Жаворонки поют над полем

48 глава Библиотека в селе «Таппикасод»

После того, как Гурракалон проводил гостей, которые, выбравшись из-под обломков шкафа-квартиры соседа бизнесмена разошлись по домам, он помог Далаказану поднять наверх сломанный шкаф и восстановить его. После восстановления шкаф потерял свой прежний вид, но, несмотря на это, Далаказан был рад и поблагодарил Гурракалона за оказанную им добрососедскую помощь.

— Ты знаешь, дорогой сосед, почему твоя шкаф-квартира потерпела крушение? — спросил Гурракалон.

— Нет — ответил Далаказан.

— Это от того, что ты хотел открыть в нем публичный дом. Вот почему ты свалился в овраг. Это в своём роде предупреждение Бога. Чтобы избавится от неудач, тебе надо сначала хорошенько отдраить полы в своей шкаф-квартире и окурить её исыриком (ладаном), после чего сделать «худойи», угостив местных стариков пловом. И тогда твои дела пойдут вверх. Я думаю, в твою шкаф-квартиру поселился шайтан — сказал Гурракалон, делясь советом со своим соседом.

— Да? Ну спасибо, Гурракалон-ака, за добрый совет. Вы правы, я сегодня же начну расчищать свою квартиру, окуривая её дымом исырыка, и позову стариков из мечети на «худойи», чтобы угостить их вкусным пловом — поблагодарил соседа Длаказан.

И добавил:

— После этих процедур я открою в своей квартире весьма прибыльное учреждение.

— Какое учреждение, если не секрет? — спросил Гурракалон.

— А Вы не будете смеяться? — спросил Далказан, отвечая вопросом на вопрос.

— Нет — сказал Гурракалон.

— Тогда слушайте. Я хочу построить в своей квартире платный общественный туалет. У меня будет выездной бизнес. Я буду передвигаться по многолюдным местам, таким как базары, учреждения общественного питания, расположенные рядом с мусорной свалкой, где повара готовят блюда немытыми руками и с грязными ногтями, не соблюдая гигиены. Мой бизнес процветет как японская сакура весной, особенно летом, когда среди населения распространяются дизентерия и другие желудочно-кишечные заболевания.

— Да, платный туалет тоже неплохой бизнес. Хорошо придумал, ни пуха ни пера. Но, как ты справишься с этим… как его там… ну, дерьмом? Ведь у тебя шкаф — туалет будет передвижным — спросил Гурракалон с удивлением.

— Да, Вы правильно заметили, Гурракалон-ака, и задаете очень деликатный вопрос. В этом бизнесе есть, конечно, свои секреты. Поскольку Вы мой сосед я открою вам эту коммерческую тайну века, но это — между нами. Короче говоря, под моим шкафом-туалетом будет нижний отсек как у подводных лодок, и там я буду держать несколько поросят. Теперь понятно, да? Или до сих пор не доходит? — хитро улыбнулся Далаказан.

— Нда-аа-а — сказал Гурракалон, потом спросил:

— А не грех ли это? Я имею в виду, кормить животного человеческим дерьмом?

— Я думаю, нет. Потому что дерьмо, которым будут кормиться мои свиньи, будет в тысячу раз чище, чем красная и черная икра, которую едят на завтрак некоторые чиновники-коррупционеры, нечестные судьи и прокуроры. Моча в моем туалете будет в миллион раз чище, чем водка и коньяк, которые пьют взяточники из правоохранительных органов, сажающие в тюрьму на длительные сроки заключения ни в чём неповинных бедных людей, фабрикуя против них ложные обвинения. — сказал Далаказан.

— Да, сосед, ты прав — сказал Гурракалон и, попрощавшись с Далаказанаом, пошел домой.

Но он не стал рассказывать Фариде о намерениях Далаказана. Просто не хотел портить брачную ночь. Оказывается, дети тоже устали от вчерашней возни, и уснули раньше, чем предполагал Гурракалон. После того, как дети уснули, Гурракалон с Фаридой зашли в отельную комнату, где был включён обогреватель, и, раздевшись, легли в кровать, заправленную белоснежным пастельным бельём. Они не спали всю ночь, время от времени ритмично скрепя кроватью. Уснули они только под утро.

Гурракалону снова приснился Далаказан, который устанавливал над своим шкафом длинный шест со скворечником. Вокруг весна! Урюк, черешня, яблони — всё в цвету. Низко летят белые аисты, свесив свои длинные красные ноги и неся в своих красных клювах хворост для постройки гнезда. Плавно садясь в гнездо, построенное из хвороста над высокой давно не действующей водокачкой, аисты щелкали своими красными клювами, опрокинув головы назад и издавая стук деревянных ложек, которыми пользовались в качестве инструментов русские музыканты. Далаказан радовался птицам, которые поселились в его скворечнике. Над рекой летали чайки, прозорливо щуря глазами в поисках рыбок, мелькающих иногда на поверхности воды.

— Да-аа, птицы наши друзья! — подумал Гурракалон, глубоко вдыхая весенний воздух, наполняя им свои легкие.

Берега реки тоже утопали в зелени, и на лужайке на ветру колыхалась трава, словно зеленое море. Кругом цвели желтые одуванчики и порхали яркие разноцветные бабочки и стрекотали стрекозы. Далаказан радовался и кричал:

— Жить-жить — житталалалу- лалула! — Жить-жить — житталалалу- лалула!

