Генри Морган

ЗАХВАТ МОРГАНОМ ОСТРОВА САНТА-КАТАЛИНА

Суда флотилии начали сниматься с якорей 6 (16) декабря, о чем Морган сообщил Модифорду в письме, датированном указанным числом. Эту дату подтверждает также участник похода Уильям Фрогг в своей «Реляции…» от 4 (14) апреля 1671 года. В то же время в «Правдивом отчете…» от 20 (30) апреля 1671 года секретарь Моргана записал, что они вышли в море 8 (18) декабря.

Готовя себе алиби, Модифорд все же отправил адмиралу флибустьеров сообщение о Мадридском мире, «полученное им от частного лица», но шлюп с этим сообщением прибыл на Эспаньолу через несколько дней после ухода оттуда пиратских кораблей. 18 (28) декабря губернатор написал лорду Арлингтону, что вновь отправил шлюп с сообщением о Мадридском мире на поиски адмирала — на сей раз в сторону материка, и выразил надежду, что известие об англо-испанском договоре не позволит приватирам совершить нападение на подданных испанской короны. Позже, как отмечалось выше, Джон Пик показал под присягой, что шлюп с письмом губернатора прибыл в расположение флота за три дня до того, как Морган повел своих людей на Панаму, но в указанном письме не было прямых указаний об отмене экспедиции.

По пути к Панамскому перешейку флот флибустьеров подошел к острову Санта-Каталина (совр. Провиденсия). Это случилось 14 (24) декабря, в канун католического Рождества. На острове Морган рассчитывал найти людей, способных провести его войско через перешеек к Панаме.

Следует заметить, что после того, как испанцы отбили Санта-Каталину у англичан в 1666 году, они значительно укрепили ее, возведя на малом острове (Исла-Чика) десять фортов и батарей. Командиром гарнизона был дон Хосе Рамирес де Лейва, сменивший убитого в 1668 году Хосе Санчеса Хименеса. Рамирес слыл человеком беспринципным — говорили, что он обворовывал своих солдат и довел их до голода. Сколько всего людей находилось на Санта-Каталине в конце 1670 года, точно неизвестно. По данным Эксквемелина, на острове «оказалось всего четыреста пятьдесят человек: сто девяносто солдат гарнизона, сорок женатых поселенцев, сорок три ребенка, тридцать один раб Его Величества с восьмью детьми, восемь ссыльных, тридцать девять рабов-негров, принадлежащих частным лицам с двадцатью двумя детьми, собственность различных приватных особ и просто двадцать семь негров с двенадцатью детьми». Уильям Фрогг считал, что гарнизон острова насчитывал 300 солдат, а комендант Рамирес утверждал, что у него в подчинении находилось лишь 80 солдат. Фрогг, по всей видимости, завысил численность гарнизона, включив в него не только солдат, но и жителей острова, способных носить оружие. Рамирес, наоборот, занизил реальное количество солдат. По мнению Питера Эрла, гарнизонные силы Санта-Каталины могли насчитывать около двухсот человек.

Главным звеном в системе обороны острова была крепость Ла Кортадура (у Эксквемелина — форт Сан-Херонимо), располагавшаяся на южном берегу Исла-Чики. Она контролировала узкий пролив и подвижной мост, связывавший малый остров с большим, а также гавань; крепость была вооружена «восьмью пушками, стрелявшими двенадцати-, восьми- и шестифунтовыми ядрами. Кроме того, там были мушкеты, порох, свинец, фитили и боевой припас». Возле нее находилась батарея Сан-Матео, образованная турами, наполненными землей; она была вооружена тремя пушками.

