Жека 5

Глава 27 Избавление от нажитого тяжким трудом

— Хорошо у тебя, босс, — ухмыльнулся Графин, зайдя к Жеке в новый директорский кабинет и развалившись в первом кресле, где на совещаниях обычно сидел главный инженер. — Коньяк есть? Как у настоящего красного совкового директора у тебя должен быть коньячелло в деревянном шкафу! И пара красивых пузатых рюмок!

— Слушай, братан, не прибурел ли ты часом? — возмутился офигевший от наглости Жека. — Это ты мне должен наливать. Кто из нас шеф, а кто подчинённый?

— А если я тебе это покажу? — Графин бросил на стол Жеки пухлый конверт. Жека тряхнул содержимое, и на лакированную поверхность выпали паспорт, военный билет и водительское удостоверение на имя Евгения Алексеевича Кулькова, 1973 года рождения, уроженца села Целинное Алтайского края.

— Эт я чё? Деревенский буду? — ухмыльнулся Жека.

— Так ты и похож на деревню, — рассмеялся Графин. — Гони ещё штуку баксов. В этом и мой интерес. Цены возросли.

Жека достал из сейфа две тысячи долларов и протянул Графину.

— Много! Куда ты суёшь столько, нахер! — возмутился тот. — Сказал же, штуки хватит!

— Бери! — решительно сказал Жека. — Сделай мне ещё паспорт и загранпаспорт на Светку Сахарову. Надо больше, ещё добавлю.

— На Свееткуу? — присвистнул Графин и почесал затылок. — Нихера себе струя. От папаши увести её хочешь?

— Хочу, — признался Жека. — Это уже вопрос решённый. Когда сильно запахнет жареным, заляжем на дно.

— Фотографии её есть у тебя, чтоб в мусарне в дело вклеить и в бланк паспорта?

— Есть фотки, держи, — Жека достал из портфеля несколько фотографий Сахарихи разного размера. Так как на неё было открыто две фирмы, да и на работу она устраивалась в своё время к Жеке официально, сразу сунула ему штук десять, чтоб не досаждал больше.

— Хорошо. Сделаю, — согласился Графин, аккуратно кладя фотки к себе в барсетку. — А коньячка сейчас точно можно вдарить…

Всё шло так-сяк, и было в подвешенном состоянии, но Жека ещё не объяснился со Славяном и центровыми… Разговор мог быть и тяжёлым. Но необходимым. Жека обосрался по полной, чего уж там… После обеда позвонил корешу и сказал, чтоб вечером собирал всех. Базар серьезный предстоит. Жизнь и смерть.

После работы купил большую авоську бухла и закуски, и поехал к Славяну. Из пацанов приехали все. Жека зашёл, поздоровался, выложил на стол купленное и удивлённо посмотрел на корешей.

— Вы чё, с похорон пришли что ли? Налетай, босота!

— А и в самом деле, чего горевать то! — хлопнул по колену Митяй, подошёл к столу, налил всем водки. — Давайте, пацантре. Дернем.

— Ты рассказывай давай, что там у тебя с московскими? — пресёк Славян начавшееся веселье. — Чё нам ждать? В какое говно ты влез? Чё тихушничаешь?

— В большое говно я влез, братаны… — Жека выпил водку и закурил сигарету. — Помните ту тему с акциями? Я вам ещё предлагал, но вы отказались? Вот. Я продолжал крутиться. Все свои бабки вложил, всё продал. Тачло продал, аудиовидео, но всё-таки 19 процентов акций купил. На осеннем собрании акционеров, я думаю, это самый крупный пай был бы. Завод мне в руки упал бы.

— Вот… — Славян ударил ладонью по столу. — Как жопой чуял я, что всё говно из-за комбината приключится. Что дальше?