Особенно он обрадовался, когда увидел, как пара ласточек залетела через окно с решеткой в его шкаф-квартиру, чтобы обследовать географию помещения, как бы проверяя, мол, можно ли здесь построить гнездо. Тут около его шкаф-квартиры появился агроном Адпатто, специалист по шелкопрядам.

— Здравствуй, Далаказан! — поздоровался он.

— Здравствуйте — ответил Далаказан, приветливо улыбаясь.

— Мы выращиваем в биолабораториях шелкопрядов, и я предлагаю тебе взять хотя бы четыре коробки и кормить их в своей шкаф-квартире, как и другие граждане, патриоты нашей многострадальной страны. У тебя просторный шкаф, и ты будешь собирать огромный урожай кокона. Сдав это дорогостоящее сырьё в государственные закрома, заработаешь бешеные деньги — сказал агроном Адпатто.

Далаказан согласился и принес из биолаборатории небольшое количество мелких личинок шелкопрядов. Он стал кормить их листьями тутового дерева, создав нормальный температурный климат в своей шкаф-квартире, при этом сам жил на улице. Шелкопряды, которые казались на вид мелкими и безобидными, постепенно становились все крупнее и крупнее. Они росли ежечасно и стали есть все больше и больше листьев тутового дерева, поэтому Далаказану пришлось трудится денно и нощно рубя, таская с полей на своем горбу тяжелые охапки длинных ветвей тутовника. Он работал как раб, не покладая рук, рассчитывая на большой урожай и солидную прибыль.

Однажды, когда он вернулся с полей с тяжелыми охапками ветвей тутовых деревьев, он увидел странную картину и от отчаяния присел на землю. Над его шкаф-квартирой огромными стаями, словно черные тучи, кружили птицы с шелкопрядами в клювах, тех самых, которых Далаказан кормил всё это время, работая как мул день и ночь.

На следующий день пришел агроном Адпатто вместе с милицией и конфисковал шкаф-квартиру Далаказана за нанесенный государству экономический ущерб. Когда шкаф-квартиру, загрузив с помощью автокрана на борт грузовика, увезли, Далаказан почернел от горя и зарыдал, стоя на коленях.

— Жить-жить — житталалалу- лалула! — Жить-жить — житталалалу- лалула! — плакал он, глядя в небо.

Потом встал с места и побежал за грузовиком. Грузовик ехал с большой скоростью, поэтому Далаказану не удалось догнать её. Он бежал вслед за машиной до самого городского отделения милиции. Там он три дня умолял, чтобы милиция отдала ему конфискованную шкаф-квартиру и непрестанно кричал:

— Жить-жить — житталалалу- лалула! — Жить-жить — житталалалу- лалула!

На его крики у городского отделения милиции явились двое правозащитников и один независимый журналист.

— Ну, господа работники правоохранительных органов, отдайте человеку шкаф. Он ни в чём невиноват — сказали они, пригрозив пикетами и митингами в поддержку Далаказана.

На следующее утро милиция решила отдать шкаф-квартиру Далаказану, но с условием, что в шкафу он откроет библиотеку, в целях повышения уровня знаний жителей села «Таппикасод». Далаказан согласился и вернулся домой со своим родным шкафом на плечах. Груз был тяжелым, так как он был набит книгами, и поэтому Далаказан шёл с вздутыми шейными артериями, тяжело дыша и пыхтя. Когда он вернулся свой родное село «Таппикасод», сельчане обрадовались, что у них тоже, наконец, появилась библиотека, и отныне они будут жить цивилизованно. С такими добрыми намерениями сельчане выстраивались на длинную очередь, чтобы скорее зайти в шкаф-библиотеку и взять что-нибудь почитать.

— Добро пожаловать, дорогие книголюбы!

В нашей библиотеке есть книги Эрнеста Хемингуэя, такие как «Старик и море», «Снега Килиманджаро», «Прощай, оружие» и книги Франца Кафки «Америка», «Процесс». Есть также интересные книги Достоевского, Тургенева и Льва Толстого, Пушкина, Лорки и Джорджа Байрона — сказал Далаказан, спеша порадовать своих односельчан.

— А зачем нам книги Хемингуэя, Кафки, Толстого и других авторов, которых ты назвал. А что, разве в твоей библиотеке нет бестселлеров премудрого демократора нашей страны и писателей, поэтов-подхалимов, ляганбардаров ХХI века? — удивлённо спрашивали жители села «Таппикасод».

Услышав это, Далаказан закричал как сумасшедший:

— Жить-жить — житталалалу- лалула! — Жить-жить — житталалалу- лалула!

— Тут сон Гурракалона прервался, и он увидел Фариду, которая умывалась холодной водой, стоя в тазике в холодной комнате. Комнату не согревал обогреватель, так как в полночь снова отключили свет. Гурракалону тоже пришлось умыться стоя в тазике, обливаясь холодной водой. Пока он умывался, он страшно замерз. Быстро набросив на себя пижаму и укрывшись корпой (толстым ватным одеялом), он долго трясся от холода, стуча зубами словно человек, заболевший лихорадкой.