Жажда/water (СИ)

Глава 17 часть 4

— Я знаю, что прошло довольно много времени с нашего последнего официального собрания, но…

— Грейнджер, на одно слово?

Гермиона прервалась на полуслове, зависнув с приоткрытым ротиком. По большей мере так на нее подействовал шок, нежели что-то еще. Шок от того, что он был так крайне груб.

— Не сейчас, Малфой.

Драко повернулся к префектам: — Извиняюсь за заминку. Я бы нарисовался здесь раньше, если бы Староста Девочек потрудилась сказать мне, где и когда будет проходить встреча.

— На самом деле, я тебе сказала, — Гермиона одарила его язвительной ухмылкой, убедившись, что префекты не углядели ничего лишнего в его комментариях. — Может ты попустил мимо ушей послание?

— Какое послание?

— То самое, которое я сообщила тебе при встрече: о том, что у нас будет собрание в кабинете Арифмансии в 4:30.

— О, это ты о том случае, когда врезалась в меня, покраснела и на одном дыхании промямлила какую-то бессвязную ахинею?

Парочка студентов захихикали. Гермиона метнула в них недовольный взгляд.

— Неважно, — процедила она, решив не поддаваться на уловку. — Теперь ты здесь. Просто обрати внимание в следующий раз, и, я уверена, у нас не возникнет похожей проблемы.

Она заметила, как он скривил верхнюю губу.

Ох, ради Бога!

— Как я и говорила, — продолжила она, — это подходящий случай…

— Подходящий случай, чтобы навести порядок, — с вызовом перебил ее Драко. Он обошел ее с другой стороны, вставая чуть впереди нее, пристально разглядывая студентов, рассевшихся по разным столам. — Джонсон! — одарив сердитым взором: — Зад на стул, а не на стол.

Гриффиндорец, поборов желание скорчить ответную гримасу недовольства, слез со стола и лениво опустился на стул позади себя.

Гермиона наградила Драко хмурым взглядом: — Спасибо, Малфой, — поблагодарила она, затем снова развернулась к студентам. — Я в курсе того, что дела шли гладко, и я очень…

— Мы оба очень впечатлены, как вы умело выполняете свои обязанности, — перебил Драко, чуть приподняв подбородок, адресуя свои слова собравшейся группе. — Как по мне, то весь успех заключается в жестком расписании обязанностей, которое мы старательно составили в начале года. Надеюсь, с этим никаких проблем?

Несколько студентов согласно закивали.

Жесткое расписание обязанностей, которое они старательно составили? Как он так точно угадывал, на какие кнопки нажимать? Да так явно.

— Отлично, — кивнула Гермиона, подавив раздражение. — Это…

Очень хорошо. Да.

Это была война. И он ее объявил. Она поверить не могла, что у него хватило наглости. Да это последнее, что он мог решить отвоевать словно пятилетний.

Гермиона прочистила горло: — Мы хотим назначить регулярность собраний раз в две недели…

— Или лучше каждую неделю, — он пожал плечами. — Кто предупрежден, тот вооружен, не так ли?

Слизерин согласно закивал. Гермиона же возвела глаза к потолку.

— Думаю, раз в две недели будет вполне достаточно, — она нахмурилась. — У каждого из нас есть чем заняться. Поэтому, никакие извинения не принимаются в случае отсутствия на собрании.

Драко приподнял одну бровь.

— Ну, если ты так говоришь, Грейнджер. Конечно, — он медленно растягивал слова, — если у кого возникнут проблемы, вы всегда можете обратиться ко мне в неурочное время.

Он подмигнул Райвенкло.

Девушке префекту. Какой-то идиотке. С идиотскими косичками. Она еще и покраснела. И от этого Гермионе поплохело, потому что… а Драко ей хоть раз подмигивал? Да она бы сгорела со стыда, но прежде залепила бы ему пощечину.

Гермионе пришлось сильно прикусить губу. Она не могла в это поверить. И единственная мысль в ее голове — полное неверие. Почему? Почему он так поступал? И именно сейчас? Он знал, как это было важно. Для нее. Для них обоих.

