Жак де Моле. Великий магистр ордена тамплиеров

Эта тема, должно быть, еще в большей степени, чем тема крестового похода, была поводом для встречи папы с магистрами орденов. Можно сказать, что вопрос, который затрагивали с 1270-х годов, теперь назрел. Как и в отношении крестового похода, папа затребовал письменное мнение обоих магистров, но мы располагаем только мнением Жака де Моле474. Прежде чем его рассматривать, я напомню об истории проекта.

В 1250-1270-е годы соперничество, и часто острое, между орденами иногда выливалось в открытый конфликт, как в ходе войны святого Саввы в Акре475; но в тот же период ордены пытались также разработать процедуру улаживания этих конфликтов. Их разногласия, получив известность на Западе, испортили их имидж; тяжелые поражения, понесенные во время наступления Бейбарса с 1265 по 1271 гг., были отнесены на счет этого соперничества. Какая важность, что в глазах историка это во многом неверно, — главное, что так воспринимали ситуацию современники. В этом контексте идея объединения орденов, казалось, сулит возможность прекратить их раздоры и придать бо'льшую эффективность их деятельности в той мере, в какой, несмотря ни на что, за ними признавали определенную пользу. Вопрос был открыто поставлен на Втором Лионском соборе в 1274 г. — соборе, где обсуждали и идею крестового похода. Небезразлично отметить, что в этом соборе участвовал и великий магистр Гильом де Боже и что тамплиеры выступили в защиту своего ордена, подвергшегося упрекам, в частности, за то, что он недостаточно посвящает себя милосердию. Естественно, что в этом плане орден Храма не мог соперничать с орденом Госпиталя, создававшимся как милосердный476.

На Лионском соборе дискуссия об объединении внезапно оборвалась. Неизвестно, произвели ли эффект доводы ордена Храма в свою защиту. Зато известно, что Гильом де Боже обменялся несколькими едкими репликами с королем Арагона Хайме I. Что бы на этот счет ни утверждали, никаких следов вмешательства этого короля в борьбу вокруг объединения орденов нет.

После падения Акры этот вопрос вышел на первый план. Конечно, храбрость ее последних защитников из числа тамплиеров и госпитальеров была известна, но это ничего не меняло в сути проблемы — некоторые считали, что ответственность за поражение несут ордены. Активно занимаясь подготовкой крестового похода, папа Николай IV вернулся к проекту объединения. Буллой «Оига шиш», обнародованной 15 августа 1291 г., он потребовал от архиепископов, чтобы те, «собравшись со своими викарными епископами на поместные соборы, обсудили вопрос объединения тамплиеров и госпитальеров и дали апостолическому престолу знать о результатах своих совещаний»477. Он объявил, что ждет ответа ко 2 февраля 1292 года.

Известны ответы некоторых из этих соборов — Миланского от 26 ноября 1291 г.478, Зальцбургского, который одобрил слияние и распространил эту идею на Тевтонский орден, предложив, кстати, поручить руководство крестовым походом Эдуарду I Английскому479.

Публицисты тоже набросились на этот вопрос и высказывали свои мнения: Раймунд Луллий, рассуждая о крестовом походе, предложил слить вместе все ордены, включая испанские и тевтонские. Жак де Моле не мог не обсудить этой темы во время поездки на Запад — например, с королем Карлом II Неаполитанским, автором трактата о крестовом походе, где тот высказался в пользу объединения орденов (всех, военных и странноприимных); говорил он об этом и с папой Бонифацием VIII в Риме в 1295 году. В памятной записке об объединении он напомнил основные моменты истории споров — Второй Лионский собор, буллу Николая IV и наконец заключил, что Бонифаций VIII «говорил об этом вопросе несколько раз и, приняв во внимание всё, полностью прекратил это дело, как вы можете узнать у некоторых кардиналов, бывших при нем в то время»480. У Бонифация VIII несомненно были свои резоны отложить решение на более позднее время. Не вызывает сомнения, что Жак де Моле в то время упирался изо всех сил.

При Николае IV этот проект выдвигало прежде всего белое духовенство. Кстати, папа обращался к епископам, а ведь они с давних пор протестовали против привилегий — чрезмерных, на их взгляд, — военно-монашеских орденов. В последнее десятилетие XIII в. и в начале XIV в. ситуация изменилась: вопрос объединения, тесно связанный с вопросом крестового похода, был снова поднят некоторыми светскими властями, но в политическом отношении изменил первоначальный смысл.

Карл II Неаполитанский, как я говорил, желал объединения; но во главе того объединенного ордена, о котором мечтал, он ставил короля или королевского сына, чтобы тот стал королем отвоеванного Иерусалима. Этого короля или королевского сына не стоило искать далеко — им мог стать его сын Роберт или же выходец из французских Капетингов, Филипп Красивый. При французском дворе свой проект крестового похода разработал Пьер Дюбуа, адвокат; он принял эстафету от Раймунда Луллия. После 1305 г. король Франции был вдовцом и отцом троих сыновей. Идея сделать короля или одного из его сыновей великим магистром ордена приобретала все больше популярности. В таком случае есть все основания думать, что объединенный орден послужил бы для достижения иных целей, чем крестовый поход и отвоевание земель, пусть даже их официально провозглашали в окружении Филиппа Красивого.