В центре Исла-Чики, на высоком холме, стояла крепость Эль-Кастильо-де-Санта-Тереса. В русском переводе книги Эксквемелина ошибочно указано, что она была вооружена двенадцатью пушками; в оригинальном издании говорится о двадцати пушках, «стрелявших двенадцати-, восьми- и шестифунтовыми ядрами». Кроме того, в крепости имелись «мушкеты, связанные по десятку, и девяносто обычных мушкетов, а также гранаты, порох, фитили и разный боевой припас. Крепость была построена из камня на известковом растворе. Стены ее поражали необычайной толщиной, вокруг крепости был ров хотя и без воды, но весьма внушительный — глубина его достигала двадцати футов. Войти в крепость можно было только по мосту. В самом центре крепости был холм, обнесенный со всех сторон кирпичными стенами. На нем было четыре пушки, которые могли вести огонь и по гавани, и по острову. Со стороны гавани крепость была совершенно неприступна: гора обрывалась вниз, а течение под берегом было очень сильным. Со стороны суши взять крепость силой было тоже непросто — к ней вела дорога не шире трех-четырех шагов, сжатая с обеих ее сторон скалистыми крутыми обрывами».

Кроме трех перечисленных укреплений на острове имелось еще семь батарей. Эксквемелин описывает их следующим образом:

«Четвертая батарея называлась Платформой-де-Сан-Аугу-стин. На ней было три пушки, стрелявшие восьми- и шестифунтовыми ядрами.

Пятая батарея называлась Платформой-де-ла-Консепсьон. На ней было две пушки, стрелявшие восьмифунтовыми ядрами.

Шестая батарея называлась Платформой-де-Нуэстра-Сеньора-де-Гуаделупе. На ней было две пушки, стрелявшие двенадцатифунтовыми ядрами.

Седьмая батарея называлась Платформой-де-Сан-Сальвадор. На ней было две пушки, стрелявшие восьмифунтовыми ядрами.

Восьмая батарея называлась Платформой-де-лос-Артильерос. На ней было две пушки, стрелявшие шестифунтовыми ядрами.

Девятая батарея называлась Платформой Санта-Крус. На ней было три пушки, стрелявшие восьми- и шестифунтовыми ядрами.

Десятая батарея называлась Эль-Фуэрте-де-Сан-Хосе. На ней было шесть пушек, стрелявших двенадцати- и восьмифунтовыми ядрами. Кроме того, там были два десятка связанных мушкетов, двадцать обычных мушкетов, запасы пороха, свинца, фитилей и прочего боевого припаса.

На острове имелся также специальный арсенал, и в нем хранилось более трех тысяч фунтов пороха, а также различные боевые припасы».

Подробные рассказы о том, каким образом флибустьеры захватили Санта-Каталину, содержатся в сочинении Эксквемелина и в книге Дионисия ван дер Стерре «Весьма примечательные путешествия, совершенные Яном Эрасмусом Рейнингом в основном в Вест-Индии, а, кроме того, и во многих других частях света» (1691). Их сведения дополняют отчеты Моргана, Фрогга, а также испанские документы.

«Подойдя к острову, — сообщает Эксквемелин, — Морган выслал вперед хорошо вооруженное судно, на борту которого было четырнадцать пушек; люди с этого судна должны были, войдя в гавань, разведать, нет ли там кораблей, помешать им уйти к материку, дабы беглецы не сообщили, что приближается пиратский флот. На следующее утро корабли Моргана отдали якорь близ местечка Агуада-Гранде (на западном берегу. — В. Г.), где находилась испанская батарея с четырьмя пушками. Морган приказал высадить на берег около тысячи человек и сам сошел вместе с ними. Пираты высадились, привели в порядок все свое боевое снаряжение и прочесали лес, но проводника не нашли; им встретился лишь один пират, который уже бывал на этом острове во время похода Мансфельда. Вечером пираты отправились на то место, где в старину была резиденция губернатора. Там находилась батарея, которая называлась Платформой Сантьяго, однако людей на ней не было, поскольку все испанцы, чтобы лучше защищать остров, перебрались на малый островок [Исла-Чика], расположенный совсем близко от большого… Испанцы укрепили его со всех сторон фортами и батареями, и он казался неприступным. Завидя пиратов, они сразу же открыли с малого острова огонь из тяжелых пушек, однако урона пиратам не причинили. Наступила ночь, пираты не могли продвигаться дальше и вынуждены были расположиться на ночлег, по старому обычаю, под звездами, с пустыми желудками: весь день у них во рту не было ни крохи.

