Жаворонки поют над полем

1 глава Фарида

Ранним весенним утром в жилом квартале среди многоэтажных домов появилась толстая, беременная женщина по имени Фарида, с двумя тяжелыми сумками в руках и с рюкзаком на спине. Она громко кричала на весь квартал, как глашатай древних падишахов.

— Кислое молоко-оо-о! — кричала она — Кому кислое молоко-о-о?! Есть отменный рис девзира для пловаа-ааа! Кому ри-ии-ии-ис?!

Её голосу вторило эхо в утренней тишине квартала, когда люди еще спали сладким сном.

Фарида вглядывалась в окна домов и беспрестанно кричала.

А, как же иначе? Ведь, без крика невозможно привлечь внимание покупателей. Тем более дома с нетерпением ждут Фариду её маленькие голодные дети, которые питаются только хлебом и чаем. А запас хлеба у них на исходе. Она должна как можно быстрее реализовать рис и кислое молоко и на заработанные деньги в первую очередь купить хлеба.

Фарида каждый день молится Богу и благодарит Его за то, что она и её дети, муж Худьерди и слепая свекровь не умерли, питаясь комбикормом для скота. Она просит Бога, что бы Он сделал так, чтобы её муж Худьерди бросил пить и перестал бить её. А то он каждый день бьет её. Но, видимо, Бог не очень спешит выполнить просьбу Фариды, и Худьерди продолжает пропивать деньги, которые она, будучи беременной, собирает по копейкам, продавая рис и кислое молоко, расхаживаясь по кварталам города с тяжелыми сумками в руках и с рюкзаком за плечами. Худьерди, как собака ищейка обнаруживает находку, которую прячет от него Фарида, и тут же пропивает. Он пропил таким же образом деньги, которые зарабатывал её двенадцатилетний сын Ильмурад, волоча тележку на базаре, невзирая на зимние холода и невыносимую жару знойным летом. Вместо того, чтобы учиться в школе, бедный Ильмурад трудится, работая грузоперевозчиком, месяцами не приходя домой, в надежде сэкономить денег на дорогу. Кроме того, он работает на базаре, где готовят вкусные шашлыки, но Ильмурад не позволяет себе съесть даже один шампур шашлыка, думая о бедной матери, бабушке, сестре и братишке, которые питаются только хлебом и чаем. От недоедания у него перед глазами появляются зеленые круги, когда он поднимает тяжелые грузы и, загрузив тележку, отвозит туда, куда велят заказчики. Лицо у него бледное как у вампира. Когда он раз в месяц приходит домой с небольшими деньгами, Фарида плачет, обнимая его.

— Прости нас, сынок, что наша семья бедная, и ты просто вынужден исполнять роль кормильца, зарабатывать деньги, когда твои друзья учатся в школе — говорит она, гладя его по голове.

— Не плачь мама, я уже большой. Ты не беспокойся за меня. Вот вырасту, буду богатым человеком, и мы всей семьей будем жить счастливо. Отец тоже бросить пить — успокаивает маму Ильмурад.

Но отец, то есть Худьерди, выпивает, не просыхая денно и нощно. Вчера поздно ночью он пришёл домой пьяным со своими дружками, такими же, как он, и приказал Фариде, чтобы она достала хоть из-под земли деньги на выпивку. Естественно, она начинала умолять мужа, чтобы он перестал пить, и денег на выпивку сейчас у неё нет.

— Ты чего, сука, позоришь меня перед моими верными и преданными друзьями, а? Давай, быстро вытаскивай деньги, которые прячешь ты от меня в своих трусиках! Ты, змея зеленая, прячешь деньги от собственного мужа, от короля семьи?!.. Хотя я выпиваю, но хорошо знаю законы религии лучше всякого муллы! В священных книгах сказано, что жена является рабом своего мужа. Так что ты, мразь, толстуха, не имеешь права поднимать голос на меня! Ты должна слепо выполнить все мои приказания! Не то вечно будешь гореть в Аду!.. Чего стоишь, давай быстрее найди деньги и беги в кабак, жирная скотина!.. Если через пятнадцать минут не будешь стоять здесь с двумя бутылками водки в руках, то пеняй на себя! Ухожу навсегда и никогда не вернусь в эту дыру! Уеду в Россию, к друзьям однополчанам, и там женюсь на другой женщине с красивой фигурой. Надоела ты мне, стерва! Я тоже хочу обнять свою жену как все счастливые люди. Но как? Гляди на свою необъятную талию, похожую на ствол дуба. Как я могу обнять? Какая большая задница, чёрт возьми! Ноги твои похожи на галифе, то есть на брюки моего кумира Адольфа Гитлера! Эх, зачем я вообще женился на тебе?! Еще ты позоришь меня перед друзьями, которые готовы умереть за меня! Вот сейчас плюну в землю и — засекаю время. Прежде чем высохнет плевок, чтобы ты была здесь, с водкой в руках, гадина… Кхххххумкк, аххххххк, чаак!

