Жека 5

Глава 13 Выборы, выборы…

К выборам Жека подготовился вроде бы достойно, вполне в духе зарождающейся демократии. Но главную роль в них предстояло сыграть спирту «Рояль», купленному в Германии и бережно хранящемуся на одном из складов ССМФ под охраной славяновых пацанов. С помощью «Рояля» предполагалось привлечь к избирательным урнам совсем уже конченую, маргинальную аудиторию, которая никуда не ходила и которую не удавалось растолкать никому.

— Надо бы опробовать продукцию! — сказал как-то Митяй. — Чё там за за пойло французское? А то алкашей поить будем на халяву, а сами не попробовали ещё.

— Это не пойло, а спирт для чистки автомобильных колёс, братан, — усмехнулся Жека. — Поляки его первыми распробовали. Вроде не померли. У нас я такой спирт не видел ещё. Да и зачем его пробовать? Чё тебе, дорогого коньяка мало?

— Проверить! Чтоб народ не потравился же, — не моргнув глазом ответил Митяй. — Пробу снять так сказать.

— Идея на миллион! — заржал Славян. — Чтоб другие люди кони не бросили, попробуем отравиться сами. Если сдохнем, значит, негодный. Как тебе в тупой чайник такая идея прийти могла? Проще бомжей напоить, и, если не полягут, значит, и всем сойдёт. И нам в том числе.

На том и сошлись. Взяв бутылку, одну из двух, затаренную Жекой, Славяну как образцы, вышли во дворы и тут же недалеко от офиса нашли у теплотрассы трёх бичуганов, страдающих с жестокого похмелья и отходняка. Пустые пузырьки из-под выпитого лосьона валялись тут же.

— Э, мужики! Это не ваш спирт тут валялся недалеко? — спросил Славян, подойдя к бомжам и тряся бутылкой «Рояля».

Бомжи, увидев здоровую литровую бутылку спирта, чуть на колени не встали. Глаза загорелись, и сразу появилась тяга к жизни.

— Наша! Мы потеряли, парни! Вон Лёха тащил и выронил, гондон штопаный! А сейчас уснул, козёл! — соврал один из бомжей, грязный пропитый мужик непонятного возраста в рваных спортивных штанах и драной рубахе и показал на спящего обоссавшегося кореша, из-под которого вытек дурно пахнущий ручеек.

— Ну ваша, так ваша, держите! — пожал плечами Славян и поставил бутылку на землю. — Только это спиртяга, его ж разводить надо. Тут написано, 96 градусов в нём.

— Да мы ничё! — трясясь, заявил бомж. — Мы и так выпьем. Да и вода у нас есть.

Бомж показал теплотрассу, откуда доносилось мерное капание протекающей из дырявой трубы воды.

Славян поставил бутылку на землю и ушёл. Митяй последовал за ним. Отойдя метров на сто, сели на поломанную местной шпаной скамейку, закурили и стали наблюдать за бомжами. Те, нисколько не таясь, открыли бутылку, понюхали по очереди, тряся головой и руками в жажде от предстоящей выпивки.

— Шибануло в носы! — заржал Митяй. — 96 оборотов не хило шибает!

Бомжи не стали разводить спирт. Пили так, по глотку, только тут же запивали водой, что, в принципе, было одно и то же. Выпив, посидели с выпученными глазами и дёрнули ещё по разу. Разговор стали погромче и повеселее.

Спустя час пацаны решили, что первичную проверку спирт прошёл: бомжи всё ещё были живыми, правда, совсем нетрезвыми. Вся компашка, пившая спирт, сейчас лежала вповалку и храпела, лишь один, что-то квакая, ползал по грязи рядом с теплотрассой.

Подойдя, пацаны удостоверились, что клиенты живые, и пошли к себе. Теперь можно и самим пробу снять с товара.

— Нихера себе, эти французы офигели совсем! — возмущался Митяй, нюхая откупоренный спирт. — Ничего не чувствую. Никакого ацетона. Чистый спиртовый запах. Этим французам не колёса, а кумпол помыть бы — такое добро на говно изводить!

— У них этого спирта как у дурака махорки, — важно заявил Славян, и сунул Митяю две стопки. — Наливай по половине. Испробуем пойло.