Около часа ночи пошел сильный и продолжительный дождь. Пираты сожгли несколько хижин, чтобы обогреться, однако дождь был столь пронизывающим, а одеты они были так легко (на них ничего не было, кроме рубахи и штанов), что холод пробирал их до костей. К утру дождь утих, и пираты принялись чистить оружие: оно сильно подмокло… Если бы этой ночью на пиратов напала сотня хорошо вооруженных воинов, они без труда отправили бы всех разбойников на тот свет. Приведя оружие в порядок, пираты двинулись в путь, однако дождь припустил еще сильнее, и одновременно испанцы открыли огонь из пушек, показывая, что у них-то порох не отсырел. Во время дождя пираты не смогли подойти к фортам и принялись искать укрытие, чтобы спасти ружья от сырости; все они стали сооружать шалаши, сдирая для этого листья с веток. В добавление ко всем неприятностям у них в еще большей мере разыгрался аппетит, и все думы их были заняты поисками пищи. Неподалеку бродил старый мерин, брошенный испанцами… Мерина убили, и каждому досталось по куску с палец величиной, и эту старую скотину ели как самое изысканное блюдо, какое только можно пожелать; и зевать при этом не приходилось: каждый норовил перехватить кусок соседа».

Данный факт подтверждает также Ян Эрасмус, который весьма радовался оттого, что ему перепал кусок печени убитого коняги.

«Между тем дождь не стихал, — продолжает свое повествование Эксквемелин, — и Морган, видя, что его люди уже ворчат и поговаривают о возвращении на корабль, послал к испанцам каноэ под белым флагом с требованием сдать остров; и в случае отказа Морган грозил истребить всех защитников. После полудня каноэ вернулось с ответом губернатора; губернатор писал, что желает обсудить предложение Моргана со своими офицерами и просит два часа на размышление; он добавил, что об окончательном решении поставит Моргана в известность. Наконец от испанцев пришло каноэ под белым флагом, на нем находилось два человека, которым было поручено подписать капитуляцию. Но перед тем как сойти на берег, испанцы — комендант и знаменосец — потребовали, чтобы в качестве заложников пираты дали им двух своих капитанов. Оба испанца, представ перед Морганом, заявили, что готовы передать остров неприятелю, поскольку у них нет сил, чтобы отстоять его; однако они обратились к нему с просьбой такого рода: пусть, если на то будет его воля, он спасет честь губернатора и офицеров и с этой целью прибегает к следующей уловке. Пираты должны ночью взойти на мост, соединяющий малый остров с большим, и захватить форт Сан-Херонимо. Одновременно они должны подвести все свои корабли к крепости Санта-Тереса, захватить ее и приготовить каноэ, чтобы высадить отряд у батареи Сан-Матео. Поступая так, пираты перехватят губернатора на пути из форта Сан-Херонимо в крепость и захватят его в плен. В этом случае губернатор сдаст крепость, то есть впустит в нее англичан, сделав вид, будто это его собственные войска. С обеих сторон пусть откроют яростную пальбу, но без ядер, вхолостую, так, чтобы никому не причинить никакого вреда. Кроме того, испанцы попросили Моргана высадить их на побережье материка в любом месте, где угодно будет Моргану, дабы они могли добраться до своих. Морган согласился на это при одном условии, чтобы никто из его людей не пострадал при этой операции… Посланцы поклялись, что выполнят все, как было условлено, простились с Морганом и отправились к своему губернатору».

Адмирал флибустьеров немедленно приказал своим кораблям войти в гавань; одновременно он распорядился подготовиться к занятию форта Сан-Херонимо, что предусматривалось заключенным с испанцами соглашением. Вечером того же дня начался «потешный» штурм всех фортов и батарей Исла-Чики, однако, «несмотря на то, что условились стрелять только вхолостую, Морган приказал своим людям зарядить ружья как можно тщательнее, но стрелять в испанцев только в том случае, если будет замечено, что они ведут огонь ядрами и пулями». Сражение позабавило всех его участников, поскольку «с обеих сторон весело палили из тяжелых пушек и перестреливались из маленьких, не причиняя при этом друг другу никакого вреда».