Жак де Моле в памятной записке, которую он адресовал папе в 1306 г., категорически отвергал идею слияния орденов. Чтобы понять его позицию, его памятную записку надо соотнести как с исторической традицией, так и с изменчивым — и изменившимся — контекстом последних лет. Аргументация Моле, как мы увидим, слаба; великий магистр занимал оборонительную позицию, как и его предшественник Гильом де Боже в 1274 году.

Для начала Жак де Моле вспомнил исторических предшественников — от участников Второго Лионского собора до Бонифация VIII. Потом он привел доводы против объединения: оба ордена — старинные; опасно заставлять тех, кто избрал один орден, вливаться в то, что станет другим. Соперничество между обеими организациями благотворно — оно способствует дарениям, подаче милостыни, принятию обязательств, энтузиазму в сражениях; оно продолжится и в едином ордене, но будет его разъедать. Устав объединенного ордена неизбежно станет компромиссным между уставом строгим (Храма) и нестрогим (Госпиталя); будут уничтожены дома, капеллы; две иерархии уступят место одной, что вызовет у некоторых озлобление и недовольство (нельзя не подумать, что Жак де Моле опасался за свое место!). Завершая рассуждение, магистр Храма приводит пример, на его взгляд — положительный, здорового соревнования между двумя крупными нищенствующими орденами, доминиканским и францисканским, а также использования военными вождями латинского Востока орденов Храма и Госпиталя в качестве авангарда и арьергарда во время сражений в Святой земле.

Далее Жак де Моле выдвигает некоторые аргументы в пользу объединения. И миряне, и белое духовенство критикуют и подвергают нападкам ордены; патримоний последних сокращается или терпит ущерб. Единый орден будет «столь силен и столь могуч, что сможет защитить свои права от кого угодно». Объединение приведет к сокращению расходов на деятельность. Это всё, и этого очень мало, чтобы согласиться на такое слияние. Тем не менее Жак де Моле не хлопает дверью. Он заканчивает памятную записку уверением, что он и его орден готовы и всегда будут готовы дать папе совет и сообщить ему свое мнение. И пусть папа делает, что захочет, — фраза несколько грубоватая!

Очевидно, что над соображениями «за» и «против», выдвинутыми Жаком де Моле, можно посмеяться. Они не очень веские, даже если некоторые его доводы, основанные на опыте, не стоит отвергать с порога. Вопрос не в этом. Здесь Жак де Моле ведет (правда, к крестовому походу это не относится) арьергардный бой. Он знает, что слияние неизбежно; он отвергает его по причинам, которые приводит и которые выглядят довольно малоубедительно, но еще и по причинам, которые не может назвать.

Первая причина состоит в том, что объединенный орден по уставу, функциям, образу жизни будет ближе к Госпиталю, чем к Храму. Показательны рассуждения, посвященные практике милосердия, которую надо отличать от практики приема странников, свойственной ордену Госпиталя. Храм упрекают, что он не подает милостыни (что неправда); ему предлагают объединиться с орденом, для которого милосердие, внимание к бедным и забота о них — будь они паломниками или нет — представляют собой изначальный смысл существования, который сохраняется и до сих пор, тогда как Храм был основан ради «воинской службы». Конечно, при слиянии он утратит свою идентичность.

Вторая причина откровенно скандальна. В контексте 1305-1306 гг. было очевидно, что новый объединенный орден утратит всякую самостоятельность, что он попадет под башмак короля Франции. При слиянии Храм исчезал в двух смыслах: как явление и как самостоятельная единица. Объединенный орден, как бы его ни назвали, станет вариацией ордена Госпиталя; им прямо или косвенно будет руководить король Франции. Добавим, что в таком случае ему не будет никакого дела до Святой земли. Хоть Филипп Красивый и был внуком Людовика Святого, это ничего не меняло — на крестовый поход ему было наплевать. Поэтому объединение орденов становилось ходом в борьбе между французской королевской властью и папством. Хватило бы у папства средств, силы характера, чтобы сохранить опеку над объединенным орденом и пресечь связанные с последним амбиции короля? Возможно, Жак де Моле проявлял чрезмерный пессимизм в отношении контроля над новым орденом. Игра была еще не кончена.

Для этого периода истории можно понять непримиримость Моле... и молчание Вилларе. Конечно, последний не писал записки об объединении орденов: он не хотел связывать себя каким-либо текстом в момент, когда, предприняв завоевание Родоса, надеялся получить средства, которые при папской поддержке позволят ему противостоять амбициям французского короля, и ожидал выгод от объединения орденов. Летом 1306 г. Жак де Моле не мог знать всего. Мы не рассматриваем Родос как место, завоеванное госпитальерами, — его им еще только обещали. Поэтому понятно, что, предвидя худшее, Моле замыкался в высокомерном отказе. Но, заняв непримиримую позицию, он отталкивал от себя короля Франции и не помогал папе бороться с амбициями этого короля. Климент V, конечно, хотел объединения орденов, но мы не сомневаемся: каким бы слабым он ни был или ни считался, появления объединенного ордена под пятой Филиппа Красивого ему было не нужно.