Решили тоже пить неразведённым. Разведённый спирт сразу становился противный на вкус, и нагревался от растворения в воде. Выпили по глотку, потом тут же зашлифовали водой. Как будто огнём дёрнуло по пищеводу, но тут же стало хорошо и весело.

— Слушай, хорошая вещь! — поднимая бутылку, сказал Митяй. — Не пахнет ни ацетоном, ничем. Чистый этил. Давай ещё!

— Да не части ты так! — с досадой сказал Славян, закуривая сигарету. — Давай посидим, покурим. Эксперимент проведём в нормальном стиле, чтоб сполна прочувствовать, как приход пойдёт.

Посидели, покурили, и почувствовали, как торкнуло. Хороший спирт! Пить можно!

— Хороший спирт! — заявил Славян. — Можно и торгануть попробовать. Раза в три накрутку сделать.

Жека, тихо смеявшийся и следивший за всеми экспериментами, уже заржал в голосину.

— Вы мне для выборов-то оставьте! Посмотрю, как народу зайдёт. Я ещё кое для чего это пойло хотел.

— Да как зайдёт, нормально зайдёт! — заявил Митяй, наливая рюмку и протягивая Жеке. — На, попробуй сам!

— Не, Митяй, благодарствую, не хочу, — отказался Жека, но потом всё-таки согласился, интерес взыграл, глядя, как кореша пьют понемногу и причмокивают от удовольствия. — Ладно, хрен с вами. Плесни малость попробовать. Что-то давитесь так смачно.

Попробовал. Немного обожгло горло с непривычки. В жидкости никакой химозы или ацетона не чувствовалось. Вкус нейтральный, как у крепчайший водки. Запил газировкой и похвалил:

— Не соврал немец. Хороший товар.

— И как делить будешь его? Каждому бичу по бутылке что ли? — поинтересовался Славян. — Не жирно будет?

— Не каждому! — возразил Жека. — Я чё тебе, сын миллионера? Не слишком-то и много привёз. Я бы хотел, чтоб на ваучеры хватило ещё. Поставим у избирательного участка тачку, напишем объявление, что типа, раздаём бутерброды всем желающим. И всей алкашне наливать по стопарику будем. Всем, кто за меня проголосовал. Но сначала слухи надо распустить по блатхатам и притонам, что наливать будем.

— А если они голосовать не будут, а только спирт попросят? — засомневался Славян. — Будут ведь и такие ухари.

— Чтоб такие ухари нас не обломали, надо следить за ними, — заявил Жека. — Сказать, что у нас типа видеокамеры снимают, так что обманывать не стоит. В участке пару наших поставить. Хотя бы тебя, Митяй, с Графином. У вас рожи бандитские, вас забоятся. Ещё пацанву подтянуть.

— Это конечно, всё на талого, ну а чё ещё делать-то? — заметил Митяй. — Сделаем так. Ты завтра куда?

— Завтра в технарь поеду! — заявил Жека. — С избирателями работать! Так что пить больше не буду, угарайте сами, а то скажут люди, что от депутата как от алкаша вонища стоит. Всё, я погнал! Пока!

Следующий день получился совсем не таким, как представлял. Думал, народ толпой ломанётся, поэтому просидел в приёмной с утра до обеда, как и положено, но никто не пришёл, что понять трудно. Ведь проблем было много. Как и всегда — дороги, освещение, преступность, ремонт домов. Люди привыкли ругать власть на кухнях, сетуя на её бездействие, но сами не могли приложить для решения проблем самую малость — прийти к кандидату в депутаты Евгению Александровичу Соловьёву и подробно рассказать ему о проблемах своего района. Жеку это не то, чтобы печалило, он предполагал, что такой оборот событий будет вполне возможен.

Избиратели не пришли, зато заявился небольшого роста плюгавый мужичок в старом застойном пальто и большой кепке, в которых ходили рабочие. На лацкане пальто приколота красная ленточка. Жека всмотрелся и чуть не расхохотался: мужик как две капли воды походил на Ленина и специально копировал его поведение. Артист, что ли, или какой-то городской сумасшедший?

— Здгавствуйте! — поздоровался мужик, даже картавым голосом кося под Ленина. — Имею честь спгосить, вы Евгений Соловьёв?