Гермиона разозлилась. Это выражалось в красных пятнах на щеках, в суженных зрачках. Но нет, она этого не выкажет. Она не дрогнет. Она не доставит этому самодовольному ублюдку такого удовольствия.

Это как если бы время вернулось вспять на три месяца. Словно он снова — грубый, заносчивый Слизеринец, который цедит сквозь зубы «грязнокровка» всякий раз, когда она проходит мимо. И ее бесило, что он посмел разыграть замаскированное недовольство перед префектами.

Потому что наверняка этим все и объяснялось. Всего лишь идиотское недовольство от Драко гребаного Малфоя, который просто не может быть счастлив, если что-то идет не так, как ему хочется.

И, как ни удивительно, но он все еще продолжал разглагольствовать.

… отнеситесь к этому серьезно. У нас есть все полномочия, чтобы отобрать у вас должности префектов в любое время. Пока что нам не пришлось воспользоваться такими мерами. Поэтому, если вы продолжите и дальше трудиться в полную силу и осчастливливать профессоров, у нас не возникнет никаких проблем.

Гермиона поспешила воспользоваться возможностью: — Есть ли какие-нибудь…

— Все свободны, — рявкнул Драко.

Что… вот что… э…

Она ушам своим не верит.

— На самом деле, прежде чем вы уйдете, — насупилась Гермиона, мельком взглянув на Драко и повышая голос, чтобы пересилить болтовню: — я думаю, стоит спросить есть ли у кого вопросы.

— Я уверен, будь у кого какие-нибудь вопросы, Грейнджер, они бы их уже задали, — вздохнул Драко, вычищая грязь из-под ногтя.

Гермиона проигнорировала его, по крайней мере, внешне.

Каких-то пару секунд префекты в полной тишине переводи взгляд с одного на другого.

Она возвела глаза на потолок — снова: — Прекрасно, — выдохнула она. — Все свободны.

Они начали выходить из класса: кое-кто бросал на Старост заинтригованные взгляды, которые и вовсе вывели из себя Гермиону.

Драко прошел мимо нее.

— Малфой, — рявкнула она.

— Что? — спросил он, развернувшись вполоборота. Коротко и резко. Он тоже злился.

Ах, он тоже разозлился? Ты должен был…

Гермиона тихо прорычала.

Она смотрела, как последние несколько студентов покинули класс, а затем подлетела к двери и с силой захлопнула ее.

— Какого черта это было? — выплюнула она, содрогаясь от гнева и разворачиваясь назад, тыкая пальцем на пустующие теперь столы.

— Какого черта было что, Грейнджер? — прошипел он. — Собрание? Я — Староста Мальчиков, если помнишь. Я не собираюсь, мать твою, извиняться за демонстрацию капли власти в коем-то веке.

— О чем это ты говоришь?

Он рассмеялся: — О, да ладно, — огрызнулся он, сузив глаза. — Тебе же нравится это. Тебе, бл*, приводит в восторг возможность покомандовать.

— Ты шутишь?

— Ни капли.

Гермиона изменилась в лице. Она прошептала заклинание тишины, отрывисто взмахнув палочкой, а затем глубоко и резко мысленно сделала вздох. Драко же немного отступил.

— Знаешь, меня так и подмывает спросить с чего бы, во имя Мерлина, ты тут решил поразглагольствовать, но я вовсе не намерена терпеть того, что ты все выносишь на публику! — она размахивала руками, не в силах совладать с эмоциями. — Да как ты смеешь перебивать меня подобным образом? Постоянно!

— Как я смею?

— Это твоя проблема…, - раздраженно добавила она, негодующе игнорируя его замечание, — … твоя проблема, если ты не слышал, как я говорю тебе о собрании сегодня после обеда…

— Я слышал тебя, Грейнджер.

— … но ты не можешь проявлять свою ненависть ко мне так зашибись открыто перед префектами! Люди говорят, Малфой! Они говорят!

— Мою ненависть к тебе? — воскликнул он. — Да ты идиотка!

— Только если ты выставляешь меня такой, Малфой!

— А чего ты ждала от меня? — прорычал он, подпрыгнув на последнем слове ее предложения. — Что я позволю тебе с тем же успехом продолжать все контролировать? О, ты думала, что я займу место на последнем ряду рядом с префектами?

