Жажда любви

Глава 29

Наконец они решили устроиться в маленькой гостиной, той самой, в которую Джемма привела Роберту сразу после ее приезда в дом. Пока Деймон звонил прислуге, Роберта подошла к стене, чтобы еще раз взглянуть на глупое, пьяное от крови лицо Юдифи, но картины здесь больше не было.

– Если мы собираемся пить, – объявил Деймон, – а это важнейшая составная часть игры, вы должны поесть. За ужином вы и кусочка не проглотили.

– Я не слишком большая любительница изысканной еды, – призналась Роберта. – Живя в доме, где повар – француз, я скоро совсем отощаю.

– Предпочитаете яблоки и крутые яйца?

– Не только. Нашей кухарке прекрасно удаются простые блюда.

– Повар Бомонта, разумеется, француз с дьявольским темпераментом. По крайней мере так уверяет Рэнсом.

– Не странно ли, что ваш школьный друг – всего лишь секретарь герцога?

– Вовсе нет. Я сам рекомендовал его на эту должность.

В этот момент дверь открылась.

– О, Фаул! – приветствовал Деймон. – Нельзя ли принести нам легкий ужин и бутылку-другую шампанского?

– Не люблю шампанского, – отказалась Роберта. – Может, что-то другое?

– А вино любите?

– Только сладкое.

Деймона передернуло.

– Невыносимо. Ничего подобного в доме нет, а если вы начнете увлекаться сладким вином, через пару часов у вас будет раскалываться голова.

– Может, миндальный ликер? – предложил Фаул.

– Ни в коем случае! Не хочу, чтобы завтра утром нашу гостью выворачивало наизнанку.

– В таком случае можно попробовать нечто вроде пунша из шампанского с земляникой, милорд. Ягоды только сейчас привезли из деревни, и, думаю, такая смесь леди Роберте понравится.

– Фрукты, залитые шампанским, – холодно повторил Деймон.

Но Фаул оказался прав. Это было восхитительно.

– Если нам понадобится еще что-то, я позвоню, – сказал Деймон дворецкому и добавил, обращаясь к Роберте: – Поверьте, для того, чтобы распустить сплетни среди здешней челяди, нет способа лучше.

Роберта пожала плечами:

– У слуг этого дома и без того полно поводов для сплетен. Уверена, что мы в самом конце их списка.

– Это верно. Главная тема сегодняшних разговоров – ваша помолвка, – согласился Деймон, осторожно пригубливая напиток. – Какая мерзость! Он розовый! И в нем полно сахара!

– А мне нравится, – возразила Роберта. – От шампанского всегда щиплет в носу, но с клубникой… это так вкусно!

Деймон принес маленький столик и поставил между ними.

– Вы умеете играть в домино?

– Вы уже спрашивали, – хихикнула Роберта. Она допила свой бокал, и мир показался ей куда более радостным местом. – Честно говоря, я всегда выигрывала у своей гувернантки!

– Вы так мастерски играете?

– Просто мне везет, – самодовольно объявила она. – Я часто вытаскиваю дубли.

– В таком случае я готовлюсь раздеться, – кивнул Деймон, подворачивая манжеты.

Роберта на секунду замерла. Голова ее немного кружилась, но она вполне сознавала, что происходит. Ее жених утверждает, что девственность скучна. Тот же самый жених играет шахматную партию, исход которой имеет прямое отношение к потере одежды.

– Давайте посмотрим, что будет, договорились? – улыбнулась она Деймону.

Он с озадаченным видом сел напротив. Все потому, что он мужчина.

Она перевернула все костяшки тыльной стороной и приготовилась выбирать.

– Погодите! – воскликнул он, хитро блестя глазами. – Бьюсь об заклад, вы жульничали и обманывали бедную старую гувернантку, запоминая, где лежат дубли.

Не успела она опомниться, как он смешал костяшки.

Ей едва удалось сдержать снисходительную усмешку, потому что когда мужчина вот-вот потеряет всю одежду, ему потребуется немалая сила воли.

Роберта вытащила «шестерку», получив право первой набирать костяшки. К сожалению, ей не попалось ни одного дубля, что было немного обидно.

