Жаворонки поют над полем

13 глава Письмо сапожника

Летним утром Фарида, как всегда отправилась торговать вразнос рисом.

Она носила тяжелые сумки, думая, а вдруг кто-то захочет купить рис оптом. Но, к сожалению, это не происходило. Фарида, боялась злых людей, которые ругали её, когда она громко оповещала о том, что привезла продать рис по цене ниже рыночной. Она просто вынуждена была кричать, так как, во-первых, ей было тяжело подниматься с сумками в руках по лестнице на верхние этажи домов, у которых не было лифта. Во-вторых, ходить и торговать, стуча в двери квартир, как попрошайка, ей тоже было неловко.

Фарида шла, пыхтя как герой мультфильма Винни-Пух, и когда она приблизилась к вагончику сапожника Гурракалона, сердце её начало таять как украинский сахар-рафинад в горячем чае. Она покраснела. Ей очень хотелась увидеться с башмачником Гурракалоном. Она в душе чувствовала невосполнимую потребность в этом. Да, она впервые в своей жизни по-настоящему полюбила мужчину. Как религиозная женщина, она понимала, что это грех, и поэтому изо всех сил старалась забыть этого человека, но не могла. Она поневоле везде и всегда думала о нем и постоянно переживала сладкие муки прекрасных чувств. Даже во сне. Она поняла, что не может больше жить без него. Она влюбилась! Фарида специально шла мимо вагончика, где находится ремонтная мастерская доброго веселого башмачника Гурракалона и кричала громко:

— Кому рис! Есть отменный рис девзира! Продам недорого! Налетай, народ — свой огород!..

Она кричала, и от волнения у неё ускорилось её сердцебиение. Ей казалось, что сапожник Гурркалон, услышав её голос, выйдет из вагончика с улыбкой на устах как солнце после дождя, наполняя мир светом и ослепляя глаза Фариды. Но из вагона никто не вышел. У Фариды екнуло сердце. Она подумала, что добрый и веселый башмачник либо уехал в свой кишлак, либо забыл о ней. А может… Может он заболел?.. С такими тревожными мыслями Фарида быстро направилась в сторону вагончика. Подойдя к вагончику, она сначала заглянула в окно мастерской, в надежде увидеть башмачника. Но вместо башмачника она увидела другого человека, вернее парня, который, сидя на табуретке, усердно шил с помощью кривых игл и шила порванное голенище сношенного кирзового сапога. Фарида постучала в окно вагончика, и парень повернулся лицом к окну. Потом вышел из вагончика:

— Здравствуйте, тетя. Вы ко мне? Обувь что ли принесли на ремонт? Заходите, не стесняйтесь — сказал он.

— Да, нет. Понимаете… Как вам объяснить… А где Гурркалон-ака, который работал здесь?.. — спросила Фарида.

— А, простите, тетя, кто вы… Не Фарида-апа ли?..

Услышав это, Фарида на миг замерла от удивления и, взяв себя в руки, сказала:

— Да, мое имя Фарида, фамилия моя Ултанова, и я случайная знакомая Гурракалон-аки. Он иногда покупал у меня рис и кислое молоко. А что случилось?

— Вот наконец-то Вы пришли. Дело в том, что мой мастер… Простите, паспорт у Вас есть при себе? — сказал парень неожиданно.

— Есть, конечно, вот, можете посмотреть.

Фарида показала парню свой паспорт и спросила нетерпеливо:

— А что случилось? Говорите же быстрей. Гурркалон — ака заболел что ли? — спросила Фарида.

Убедившись в том, что она на самом деле та Фарида, про которую говорил его мастер, парень продолжил разговор, оглядываясь вокруг.

— Да, вы угадали, тетя. Мой мастер лежит в больнице, но его положение стабильное, то есть жизнь моего мастера, слава Богу, вне опасности. Он велел передать Вам вот это письмо — сказал парень, вытаскивая из кармана брюк письмо Гурракалона, предназначенное Фариде. Фарида с волнением взяла письмо Гурркалона из рук парня и спросила у него адрес больницы, где лежит башмачник. Парень написал на клочке бумаги адрес больницы, где лечится его мастер сапожник Гурракалон. Потом, попрощавшись, закрыл дверь вагона. Фарида, подняв тяжелые сумки с рисом, подошла к скамейке и, сев на неё, начала читать письмо.

