Жаворонки поют над полем

Ассаламу алейкум, коллега по несчастью!

Я, Санаторий Самоваровуч, долгие годы жил и живу в лифте, который принадлежит одному из многоэтажных домов города Яккатут. Вы не удивляйтесь, господин Поэт Подсудимов. Я узнал о Вас из случайных разговоров жителей, которые ездят в лифте. Один из них, не подозревая о том, что я тайно слушаю его слова, сказал, что знает одного поэта по имени Поэт Подсудимов который живет в дупле тутового дерева на краю хлопковых полей колхоза Яккатут, словно соловей-разбойник в деревянной клетке и пишет хокку. И у меня в глубине души появилось желание познакомиться с Вами и обменяться опытом. Дело в том, что я тоже, несмотря на трудности, активно занимаюсь творчеством, пишу, в отличие от Вас, не хокку, а рубаи как великий Омар Хайям. Я прекрасно понимаю, что поэту нужно иногда попутешествовать по городам, исколесить мир в поисках тишины и покоя в степях, в горах, на побережьях морей и океанов, где сияет луна, мерцают звезды и спящие чайки безмятежно качаются на волнах, которые нежно соприкасаются с луной. Такие пейзажи вдохновляют великих поэтов. Но на какие шиши прикажете ехать в путешествие, ежели на протяжении своей жизни я за свои рубаи ни копейки не получал в качестве гонорара. У меня не было никакой возможности опубликовать свои книги в издательствах страны, где сидят люди далекие от литературы на миллионы световых веков, которые требуют деньги от бедных поэтов и писателей вроде меня за издание книг? Генеральный директор издательства говорит, творчество — это искусство, а искусство — это такая вещь, которое требует жертвы! Оно бесценно! Самое главное, поэты и писатели, которые пишут хокку и рубаи войдут в историю. Но этот дурак не понимает простой вещи: поэты и писатели войдут в историю, и, наоборот, история останется в их творчестве во веки веков. Короче говоря, живу я в этом лифте незаметно для жителей, которые каждый день видят меня и думают, что я живу в одной из квартир этого многоэтажного дома. Домком тоже не в курсе дела, так как в нашем лифте нет системы камеронаблюдения. Я иногда покидаю эту кабину, только чтобы сходить в туалет или купить в магазине еду с питьем, а также во время ремонта, когда лифт сломается. Каждый день ездить вверх-вниз в этой коробке, конечно, не очень веселое занятие, но тут можно жить и писать мудрые рубаи про вино и саке, про мимолетность жизни, про одиночество среди обезумевшей толпы. Недавно мой сын, который тоже живет с нами в лифте, молча и незаметно украл портмоне у одного бедного жителя, который тоже ездит в лифте каждый день на работу и обратно домой. Бедный человек сразу после того, как мой сын украл у него портмоне, вернулся в лифт в надежде найти свой потерянный кошелёк, искал повсюду, спрашивал у нас, мол, не видели ли мы случайно его кошелька. Нам жалко стало этого чека, и в полночь, когда лифт освободился, я упрекнул сына, сказав ему беззвучно, одним только взглядом, что нехорошо красть чужие вещи, и что нужно жить честно и достойно. Сын тоже взглядом сказал мне, отец, я делаю добро в отличие от некоторых моих коллег, которые сидят в креслах руководителей и правят страной. Они каждый день вагонами воруют золото и деньги налогоплательщиков, которые принадлежать народу. Эвон сколько коррупционеров получают взятки в размерах с полбюджета страны и ежедневно переправляют их в зарубежные банки. Я взглядом говорю сынок, грю, в этом мире в конце жизни человеку, кем бы он ни был, за все придется отвечать. Это закон природы, и никто не может этого избежать. Он обязательно получит по заслугам перед тем уйти в мир иной. Ежели умрет он безнаказанно, то за его преступление заплатят его дети, внуки и прочие близкие. Те подонки, которые с хитростью обворовали свой народ или насильно отобрали имущество у других крупных честных бизнесменов, прикрываясь при этом лжеконституцией, которая служит не народу, а им самим, то они на том свете будут вечно гореть в аду, это точно. Ты, сынок, не будь таким, как они. Эти мерзкие твари являются самими несчастными людьми на планете, хотя они считают себя счастливыми. Так что, грю взглядом, сынок, чтобы ты завтра же незаметно положил украденный кошелек обратно в карман того бедного человека. Мой сын на следующее утро так и сделал. Как этот бедный человек который потерял свой кошелек радовался в лифте, каждый день рассказывая людям о том, каким странным образом его кошелек потерялся и оказался снова на месте, то есть в его кармане в полной сохранности. Вот таким образом я воспитываю своих детей. Живем мы, стоя с утра до вечера на ногах обитаем в этом лифте честно. Это наш любимый образ жизни, а лифт — это наш родной дом, за который мы не платим ни копейки государству. Ни за электричество, ни за отепление, ни за коммунальные услуги, ни за то, что мы катаемся с утра до вечера вверх и вниз. В лифте всегда тепло и светло. Особенно зимой. Ездя в этом агрегате, не соскучишься. Иногда отведешь глаза от стыда, когда в лифт входят полуголые ослепительно красивые девушки и женщины с упругими грудями и с толстыми задницами, и задыхаешься от их духов, словно в бункере без вентиляционных труб. Тут есть еще одно неудобство. В этом агрегате ни в коем случае нельзя сесть на пол, когда устанешь. Если присядешь, то сразу попадешь под подозрение, и жители могут узнать, что ты не простой попутчик в этом ящике, и могут выдать тебя со всеми потрохами представителям правоохранительных органов как подозрительного типа или как пьяницу или наркомана или же террориста, который намерен взорвать дом. Поэтому, чтобы не вызывать лишнее подозрение, я хожу в малиновом пиджаке и в розовом галстуке, бритый как огурчик, словно представитель интеллигенции с кожаным дипломатом в руках. В этом лифте до полуночи, иногда до утра, шляется молодежь парами и демонстративно целуются взасос. Иногда взрослые тоже. Они умудряются совершить половой контакт, оставляют отвратительные резиновые изделия, не убирая за собой. В такие моменты нам становится трудно, то есть мы не можем спокойно лежать и спать на полу лифта, когда он освободится к полуночи или после. Хорошо, что есть уборщица, которая убирает всю нечисть и обеспечивает порядок в лифте. Может быть, такой образ существования Вам покажется как жизнь паразитов, но это совсем не так. Да, мы не работаем и не получаем зарплату. Вы поэт, интеллигентный, мудрый чек, ну, посудите сами, а зачем нам работать в этой ничтожно короткой и временной жизни, которая проходит мгновенно, словно сгоревшая звезда в ночном небе, когда вокруг нас ходят люди работяги, то есть Богом подаренные наши слуги, которые создают для нас все условия жизни. Раньше жили я и моя жена со своими детьми, (я не могу сейчас назвать их имена ради безопасности нашей семьи), потом присоединилась к нам и моя теша. Она тоже отлично знала правила существования в лифте и четко соблюдала внутренние законы нашей семьи. Однажды случилось беда. Она скоропостижно умерла в девяностодевятилетнем возрасте. Мы даже не заметили, когда она умерла, и душа её вознеслась на небеса. Потому что она умерла стоя. О, как мы плакали тогда безмолвно, стараясь не показывать свои горькие слезы жителям нашего дома, которые ездят в лифте. Теща ушла от нас, молча и незаметно, даже не попрощавшись. Она была очень хорошей старухой, особенно когда она спала, стоя, прислонясь к стене лифта. Мы хотели похоронить её ночью, но потом решили её кремировать кустарным способом, согласно её письменному завещанию. Она не хотела лишних затрат на могилу, на услуги могильщика и всякую возню, связанную с её похоронами. В сумерках мы отвезли её тело на тачке на мусорную свалку и аккуратно кремировали, чтобы не заметили жители нашей многоэтажки и, я, стоя на коленях у её погребального костра, попросил прощения за то, что всегда притеснял бедняжку при жизни. На следующий день с утра в лифт, где мы живем, и где умерла моя бедная теща стоя, начали приходить наши родственники, чтобы выразить своё соболезнование, тоже молча и тайно чтобы не вызвать среди жителей многоэтажки лишнее подозрение. Они выражали свои соболезнования не с помощью слов, а взглядом. Муллы читали молитвы за упокой души моей тещи, тоже шепотом, иногда беззвучно, и амин делали тоже взглядом, то есть глазами.