Она выложила первую костяшку и пригубила пунш. Деймон протянул ей крошечный ломтик торта с глазурью.

– Попробуйте это, Лютик. Он такой же сладкий, как шампанское.

Торт действительно оказался выше всяких похвал, и Роберта доела все, до последней крошки, после чего вытащила следующую костяшку: дубль-три. Но ничего не сказала Деймону до тех пор, пока через два хода не положила ее поперек.

– Погодите… – даже растерялся он. – Следовало бы с самого начала объявить, что вы вытащили дубль. Вам нужно выпить.

– Я уже пила, – напомнила Роберта. Его бокал все еще был полон, но она допила последние капли из своего и выудила языком ломтик земляники. Он с таким удовольствием наблюдал за ней, что она облизнула край бокала.

Деймон с трудом отвел глаза.

– Итак, вы поставили дубль…

– И это означает, что вам придется что-то снять. – Не так рьяно! На мне довольно много одежды.

– И вовсе нет! Мне просто любопытно!

Он снял камзол и отбросил в сторону. Под камзолом оказались жилет и полотняная сорочка.

– Жилет не совсем подходит к вашему фраку, – заметила она.

– Мой камердинер тоже так посчитал, но было слишком поздно: я уже застегнул все пуговицы.

Он выбрал новую костяшку.

– О нет! Дубль! Теперь я должен выпить.

Он сделал большой глоток и вздрогнул.

– Как вам может не нравиться? – удивилась Роберта. – Восхитительный вкус! Я уже пьяна.

Деймон положил костяшку. Но это был не дубль.

– Пока что я не могу пустить в ход свой дубль, но берегитесь! Все еще впереди.

Тем временем Роберта вытащила еще один дубль и тут же воспользовалась своим преимуществом.

– Вижу, вам действительно везет, – вздохнул он. За камзолом последовал жилет.

Роберта смотрела на него сквозь ресницы. Его сорочка была такой тонкой, что казалась почти прозрачной. А какие у него мускулистые плечи!

Под ее пристальным взглядом он засучил рукава.

– Полагаю, эта рубашка недолго удержится на моей спине. Роберта таинственно улыбнулась. Но, к своей досаде, тут же стала терять одежду. Деймон поставил вытащенный ранее дубль. У Роберты приятно закружилась голова, перед глазами все поплыло, и поэтому вместо того, чтобы нагнуться, она просто протянула Деймону ногу.

– Очень маленькие ножки, – заметил он, сжав ее щиколотку. – И точеные щиколотки.

Он снял ее правую туфлю.

Через минуту она лишилась и левой.

– Пожалуй, мне больше нельзя ничего терять, – пробормотала она, выпрямляясь и кладя дубль.

– Похоже, мне придется снять рубашку, – сообщил Деймон, голосом, таким же сладким, как шампанское с земляникой, только куда более опасным.

Роберта отставила бокал. В конце концов, это первая мужская грудь, которую она видит обнаженной. И ей хочется все как следует рассмотреть.

Он словно старался угодить ей и улыбался так, словно каждый день демонстрировал себя молодым дамам. Чересчур долго вытаскивал рубашку из панталон и медленно стягивал через голову.

Роберта тихо охнула. Он так красив! Мощные мышцы буграми заходили под кожей, когда сорочка полетела на пол. У нее зудели пальцы от желания коснуться его.

– Ваш ход, – мягко напомнил Деймон.

Роберта с трудом отвела от него взгляд и потянулась за приятно холодившей ладонь костяшкой. И, не глядя, поняла, что это дубль.

Она перевернула костяшку, думая о том, что ему придется сбросить панталоны…

Три-пусто.

Она не сумела сдержать разочарованного вздоха, и он весело хмыкнул:

– Одно из качеств, которые мне так нравятся в вас, Лютик, – это неумение скрывать свои эмоции. Я без труда читаю ваши мысли.

– Вовсе нет, – уязвленно буркнула она. – Если понадобится, я могу быть настоящим Макиавелли!

– Да неужели? – удивился он, весело блестя глазами. – Бьюсь об заклад, вы и соврать как следует не умеете! Воплощенная наивность, которая в жизни никому не смогла солгать.