Худьерди плюнул в землю, как бы засекая время. Бедная Фарида, которая не хочет разлучаться со своим дорогим мужем, побежала в сторону центра села, где был кабак бармена по кличке Тилло, по имени Махамадилло, который бойко торговал водкой и вином, делая, по её меркам, бешеные деньги.

— Хорошо, что на улице мало прохожих, а то смеялись бы они надо мной, увидев меня в полночь на улице с водкой в руках — думала Фарида, не замедляя свой бег в темноте. Наконец, она увидела бледно светящиеся окна кабака, услышала звуки веселой музыки, дикий смех и крики местных пьяниц. Когда она подошла к кабаку, там, под старой ивой, один пьяный, качаясь, мочился, и большая часть его мочи попадала ему в брюки. У цветника кто-то громко рыгал и блевал, опираясь на ограду.

Фарида глядела в светящиеся окна и увидела внутри кабака сидящую компанию алкашей, которые лениво смеялись с окосевшими глазами и беззубыми, свинячьими ртами, обнажая блестящие мясистые языки, словно красные лягушки. Один из них еле сидел на стуле, прислонясь к стене, и пытался выпить очередную порцию вина. Когда он выпил с трудом содержимое стакана, вино обратно вылилась в стакан, не вмещаясь в кишки типа, превратившегося в живой кувшин для воды, переполненный выпивкой до отказа. Но человек не хотел сдаваться и снова выпил вино, которое из его рта вылилось обратно в стакан. От этого зрелища Фариду стошнило. Она стояла, стесняясь войти в кабак, но так как в данный момент время работало против неё, она всё же решила постучать в окно. Из-за шума громкой музыки и говора пьяниц, бармен по кличке Тилло, по имени Махамадилло не услышал её стука. Фариде ничего не оставалось, кроме как войти в кабак. Она хотела купить водку в кредит, поскольку в данный момент у неё не было денег. Наконец она нашла в себе смелость и открыла дверь кабака. Потом вошла в помещение, где витал табачный дым, пропитанный запахом водки и вина.

— Здравствуйте, Махамадилло — сказала Фарида, подойдя к прилавку поближе.

— А, здравствуйте, Фарида-апа, сказал в ответ бармен по кличке Тилло по имени Махамадилло, вытирая бутылку водки белым махровым полотенцем. Он был как всегда трезв, так как хитрый бармен, будучи продавцом водки, вина и пива, сам ни грамма не пил.

— Фарида-апа, если пришли за Вашим мужем, то его здесь нету — сказал бармен по кличке Тилло, по имени Махамадилло. Фарида стеснялась. Ей было стыдно находиться в таком заведении в ночное время и просить водку взаймы.

— Даже не знаю, с чего начать, Махамадилло. Знаете, сейчас муж мой находится дома, и он привел домой своих друзей, и, оказывается, мы должны их угостить. Сами знаете, что эти гости без водки — как рыба без воды. Скажу прямо, у меня в данный момент нет денег. Но завтра я поеду в город и, как продам рис с кислым молоком, принесу деньги и заплачу. Мне нужны сейчас две бутылки водки. Пожалуйста, не откажите в моей просьбе, и пусть благословит Вас Аллах, Махамадилложон — сказала она.

Бармен по кличке Тилло по имени Махамадилло задумался на миг, перестав вытирать полотенцем бутылку водки. Потом вежливо сказал:

— Фарида-опа, я Вас уважаю, и дам вам водки, нет слов. Но я должен сказать Вам, что есть большой долг Вашего мужа Худьерди-аки. Вот, в этой книге долгов стоят подписи, Вашего мужа, подтверждающие, что он взял в долг водки и вина, но к сожалению, до сегодняшнего дня ни копейки не заплатил. Вы скажите своему мужу, пусть он заплатит. Иначе, я просто буду вынужден обратиться в родную милицию.

