А. Епишев выступает с докладами, статьями, посвященными актуальным проблемам укрепления уставного порядка в армии и на флоте. Особое внимание приковывается к социально-политическим и нравственно-психологическим аспектам советской воинской дисциплины.

Надо иметь в виду, что уже в начале 70-х годов в жизни воинских коллективов давали себя знать и негативные тенденции. Со стороны некоторых командиров, политработников допускались грубость, бюрократизм, отрыв от людей. В подразделениях получали распространение гнилые традиции групповщины, ложного товарищества. Борьба против отрицательных явлений не приносила должных результатов. Дело в том, что сводилась она практически к одним административным мерам. Да и те в большинстве своем принимались после того, как грубое нарушение дисциплины становилось свершившимся фактом. В области партийно-политической работы дело ограничивалось собраниями, заседаниями, заслушиваниями. Причины негативных тенденций осмысливались недостаточно глубоко. А. А. Епишев отдавал себе отчет во всем этом. Требовался комплексный подход к проблемам укрепления дисциплины, подход к дисциплине как к сложному общественному явлению, уровень состояния которого определяется многими факторами, в том числе работой всех без исключения командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций. Между тем кое-кто пытался объяснить серьезные недостатки в состоянии воинского порядка только слабой партийно-политической работой. На заседании одной из коллегий Министерства обороны СССР был брошен на сей счет упрек в адрес политорганов.

— Зачем мы создавали политические училища, вводили в подразделениях политработников? — говорил Министр обороны. — Чтобы навести твердый порядок в войсках. Результаты же пока не радуют.

Конечно, от заместителя командира роты по политической части многое зависит в утверждении уставного порядка в подразделении. Но далеко не все. Об этом на коллегии прямо высказался А. А. Епишев, подчеркивая необходимость коллективных усилий командиров, политработников в таком сложном деле, каким является укрепление дисциплины.

Начальник Главного политуправления настойчиво подчеркивал основные направления борьбы за крепкую воинскую дисциплину.

— Это всемерная пропаганда требований партии к боевой готовности Вооруженных Сил, — отмечал Алексей Алексеевич в выступлении перед слушателями ВАК при Академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР имени К. Е. Ворошилова. — Разъяснение личному составу решающего значения высокой организованности для победы в современной войне. Это партийная забота о кадрах, всемерная поддержка требовательных командиров, вооружение воспитателей педагогическими навыками, острая критика тех, кто допускает послабления, мирится с нарушениями порядка. Это участие всех коммунистов в пропаганде военной присяги, уставов и наставлений, широкая популяризация воинов, которые добросовестно выполняют их требования. Это внимательное изучение условий жизни и службы всех категорий личного состава, глубокий анализ нарушений порядка, выявление причин и обстоятельств, которые их породили, в целях оперативного устранения и недопущения впредь. Это повседневная партийная забота о быте людей, их досуге. Это, наконец, личный пример командира, начальника в соблюдении требований дисциплины, наших моральных норм.

Партийный, деловой, лишенный приверженности к разного рода внешним показным атрибутам организованности подход к укреплению воинского порядка отличал Алексея Алексеевича. Ему были чужды парадность, показуха и сиюминутный «порядок». Он всегда хмурился, когда встречался с подобным. И очень радовался, когда видел настоящий порядок, искреннее стремление людей делать порученное дело как можно лучше.

В ответах на своеобразную анкету о встречах с А. А. Епишевым все отмечают его деловитость, организованность. Его поездки в округа, группы войск, на флот, как правило, связывались с каким-то одним событием, но уже на месте они наполнялись разными мероприятиями.

В июне 1975 г. А. А. Епишеву поручается вручить орден Красной Звезды Центральному военно-морскому музею, удостоенному государственной награды за активную многолетнюю деятельность по воспитанию молодежи в духе героических традиций. По прибытии в Ленинград Алексей Алексеевич уточнил свой план работы с командованием округа и военно-морской базы. Он прежде всего высказал пожелание побывать в школе мичманов. Тремя годами ранее был введен институт прапорщиков и мичманов. Создавалась качественно новая категория командного состава. Ее становление всецело зависело от хорошей подготовки будущих прапорщиков и мичманов.

Алексей Алексеевич внимательно выслушал доклады руководителей школы мичманов, вместе с вице-адмиралом В. М. Гришановым и начальником политотдела капитаном 1 ранга Р. Н. Лихвониным направился в один из классов. Здесь более часа длилась беседа со слушателями школы. Епишева интересовало все: общеобразовательная подготовка будущих мичманов, усвоение ими программы обучения, участие в жизни партийной и комсомольской организаций, мотивы, которые привели молодых людей в школу, и т. д. Выявилась такая картина. По образованию будущие мичманы мало чем отличались от рядовых моряков. Многие из них впервые попали на флот, срочную службу проходили в армейских частях. В беседе с командованием Ленинградской военно-морской базы, руководителями школы А. А. Епишев отмечал:

— Видимо, упускаются у вас вопросы комплектования школы, не добиваетесь, чтобы в ней как можно больше училось курсантов, прошедших флотскую закалку. Они овладевают сложными специальностями, и приобретенный опыт флотской службы был бы здесь хорошим подспорьем как в изучении специальных дисциплин, так и в формировании качеств руководителя и воспитателя подчиненных.