— Что?

— Не вышло, не так ли? — ответил он, вскинув раздраженно руки. — Это… то, что между нами… ты единственная в состоянии контролировать! Ты пытаешь решать то, что последует дальше! И знаешь это! Знаешь!

— Ты думаешь, я в состоянии себя контролировать? — рассмеялась Гермиона.

— Ты всегда себя контролируешь, Грейнджер.

Она открыла рот, грудь яростно поднималась и опадала, в то время как она отчаянно пыталась придумать ответ.

Но она не могла. Не могла, потому что не знала, что сказать. Как объяснить это. Нехватку того самого контроля. Убийственная нехватка этого самого контроля была настолько ошеломительной, что даже если она отважится рискнуть, у нее скручивало кишки. Какая-то пустота, беспомощность… даже не подобрать сравнения. Разве тут ее место? Разве здесь она должна находиться?

Это все недостаток контроля.

— Ну давай же, Грейнджер, — вздохнул Драко. — Ты должна что-нибудь возразить на это.

Гермиона уставилась на него.

— О, пожалуйста, — он усмехнулся. — Как будто ты не можешь отрыть ответ в своей хорошенькой головке. О, ты не можешь позволить, чтобы мне все сошло с рук, а ты при этом выглядела дурочкой в глазах каждого, не так ли?

— Ты ублюдок, Малфой.

— Как оригинально, Грейнджер.

— Ну и чего ты тогда ждешь? — спросила она, в отчаянии вскидывая руки. — Естественно, ты не можешь хотеть реальных отношений. В смысле… ради Мерлина, Малфой… как это может сработать?

Драко клацнул зубами.

— Я просто хочу сказать, — она продолжила: — эта ситуация…

— Эта ситуация? — рассмеялся Драко. — Мы всего лишь какая-то сраная ситуация?

— Что ты ждешь, что я скажу?!

— Я не знаю, Грейнджер! — выкрикнул он, мгновенно хватаясь за голову. — Я не знаю!

— Ну так и я тоже! — ответила она. — А почему, ты думаешь, я только… просто… и позволяю тебе вытворять все эти вещи со мной, а потом сама себя на следующее утро так сильно ненавижу за это?

— Ты себя ненавидишь?!

— Да!

— Ну так добро пожаловать в *баный клуб, Грейнджер!

Она закатила глаза, отвернулась немного, прежде чем снова повернуться к нему лицом: — Прекрасно. Ну раз это так сильно разрушает нас…

— Сколько раз мы еще собираемся дублировать ситуацию?

— Я просто думаю, мы должны… только…

— Что? Игнорировать это? О, и сколько раз мы уже пытались так поступить? — Драко быстро отвел от нее взгляд, сделал глубокий вдох и снова посмотрел на нее. — Если бы был хоть какой-то выход, мы им бы уже воспользовались.

— Всегда есть выход, Малфой.

— Тогда почему ты все еще здесь?

Гермиона уставилась на него. Безмолвно.

Она не знала. Честно не знала. Но она не выпустит последнюю ниточку надежды, прежде чем признает, что она попалась.

— Слушай, — он вздохнул, — мы оба должны справиться с предрассудками, чтобы…

— Не смей, — она замотала головой. — Не смей сравнивать нас.

— Что?

— Твои предрассудки заключаются в крови, Малфой. В положении. Исходя из понятия о том, что я… я…, - она снова тряхнула головой, слабо рассмеявшись. — Грязнокровка. Твои гребаные тупые предрассудки так далеки от моих собственных.

Драко сглотнул: — И?

— И! Всего лишь и!

— Что?

— И!

— А, ну да, — он насмешливо ухмыльнулся.

— Есть разница, Малфой, — она вздохнула. — Твои убеждения. Они такие… такие отсталые. Настолько закоренелые. Я не понимаю, насколько они изменились, — она запнулась. — Фактически, я и вовсе не верю, что они изменились. Ты ни один из них не преодолел.

Эмоции Драко разделились между злостью и замешательством.

— Если бы я все еще… думал нечто подобное о тебе…, - он помедлил. — Я бы не стал… я не… Ты совсем идиотка, Грейнджер.

