Героиня его романа

Глава 10

Каждая клеточка тела жаждала поцелуя. Кэм нежно провел губами по щеке возле ямочки, которая появлялась, когда Лалли улыбалась, дразнящим движением скользнул к уголку рта. Девушка нетерпеливо повернула голову, чтобы в полной мере ощутить прикосновение его губ к своим. Когда наступил миг блаженства, она закрыла глаза, отдаваясь наслаждению долгожданным поцелуем. Кэм целовал ее легко и нежно, она отвечала ему тем же.

Невдалеке рокотал шум прибоя, кричали чайки. Лалли не могла надышаться Кэмом.

Его рука опустилась на ее плечо и скользнула вдоль спины. Кончиками пальцев он ласкал шелковистую кожу. Лалли услышала легкий вздох, как будто он сделал то, о чем мечтал, и не мог скрыть удовольствия. Медленные трепетные движения руки усиливали возбуждение. Кэм как будто остановил время, чтобы они могли бесконечно наслаждаться друг другом.

Его поцелуи становились настойчивее. Она доверчиво приоткрыла губы ему навстречу. Все, что происходило между ними, было совершенно естественно и не вызывало сомнений. Лалли приподняла ресницы и встретила затуманенный страстью взгляд зеленых глаз. Неожиданно она почувствовала свою власть над ним.

— Лалли… — Его пальцы зарылись в разметавшуюся копну темных волос, перебирая вьющиеся локоны.

Положив ладонь на затылок, мягким движением он склонил ее голову, чтобы целовать глубже. Их языки встретились.

Лалли не знала, как нежной и настойчивой лаской ему удавалось провоцировать ее действовать смелее. Куда девалась ее сдержанность? В ней проснулась страсть. Потянувшись к Кэму, она выгнула спину. В ответ мужчина издал низкий стон удовольствия и обнял ее еще крепче. Теперь тело девушки было плотно прижато к его груди. В кольце его рук она чувствовала себя надежно и безопасно.

Лалли не заметила, в какой момент произошла перемена. Нежный дразнящий поцелуй стал глубоким и настойчивым, губы уже не просили, а жадно требовали. Ее охватил трепет желания. Мир вокруг перестал существовать — они сосредоточились друг на друге, полностью отдаваясь чувственным ощущениям. Она подняла руки ему на грудь, потом обняла за шею, притягивая к себе. Лалли не подозревала, что способна на такие безудержные эмоции.

В прошлом Сэм поцелуями и ласками старался заставить ее делать то, чего хотел он. Ему удавалось отвлечь ее внимание от его истинных мотивов, рассеять возможные сомнения в искренности.

Первый поцелуй Кэма тоже вспоминался другим, не похожим на то, что она испытывала сейчас. Лалли не понимала, почему так долго отказывала себе в этом волнующем наслаждении, как могла сопротивляться чувствам, которые пробуждал Кэм. Это было не просто физическое влечение — восхищение вызывали его талант, воображение, амбиции, деловая хватка, энтузиазм, проницательность…

Ни один мужчина, включая Сэма, не имел такой власти над ее сердцем.

Неожиданная мысль вернула ее к реальности. Куда приведет путь, на который она готова вступить? Сможет ли она еще раз пережить разочарование и обиду? Разве она забыла Сэма, который навсегда перевернул ее жизнь? Ей пора опомниться.

Однако чувства продолжали бороться с рассудком. У Лалли не было сил прервать поцелуй, но руки медленно разомкнулись и скользнули на плечи Кэма, все еще не отпуская его. Наконец она опустила их на колени.

Кэм оторвался от ее губ и заглянул в глаза. В его взгляде она увидела зеркальное отражение того, что чувствовала в эту минуту: страсть и настороженность, вожделение и необходимость остановиться.

— Лалли, мы должны…

— Нам надо прекратить. — Под его взглядом слова дались с усилием.

Она убеждала себя, что должна думать о безопасности, избегать унижения, не доверять мужчине, который еще не доказал, что способен ценить и беречь ее чувства, а не играть с ними.

Богатый, знаменитый, удивительный Кэм нанял ее на работу — временной помощницей по хозяйству. Он платил ей деньги за заботу о себе. Любовь предпочитает равных, а Камерон — человек другого, недосягаемого для нее круга. Такой же недоступный, как и Сэм, но по другой причине. Сэм остался в ее жизни позорным пятном. Второго такого же Лалли не нужно.