Увидев список долгов своего мужа, Фарида еще сильнее засмущалась. Бармен по кличке Тилло, по имени Махамадилло, дал ей две бутылки водки, аккуратно завернув их в газету «Халк сузи» — «Народное слово».

Фарида взяла водку и вышла на улицу.

На улице двое пьяниц дрались, ругая друг — друга на чем свет стоит. Фарида быстро зашагала домой, чтобы успеть оказаться дома в назначенное мужем время. Когда она пришла домой, Худьерди, поймав со своими дружками единственную курицу в курятнике, которая раз в неделю несла яйца, зарезал её, и начал чистить, поливая кипятком перья. Видимо, он намеревался сварить из нее суп для своих дружков. Худьерди, увидев свою жену с бутылками в руках, криво заулыбался и произнес:

— Ну, друзья мои, теперь убедились? Я же говорил, что моя рабыня найдет водку хоть из-под земли!.. Если надо сворует!..

С этими словами Худьерди бросил в тазик зарезанную курицу и взял бутылки водки из рук жены. Перед тем как подняться на чорпою он приказал Фариде:

— Очисти курицу быстренько и свари из неё суп для моих верных и преданных друзей!

— Хорошо, дадаси — сказала Фарида.

Худьерди начал выпивать со своими дружками водку, которую принесла Фарида. Звучали красивые тосты, анекдоты, смех и гам. Дети и слепая свекровь спали в это время в соседней комнате. Свекровь Фариды по природе была хорошей старухой. Она тоже плакала без слез, когда её родной, единственный сын Худьерди отнимал у неё пенсию. Она даже проклинала своего сына, когда Худьерди, взломав её сундук, стащил белый саван, который она хранила для своих похорон и зеленый бархат, которым покрывают мусульманский гроб — тобут, когда несут усопшего на кладбище.

Худьерди эти вещи тоже продал кому-то и пропил. Свекровь успокаивала Фариду в трудные моменты и умоляла, чтобы она не уходила, оставив детей без отца.

— Если хочешь попасть в Рай после смерти, то терпи, доченька! Бог любит терпеливых — говорила она.

Фарида любила своих детей и не хотела сделать их сиротами. Она не могла бросить безобидную, беспомощную, бедную, слепую старуху. Фарида терпела физические и моральные оскорбления, всякие унижения со стороны Худьерди, надеясь, что когда-нибудь её муж тоже опомнится и наберётся ума-разума. Ведь у него имя Худьерди, что означает в переводе Богдан, то есть «богом данный». Но этот «богдан», как и прежде, нигде не работает и готов выпить даже керосин, если это вызовет кайф. У этого раба бутылки не осталось ни грамма моральных качеств человека…

С такими мыслями Фарида продолжала вещать о том, что она хочет продать рис и кислое молоко, стараясь своим громким криком привлечь внимание покупателей. Тут она увидела человека лет сорока пяти, пятидесяти. Он был среднего роста, полный, но спортивного телосложения, с коротко постриженными седыми волосами, кареглазый и с длинным шрамом на левой щеке. Его нос над мясистыми губами был похож на клюв орла. Он шел прямо навстречу Фариде. Она подумала, что это, наверное, инспектор из санэпидстанции, который может конфисковать её товары. Но, судя по его одежде можно было предположить, что он никакой не инспектор, а скорей всего тракторист или слесарь.

— Ну, здравствуйте, барышня! — сказал тот человек в красной футболке и в клетчатых шортах. На ногах у него были сандалии светло коричневого цвета.

— Здравствуйте — ответила Фарида и тут же спросила:

— Чего вы бы хотели купить?

— Три литра кислого молока и четыре килограмма риса, пожалуйста — сказал человек в красной футболке потягиваясь и зевая, держа в руке трехлитровую стеклянную банку с полиэтиленовым пакетом. Когда он зевнул, Фарида успела обследовать его рот словно стоматолог. У него все зубы были здоровые. Она вытащила из рюкзака пластмассовую емкость и налила из него кислого молока в трехлитровую банку, которую подставил первый покупатель в красной футболке в клетчатых шортах. Потом, плотно закрыв крышкой стеклянную банку, отдала ему. Потом она насыпала риса в полиэтиленовый пакет и взвесила на компактных весах. Тот заплатил и собрался уходить. Тут случилось невероятное, то есть полиэтиленовый пакет первого покупателя в красной футболке в клетчатых шортах порвался и весь рис высыпался на землю, в густую, как на газоне, траву. Увидев это, Фарида замерла на миг, глядя со страхом на порванный пакет и высыпавшийся рис. Покупатель тоже. Потом он стал беззвучно смеяться, тряся плечами. Но Фариде было не до смеха. Она вытащила брезентовую сумку и побежала туда, где порвался полиэтиленовый пакет мужчины. Потом начала собирать рис в брезентовую сумку. Мужчина тоже нагнулся и стал помогать Фариде, которая сгребала рис из травы.