Как водилось, в блокноте Алексея Алексеевича также появились лаконичные заметки о посещении школы мичманов, выводах, рекомендациях, которые напрашиваются в деле улучшения подготовки нового отряда командных кадров.

После школы мичманов — посещение одной из школ учебного отряда, затем знакомство с новым гидрографическим судном «Академик Крылов», которое отправлялось в длительный поход. По просьбе командования корабля А. А. Епишев сфотографировался с моряками на верхней палубе, напутствовал их теплыми словами:

— Долгие месяцы вам предстоит находиться вдали от родных берегов. С честью несите везде звание советского моряка, достойно выполняйте поставленную задачу.

Под вечер вернулись в Ленинград. Краткий осмотр экспозиции Центрального военно-морского музея завершился церемонией вручения ордена. К Знамени этого старейшего в нашей стране политико-просветительного учреждения генерал армии А. А. Епишев прикрепил орден Красной Звезды. Он поздравил коллектив с высокой государственной наградой, пожелал работникам музея новых успехов в их благородном труде.

Утром следующего дня состоялась беседа с начальниками политорганов Ленинградского военного округа и Ленинградской военно-морской базы. Более двух часов шел разговор о повышении эффективности партийно-политической работы, усилении партийного влияния на качество боевой подготовки войск и сил флота в летнем периоде обучения, воспитания личного состава. Нашел время Алексей Алексеевич и для встречи с партийными руководителями Ленинграда. Обменялись мнениями о дальнейшем улучшении военно-патриотического воспитания молодежи, о том, как улучшить координацию деятельности в этой области партийной организации города с политорганами армии и флота.

Где бы ни бывал А. А. Епишев, с кем бы ни встречался в войсках, разговор обычно шел о самом насущном для армии и флота — о боевой готовности, о дисциплине, о воспитании военнослужащих в духе патриотизма, интернационализма. Не раз посещал он Центр подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина. Он обычно интересовался, как партийная и комсомольская организации помогают руководству Центра, преподавателям, инженерам, другим специалистам готовить экипажи к полетам, повышать идейную, морально-психологическую закалку космонавтов.

Генерал-полковник авиации Л. Л. Батехин рассказывает: «Епишев принимал активное участие в обсуждениях кандидатур летчиков, других специалистов для включения их в состав космических экипажей. Встречаясь с ними, беседуя, он неизменно подчеркивал, что каждый космический полет — задача большой государственной важности, и готовиться к нему надо очень тщательно. Он придавал большое значение участию космонавтов в коммунистическом воспитании молодежи, советских воинов, в работе, направленной на приумножение революционных, боевых и трудовых традиций партии, народа, Вооруженных Сил СССР. В 1984 г. при поездке в Центр подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина Алексей Алексеевич Епишев пригласил с собой главного маршала авиации П. С. Кутахова и меня. Он сказал тогда, что намерен побеседовать с космонавтами об их личной примерности во всех сферах жизни и деятельности, в поведении. Совещание было обстоятельным, конструктивным. В доверительной, дружеской обстановке шел разговор о высокой чести быть космонавтом СССР, всеми своими делами и поступками показывать образец служения Отечеству, о нравственной зрелости. Начальник ГлавПУ выразил уверенность в том, что космонавты будут и впредь добросовестно выполнять свой служебный и партийный долг.

Встречи, беседы, обмен мнениями с людьми... Многое дают они руководителю. Дают, понятно, при условии, когда они проходят в спокойной, деловой атмосфере, располагающей к откровенному разговору. Алексей Алексеевич умел создавать такую обстановку. Самые ретивые командиры, политработники, научившиеся четко докладывать, «козырять» цифрами, процентами, создавать видимость благополучия, заранее предусматривать все встречи с начальником, не могли помешать ему работать, как говорится, по своему плану.

