Жажда/water (СИ)

Глава 17 часть 2

— Я собираюсь организовать собрание с префектами, — тихо сообщила Гермиона, разглаживая складочку на блузке.

Она стеснялась. Драко заметил, что она смущалась с того самого момента, как проснулась. Очевидно как раз с того самого момента, когда реальность и память ворвались в ее сознание одним стремительным порывом. Порывом безжалостной правды.

— Хорошая идея.

Она отрывисто кивнула.

— Ну, тогда увидимся на завтраке.

— Грейнджер…

Она остановилась, притормозив у двери, но все еще оставаясь спиной к нему.

— Ты… неужели ты так и уйдешь?

Прошла какая-то секунда, а затем она повернулась к нему. Нерешительно.

— Завтрак, — тихо пояснила она. — Надо быть на нем. Нам обоим.

— На хер его.

— Малфой…

— Неважно, Грейнджер.

— Просто… давай держать дистанцию сегодня. Попытаемся исправить пару моментов.

— Соблюдать приличия, правильно?

— Что-то в этом духе.

Драко почувствовала, как со дна пустого желудка поднимается знакомое ощущение. Оно и еще странное чувство. Теплое чувство. Не совсем обнадеживающее, просто… осознание того, что Гермиона не потеряла этого. Еще не совсем полностью потеряла решимость двигаться дальше. Продолжать пытаться.

Она все еще была Гермионой Грейнджер. И даже Драко не мог отнять этого у нее.

— Но сегодня вечером…, - Драко закусил губу. И снова попытался: — Ты… эммм… мы, — он замолчал.

Что? Как он мог закончить это предложение?

Мы собираемся продолжить этот ненормальный перетрах, да? Около восьми подойдет? После ужина. Тебя устроит такой расклад?

Драко тряхнул головой. Мысленно.

— Что? — переспросила она, недоуменно нахмурившись. Голос оставался тихим, а щеки все еще окрашены в очень яркий румянец.

Драко знал. Он знал, что они не в том положении. Не в том положении, чтобы строить планы. Назначать свидания. Свидания, мать их. Как будто это походило на нормальные отношения. Как будто это и были эти самые отношения.

— Ничего.

— Ничего?

— Да.

Она пожала плечами: — Ну, тогда увидимся на завтраке.

Он кивнул.

А она продолжала смотреть на него.

А он, по всей видимости, продолжал кивать.

А затем она развернулась и дотянулась до дверной ручки.

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

Коротко, сентиментально.

Она снова замерла, но так и осталась спиной к нему.

— Я должна.

— Почему? Почему, мать твою…

Гермиона развернулась так резко, что он неожиданно замолк.

— Почему? Почему? Насколько тебя еще хватит, Малфой? — она вздохнула, переведя взгляд на потолок. — Мы должны начать доказывать профессорам, что можем справиться со своими обязанностями или…

— Речь не о чертовых профессорах, Грейнджер.

— Извини?

— Речь о нем. О нем и Уизли.

— О, если ты опять упомянул Гарри…

— Поттера? Нет, нет, я имел в виду Лонгботтома…

— Кончай тут умничать, Малфой, ты не…

— Мне просто приелось то, как ты постоянно сваливаешь и…

— Неужели ты и в правду ждешь, что я…

— Тебе нет нужды уходить так, словно…

— О, пожалуйста.

— Ты можешь просто…

— Я не хочу выслушивать это, Малфой.

— Черт подери, Грейнджер. Может, хватит перебивать меня?

— Так же, как ты не перебиваешь меня? — она смерила его гневным взглядом, а ее щеки просто пылали.

Драко стиснул зубы. Она могла быть такой… она была такой…

— Ты не можешь притворяться, что все в полном порядке, Грейнджер. Они уже в курсе, что что-то происходит. И не вернется в нормальное русло. Они уж точно не отстанут, пока ты не ответишь на их вопросы. Даже если пройдут годы, прежде чем они спросят. Ничто не вернется на круги своя.

Гермиона нахмурилась: — Прекрати, — огрызнулась она. — Прекрати говорить так, словно ты что-то знаешь о нас.

— Я и не говорю. Я ни черта не знаю о проклятом Поттере и Уизли. За исключением очевидного, — с досадой сообщил он. — Но я знаю тебя.