– Ничего подобного! – запротестовала Роберта. – Да я постоянно твержу миссис Гроуп, что ее прическа на редкость элегантна.

Деймон поморщился:

– Ну, это белая ложь. А вот солгали вы когда-нибудь насчет того, что вам действительно небезразлично?

– Да! Мне вовсе не безразлична прическа миссис Гроуп!

– И я прекрасно вас понимаю. А теперь, глядя на меня, солгите о том, что действительно вас волнует. О том, к чему вы не можете остаться равнодушной. Чего отчаянно хотите.

К чему она не может остаться равнодушной? От выпитого шампанского ей так весело, что ни о каком отчаянии не может идти речи. Разве что… разве что ей ужасно хочется видеть Деймона без панталон…

Должно быть, вид у нее был такой недоумевающий, что он поспешно подсказал:

– Поклянитесь, что не влюблены в Вильерса. Давайте же!

– Я не влюблена в Вильерса, – медленно произнесла она.

– Ужасно! – воскликнул Деймон. – При одном упоминании его имени ваш взгляд становится нежным и мечтательным.

По мнению Роберты, взгляд ее стал нежным и мечтательным, потому что – о ужас! – на какую-то долю секунды она не могла вспомнить, кто такой Вильерс. Шампанское – напиток опасный.

– Я не хочу вытаскивать еще один дубль, – твердо заявила она. – Ни за что. Я просто упаду в обморок, если вытащу еще один дубль.

Что-то вспыхнувшее в его глазах зажгло ответный огонь внизу живота Роберты.

– Но почему, Лютик? – спросил он, вытаскивая две костяшки из целой груды и играя ими.

– Боюсь, вы слишком серьезно воспринимаете эту игру, – с деланной небрежностью заметила она. – И что могли неверно меня понять.

– Что?!

Очевидно, ее заявление застало его врасплох.

– По-моему, вы считаете меня кем-то вроде тех молодых женщин, преследующих вас в надежде поймать мужа.

– Я могу отличить гору от кротовой кочки, Роберта!

– Да, пока мы сосуществуем в полном согласии. А сейчас, если бы я только могла вытянуть двойку…

Она перевернула костяшку.

– Дубль-два! – радостно вскрикнула она. – Какая удача! Теперь я могу поставить ее поперек, к той двойке, которую вы только что выложили.

Взгляд Деймона был непроницаемым.

– Похоже, я потерял нить разговора. Либо я не прав и вы блестяще врете, либо действительно опасаетесь, что я посчитаю вас охотницей за мужьями.

– Последний вариант весьма сомнителен. Я люблю другого и даже помолвлена с ним.

Деймон нагнулся и снял туфлю.

– В таком случае почему вы здесь?

– Хотите пари на то, что вы не сможете с уверенностью сказать, лгу я или нет?

Деймон покачал головой:

– Я потерял всякую веру в свои способности читать ваши мысли.

Роберта отпила глоток шампанского и даже зажмурилась от удовольствия.

– У нас будет современный брак. Так сказал мне жених, – призналась она.

– Современный?

Роберта кивнула:

– Это означает, что нам не придется быть чопорными, лицемерными и хранить верность, потому что это ужасно скучно. Сами понимаете, я не жена какого-то пекаря!

Она очень широко раскрыла глаза.

Деймон снял вторую туфлю, хотя была его очередь делать ход. Но Роберта решила сделать вид, будто ничего не заметила: все ее внимание занимала его обнаженная грудь.

– У вас такие чудесные мускулы, – пробормотала она. Вы тренируетесь?

Он, похоже, не слышал ее. Наверное, потому, что укладывал чулки рядом с туфлями.

Сердце Роберты тревожно заколотилось.

– Сейчас мы абсолютно откровенны друг с другом, – медленно улыбнулся Деймон. – Я не опасаюсь, что вы охотитесь за моим богатством и ценными качествами…

Девушка усмехнулась.

– И, насколько я понял, вы оказались здесь, движимая похвальным желанием набраться опыта, перед тем как встретиться с Вильерсом в интимной обстановке. В конце концов, столь немолодой мужчина…

– Он вовсе не стар! – запротестовала она.