В полночь флибустьеры, захватив все укрепления, стали хозяевами Исла-Чики. Индеец Хуан де Лао, находившийся на борту одного из английских судов, был очевидцем происшедшего. Позже, сбежав от флибустьеров, он рассказал губернатору Картахены свою версию захвата Санта-Каталины. Первая часть его рассказа вполне согласуется с данными Эксквемелина. Морган действительно отправил письмо Рамиресу, требуя сдать остров и угрожая расправой в случае неподчинения. «После этого я слышал несколько пушечных выстрелов и узнал, что англичане и французы победоносно вступили во владение фортами острова. Они взяли в плен весь гарнизон и всех, кто там находился, не убив ни одного человека». Лао также добавил, что это удивительное сражение стало следствием соглашения между испанцами и французами, договорившимися не проливать кровь в день католического Рождества.

Став хозяевами положения, флибустьеры приказали испанскому коменданту собрать всех жителей острова, после чего их заперли в церкви. Вслед за этим «началось истребление кур, свиней, телят и овец; варили и жарили всю ночь; когда нужны были дрова, валили постройки. Пищу варили всем скопом, и, когда насытились, остатки снесли в церковь женщинам — мужчинам же не дали ничего».

На следующий день Морган приказал отправить всех пленных мужчин на плантации заготавливать провиант.

— А что делать с женщинами, сэр?

— Женщин оставьте под охраной в церкви.

Часть флибустьеров занялась доставкой трофейного ручного оружия, пороха и амуниции на борт кораблей, тогда как другим было велено заклепать орудия, а лафеты сжечь.

Поскольку для удержания острова адмирал не хотел выделять людей из состава экспедиции, он решил разрушить все фортификации. Кроме того, перед уходом решено было предать огню все жилища и деревянные постройки. Пощадили только церковь (на ее сохранении настаивали французские флибустьеры-католики).

Оценивая размер захваченной на Санта-Каталине добычи, Уильям Фрогг отмечал, что она оказалась весьма скромной — захватчикам достались лишь 60 негров-рабов и 500 фунтов стерлингов.

«Когда Морган все уладил, — пишет Эксквемелин, — он приказал узнать у пленных, нет ли среди них разбойников, которые знали бы окрестности Панамы или Пуэрто-Бельо. На призыв пиратов отозвались трое (по свидетельству Моргана, четверо. — В. Г.), они утверждали, что хорошо знают эти места. Морган обласкал их и стал затем допытываться, не смогли ли бы они провести его войска к Панаме, и вообще хотят ли они быть его проводниками; при этом он обещал их выпустить на волю и взять с собой на Ямайку, наделив такой же добычей, как и всех остальных пиратов. Когда пленники уяснили, чего от них, собственно, хотят, они с радостью согласились служить Моргану. Один из них был метисом (по свидетельству Яна Эрасмуса, мулатом. — В. Г.), и он вызвался добровольно сопровождать пиратов, ибо желал отомстить за все те утеснения, которым подвергался у испанцев, а в жизни ему и впрямь не повезло, и, пылая злобой, он убивал, насильничал и воровал. Этот злодей уговорил двух своих товарищей служить пиратам. А эти двое были индейцами, знавшими испанские обычаи, и им ведомы были все местные дороги. Метис угрожал им смертью, если они не пойдут служить пиратам. Моргану он сказал, что те двое дорогу знают отлично, но их нужно нещадно бить, если они позволят себе ослушаться тех, кто им приказывает». Прежде чем двинуться со всем флотом к побережью Панамского перешейка, Морган решил выслать вперед три или четыре корабля с ударным отрядом и захватить форт Сан-Лоренсо, защищавший вход в реку Чагрес.