— А дальше интересно получается. Завод сейчас в подвешенном состоянии. И ни государственный, и ни частный. Акции ещё торгуются, и не продана третья часть за ваучеры. Это будет торговаться только в ноябре, после начала официальной приватизации. Но москвичи уже сейчас послали сюда бригаду, якобы из министерства, директора заменить. Ты ж в курсе, что Семёныча, отца Элеоноры, грохнули в Москве? И грохнул Сахар-старший. Он же и своих людей на завод послал.

— Нихера себе у тебя тестюшка, — удивился Славян. — Это точно он замутил?

— Он. Стопудово, — кивнул головой Жека. — Я его человека допросил с пристрастием. От него люди приехали. И ещё от того, кто повыше. Из правительства. Рангом не меньше чем министр. Но это уже я так думаю, судя по кипишу.

— Да ну! — не согласился Славян. — Чтоб у Иваныча, да такие связи были? Он же вор! Уголовник! Босота лагерная!

— И чё? А кто его в Москву перетащил? Дурей, что ли, с Хромовым? — усмехнулся Жека. — Ты б видел, какой дом у него на Рублёвке. Как у лорда или князя какого-то. Причем под этими московскими кентами и Дурей, и Хром ходят. Это мафия, брат. Настоящая мафия.

— Херафия! Чё дальше то?

— А дальше сам Сахар мне позвонил. Сказал, что его люди официально от министерства приезжали. Угрожал, что звиздец мне. Ну и я с ним на повышенных поговорил. Тоже поугрожал.

— Братан, ты в своем уме??? — Славян налил полную рюмку водки и выпил махом, даже не поморщившись.

— В своём, — согласился Жека и тоже выпил водяры. — Потом позвонил Хромов и позвал на базар в «Гудок». Там и обкашляли вопросы. Передал мне послание от москвичей, чтоб я отступился от завода и продал свои акции бизнес-группе «Альфа» из Москвы. Иначе полетят головы у всех. У меня в первую очередь. Убедил он меня. Не под силу мне тягаться с ними. Дуреев, Сахар, Хромов, люди из правительства… Нам всем бы крышка пришла. Его шестёрки в курсе про все наши дела вокруг комбината.

— Что за бизнес-группа «Альфа»? — заинтересованно спросил Славян. — Название знакомое.

— О ней из каждого утюга зудят! Не видел рекламу, что ли? — заявил Жека. — Финансовый и инвестиционный московский холдинг. Состоит из крупных московских промышленников и финансистов. С государственным и частным капиталом. Ходят слухи, что это прокладка для отмыва денег правительства, взяток, поборов и всякой херни. Эти же кенты у нас 30 процентов акций стройуправы купили, когда я торговлю фьючерсами раскручивал и бабки в оборот нужны были. По всему видать, очень серьёзные люди. Сахар в их числе. Но мне кажется, он на более низкой позиции, чем они. Для чёрной работы, короче.

— Так! Хватит меня пугать, и так пуганый! — рассмеялся Славян. — Ты им свои акции продал. На чём порешили?

— Я остаюсь директором комбината до собрания акционеров, — ухмыльнулся Жека. — Это два-три месяца. Хромов намекнул — могу делать с заводом что хочу.

— И что ты хочешь? — поинтересовался Славян, наливая опять водяру.

— Обобрать его напоследок, — заявил Жека, чокаясь со Славяном. — И обрубить все концы, которые связывают нас с ним. Сбросим строительное управление. У нас там 80 процентов акций.

— Оно ж на строительстве машины завязано сейчас, — недоуменно сказал Славян.

— Именно! — согласился Жека. — Поэтому цена на акции должна быть офигенная. Последнее время очень хорошо динамику роста показывали эти бумаги. 50 миллионов минимум сейчас выручить можно. Продадим и поделим.

— Продавать через биржу будешь? И кому? Этой же грёбаной «Альфе»?