– Возможно, у него просто такой стиль. Он всегда производил на меня впечатление утомленного жизнью человека. Загорается энтузиазмом, только когда речь идет о шахматах. Впрочем, возможно, все изменится, когда вы останетесь в спальне одни. Видит Бог, хотя мы не в спальне, я с трудом удерживаюсь, чтобы не наброситься на вас подобно дикому псу.

Усевшись, он вытащил костяшку.

По спине Роберты пробежал озноб. Не может быть и речи о том, чтобы Вильерс когда-нибудь сравнил себя с одичавшей дворняжкой. Он никогда не усядется напротив Роберты полуголым, в одних панталонах, с таким видом, будто от рождения ходил в таком костюме.

Деймон положил костяшку и взглянул на нее. При виде выражения его глаз сердце Роберты едва не остановилось.

– Я бросаю вам вызов, требуя вытащить дубль из «казны», – заявил он.

– Может, мне следует подняться к себе? – пробормотала она. – Уже поздно.

– Пора спать?

Роберта не совсем понимала, почему так себя ведет. Дразнит его, хотя вовсе не собиралась этого делать. Или собиралась? Похоже, стоит ей увидеть Деймона, и она теряет разум. И не то чтобы кто-то считал, что ей действительно не стоит быть здесь. Вильерс сказал… сказал…

– Наверное, вы правы. Стоит закончить партию, раз мы ее начали, – пробормотала она. Сердце глухо бухало в ребра.

– Я всегда заканчиваю начатую партию.

Вряд ли Деймон имеет в виду домино. Готова ли она к этому?

– Мир оказался совершенно иным, чем представлялся мне в юности, – вздохнула она, поднимая костяшку.

Одним из самых привлекательных качеств Деймона был искренний интерес к ее мнению.

– В самом деле?

Он вынул дубль-пусто.

– А каким вы представляли себе этот мир? Должно быть, вы получили весьма необычное воспитание, если вспомнить о постоянном присутствии миссис Гроуп.

– Тут вы правы, – признала Роберта, попавшая в безвыходное положение: ей нечем было сделать ход. Он подлил шампанского в ее бокал.

– Здесь нужно снова положить костяшку поперек.

Роберта неожиданно смутилась, но беспрекословно послушалась.

– Видите ли, миссис Гроуп была подругой моего отца лишь последние несколько лет.

– А до того? – допытывался Деймон.

– До того была некая Селина… актриса.

Деймон пораженно уставился на нее:

– Вы говорите о Селине Триммер? Ведущей актрисе «Друри-Лейн» и возлюбленной самого принца Уэльского?!

Роберта снова кивнула.

– Знаете, я начинаю уважать вашего отца, – объявил Деймон. – Селина необычайно красива. Интересно, в жизни она так же темпераментна, как на сцене?

– О да! – воскликнула Роберта. – Ей было очень трудно жить в деревне, и, боюсь, такое существование дурно влияло на ее характер.

– Так почему же… – пробормотал он, но осекся.

– Она пылала страстью к моему отцу, – пояснила Роберта, чувствуя некоторую гордость за родителя. – Они встретились, когда бродячая труппа «Друри-Лейн» завернула в наше поместье. Отец убедил ее остаться и немного погостить.

– «Немного» – это сколько?

– Два года.

– Вы прожили в обществе Селины Триммер два года?!

– Тогда она носила другую фамилию. И вообще, Деймон, эта игра ужасно меня раздражает. Мне нечем ходить.

– Есть чем. Поставьте костяшку вот сюда, – велел Деймон.

– Мы знали ее как Селину Ла Фэй. Но Селина посчитала, что добьется большего успеха с английской фамилией. Поэтому, когда она решила ехать в Лондон, мы выбрали фамилию Триммер.

– Хотите сказать, расставание было дружеским?

– Во всяком случае, они не ссорились. Правда, мой отец проливал реки слез.

– Моя дорогая Роберта, – удивился Деймон, – почему же вы в таком случае удивлены происходящим в этом доме? Откровенно говоря, вы сами выросли в семье, где уделялось крайне мало внимания общепринятым правилам поведения.