— Ты говоришь со мной откровенно? Честно? Ты больше не думаешь, что я грязнокровка?

Драко с шумом выпустил воздух.

Гермиона нахмурилась: — Не вздыхай тут мне, Малфой.

— Я вздыхаю, где хочу, Грейнджер.

— Просто скажи мне.

— Твою мать…

— Ответь на вопрос!

— Слушай, это что, имеет к чему-то отношение?

— Что?! — Гермиона смерила его взглядом. — Это ко всему имеет отношение!

— И как же?

— Ты издеваешься?!

К щекам Драко прилила кровь: — Ты не можешь требовать, чтобы я тотчас изменился, Грейнджер! Я сын гребаного Пожирателя, не забывай! Живого или мертвого! Смирись с этими долбаными фактами, ради Мерлина!

— Ты думаешь, я этого не знаю?!

— Так ли это важно, что я думаю о твоем происхождении? О твоей крови? Это всего лишь кровь, помнишь? Это то, что ты мне твердила. Просто кровь! Я… я хочу тебя, несмотря на это.

— Ты хочешь меня, несмотря на это?

— Да.

Гермиона покачала головой.

— Что? Что же тут плохого?

— А плохого, Малфой, в этом то, что это невозможно игнорировать.

Драко нахмурился.

Гермиона опустила взгляд в пол: — Ты не должен хотеть меня, несмотря на мою кровь. Ты не должен думать об этом так, — она сделала глубокий вдох. — Этого не достаточно, Малфой.

— Я не поним…

— Больше никаких соображений! — воскликнула она, вскидывая голову. — Ни единой мысли!

— Я не могу! Не могу, если я все еще вот так вижу тебя. Но это не меняет того, что я чувствую к тебе! Ты просто не можешь ждать от меня, что я откажусь от того, чему меня учили всю жизнь за несколько месяцев!

— Нет! Я и не жду этого.

— Может тогда скажешь, что тогда, на хер, происходит?

— Я не жду, что ты когда-нибудь изменишься! — она снова опустила взгляд. — Вот почему. Это просто…

Драко молчал какое-то время. А потом сжал руки в кулаки. И оттуда, где она стояла, было заметно, как побелели костяшки его пальцев.

— Речь не только обо мне, — прорычал он. — И не о том, как меня воспитали. Вещах, которым учил меня отец, — его экспрессия отчасти пошла на убыль. — Дело в нем. Дело и в нем тоже, Грейнджер. Так что завязывай делать из меня крайнего.

— О, так у Гарри нет ни единой причины, чтобы так тебя ненавидеть?

— У нас у каждого свои причины. Но если бы он и в самом деле был твоим другом, он оставил бы тебя в покое, — выдохнул Драко. — Он бы оставил нас обоих в покое, Гермиона.

— Вот только не надо! Не надо называть меня так!

Он протестующее открыл было рот.

— Заткнись! — помешала Гермиона. — Затк-нись! Это лишь потому, что Гарри хороший друг, он не оставляет меня в покое, Малфой! Он беспокоится. Неужели не видно почему?

— О, и, как ни ужасно, но у него нет никаких скрытых мотивом, да?

— О, нет…нет… Мы не станем опять возвращаться к этому…

— Почему ты никак не примешь мысль, что эти Золотые Яйца может только и мечтают о том, как залезть в твои бесценные маленькие трусики?!

— Да как ты смеешь!

— Он заботится о тебе, Грейнджер, — продолжил Драко. — И я не стану это отрицать. Но здесь что-то большее. О, и я просто мечтаю, чтобы мне было плевать на это. Чтобы я этого даже не замечал. Но я все время подмечаю это. Постоянно.

Гермиона покачала головой. Она знала. Знала, что не должна выслушать все это, ей только стало жаль, что она не воспользовалась этим ценным выводом раньше. Она подхватила сумку со стула рядом и торопливо направилась к двери. Даже не взглянув на Драко. Или еще на что-то, кроме двери.

Что-то ухватилось за ее локоть. Она попыталась стряхнуть это.

Но бесполезно.

— Не надо, — прошептал Драко.

Она немного развернулась и, переложив ладонь на его запястье, отдернула его руку.