Ей казалось, что во взгляде Кэма она прочитала похожие мысли. Во всяком случае он разделял ее намерение не поддаваться чувственному порыву, избегать романтических иллюзий. Вероятно, у него были на то свои причины.

— Пора ехать. Как нога? Не болит? — говорил Кэм, надевая кроссовки.

— Ранка промыта и перевязана, так что мне ничего не грозит. Можем трогаться. Будет неудобно опоздать на встречу с твоей матерью. — Губы Лалли все еще горели от его поцелуев. Она с трудом соображала, медленно приходя в себя.

Кэм обошел машину спереди, направляясь к водительскому сиденью. Даже смотреть на него со спины оказалось достаточно, чтобы Лалли снова испытала волнение.

— Не возражаешь, если я снова опущу верх?

Лалли быстро кивнула:

— Мне нравится прохладный бриз.

Ее не беспокоило, что ветер растреплет волосы, — она приведет себя в порядок, когда они приедут. Лалли надеялась, что свежий воздух приведет ее в чувство.

Кэм включил двигатель, но не спешил трогаться.

— Лалли…

— Ничего не говори. — Она покачала головой. — Пожалуйста. Мы просто едем к твоей матери. Больше ничего.

Они тронулись в путь.

— Приехали. — Кэм заехал на маленькую парковку перед рестораном. — Надеюсь, мать ждет нас. Иногда она меняет планы, забыв поставить меня в известность.

— Часто? — спросила Лалли, когда они шли к двери.

— Бывает, — усмехнулся он. Кэму было трудно объяснить многие поступки матери. — Как нога? Я могу помочь.

— Нет-нет. Все в порядке. Мне бы не хотелось, чтобы она решила… — Лалли замолчала.

Кэм легко мог бы продолжить ее фразу. Лицо Лалли все еще горело после их поцелуя. Она боялась дать его матери повод подумать, что не способна устоять перед романтическими авансами со стороны известного писателя или что-то в этом роде. Его собственные мысли тоже бесконечно возвращались к эпизоду в машине. Кэма удручало, с какой легкостью он поддавался соблазну, терял контроль над собой рядом с Лалли. С другой стороны, он не жалел о том, что произошло между ними.

— Значит, вы против того, чтобы я внес вас в зал на руках? — натянуто улыбнулся он. Потом представил изумление матери при виде Лалли, прижатой к его груди как трофей, и улыбка стала искренней. — Девяносто процентов, что и мама встретит нас не одна.

— Что вы имеете в виду? — Лалли явно нервничала.

Вполне вероятно, она все еще переживала случившееся на пляже. Кэм взглянул на нее. Даже немного прихрамывая, она двигалась легко и грациозно. Кэм допускал мысль, что мать захочет познакомить его со своим новым другом. А ему не терпелось представить ей Лалли.

«Только как экономку и ассистентку, не правда ли?»

Что же тогда заставило его поцеловать ее на пляже? Почему не придерживался намерения сохранять субординацию в их отношениях? Кэм не хотел анализировать мотивы своего странного поведения. Возможно, они были глубже, чем ему хотелось думать.

— Можно сказать, что мать не привыкла ограничивать свою свободу. Она не отличается постоянством ни в чем: быстро увлекается, быстро остывает.

— Понимаю, — кивнула Лалли. — У моей старшей кузины такой характер. Не знаю, как она справляется со стрессом. Хотя, мне кажется, она не очень глубоко переживает. У меня бы так не получилось… — Девушка запнулась, но в любом случае они не могли продолжать разговор, потому что навстречу вышла мать Кэма.

— Наконец-то, Камерон. Познакомься с Томом, он замечательный. Не знаю, что бы я делала без него… — Не переставая говорить, женщина быстро обняла сына и отступила назад.

На этом с нежностями было покончено до следующего года. Проявления материнской любви с ее стороны всегда были такими редкими, сдержанными и короткими, что Кэм едва успевал их заметить. Мужчины не должны придавать большого значения таким вещам, но в этот момент Кэм подумал, что в жизни ему не хватало искренних объятий. Он не сомневайся, что Лалли сделала бы это от души.

Ему только сейчас пришло в голову, что Лалли своим присутствием вносила в его жизнь спокойствие и уверенность. Рядом с ней он ощущал мир в душе, какую-то внутреннюю гармонию.

