Жак де Моле. Великий магистр ордена тамплиеров

Тома Берар в качестве главы ордена Храма наследовал Рено де Вишье, умершему 20 января 1256 года. Вероятно, он был итальянцем, но на него претендуют и англичане102. Почти на все время его магистерства (он умер в 1273 г.) приходится период распада латинских государств под ударами Бейбарса и утраты большей части крепостей и владений ордена в Святой земле. Особую ответственность за этот разгром, который был, как мы видели, всеобщим, возлагать на него нельзя. И то сказать, есть другие аспекты его магистерства, которые привлекли недостаточно внимания и которые надо уточнить.

Оно (1256-1273) почти полностью совпадает по времени с магистерством Гуго Ревеля, стоявшим во главе ордена Госпиталя (1258-1277). Оба ордена соперничали; они проводили ощутимо разную, порой противоположную политику; во время войны святого Саввы в Акре 1256-1258 гг. они вошли в жесткое столкновение. Орден Храма тогда сражался на стороне пизанцев и венецианцев, госпитальеры — на стороне генуэзцев. Тома Берар (но не Гуго Ревель) также был великим магистром в период самого ожесточенного противостояния обоих орденов. Тем не менее можно полагать, что Берар и его коллега из ордена Госпиталя осознали смертельную опасность, грозившую франкам, потому что сразу же после войны святого Саввы между обоими магистрами было заключено первое соглашение103. Тот и другой стали инициаторами политики разрядки в отношениях между орденами и реформ внутри своих собственных орденов104.

Ранее военные ордены несколько раз пытались разрешить свои споры, часто имеющие территориальный характер, либо путем достижения полюбовного соглашения, либо за счет обращения к третейским судьям. Конфликты из-за использования воды реки Нааман, вращавшей жернова тамплиерских мельниц в Рекордане и госпитальерских в Доке (близ Акры), побудили Берара и Ревеля просить решения арбитражной комиссии, составленной из папского легата, представителей Тевтонского ордена и из Жоффруа де Сержина, командира французского полка, впоследствии сенешаля Иерусалимского королевства. 19 декабря 1262 г. было заключено соглашение. В том же году с использованием аналогичной процедуры были улажены другие конфликты, прежде всего относительно Сидона и Маргата105.

Естественно, эти соглашения не всегда корректно выполнялись, но желание разрешать конфликты мирным путем преобладало. В 1266-1267 гг. была начата новая процедура, рассчитанная надолго, — внутренняя процедура для трех больших военных орденов (Храма, Госпиталя и Тевтонского), которая предусматривала, что в случае споров между двумя сторонами они будут обращаться за арбитражем к третьей, и это будет касаться территорий всех латинских государств, а также Армении106. Тем не менее зависть и соперничество остались, пусть менее явно выраженные, чем раньше. В письме приору Сен-Жиля от 27 мая 1268 г. Гуго Ревель пишет, что крепость Арсуф «держалась не менее сорока дней, хотя была слабее, чем прочие крепости», в то время как «Бофор, столь мощный, что думали — он может держаться целый год, был захвачен за четыре дня»107. Конечно, Арсуф принадлежал ордену Госпиталя, а Бофор — ордену Храма! Но это не мешало трем орденам действовать в данный период чаще всего согласованно.

Оба магистра, Ревель и Берар, были также магистрами-реформаторами. Магистерство Гуго Ревеля было отмечено обнародованием многочисленных статутов, уставных или законодательных решений, принятых на собраниях генеральных капитулов ордена. Известны резолюции восьми капитулов, собранных в его магистерство и закончившихся обнародованием 105 статутов, половина из которых (51) была принята на капитуле 1262 года108. Что касается Тома Берара, он добавил к уставу ордена — около 1260 г. — сто тринадцать новых статей (равносильных статутам ордена Госпиталя), дополнивших главу о наказаниях в ордене Храма; это статьи 544-656, опубликованные под заголовком «Подробности и примеры наказаний». Речь идет не столько о нововведениях, сколько об уточнениях, дополнениях и примерах для иллюстрации законов ордена, касающихся проступков, которые совершают тамплиеры, и санкций, положенных за эти проступки109. В некотором роде о наборе прецедентов.

Тома Берар, как и его коллега из ордена Госпиталя, сознавал, какое дурное впечатление могли производить на Запад — откуда поступали люди, деньги и помощь для Святой земли, — соперничество и распри между орденами, а также их предполагаемая (а порой и реальная) разболтанность в плане дисциплины. Контекст поражения от врагов-мусульман побуждал отдавать предпочтение провиденциальному представлению об Истории, в то время широко распространенному. Объясняя постоянные поражения христиан, ссылались на их грехи и справедливую божью кару, а мамелюков Бог якобы использовал в качестве орудия этой кары. Рико Бономель, тамплиер родом из Прованса, так выразил свои гнев и скорбь по поводу возникшей ситуации: «Воистину, кто хочет видеть, отдает себе отчет, что Бог поддерживает их [неверных]. Ибо Бог, каковой бы должен бодрствовать, спит, а Бафомет [Магомет] работает изо всей силы и заставляет действовать Меликадезера [Бейбарса]»110.