— Не надо чего? — зло поинтересовалась она. Вконец обессиленная.

— Не уходи снова, — ответил он. — Только не так, — он обошел ее и загородил дверь.

— Уйди с дороги, Малфой.

— Нет.

— Уйди…

Он схватил ее за плечи, и комната закружилась. И вот она уже прижата к двери.

— Нет, — повторил он снова, обжигая своей внезапной близостью, всего в каких-то дюймах от ее кожи, царапая своим горячим дыханием.

Она пыталась вырваться. Потому что она постоянно борется. Постоянно устраивает сражение. В неизменной попытке вернуть хоть толику контроля.

— Малфой, мы же в классе! Что ты думаешь ты…

— Никто не войдет, — прохрипел он, крепче перехватывая пальцы вокруг ее запястий.

Глаза в глаза. Они были темными. Как же хорошо она знала эту темноту. Его губы дрожали. Все его тело дрожало.

Он придвинулся ближе, и тогда она почувствовала его. Твердый, прижимающийся к ее бедру.

Она не ахнула. Не сглотнула, как обычно. Она просто прикрыла глаза.

— М… может скажешь, почему ты считаешь, что сейчас самое подходящее время для этого? Почему ты… вот так…

— Если ты рядом, Грейнджер, — выдохнул он в ответ. — Если ты где-то поблизости, я реагирую вот так. Я всегда, бл*ха муха, так реагирую. Ты охрененно… ох*ительно разрываешь меня на части…

Когда она снова открыла глаза, он уже языком прокладывал дорожку вверх от ее губ к ушку. И от отзвуков его дыхания — такого громкого и угрожающего, затапливающего ее сознание, как под действием наркотика — ее дыхание окончательно сбилось с ритма.

— Я хочу, чтобы ты не делал этого, — она сражалась.

— Ты хочешь, чтобы ты не смогла позволить мне этого.

— Ты не оставляешь мне выбора.

— А разве у тебя не всегда есть выбор…?

Он снова прижался к ней, и, кажется, что комната стала медленно расплываться.

— Отвали от меня, Малфой, — пробормотала она, решив утаить любой из эффектов, что он оказывал на нее. Или, в конце концов, показать ему, что стоит ей только захотеть, она может скрыть это. Показать ему, что если и был какой ни какой эффект, она не станет на него вестись. Не станет мириться с этим.

— Я хочу сделать что-нибудь для тебя, Грейнджер, — прошептал он напряженным голосом.

Она помотала головой.

— Я хочу, чтобы ты почувствовала.

Гермиона облизала губы. Она ненавидела это. Не выносила этого. Она хотела вырвать его гнилой язык всего лишь секундой ранее, а теперь ее сердце бьется в таком ритме, что заставлял ее желать сдаться ему на милость.

— Чт… что? — запинаясь, спросила она. И тогда она почувствовала, как вверх по ее бедру начала двигаться рука, в легком скольжении ткани задирая юбку. Дыхание Драко рядом с ее ухом стало напряженнее. И от этого по телу побежали мурашки, затапливая жаром где-то между ног.

— Малфой…

— Это пустой кабинет, Грейнджер, — прошептал он. — И это против правил. Не говори мне, что не хочешь этого.

Ее дрожащие веки моментально прикрылись.

— Ненавижу тебя, Малфой.

Он тихо рассмеялся.

— Нет, — пробормотала она. — Я тебя ненавижу. На самом деле.

— Я знаю.

— Ненавижу тебя.

Его вторая рука опустилась вниз и теперь поднималась вверх по внутренней стороне бедра, еще сильнее поднимая ее юбку.

— Повтори за мной, — прошептала Гермиона, задыхаясь и запрокидывая голову назад к двери.

— Нет.

— Повтори! — повышая голос и приподнимая голову, сказала она.

— Гермиона…

— Грейнджер! — воскликнула она, вдруг упираясь ладошками в его грудь, неожиданно полностью высвобождаясь от гипнотического действия его тела. Внезапно очень зло: — Ты зовешь меня Грейнджер! Не Гермиона! Ты не заслуживаешь того, чтобы называть меня Гермиона! Ты не такой, как все! — ее дыхание сильно участилось. — А теперь повтори!