Прочитав письмо Гурркалона, Фарида заплакала. Она плакала, покрывая лицо этим письмом, и целовала его, как священное писание. Потом быстро встала с места и, подняв тяжелые сумки с рисом, пошла в сторону автобусной остановки. Там она села в автобус и поехала в сторону больницы, где лежал сапожник Гурракалон.

В больнице ей дали белый халат, и она, накинув халат на плечи, зашла в палату, неся свои тяжелые сумки с рисом. В палате на больничной койке лежал башмачник Гурракалон весь в бинтах, словно мумия в египетской гробнице фараона Тутанхамона. Фарида заплакала и не смогла даже толком поздороваться с башмачником Гурракалоном. Но в её приходе и в её слезах сочувствия отражались все её намерения, вся доброта, словом — её душа. Гурракалон успокаивал Фариду:

— Спасибо, что пришли, Фарида. Я знал что Вы придете. Не плачьте, ради Бога. А то я тоже заплачу — сказал он.

От улыбки горели его глаза.

— Простите, Гурракалон-ака, что я поздно узнала об этом. Ещё раз прошу прошение за то, что я пришла с пустыми руками — продолжала плакать Фарида.

— Да, что Вы, не думайте даже об этом. Ваш приход для меня — всё. Вы не знаете даже, что Вы своим приходом подарили мне силу. Теперь я передумал умереть. Какая Вы у меня красивая, Фарида! — сказал Гурракалон.

— Да уж, скажете тоже. Какая я красивая?. Эвон какая толстая — сказала Фарида.

— Нет, Фарида, не говорите так. Этими словами Вы задеваете мои чувства. Это Вам кажется, что Вы некрасивая. А для меня нет женщины красивей Вас во всем мире! Я люблю Вас и я готов отдать за Вас свою жизнь! Причем с легкостью, с радостью! Поверьте. Я Вас теперь никому не отдам! Даже Вашему мужу! Теперь мы будем жить вместе! У меня есть отдельный дом на берегу реки! Я увезу Вас туда вместе с Вашимы детьми и Вашей свекровью. Там будем жить спокойно, по-человечески и всегда будем вместе! — сказал башмачник Гурракалон, и из его глаз потекли слезы.

— Успокойтесь, Гурракалон-ака. Вам нельзя волноваться. Врачи так говорят — сказала Фарида, успокаивая башмачника Гурракалона.

— Дайте мне руку. Я хочу держать Вашу руку — сказал Гурракалон.

Фарида не знала, что делать. Потом, оглядываясь назад в сторону двери, сказала:

— Нет, ну… зачем Вам моя рука — смутилась она.

— Прошу вас — умолял Гурракалон.

После этого Фарида осторожно подошла к койке и протянула руку Гурракалону. Тот притянул к себе пухленкую, нежную руку Фариды и поцеловал её пальцы. От приятного волнения Фарида почувствовала дрожь внутри и от этого опянеюшего чувство слегка закружилась её голова.

Тут прозвучал голос медсестры, которая сказала, что время у Фариды истекло, и что дальше она может утомить больного.

— Ну, Гурракалон-ака, мне пора уходит. Берегите себя, я завтра приду — сказала Фарида и собралась уходить.

— Хорошо моя милая, только прошу об одном. Там, в тумбочке, лежат печенье, конфеты, булочки с пряниками и много фруктов. Возьмите и отнесите всё это детям и Вашей свекрови, пожалуйста — сказал башмачник Гурракалон.

— Нет, нет, что Вы, Гурракалон-ака, ешьте сами. У нас дома все есть. Сама пришла с пустыми руками, как же я могу забрать то, что Вам предназначено? — сказала Фарида.

— Фарида, не отказывайтесь. Иначе разорву все эти шнурки и умру — сказал упрямо Гурракалон. После этих слов Фариде ничего не оставалось делать, как повиноваться Гурркалону, и она положила всё, на что указал Гурракалон, в запасную сумку. Потом поблагодарила его и, попрощавшись с ним, вышла из палаты с тяжелыми сумками в руках.