Генерал-полковник М. И. Дружинин вспоминает: «Алексея Алексеевича можно было увидеть не только на трибуне в Доме офицеров или солдатском клубе, но и в военных городках, казармах, квартирах генералов и офицеров. Помнится, в один из приездов в гарнизон, где я был начальником политотдела, Епишев познакомился с ходом боевой и политической учебы личного состава частей, профессиональной подготовленностью офицеров. Затем он посетил несколько квартир офицеров, побеседовал с их женами. Встало множество вопросов, главным образом связанных с устройством быта и отдыха людей, снабжением продуктами и товарами. На совещании с командирами и политработниками Алексей Алексеевич попытался вникнуть в причины сложившейся ситуации в гарнизоне. Стало ясно, что командованию, политотделу просто не по силам заниматься всеми делами бытоустройства.

В гарнизоне проживали тысячи военнослужащих, рабочих и служащих, членов их семей. Всегда много было прикомандированных представителей промышленности. Здесь работали несколько общеобразовательных школ, Дом культуры, два кинотеатра, более десятка детских дошкольных учреждений, имелась развитая торговая сеть, хлебозавод и другие учреждения, обеспечивавшие жизнь и быт проживающих. И все держалось на плечах командования, штаба и политического отдела: обеспечение продовольствием и промышленными товарами, организация быта и отдыха людей, в том числе учащейся молодежи, транспорт, учеба в школах, работа детских дошкольных учреждений и другие проблемы. Дело в том, что в городе еще не было горкома партии, городского Совета и других органов Советской власти. Тут же в беседе с руководителями гарнизона встал вопрос о необходимости создания в городе горкома партии, органов Советской власти. Вопрос получил поддержку. По возвращении в Москву А. А. Епишев поставил его перед соответствующими органами. Прошло немного времени, и гарнизон получил, как говорится, статус настоящего города. В нем стали работать горком партии, горком комсомола, горсовет. Назревшие вопросы торговли, транспорта, быта и отдыха офицеров, членов их семей, всех жителей стали решаться быстрее и эффективнее».

В музеях округов, групп войск, флотов, в комнатах боевой славы многих частей можно увидеть сегодня фотоснимки, запечатлевшие А. А. Епишева в кругу командиров, политработников, партийных и комсомольских активистов. Такие встречи, беседы обогащали начальника Главного политуправления живыми наблюдениями, помогали ставить и решать назревшие проблемы совершенствования партийно-политической работы.

В первой половине 70-х годов все больше внимания уделяется укреплению партийных организаций армии и флота. В свете установок ЦК партии в войсках, на флотах изучаются вопросы, связанные с повышением их активности, боевитости. Эти вопросы получают всесторонний анализ в докладах А. А. Епишева на научно-практической конференции руководящих работников политорганов армии и флота в июле 1976 г., на совещании руководящего командно-политического состава, посвященном повышению воспитательной роли Вооруженных Сил (июнь 1980 г.). Много интересного в практику работы политорганов и партийных организаций вносили доклады начальника ГлавПУ на Всеармейских совещаниях секретарей партийных организаций. В марте 1973 г. на V Всеармейском совещании секретарей партийных организаций А. А. Епишев подчеркивал, что первичные партийные организации «представляют собой живые клетки могучего партийного организма... И ныне особенно важно, чтобы каждая первичная партийная организация в полной мере осуществляла свои функции, определенные Уставом партии, Инструкцией организациям КПСС в Советской Армии и Военно-Морском Флоте...»[115]. На VI Всеармейском совещании секретарей первичных парторганизаций в Докладе начальника ГлавПУ получили дальнейшее обоснование вопросы внутрипартийной жизни. «...Определяющим условием развития инициативы, активноети и принципиальности партийных организаций является содержание их внутренней жизни, зрелость внутрипартийных отношений, последовательное соблюдение ленинских норм партийной жизни»[116].

Выполняя рекомендации совещаний, политорганы сосредоточивали внимание на руководстве партийными организациями батальонов, дивизионов, рот. За десять лет, с 1967 по 1977 год, количество первичных партийных организаций выросло в армии и на флоте почти на 20 процентов, цеховых — на 10, партгрупп — на 40 процентов[117]. В числе принимаемых в партию за эти годы вдвое увеличилось количество передовых офицеров, прапорщиков и мичманов, курсантов военных училищ. Значительно выросло среди коммунистов число инженеров, летчиков и штурманов, операторов, водителей и других специалистов. Все это способствовало повышению партийного влияния там, где непосредственно куется боевая выучка воинов, где обеспечивается крепкая дисциплина.

В ГлавПУ внимательно анализировались тенденции, характеризующие развитие партийных организаций Вооруженных Сил. А. А. Епишев требовал: «Хотя нам далеко не безразлична численность партийных организаций, главное — их качественный состав».

