Герои в красных галстуках

Голубые небеса над крышей.

Были дни июньские светлы.

Жили у соседского мальчишки —

Голубая радость — шиншиллы.

Приходил он к ним в сарайчик тесный.

И в глазах сияние всегда.

Одержим мечтою был чудесной:

Вдаль водить составы-поезда.

А еще он песню об Орленке

Хоть часами слушать был готов,

И времен гражданской кинопленки,

Превращали в явь картины снов.

…А над миром — когти черных свастик,

И Европа корчится в огне.,

Спать ложась, мы думали о счастье,

А проснулись утром на войне,

Позабыть ли, как сирены выли,

В затемненных улицах Ельца…

Далеко легли дороги Вили

В лютом смерче дыма и свинца.

Фронтовые тягостные будни:

Ночь, как день, и день, глядящий в тьму.

На войне солдату даже трудно.

А мальчишке вовсе б ни к чему.

Разливалась огненная лава

По земле советской дорогой.

Знаю, что, не думая о славе,

Шел разведчик в логово врагов.

В родину и в город свой.

влюбленный,

Нес, как клятву, в сердце слово

«месть»,

Мне теперь назвать его орленком

Выпала нерадостная честь.

По-другому рассказать бы рада

Об орленке людям я была,

Но в кольцо фашистская засада

Юного разведчика взяла…

…Били, жгли горящими свечами,

Рвали в пытке крепко сжатый рот.

Презирая боль, в ответ молчал он.

Под ногами зыбко пол качало.

Падал наискось подвальный свод.

…В наше время,

не в средневековье,

Наяву, не в Дантовом аду,

По дороге, полной слез и крови,

К виселице мальчика ведут.

Безъязыкий рот молчаньем скован,

А во взоре — света торжество.

Захлестнуло петлею пеньковой

Юность нерасцветшую его.

В День Победы багровели стяги.

Гордостью наполнились сердца.

И за недошедших на рейхстаге

Кто-то написал: «Мы — из Ельца!»