Роберта на секунду задумалась, что было даже к лучшему, потому что Деймон вытащил костяшку, с которой, похоже, не знал, что делать.

– Видите ли, внебрачные интимные отношения вовсе меня не шокируют, – выговорила она наконец. – Но мой отец безумно любил Селину, а потом и миссис Гроуп. Обеих. Селина разбила ему сердце, объявив, что не сможет и дальше быть счастлива в столь отдаленном от столицы месте.

– Но ведь он же возил ее в Лондон!

– Может, она посчитала, что пора начать новую жизнь?

– Прекрасно сказано! – ухмыльнулся Деймон.

– Если уж быть честной до конца, должна признаться, что кое-что знаю о том, как бывает между мужчиной и женщиной, – выпалила Роберта, чувствуя, что краснеет. – Конечно, до вечера бала я ничего такого не видела, но…

Она замолчала, увидев зачарованный взгляд Деймона.

– Но?.. – повторил он.

– Видите ли, я обладаю совершенно уникальными знаниями о том, как ублажить мужчину. Уникальными, разумеется, для таких, как я.

– То есть девственниц?

– Именно.

Деймон положил костяшку.

– Роберта, я вытащил дубль-четыре, который и кладу поперек цепочки.

Роберта тихо охнула. Сердце снова забилось сильнее.

– Что вы снимете? – осведомился он с абсолютно дьявольской ухмылкой.

Но Роберта уже успела все продумать. Встав, она подняла верхнюю юбку сзади, чтобы он не увидел ничего неприличного, и дернула за ленту, удерживавшую на месте нижнюю юбку на обручах. Она упала на пол, и Роберта спокойно переступила через груду ткани и китового уса.

Лицо Деймона омрачилось.

– Вы схитрили! – упрекнул он и, прежде чем Роберта опомнилась, подхватил ее и опять уселся на стул.

– Что это с вами? – взвизгнула она.

– Обожаю держать в объятиях женщину, на которой нет железных доспехов, – объяснил Деймон.

– Мои обручи вовсе не из железа, – проворчала Роберта. От него так божественно пахло, что у нее путались мысли. Поэтому она просто прижалась к его груди и уткнулась носом в удивительно гладкую для мужчины кожу. Глубоко вздохнула и провела пальцем по мощным мышцам.

– Лютик, – хрипло пробормотал он, – сейчас ваш ход.

– Еще минуту.

Но он стал целовать ее ушко, и Роберта уперлась ладонями ему в грудь, теплую, даже горячую. И очень гладкую.

– А в старости у вас вырастут волосы? – спросила она, снова проводя ладонью по его коже. Странно… она не думала, что у мужчин тоже бывают соски.

Роберта потеребила его сосок. Еще раз. Еще…

– Я так не думаю, – пробормотал он слегка сдавленным голосом. – А в чем дело? Вам нравится волосатая мужская грудь?

– Нет. – Роберта улыбнулась. – Единственная мужская грудь, которую я видела до вашей, принадлежала коню у и вся заросла седыми волосами.

– Уверен, что у Вильерса все тело заросло седыми волосами, – съязвил Деймон, но тут же, раскаявшись, добавил: – Простите, Роберта. Это гнусно с моей стороны.

– Что вы делаете? – снова взвизгнула Роберта.

– Пытаюсь загладить свою грубость, – совершенно серьсзно объяснил он. – Это наименьшее, что я могу сделать для вас.

Роберта попыталась возражать, но с каждой минутой тела силы, потому что его пальцы скользили по ее ноге все выше и выше… Она словно ощущала свою кожу так, как ощущал он: гладкую, нежную, упругую…

Его дыхание участилось, а пальцы…

Она откашлялась.

– Да?

Его пальцы снова поползли вверх.

Боже, как хорошо! Как хорошо!

Роберта порывисто вскочила.

– Моя очередь тянуть костяшки! – воскликнула она и поспешно села, избегая его взгляда. Он приподнялся, подался вперед и напряг мышцу.

Она выхватила костяшку из груды и взглянула на нее. Он вытянул костяшку из ее пальцев.

– Еще один дубль.