— Ну я, — согласился Жека, и показал на стул перед своим столом. — Вы избиратель? Пришли рассказать о проблемах?

— Я не избигатель! — заявил мужик, пристально глядя на Жеку. — Я ваш, так сказать, конкугент.

— А… Понятно, — понял Жека. — Но всё равно садитесь, в ногах правды нет. С чем пожаловали?

— А пожаловал я к тебе узнать, что за фрукт ты такой? — спросил мужик, нагло садясь на стул, закидывая ногу на ногу, и закуривая. — Что ты забыл здесь? Нахера ты избираешься? Тебе что, денег мало?

— Что и где забыл? В кабинете что ли? — недоумевающе спросил Жека. — Я тут учился, и работал комсоргом. Поэтому мне выделили это помещение, по согласованию с администрацией города и учебного заведения.

— Ты дурачком-то не прикидывайся! — грубо сказал мужик, выпуская Жеке табачный дым в лицо. — Я имею в виду, на участке на этом, на выборах, что ты забыл? Этот участок мой! Я Веневитинов Алексей Павлович, кандидат от партии любителей Ленина. Я собрал целых 20 голосов, чтоб зарегистрировать кандидатуру в избирательном комитете. Эти выборы стали бы моими! И тут ты внаглую влез, щщщенок!

— Как понять влез? — возразил Жека. — Не влез, а вполне законно зарегистрировался, точно так же как и вы. От партии Демократическая платформа. Документы все имеются в избирательном комитете. А у меня и удостоверение есть. Нет проблем.

— Проблемы есть! — заявил мужик. — Я хотел идти в депутаты, чтобы противостоять политическому и экономическому произволу от властей. Чтобы каждое заседание городского совета превратить в фарс! Чтобы обличать таких денежных мешков как ты!

— Слушайте, мне надоело ваше словоблудие! — недовольно сказал Жека, и показал на дверь. — Вас зарегистрировали кандидатом, остальное покажут выборы. Народ выберет за кого проголосовать — за фарс в вашем лице, или за планомерное развитие страны и работу для всех, что гарантирую я. Покиньте, пожалуйста, помещение. Иначе я вызову милицию.

— Ну смотри, козёл, я тебе устрою на выборах! Сожгу нахер все урны и кабинки! Сам себя подожгу на глазах у всех! — мужик яростно плюнул на пол, и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

— Идиот какой-то… — недоумённо сказал Жека. — Никто ж не запрещает тебе избираться…

Заехав после работы к Славяну, Жека обсказал ситуацию с этим чёртом, Венивитиновым.

— Сказал, всю избирательную компашку мне похерит, — засмеялся Жека. — Чё он, взаправду может там всё пожечь? Там же мусора охранять будут.

— Да всё что угодно может сделать! — заявил Славян. — Пожар устроить — дело нехитрое. Литра бензина хватит. Сунул под мышку и пронёс, или к штанам привязал. У нас на заводе работяги по пять литров бензина через проходную выносили. Так что хрен его знает. Он же, по твоим словам, совсем шизанутый.

— Короче, разберись с ним! — заявил Жека. — Не хочу, чтоб какой-то чёрт мне жизнь портил. Столько бабок в трубу может вылететь. Вот ещё… Я и так уже с этими выборами про сон забыл.

На следующий день на железнодорожных путях у вокзала произошёл ужасный несчастный случай — под маневровый тепловоз попал Веневитинов Алексей Павлович, кандидат в депутаты на предстоящие довыборы в 50-й округ от партии любителей Ленина, работавший сторожем в локомотивном депо. Экспертиза показала, что человек был в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Причём количество промилле было таким, что привело бы к смертельному исходу сразу несколько человек, и соответствовало минимум, выпитому литру спирта. Как человек, выпивший такое количество неразбавленного спирта, мог вообще передвигаться своим ходом, оставалось загадкой.

Проведённое следствие показало, что Веневитинова в коллективе не уважали за склочный стервозный характер, о друзьях его и образе жизни ничего рассказать не могли, за исключением того, что он якобы состоял в некой секте, или партии коммунистического направления, обожествляющей Владимира Ильича Ленина. Жена могла только сообщить, что погибший, особенно в последнее время, был человеком особо верующим, и алкоголь не употреблял в принципе. Жили они недалеко от места работы погибшего, в своём частном доме, находящемся в стороне от места, где погиб кандидат.