— Нет, не знаешь!

— Нет, знаю.

— Нет, не знаешь!

— Нет, я…

— Малфой!

— Хорошо, успокойся.

— Не успокаивай меня!

— Без вариантов, что ты сможешь скрывать правду от них. Еще дольше.

— Заткнись, Малфой.

— Но я прав!

— Нет.

— Нет, прав.

— Нет ты…, - Гермиона закрыла рот. — Я не стану это слушать.

— Нет. Нет, не станешь. И именно поэтому ты собираешь свалить через эту дверь, словно, бл*, все случилось поновой. О, даже попытавшись, ты не могла бы стать более предсказуемой, Грейнджер.

— Предсказуемой? Я? — воскликнула она. — А ты, я полагаю, полон сюрпризов? Ты думаешь, я не вижу, как это маячит на горизонте? Каждый чертов раз?

— Видишь что?

— Тебя! И… и… тебя!

— Меня?

— Прекрасно. Может быть, ты и не такой предсказуемый, Малфой. Ты хуже. Ты опасен. Ты опасен, потому… Бог его знает, когда в следующий раз ты потеряешь контроль. Заснув рядом с тобой ночью, я молилось, чтобы проснувшись, не обнаружила, что ты переметнулся на другую сторону снова. Помнишь, я ведь грязнокровка! Я мерзкая грязнокровка, которую ты ненавидишь! Это ведь могло случиться. Гари прав. Он всегда прав.

— Ну, тогда и вали к нему!

— Ну и пойду.

— Отлично!

Дверь со стуком захлопнулась.

И все это произошло так быстро, как если бы он проснулся и обнаружил, что ее и вовсе здесь не было.

Драко остался там, сидя на кровати, с обернутым вокруг талии одеялом и оголенным торсом. Приступ гнева сбил дыхание. И все, чего он хотел… все, чего хотел, так это просто полежать здесь чуть дольше. С ней. Недолго. Им даже не нужно прикасаться друг к другу, если она этого не хочет. Ей даже не нужно думать о нем. Но он просто хотел, чтобы она была здесь. Рядом с ним. Потому что когда она была вот так близко, он всегда думал, что может чувствовать ее прохладное дыхание на своих губах, даже если это всего лишь его собственное дыхание. Желание было настолько сильным, что он забыл, что именно этим все и было порой. Но лишь стоило немного повернуть голову, чтобы увидеть ее — этого было достаточно, чтобы все его разочарования исчезли.

Все разочарования в его жизни.

Поэтому когда она сказала, что хочет кое-что поправить, что именно она имела в виду? Что… это было в последний раз? Что после этого самое время повернуть назад, разобраться во всей этой мешанине, осознать все те явно очевидные реалии, предписанные им? Только порознь. Раздельно. На расстоянии друг от друга.

Гребаное утро. Он его ненавидел. Как же сильно он его ненавидел. Оно всегда ее меняло. Как если бы ночной мрак скрывал их маленький грязный секрет. А поутру тот испарялся. Мрак исчезал, а свет дня пялился на них осуждающе. Каждую минуту, пока не начинал медленно угасать.

Но вернется ли она? Будет ли она здесь сегодня ночью?

Или это был такой своеобразно-легкий способ сказать — «с меня хватит»?

Драко знал. Он знал это слишком хорошо. Распознал эти ужасные маленькие нашептывания и их язвительные замечания в своей голове. Он не должен, мать его, хотеть, чтобы она вернулась сегодня ночью. Это даже не должно обсуждаться. Он должен воспользоваться возможностью, которую она ему предоставила: попытаться исправить что-то в себе. Исправить между ними.

Только не было никакой возможности исправить что-то между ними. Ни единого шанса. Слишком много всего испорчено.

Но это не должно ничего изменить. Не должно остановливать его от совершения обычных поступков, в конце концов. Словно он мог исправить их. Мог контролировать. Не будет ли проще ослабеть и сдохнуть, потому что не сможет видеть ее. Или слышать ее дыхание. Или что-то в этом роде. Она уж точно не первопричина его гребаной жизни. Порой она заставляла его ненавидеть то, что он все еще жив.

Только… порой… Драко сглотнул.

Порой она была единственной причиной того, что он все еще жив.