Его глаза улыбались, и Роберта неожиданно почувствовала, что тает, хотя он даже не дотронулся до нее.

– Кладите костяшку поперек, – велел он спокойно, словно это было обыденным советом.

Роберта с восхищением воззрилась на него. В сиянии свечей кожа Деймона казалась золотистой. Ее отец часто твердил, что есть только одна причина действовать порывисто и импульсивно: если страстно чего-то желаешь. Тогда Роберта облила его презрением, напомнив о том, что из-за своих капризов он часто поступал вопреки законам общества.

Но сейчас она поняла всю мудрость подобного высказывания.

Больше всего на свете ей хотелось потерять никому не нужную девственность в объятиях Деймона. Потом она выйдет за Вильерса и станет вести жизнь утонченную, неподвластную законам морали.

– Вижу, что вы застенчивы, – улыбнулась она.

– Я?!

– Конечно, трудно впервые раздеваться перед женщиной.

– Впервые…

Но Роберта встала, и остальные слова застряли у него в горле. Сначала она сняла чулки. Тонкая шелковистая ткань медленно опустилась на пол. Деймон проводил их жадным взглядом.

Роберта подождала, пока он встретится с ней глазами, после чего медленно… медленно… стала расшнуровывать корсаж.

Деймон не шевелился. В этот момент он, казалось, замер, как человек, пытавшийся соблазнить лань лежавшим на ладони лакомством. Но Роберта чувствовала себя не ланью, а сильной, всемогущей женщиной, чьи желания – закон.

Как была, с оттопыривающимся корсажем, она нагнулась, чтобы взять бокал. Деймон слегка покраснел.

Роберта пригубила шампанского и украдкой взглянула на перёд его панталон… получилось! Он заинтересовался. Очень, если верить пламени, полыхавшему в его глазах.

Она снова наклонилась, поставила бокал, решая, не поцеловать ли Деймона, но решила прежде избавиться от платья. И поэтому небрежно повела плечами. Вышитый шелк и золотое кружево волной легли у ее ног.

– Оно такое тяжелое, – пояснила Роберта, словно извиняясь. Он, похоже, и не думал протестовать, поскольку пожирал ее глазами.

– Корсет тоже тяжел, – посочувствовал он.

– Он шнуруется на спине.

Она повернулась и стала ждать.

Должно быть, Деймон вскочил как ужаленный, потому что она услышала глухой стук, словно он ударился о стол. Потом она почувствовала прикосновение длинных ловких пальцев. Придержав корсет, она обернулась к Деймону и только тогда опустила руки. Корсет свалился на пол.

Лиф ее сорочки имел чрезвычайно низкий вырез, чтобы белая ткань не выглядывала в декольте платья. Собственно говоря, ее соски были едва прикрыты. Сама сорочка была сшита из тонкого батиста и оторочена кружевом.

– Теперь вы непременно пойдете дублем, – тихо, почти сонно пробормотал Деймон, снимая панталоны.

Роберта боялась смотреть на него. Ее сердце больно колотилось в ребра, выплясывая ритм, которого она почти не ведала раньше. И все же распознавала с мудростью, накопленной сотнями тысяч ее сестер. Та же самая мудрость светилась в ее улыбке, когда она обняла его и, по-прежнему жмурясь, прижалась всем телом.

Он издал какой-то приглушенный звук, похожий на стон, погрузил лицо в ее волосы и припал к ним губами.

– Лютик, – прошептал он, – с этой минуты возврата больше нет. Ты ведь все понимаешь, правда?

– Да, – выдохнула она, обводя языком его ухо. Точно так, как это делал с ней он.

– Нет, – возразил он, отстраняя ее.

Роберта только улыбнулась. Он, конечно, терзается угрызениями совести. Как всякий порядочный мужчина. Она много лет наблюдала бесплодную борьбу отца с этими самыми угрызениями И борьба эта всегда кончалась одинаково: отец поступал так, как хотел. Ее задача – добиться, чтобы Деймон захотел делать то, что пожелает она.

Поэтому Роберта подняла руки и принялась вынимать шпильки из волос. Шпилек оказалось великое множество, и пришлось немало потрудиться, чтобы волосы рассыпались по плечам. Она нагнулась и хорошенько тряхнула гривой, чтобы избавиться от пудры.