Следствие ткнулось туда-сюда, и в результате заглохло, вынеся вердикт — несчастный случай. Что непонятного? Бывает! Непьющий верующий человек, возвращаясь вечером домой после дневной смены, зачем-то выпил литр неразведённого спирта в кустах у железнодорожных путей, в стороне от обычного пути передвижения с работы, потом зачем-то сделал попытку перелезть через трогающийся состав, толкаемый маневровым локомотивом, и попал под один из вагонов. Мучился недолго. Жена, страдавшая от съехавшего кукушкой мужа, не стала педалировать следствие, предоставив ему прийти к обычной версии произошедшего.

Особо по склочному мужику никто не горевал. Как говорится, подох Максим, да и хрен с ним. Жека же продолжил раскручиваться.

Накануне выборов по телевизору на местном телеканале показали телемост с Евгением Соловьёвым, кандидатом в депутаты 50-го избирательного округа. И это, наверное, была самая первая попытка транслировать острое по смыслу и содержанию ток-шоу с прямыми телефонными включениями телезрителей, которые задавали много каверзных вопросов, на которые Жека всегда находил ответ. Ведущий, молодой демократический журналист Вячеслав Бардаков, брал пример с центрального молодёжного «Взгляда». Расхаживал с микрофоном по студии, засунув руку в карман брюк, вёл себя вольно, часто смеялся с Жекой над наивностью «совков», пытающихся вывести на чистую воду молодого «народного» избранника. Обстановка была тёплая, и зрители остались довольны, засыпав телеканал благодарственными письмами.

Довыборы прошли успешно, что и неудивительно, учитывая впущенную в них сумму. Особую роль сыграл «Рояль». На аллейке за зданием техникума советской торговли стоял фургон-автолавка ГАЗ-53, на котором был прилеплен большой плакат «Все на выборы 1992!» и чуть пониже ещё один плакат «Бутерброды, газвода». Среди алкашни и всякого рода маргиналья, обитавшего в частном секторе, прошёл слух, что на выборах будут наливать по сто грамм спирта, если человек проголосует за того, за кого скажут крутые парни. Но спирт будут давать только тем, у кого есть паспорт, чтоб не продинамили при голосовании.

Явка составила почти 100 процентов. Толпы алкашни начали тащиться с самого утра, гонимые жаждой похмелиться. В машине им давали бутерброд — небольшой кусочек хлеба с сырокопчёной колбасой, а Митяй в пластиковый стакан наливал 50 граммов спирта. Потом причастившегося выпроваживали и говорили, что нальют ещё 50 граммов, после того как сходит проголосует. Бич выходил из автолавки и под бдительным оком нескольких крутых парней в спортивках и кожанках, стоящих по всему пути его следования, отправлялся прямо на избирательный участок. И ведь не свернуть никуда, не убежать — догонят и накостыляют. Да и бежать-то, по сути, незачем… Сказали же, что нальют ещё полсотку, и наливали, не обманывали.

— Паспорт есть? Кажи! Без паспорта не даём! Слыш, ты тока не обманывай, понял? У нас там видеокамеры везде стоят, — грозно нахмурясь, спрашивал у алкаша Митяй, наливая ему спирт. — За Соловьёва голосуй. На тебе листовку. Вот за этого мужика голосуй. Потом придёшь, я тебе ещё половину сотки налью.

Народ шёл. Рекламой окучили всех. Шли алкаши и бомжи. Шли проститутки. Шли рабочие. Шли интеллигенты, бизнесмены, молодёжь. Явка составила 96 процентов. За Евгения Соловьёва проголосовали 90 процентов избирателей, принимавших участие в выборах. Ни до, ни после этих выборов столько голосов на этом участке не набирал никто, даже народный любимец губернатор Дуреев…

Жека стал народным депутатом городского совета, и теперь мог приходить в городскую администрацию на работу. А на следующее утро после выборов, когда стали известны результаты, губернатор Дуреев отзвонился в Москву, главе государства, и сообщил, что коммунистические недобитки были опрокинуты ещё на одной территории, пусть и небольшой. Победил кандидат от Демократической платформы, а значит, дело демократии не будет остановлено в Сибири…