— Почему ты…

— Ты меня ненавидишь! — выкрикнула она, упираясь сильнее, отпихивая его от себя руками со всей силы, на которую только была способна. Драко немного отступил.

— Да мать твою…

— Просто скажи это! Скажи, чтобы мы могли просто… просто покончить с этим!

— Сказать что? — он нахмурился, снова шагнув к ней. — Грейнджер? Ты хочешь, чтобы я звал тебя Грейнджер? Ладно. Прекрасно, мне без разницы. С именами мы разобрались. Теперь для меня это не имеет больше никакого значения…

— Скажи, что ненавидишь меня!

— Что? — лицо Драко вытянулось. — С чего бы?

— Малфой!

— Да что с тобой случилось? — он потянулся к ней.

— Это что с тобой случилось?! — огрызнулась она, отпихивая его руку.

— Ты! — вот, что случилось со мной, Грейнлжер! Ты! Бл*, и все, что на х*й с тобой связано! — и снова схватил ее за руки так быстро, чтобы она не успела хоть как-то отреагировать.

— Нет!

Он оторвал ее тело от двери, развернул и заставил отступать обратно к столам за ее спиной.

— Зачем ты продолжаешь делать так, Грейнджер? — спросил он, толкнув ее к одному из столов, приблизив губы к ее губам; влажные, горячие, неистовые губы в миллиметре от ее. Так близко от ее губ. Так близко, чтобы она смогла почувствовать это горький сардонический страх и страсть, и все гребаное то, что он испытывал к ней. Бесчисленное множество вещей. — Зачем ты продолжаешь делать так? — шепотом скользя по ее коже.

Он отпустил одно из ее запястий и, разместив освободившуюся ладонь на ее затылке, притянул в резком поцелуе девушку к себе: дыхание оборвалось, зубы столкнулись, языки яростно — так охренительно отчаянно — сплелись друг с другом с такой силой, что почти выбивали почву из под ног.

Когда Драко, в конце концов, отступил, Гермиона, с трудом переведя дыхание, шагнула к нему и толкнула его снова, а злые слезы грозили брызнуть из глаз.

Он снова поймал ее запястье: — Ты ответила на поцелуй, Грейнджер, — прошептал он, чуть дрожащим голосом, пытаясь удержать вырывающуюся девушку. — И так все время.

И в следующий момент он снова припал к ее шее. Она могла чувствовать, как слова щекочут ее кожу в какой-то дразняще-мучительной манере, ускоряя ее пульс. Его голос был очень мягким, но тон его был страстным.

— Я догадываюсь, почему тебе нужно… нужно притворяться порой, — заговорил он, продолжая прокладывать влажную дорожку на ее коже между словами. — Нам обоим… нужно, — его губы снова вернулись к ее нижней губе. — Но ты не можешь притворяться все время. Ты не можешь все время это сдерживать… не постоянно же.

— Неужели? — она тяжело дышала. Высвободив одно из своих запястий из его хватки, она потянулась к его затылку, вплетаясь пальцами в его волосы, и запрокидывая голову назад. — Так же как ты не можешь притвориться, что изменился? — она притянула его голову к своей коже. — Ты не можешь притвориться, что перестал видеть во мне прежнею грязнокровку?

— Перестань прятаться за этим, — Драко укусил ее. Несильно. Но ощутимо.

— Мне бы не пришлось, если бы ты не вынуждал, — она вздрогнула и застонала.

И это вырвало у него почти животный рык.

Он снова ее поцеловал, но на этот раз не прикусив кожи — без боли или едва заметных следов крови. Лишь сплетенные, спутавшиеся языки, в отчаянной страсти исследующие друг друга уста.

Драко отступил.

— Разреши мне сделать кое-что для тебя, Грейнджер.

— За… зачем ты повторяешь это?

— Забирайся на стол.

— Малфой…

— За-би-рай-ся на стол, Грейнджер.

— Ты не можешь указывать мне, что…

И вот его руки уже под ней, подталкивая ее к краю стола так, что она едва касалась ступнями пола. А Драко уже стал задирать на ней юбку. Она уже достигла линии бедер, и в какой-то момент, Гермиона, стесняясь, дернула ее вниз.