Деймон не отрываясь смотрел на ее соблазнительную попку и чувствовал, что тонет… а на берегу нет ни души и некому бросить ему спасательный буй. Одно дело – краденые поцелуи, и совсем другое – лишить девушку невинности. Он никогда на такое не отважится… Нет, отважится, но только в одном случае: если потом намеревается жениться на ней.

Но она и слышать об этом не желает.

Роберта смеялась, и эти звуки проникали в его сердце, и кровь пела от радости.

Она принадлежит ему, что бы там ни говорила.

Роберта выпрямилась и обернулась. Темно-рыжие волосы накрыли плечи и обнаженные руки, но при виде изогнутых бровей и темно-красных пухлых губ у него зашлось сердце. Никто не скажет, что она выглядит невинной. Черт, да после двухлетнего общения с Селиной она, возможно, знает о постельных играх больше, чем он сам!

Может, и так… но…

Он вспомнил ее ошеломленное лицо, когда они наткнулись на парочку, занимавшуюся любовью в гостиной.

Очаровательная смесь невинности и искушенности.

– Я не могу сделать это, – честно признался он. – Так нехорошо, Роберта.

– Что именно?

– Я не могу взять тебя. Не имею права. Не могу украсть твою девственность, потому что ты не замужем, влюблена в другого и обручена с ним.

Ее глаза потемнели, и Деймон инстинктивно понял, что это дурной знак.

– Почему? – вскинулась она. – Считаете, что пользуетесь моей доверчивостью?

– Ты не понимаешь обычаев света. Черт, твой отец был безумен, когда позволил тебе остановиться в доме Джеммы. Она неподходящая дуэнья для молодой женщины. Подумай сама, она замужем и играет в шахматы с…

Слишком поздно он вспомнил, что Джемма играет в шахматы с женихом Роберты.

Но Роберта вызывающе подбоченилась:

– Джемма, которую я, кстати, обожаю и ни в малейшей степени к ней не ревную, играет в шахматы с Вильерсом. Человеком, с которым я обручена. Вильерс сказал, что моя чистота его не привлекает и что ему плевать, с кем я спала, при условии, что я не принесу в его дом кукушонка. Деймон, ты знаешь, как предохраниться от зачатия?

– Да, но… – выдавил он.

– Прекрасно. Потому что я тоже знаю, но уверена, что мужчина тоже должен предохраняться. В таком случае нежелательного ребенка почти наверняка не будет.

– Ты знаешь? – ахнул он, разинув рот.

– Не забывай, Селина жила с нами два года. Когда она появилась, мне было четырнадцать. Когда уехала – мне как раз исполнилось шестнадцать. И она дала мне немало хороших советов. Как собственной сестре.

Деймону наконец удалось закрыть рот.

– Ты вела сестринские беседы с Селиной Триммер?

На память тут же пришел последний отчет в «Тет-а-тет», о вечеринке в доме Селины, в котором говорилось, что она наполнила ванну шампанским и пригласила нескольких гостей присутствовать на ее купании. Там же было указано, что двое зрителей присоединились к хозяйке дома.

– Нуждаешься в моих уроках? – выпалила Роберта, по-прежнему упираясь кулаками в бедра.

– И что ты усвоила? – спросил Деймон, но тут же покачал головой: – Нет, не отвечай. Дело не в том, чему ты выучилась у Селины, а в том, сколько я отниму у тебя, взяв твою невинность.

– Может, ты и прав, – согласилась она. – Что ни говори, а ты практически член моей семьи.

– Ну да. Кузен.

– В таком случае я найду кого-нибудь другого, – решила она. – Если тебе что-то неясно, могу объяснить: я не лягу девственной в постель Вильерса. Он презирает девственниц. В конце концов, я влюблена и не обременю своего мужа такой неприятной обязанностью. А если ты отказываешься сделать меня женщиной, мне нет смысла рыдать над этим. Я просто найду другого, более сговорчивого мужчину.