Кэм тряхнул головой, прогоняя сентиментальные мысли, и посмотрел на мать:

— Здравствуй, мама. Лалли, это моя мать, Дана… — Он представил женщин и пожал руку мужчине. «Джон? Нет, Джон был в прошлый раз». — Привет, Том.

— Чем занимаешься, Камерон? Продолжаешь тот же скучный бизнес и немного сочиняешь на досуге? — Дана взяла меню и стала просматривать. — Тебе нельзя переутомляться. Усталость, знаешь ли, не добавляет привлекательности.

— Бессонница и усталость — разные вещи. Я достаточно отдыхаю, мама, — спокойно заметил Кэм. Как обычно, он не был уверен, что Дана его слушает. Он вздохнул и собрался сменить тему.

— Мне кажется, Кэм хорошо справляется с бессонницей, — тихо произнесла Лалли, вмешиваясь в разговор. — Не так-то просто целый день работать, зная, что тебе предстоит бессонная ночь.

Кэм не предполагал, что Лалли решится заговорить. Он заглянул в ее нежные карие глаза и почувствовал поддержку. Напряжение, которое Камерон всегда испытывал при встрече с матерью, начало рассеиваться. Несколькими словами Лалли вернула ему уверенность, но он ощущал ее беспокойство. Кэму захотелось успокоить ее. Пользуясь тем, что мать заговорила с Томом, он тронул ее руку под столом.

— Спасибо, — одними губами прошептал он. — Мама не хотела меня обидеть. Просто мы не очень близки, если вы заметили. Но мне приятно встречаться с ней время от времени. Кроме нее, у меня никого нет.

«Кроме нее, у меня никого нет».

Женщине, обернутой в любовь и поддержку многочисленного семейства, как в кокон, эти слова должны были показаться ненаучной фантастикой. Кэм решил, что вряд ли стоит развивать тему.

— Почему ты не принимаешь снотворное, Камерон? — услышал Кэм слова матери.

Это было бы быстрое и легкое решение вполне в духе Даны. Ей не приходило в голову, что в жизни простые решения часто неприемлемы.

— Уверена, через пару дней твой организм пришел бы в норму.

— Лалли хочет попробовать народные средства аборигенов, может быть, они помогут, — улыбнулся Кэм. — Последнее время я чувствую себя лучше.

Он относил это на счет одного только присутствия Лалли, но не стал говорить об этом.

— Хорошо. — Его мать посмотрела на часы и снова вернулась к изучению меню. — Надо сделать заказ. Официант сейчас подойдет.

Лалли опустила глаза. У Кэма возникло желание снова взять под столом ее руку и не отпускать. Вместо этого он сосредоточился на выборе блюд.

Том завел разговор об автомобилях:

— На чем вы ездите, Камерон?

Кэм сообщил ему модель своей спортивной машины:

— Мне нравится…

— Свежий воздух, — подхватила Лалли с улыбкой. — Сегодня было чудное утро — дорога вдоль побережья, солнце, морской ветерок.

— В каких отношениях вы с Камероном, Лалли? — вдруг с любопытством спросила Дана.

Кэм открыл рот, чтобы ответить, избавив девушку от неловкости. Приглашая Лалли на встречу с матерью, он не подумал о привычке той задавать бестактные вопросы. Но девушка опередила его.

— Я временно помогаю Кэму по хозяйству в Аделаиде, — спокойно сообщила она. — А еще строю для него мозаику из цветной гальки во дворе дома, пока он придумывает захватывающий сюжет нового детектива.

— Ого… — Дана слегка растерялась. — Так вы — мастерица на все руки. Работа с камнем — не очень типичное занятие для женщины.

— Мне вполне по силам сделать небольшое панно. — Лалли быстро изложила суть своего проекта. — Это очень увлекательная работа.

— А мне не терпится увидеть результат, — сказал Кэм, закрывая меню. Если не остановить Дану, она будет допрашивать Лалли в течение всего обеда. — Я сделал выбор. Нет ничего вкуснее пойманной сегодня рыбы. Вы согласны, Том?

За обедом говорили о тонкостях рыбалки и проблемах рынка недвижимости. Как только у Кэма появились деньги, он купил матери домик в Сиднее в надежде, что она будет жить там более или менее постоянно и они смогут чаще видеться. Надежды не оправдались. Она немедленно сдала дом в аренду и отправилась путешествовать, вполне довольная жизнью.