— Брось это.

Она могла только хмуро смотреть на него, потому что язык отказывался повиноваться ей, когда его руки двинулись вверх по обоим бедрам, а губы скользнули по ее губам еще один раз и устремились к ее шее.

— Ты такая вкусная, — выдохнул он. — Вся. Хочу больше, — его язык двинулся ниже. — Хочу больше тебя, Грейнджер…

Он убрал руки с ее оголенных бедер и начал неуклюже расстегивать ее блузку.

Он скользнул губами в ложбинку ее груди, оставляя языком влажный след на ткани ее бюстгальтера.

— Малфой… — выдохнула она… и это имя она повторяла слишком часто за последние месяцы. — Зачем мы…

Он облизал ее плечо.

— Не знаю.

А потом так быстро, что у Гермионы моментально перехватило дыхание, Драко опустился на колени.

— Раздвинь ноги.

— Малфой…

— Заткнись, — прорычал он, удостоверяясь в том, что ее юбка задрана максимально высоко. Его голос был грубым, растворяющийся где-то или в чем-то, во что, она знала, они не должны были вляпываться. — Твою мать, Грейнджер…, - прошептал он, целуя ее бедра… медленно… протискивая голову между ними…. — Бл*…

Голова девушки запрокинулась.

— Не закрывай глаза, — невнятно приказал он.

— Я и не…

— Смотри на меня.

— Я… не…

Она даже не осознала, как стала смягчаться под действием его ласк, раздвигая ноги, пропуская его. Одна из его рук вцепилась в ее бедро с такой стилой, что причинила ее боль.

От ощущения влажного жара его дыхание в области ее промежности волна дрожи пробежала по телу, заставляя почти откинуться назад. Ухватившись пальцами за края трусиков, он потянул их вниз. Она слегка приподнялась, облегчая задачу.

Облегчая… Господь всемогущий!

— Хорошая девочка, Грейнджер, — прохрипел он.

— Да пошел ты… на…

Он еще шире раздвинул ее ноги, одну закинув на плечо и…

Она не могла поверить в это. Не могла осознать это. И она позволила бы это. Позволила бы, чтобы язык Драко Малфоя сливался бы с ней, пока она не очнется. Пока не придет в себя.

Не остановился. Он не остановился. Принявшись за нее, а ее тело реагировало самым постыдным образом, двигаясь в такт с ним, приникая к нему. В полном отчаянии ощущая каждое влажное движение его языка. Рукой вцепившись в его волосы… откинувшись на спину… выгибаясь дугой на прохладной поверхности стола…

— Назад, Грейнджер, — выдохнул Драко, обжигая ее дыханием.

Она что-то прошептала. Какой-то невнятный звук.

— Сядь! — прорычал он. — Смотри на меня!

Она поверить не могла, что подчинилась. Поверить не могла, что находилась там, стараясь удержаться в вертикальном положении, не закрыть глаза и сфокусироваться на макушке Драко, в то время, как он нашел такой невероятно-чудесный ритм, что ничто — даже если бы кто-то вошел — не заставило бы ее захотеть, чтобы он остановился.

Даже если бы…

Его язык ускорил движение. Казалось, что вся кровь в ее теле устремилась к тем местам, которых он касался, пробовал на вкус, сосал. Все ее тело безудержно содрогалось, трепетало с такой силой, что Драко пришлось ухватиться за ее бедра, чтобы не дать ей возможности насаживаться на себя.

Она закусила губу, даже не осознавая в тот момент на сколько сильно прикусила ее. Постанывая в такт каждому рывку его языка, каждому прикосновению к ее разгоряченной плоти.

Гермиона чувствовала, чувствовала, что приближается к неописуемому ощущению чего-то, чего прежде не получала ни от кого другого. Заставляющего ее чувствовать. Страсть, безнадежность, и такую невероятную потерянность в движениях его рта. И вот почти уже.

— Ма… Малфой…

— Гермиона…

— Черт… бл*…

И она больше не смогла сидеть, взрывная волна экстаза накрыла ее тело — она вскрикнула, опрокинулась на спину, выгибаясь, извиваясь, елозя головой по крышке стола. И его имя, застрявшее в горле. Драко.

Драко.