Деймон едва не рассмеялся. Он впервые в жизни так жаждал женщину. Но она…

Она смеялась над ним, хоть и была немного рассержена. Смеялась звонко и искренне. Иисусе, она была великолепна! Ее батистовая сорочка едва доходила до круглых коленок.

– Ты обратишься к другому мужчине лишь в том случае, если я буду мертв!

Она явно не поняла, что он только что признался ей в своих чувствах.

– Насколько мне известно, ты привык, что женщины с ног сбиваются, пытаясь затащить тебя к алтарю! – прошипела она, сверкая глазами. – Но надеюсь, ты осознал, что я на них не похожа? Мне не нужны ни твое кольцо, ни твои деньги, ни твой титул.

– Потому что у тебя есть Вильерс, – констатировал Деймон. И немного успокоился при звуках имени соперника.

– Да, и тебе придется с этим смириться. Я ужасно упряма и всегда такой была. Если хочешь, спроси отца, он подтвердит. Впервые увидев Вильерса, я сразу поняла, что хочу выйти за него.

– Но почему? – не выдержал Деймон. – Только не говори, что влюблена. Я не слишком верю в любовь с первого взгляда и почти уверен, что и ты тоже.

– Не важно, что бы ты ни твердил, но при виде Вильерса я точно знаю, чего ожидать от нашего брака. Именно о такой супружеской жизни я мечтала. Он в отличие от моего отца умеет держать себя в руках. Его самообладанию можно только позавидовать.

– Самообладанию? – ахнул потрясенный Деймон. – Ты выходишь замуж за Вильерса, потому что он умеет владеть собой?!

– Он никогда не оконфузит меня перед людьми. Не опозорит. От него не стоит ожидать эмоционального взрыва. Он не напишет оды пальцу на моей ноге или другой части тела. Никогда не расплачется на публике.

– Ну… тут ты права, – согласился Деймон. – Даже на твоих похоронах Вильерс будет стоять у гроба с легкой улыбкой на губах.

Она подошла к Деймону и положила ладонь на его руку. И при этом не чувствовала ни малейшего смущения по поводу того, что он почти голый, а она стоит перед ним в одной сорочке. Нет, она в самом деле не обычная девственница.

– Вильерс будет мне хорошим мужем. И какое счастье, что он разглядел во мне подходящую жену! Мы станем идеальной парой и счастливо проживем остаток дней своих.

Зубы Деймона были так сильно стиснуты, что чудо еще, как это он не сломал челюсть!

– Прекрасно, – процедил он. – Супружеское блаженство? Понимаю! Ты и Вильерс состаритесь вместе, да вот беда: он уже стар, так что скоро ты останешься веселой вдовой!

Ее глаза снова стали темно-синими, почти черными, и все первобытные инстинкты Деймона завопили, что это совсем уж дурной знак.

Он оказался прав.

– Ты осел! Понятия не имею, почему ты такой осел, но я давно уже уверена, что мужскую логику понять невозможно. Поэтому я и пытаться не стану. Но мне кое-что нужно от тебя, Деймон.

Во рту у него пересохло.

– Ты хочешь?..

Всей своей плотью он точно сознавал, чего она хочет. И стремился дать ей желаемое.

Одним молниеносным жестом она стянула сорочку и отшвырнула в сторону. Потом подняла голову, и в ее прекрасных синих глазах на какой-то миг мелькнула нерешительность.

И этого оказалось довольно, чтобы все этические принципы Деймона растаяли, как сахар в горячей воде.

– Ты уверена, Лютик? – прошептал он, обнимая ее. Горячие ладони легли на ее круглую попку.

– Я выбрала тебя для своего первого опыта с мужчинами, – пояснила Роберта слишком логично, на его взгляд, особенно если учесть важность момента.

Он едва не пообещал, что ее первый мужчина останется также и последним, но вовремя прикусил язык. Она пока что не захочет его слушать. Все еще цепляется за мечту об упорядоченном браке.

Очевидно, ему придется обучить ее счастью утери самообладания.

Но тут он постарался выбросить из головы неуместные мысли и прижал ее к груди. Маленькая мисс Неопытная Всезнайка скоро обнаружит, что спать с мужчиной – совсем не то, что часами рассуждать на эту тему.