— Хватит, хватит, остальное пусть достанется муравьям — сказал покупатель с яркой улыбкой в устах. Фарида тоже улыбнулась в ответ, и в этот момент нечаянно соприкоснулись их руки. Мужчина почувствовал дыхание женщины, душистое словно запах розы. Этот тонкий аромат опьянел покупателя в шортах, у которого порвался полиэтиленовый пакет. Фарида тоже сладко задрожала, когда рука мужчины коснулись её руки.

— Спасибо, Вы очень хорошая и красивая женщина — сказал мужчина слегка поклоняясь Фариде, словно японец на татами.

— Да не за что — сказала Фарида, густо покраснев.

— Я сейчас пойду к себе и, освободив Вашу сумку, принесу обратно — сказал мужчина. Перед тем как уйти, он снова обратился к Фариде с вопросом:

— Извините, как вас звать-то?

Фарида назвала свое имя, и мужчина, оживленно глядя на неё, сказал:

— Очень приятно было познакомиться с вами. Меня зовут Гурракалон. Я по профессии сапожник. Между прочим, у Ваших сношенных туфель косые подошвы. Если хотите, я могу их отремонтировать, причем, бесплатно. Я живу вон в том вагончике, ну, в будке, где написано «Ремонт обуви» — сказал мужчина, указывая в сторону вагончика.

Улыбаясь, Фарида сказала:

— Вы шутите?

— Нет, не шучу. А Вы думали, что я живу в особняке на гранитных скалах у моря, где шумит прибой и кричат чайки, скользя вдоль серого морского берега?

— Нет… я так не думала… ну… а… интересно, почему вы живете в будке, Гурракалон-ака? Вы бездомный что ли? — спросила Фарида.

Гурракалон на миг задумался. Потом заговорил:

— Та будка — это моя ремонтная мастерская. У меня много заказов. Потому что 70 процентов населения города живет в нищете, и они не могут позволить себе купить новую обувь. В результате они приносят свою обувь к таким ремонтникам, как я. Я работаю круглосуточно, и поэтому мне приходится находиться месяцами в этом вагончике. Я даже привык как-то к этому. Настолько привык, что даже когда еду в деревню, где я родился и вырос, в тот же день начинаю тосковать по этой будке. Люблю одиночество. По ночам сижу, работаю у окна один, гляжу на звездное небо и на луну, которая тихо бредит над городом, любуюсь красотой природы, одним словом романтика — сказал он, печально улыбаясь.

Потом он еще раз поблагодарил Фариду и собрался уходить. Фарида проводила башмачника задумчивым взглядом, пока он не исчез за поворотом, направляясь в сторону вагончика похожый на табор циган.

Какой чудак — подумала Фарида грустно улыбаясь.

Потом посмотрела на свои скосившиеся туфли и покраснела от стыда.

— Да, действительно, у моих туфель давно истек срок. А я их всё ношу — подумала Фарида.

Потом начала мысленно перекручивать, словно киноленту, всё, что сказал башмачник. Особенно его слова: «Вы очень хорошая и красивая женщина». Она впервые в жизни услышала такие комплементы в свой адрес. По этому слова сапожника, который живет и работает в будке, звенели вновь и вновь у неё в ушах, словно шум морских волн доносящийся из раковины, которую море выбросило на безлюдный берег.

Разве я красивая? — подумала Фарида, вытаскивая из внутреннего кармана своего ватного камзола маленькое квадратное зеркало с рисунком города Суздаль. Это зеркало досталось ей от покойной матери. Она глядела в маленькое зеркало, поправляя лоснящиеся волосы, похожие на нежный черный китайский шелк.

Тут вышел Гурракалон и отдал ей брезентовую сумку.

— Спасибо огромное, еще раз! — сказал сапожник Гурркалон, каторый живет и работает в будке.

— Не за что Гурракалон-ака! — сказала в ответ Фарида.

Она, надела рюкзак на плечи, потом словно штангист, подняла тяжелые сумки с рисом и пошла торговать дальше.