— Ты помнишь, что дом в Сиднее всегда в твоем распоряжении, мама? — неожиданно для самого себя спросил Камерон.

Дана взглянула на него в недоумении:

— Конечно. Это справедливая компенсация за те годы, которые я пожертвовала на твое воспитание. Деньги за аренду позволяют путешествовать в моем фургончике куда захочу.

— Ты могла бы изменить жизнь ради подходящего мужчины и поселиться в настоящем доме, — пробормотал Том с шутливой улыбкой, но сразу нахмурился и отодвинул тарелку.

Кэм посмотрел на часы. Они просидели за столом не более получаса, но ему казалось, что время тянется бесконечно медленно.

— Мои родственники живут в Квинсленде и на Торресовом проливе, — поддержала разговор Лалли, гоняя кусочек картошки вилкой по тарелке. — Мама старается навещать их хотя бы раз в два года. Я, бывало, с удовольствием сопровождала ее. — Она мельком взглянула на Кэма.

«Ах, Лалли. Маму никто не интересует. Напрасно стараешься».

До конца обеда говорили о кухне аборигенов и кулинарных традициях вообще. Потом Дана предложила перейти к кофе.

— К сожалению, мы торопимся. Надо еще найти гостиницу для ночевки. Рад был… повидаться. — Кэм кивнул Тому, но не сделал попытки поцеловать или обнять мать, которая даже не поднялась из-за стола, чтобы попрощаться с сыном.

Кэм взял Лалли за руку, и они вышли из ресторана.

— Ваша мать показалась мне очень… независимой, — дипломатично заметила девушка.

Кэм видел, что она старалась удержаться от комментариев, и оценил ее такт. Он и сам старался не поддаваться привычному разочарованию, чтобы не портить остаток вечера.

— Она не меняется, я здесь бессилен. — Он пожал плечами.

Кэм действительно пытался наладить контакт с Даной, используя все доступные средства связи. Она редко отвечала ему.

— Мать старалась лечить вашу бессонницу в детстве? — нахмурилась Лалли.

— Она считала мою бессонницу глупым капризом, который страшно ее раздражал. — Кэм не мог сосчитать, сколько ночей в прошлой кочевой жизни с матерью провел без сна.

Минуту Лалли боролась с собой, но все-таки не выдержала:

— Бессонница вполне могла развиться от того, что вас все время перевозили с места на место. Если бы вам уделяли больше внимания в то время…

— Это было очень давно. Думаю, причина в другом, — задумчиво сказал Кэм, хотя проблемы со сном действительно начались в детстве. Он считал, что унаследовал бессонницу на генетическом уровне от своего отца, кем бы тот ни был. Обстоятельства ничего не меняли. — Я уже давно живу своей жизнью.

— Но продолжаете все время переезжать, как ваша мать. — Лалли заглянула ему в глаза. — Не хочу сказать, что вы не должны путешествовать. Просто у вас не было возможности обрести душевный покой и снять напряжение.

Кэм открыл было рот, чтобы заявить о том, что переезды для него важны так же, как для его матери, но промолчал. Он не был так уверен в необходимости постоянной смены мест, как ему казалось. Что в действительности заставляло его кочевать в поисках новых сложных задач, интересных проектов, сюжетов для новой книги?

— Возможно, путешествия помогают заполнять время, которого слишком много… — Он пожал плечами, потому что не знал ответа. Размышления на эту тему внушали ему беспокойство. — Поехали поищем ночлег с завтраком.

— Я готова. — Лалли не настаивала на продолжении разговора. Она глубоко вздохнула, улыбнулась и села в машину.

Кэм выбросил из головы встречу с матерью.

По пути он расспрашивал Лалли о ее родне. Ему казалось странным, что она так зависит от семьи и так привязана к ней. Может быть, в этом кроется причина грусти, которую он иногда замечал в ее глазах?

— Мне не терпится вернуться к родственникам после того, как закончится мой контракт с вами. — Лалли поглядела на него. — Мне нравится работать на вас, но я все равно предпочитаю семью. Я чувствую себя в безопасности… — Она смутилась и замолчала.

Они проехали городок, но местные гостиницы выглядели непривлекательно. Кэм принял решение ехать дальше. Через Интернет он нашел несколько интересных предложений в следующем местечке, которое на картинке выглядело довольно живописно.

Лалли откинула голову на спинку сиденья и замолчала. Через несколько минут она уже спала.