Однако не везде удалось добиться четкого выполнения установок ЦК КПСС о регулировании состава партийных рядов. 22 июня 1965 г. ЦК партии принял постановление «О серьезных недостатках в работе партийных организаций и политорганов Одесского военного округа и Краснознаменного Балтийского флота по приему в партию и воспитанию молодых коммунистов». В нем отмечалось, что вопреки требованиям Программы и Устава КПСС многие парторганизации с ведома политорганов округа и флота сосредоточивают свое внимание лишь на количественном росте партийных рядов, не проявляют заботы о качественном составе принимаемых в партию. В результате первичные партийные организации там выросли, а работа их далека была от требований времени. На заседании Бюро ГлавПУ были обстоятельно проанализированы причины допущенных в округе и на флоте недостатков в пополнении рядов партии. Было указано на недопустимость погони за численностью партийных организаций, равно как и оценки работы партийной организации по количеству принятых...[118]

Вопрос о строгом выполнении требований ЦК партии о качестве партийного пополнения находился в центре внимания ГлавПУ. На заседании Бюро А. А. Епишев подчеркнул: «Пополнение партийных рядов — это сфера жизни, ответственность за которую в армии и на флоте мы не делим ни с кем. Мы, и только мы, отвечаем за это перед Центральным Комитетом партии».

Жизнь требовала дальнейшего повышения примерности коммунистов в учебе, службе, поведении. «Быть впереди, там, где трудно, — вот правило, которое должно стать нормой деятельности коммунистов», — отмечал А. А. Епишев.

С ростом ответственности армейских и флотских коммунистов за боевую учебу, состояние дисциплины повышались требования к их идейным и нравственным качествам. «В нравственном совершенствовании нет той вершины, достигнув которую можно было бы остановиться, — отмечал А. А. Епишев в одном из выступлений перед начальниками политорганов. — К сожалению, есть у нас командиры, политработники, которые не обладают, если можно так сказать, и минимумом нравственности».

Борьба за чистый и честный облик коммуниста становится важнейшей партийной задачей. Особое внимание в Главном политуправлении уделяется воспитанию руководящих кадров в духе строгого соблюдения требований уставов, партийных норм, принципов нашей нравственности.

Предоставим слово генерал-лейтенанту в запасе Л. П. Вахрушеву. Он длительное время был секретарем партийной комиссии при Главном политическом управлении. Леонид Петрович рассказывает: «Все дела, проходившие через партийную комиссию на отдельных работников из числа руководящего состава, в предварительном порядке рассматривались А. А. Епишевым. Он обычно внимательно просматривал и протоколы заседаний парткомиссии, вносил свои поправки в формулировку принятых решений.

Как-то Алексей Алексеевич высказал нам критические замечания:

— Вы кое-где в решениях записываете — «такой-то коммунист за свои проступки должен быть исключен из партии, но, учитывая ряд обстоятельств, решено оcтавить его в партии, объявив строгий выговор с занесением в учетную карточку». Какая здесь логика? Раз человек совершил проступки, за которые надо исключать из партии, то это следует сделать без всяких оговорок. Руководители, скомпрометировавшие себя недостойным поведением, должны получать по заслугам.

За более чем двадцать лет, когда А. А. Епишев был начальником ГлавПУ, партийная комиссия рассмотрела немало персональных дел коммунистов-руководителей. Одним из них была снижена мера партийного наказания, другим отменена. Когда же человек с партийным билетом попирал все нормы нашей жизни, Алексей Алексеевич был по-партийному строг. В разное время он без колебаний утвердил решения партийной комиссии, исключившей из рядов КПСС отдельных генералов и офицеров Уральского военного округа, воздушно-десантных войск, Северной группы войск.

Много хлопот партийной комиссии задал подполковник Гордиенко. За свое аморальное поведение он был осужден офицерским судом чести, исключен из партии, представлен к увольнению в запас. Но подполковник вел себя вызывающе даже на заседании партийной комиссии ГлавПУ. Он обвинял всех и вся в предвзятости к нему, пытался показать себя пострадавшим за критику в адрес командования части. Гордиенко в буквальном смысле рвался на прием к начальнику ГлавПУ. И хотя дело было предельно ясным, Алексей Алексеевич. его принял. Более часа длилась беседа. Гордиенко и здесь ловчил, изворачивался, стремясь оправдаться. Но все его аргументы не выдерживали никакой критики. Алексей Алексеевич спокойно, без металла в голосе, как это он умел делать, поставил подполковника на место.

Иное дело, когда коммуниста порой незаслуженно наказывали. Такое случилось в свое время с военным летчиком 1-го класса капитаном В. В. Гнетовым. Первичная партийная организация исключила его из рядов партии «за неправильное поведение». Партийная комиссия при политуправлении округа утвердила решение. После знакомства с этим делом А. А. Епишев посоветовал еще раз разобраться, в чем конкретно обвиняется коммунист, в чем выразилось его «неправильное поведение»? Проверка показала, что действительно к рассмотрению персонального дела капитана Гнетова подошли предвзято. Партийная комиссия при ГлавПУ восстановила его в партии.