Вчера как-то едем в лифте, ну в смысле, живем обычной будничной жизнью, и, жена моя говорит мне взглядом, мол, мы тоже день за днем стареем, и я не хочу умереть как моя мама, стоя в этом проклятой железной мышеловке. Я, грит, намерена умереть как нормальные люди в горизонтальном положении. Мне надоело жить вертикально. Хочу работать на полях с кетменем в руках на весенних просторах, запевая веселые песни на вес голос. Мы немедленно должны уйти из этого дурацкого агрегата куда-нибудь подальше, например, в сторону яккатутских хлопковых полей, на краю которых живет в старом дупле тутового дерева Поэт Подсудимов, где по утрам поднимается солнце, в клеверном поле поют жаворонки, где в прохладные вечера и на рассвете поют перепелки, издавая звуки типа «Вы-вык! Вы-вык! Бит-былдык! Бит-былдык!». Жена моя не понимает, как счастливо мы живем. Ну, что поделаешь, женщина есть женщина. Беда в том, что я не могу жить без неё. То есть, несмотря на веселую счастливую жизнь, я вынужден уехать вместе со своей женой. Дорогой коллега, может, Вы поможете нам найти какое-нибудь бесплатное дупло, чтобы мы могли переехать туда и жить безмятежной счастливой жизнью.

С уважением,

Ваш коллега по несчастью Санаторий Самоварович.