Жажда любви

Глава 22

Приглашения доставлялись лакеем.

– Не могу поверить, что тебя пригласили! – воскликнула Мэй, глядя на карточку в руках сестры. – Может, ты втайне от меня подружилась с герцогиней?

Шарлотта покачала головой:

– На балу герцог попросил у меня танец, но я никогда не разговаривала с ее светлостью.

– Герцог?

Круглое лицо Мэй вытянулось.

– Но почему ему вздумалось пригласить тебя?! – вознегодовала она. – Правда, все выглядит вполне респектабельно. Не так ли? Я, скорее, ожидала, что она устроит праздник Венеры или что-то в этом роде.

– Сомневаюсь, что они пригласили бы меня, если бы им понадобились нимфы, – сухо ответила Шарлотта.

– Верно. Но не находишь странным, что пригласили тебя, а про меня забыли? Не думаешь же ты, что герцог… герцог хочет сделать тебе непристойное предложение? – ужаснулась Мэй.

Шарлотта позволила себе с тоской вспомнить о прекрасных, усталых глазах герцога, прежде чем решительно ответить:

– Не будь гусыней, Мэй. Неужели я выгляжу женщиной того сорта, которую герцог захотел бы сделать своей содержанкой? – Надеюсь, что нет. – По крайней мере моя жизнь была бы куда интереснее, чем теперешняя, – бросила Шарлотта, только чтобы позлить сестру.

Но Мэй была вовсе не столь уж завистлива и, как только прошло первое потрясение, сразу увидела все преимущества подобного приглашения.

– Тебе нужно новое платье, – твердо решила она. – Пошлем записку мадам Хейз, где сообщим, что платье, которое ты заказала в прошлом месяце, срочно нужно к четвергу.

– Она откажет.

– Не откажет, когда услышит, куда ты приглашена! – воскликнула опьяневшая от радости Мэй, размахивая карточкой как флагом. – Возможно, «Таун энд кантри мэгэзин» поместит портреты всех приглашенных. Как все это волнующе!

И Шарлотта была вынуждена признать, что это действительно волнующе.

Свои собственные приготовления к ужину, состоявшие в том, что она послала лакея купить все политические газеты и бюллетени, Шарлотта держала в тайне от сестры.

Ответ герцогини Берроу на приглашение был менее оптимистичным. Она со вздохом переоделась, велела запрячь лошадей в экипаж и отправилась в город. Часа через два дворецкий пригласил Джемму в гостиную, где уже ждала Харриет.

– Дорогая! – воскликнула Джемма. – Ты как раз вовремя! Я решила составить каталог всех наших картин на сюжет Юдифи и Олоферна и приветствовала бы любую помощь.

Харриет поднялась. Сила личности Джеммы, как всегда, заставила ее чувствовать себя поблекшей картинкой, вырезкой из иллюстрированной газеты.

– Я пришла спросить об этом, – заговорила Харриет, вынимая приглашение.

Джемма заговорщически усмехнулась, подалась вперед и прошептала:

– Все идет по плану!

– Партия в шахматы? Ты выигрываешь? – с надеждой спросила Харриет.

– Пока неизвестно, но надеюсь, у меня есть все основания думать именно так. И хотя с моей стороны это чистое тщеславие, я поставила бы на себя. Вильерс почти погрузился в пучину отчаяния. Он собирается сделать предложение леди Роберте, причем именно на этом званом обеде.

– Итак, на званом обеде будет Вильерс, – усмехнулась Харриет. – И… и мне тоже придется приехать? Я не могу.

– Ты должна! – отрезала Джемма и, взяв ее за руку, вывела в коридор. – А теперь мы прогуляемся по дому и отыщем все картины с этим злосчастным сюжетом. Фаул, будьте добры следовать за нами и записывать, в какой комнате находится очередной шедевр.

Харриет пыталась сдержать досаду, но это плохо ей удавалось.

– Джемма, – прошипела она, – к чему тут твой дворецкий? Я ведь уже сказала, что не собираюсь быть на твоем ужине.

– Собираешься! – отрезала Джемма. – Ты мне нужна. И Фаул тоже. Кто, кроме него, составит список всех картин?

– Но почему я должна приезжать на ужин?

– Потому что мой братец готов выставить себя полным дураком. О, смотри! Вот портрет Юдифи, прямо в коридоре! Раньше я его не замечала! Фаул, запишите!

Харриет оглянулась и заметила, что дворецкий держит в руках перо и дощечку с закрепленным на ней бумажным листом.

– А что делает твой брат? – удивилась она.

– Говорю же, выставляет себя ослом, – откликнулась Джемма совершенно нормальным голосом. – Если хочешь знать правду, страдает по Роберте. Судя по его физиономии он воображает, будто страстно влюблен, а я этого не допущу.

– Потому что Роберта должна выйти за Вильерса?

– Именно.

– Ну… если она выходит за Вильерса…

– Ни одна девушка в здравом уме не станет женой Вильерса, если на сцене появился Деймон, – нетерпеливо пояснила Джемма.

– Ты его сестра, – подчеркнула Харриет, которой впервые за весь день захотелось рассмеяться. – Не считаешь, что несколько переоцениваешь обаяние Деймона?

– Вовсе нет. Вполне справедливое суждение. Роберта не играет в шахматы, так что талант Вильерса ее не привлекает. Мало того, я вообще не понимаю, почему ее так сильно тянет к нему. Я также знаю, что время от времени они с Деймоном целуются. Не желаю, чтобы братец помешал этой свадьбе. Поэтому ты должна отвлекать его внимание во время ужина. Я рассчитываю на тебя.

– Не желаю находиться в одной комнате с Вильерсом.

– Я посажу вас на противоположных концах стола, – пообещала Джемма. – А вот и еще одна!.. Невероятно кровожадная, не находишь? А свекровь повесила ее в утренней комнате. На почетном месте!

Несколько секунд подруги разглядывали торжествующую Юдифь, державшую голову. Художник, похоже, особенно тщательно поработал над шеей бедняги Олоферна. Джемма слегка вздрогнула.

– Нет, никогда мне не понять вдовствующую герцогиню. Никогда!..

– Когда умер отец Бомонта? – вдруг спросила Харриет.

– Лет десять назад, а может, девять.

– Значит, он вырос с матерью.

– Мне невольно становится жаль его, – призналась Джемма. – Но подобных эмоций между мужем и женой попросту не существует. – Отвернувшись, она пробормотала: – Еще одна висит в дамской комнате. Бедная леди Фиббл была так потрясена ее видом, что едва не потеряла сознание во время бала. Она уверяет, что Олоферн похож на Бомонта. Я искренне надеюсь, что она ошибается. A если нет… все же, полагаю, это портрет покойного герцога. Теперь уже содрогнулась Харриет.