— На бирже… Но только именным фьючерсом, — заявил Жека. — Покупателем комбинат будет. Я ж им управляю. Устрою. А расплачусь деньгами из немецкого кредита. Комбинату нужно своё бывшее строительное управление? Как он без него? А если его левые люди прихватят и цену на строительство поднимут? Никак нам нельзя без моей стройуправы!

— Слушай, ты Остапа Бендера раздел бы! — рассмеялся Славян. — Ну, такие схемы в голове держать! Только кто ж тебе даст это замутить? На данный момент я вижу две проблемы. Первая — это то, что Сахариха — инвестор в «Инвестфонде», которому принадлежит твоя стройуправа, и без её согласия и подписи сделку не совершить, и вторая проблема — кто тебе даст распоряжаться кредитом? Он же целевой.

— Найдём, кто поставит похожую подпись за Светку, нотариусу денег сунем, а кредитом я сам распоряжаюсь с помощью своей фирмы в офшоре, — невозмутимо сказал Жека. — Как видишь… Проблем вообще нет. И сделать это надо в ближайшее время. Деньги за акции разделим по паям. Так мы полностью отмежуемся от комбината. Надо забирать оттуда всё своё. Всё вложенное и как можно больше. Потом ликвидируем и «Инвестфонд». Обзоветесь по-другому, и айда в новую жизнь с чистого листа. Никто не должен связать вас с заводом. Будете заниматься своим — охраной, турбазой, кафе, столовой и гостиницей. Чистые и невинные как дети!

На следующий день Жека собрал совещание в заводоуправлении, где присутствовали все главные специалисты комбината, и на нём заявил, что владельцы АО ССМФ решили продать свою часть акций, и он, как директор и продаваемого предприятия, и директор металлургического комбината, решил его приобрести. Вернуть, так сказать, в родную гавань. Предприятие станет дочерним. Сохранит свое название, банковские счета и материальную базу, которую предлагается значительно расширить за счёт новой техники. Владельцем своего бывшего строительного управления опять станет комбинат.

— А за чей счёт банкет? — недоуменно спросил главный бухгалтер, дотошный пожилой мужик. — Сами едва выживаем, на что нам ещё предприятия покупать?

— Правильный вопрос, — согласился Жека. — Поэтому отвечаю — купим стройуправление на средства немецкого кредита.

— Но это же нецелевые траты! — не унимался главбух. — Как так? Что скажет «Дойчбанк»?

— А это и есть целевая трата! — возразил Жека. — Инвесторы решили продать предприятие, которое делает у нас сто процентов работы по строительству машины. Инвесторам предприятие не нужно. И что вы хотите? Чтоб его купили москвичи? Или какие-то вообще левые люди? Это очень лакомый кусок в данное время! А потом эти люди с нас три шкуры будут драть за работу. Да из нас веревки вить будут, если его строительство посторонним людям уйдет. Я прав?

Начальники дружно кивнули головами, показывая что он прав. Ещё как прав!

— Вот и прекрасно. Юристы ССМФ свяжутся с вами и подготовят договор передачи собственности, — сказал Жека. — Полностью поглотить мы его пока не можем. Часть акций принадлежит другому инвестору. Поэтому ССМФ пока побудет на правах отдельного дочернего предприятия. Но оно сейчас наше, поэтому надо гонять его во всю ивановскую.

После совещания съездил в контору ССМФ, ставшую уже родной. Эх… Работать бы да работать… Столько воспоминаний… Как рабочих обнесли… Как хмыря грохнули. С Ириной как начал мутить-крутить. Эх… Было времечко! Но всё как-то через жопу пошло, как и всегда…

В конторе нашёл главного инженера Володарова и обсказал ему сложившуюся ситуацию.

— Не смогу я два предприятия тянуть, Сергей Нефёдыч! — заявил Жека. — Меня директором комбината Москва поставила до результатов приватизации. А нашу компанию я в его состав ввожу через куплю-продажу акций. Не хотят инвесторы больше с нами нянчиться, на свободные хлеба отпускают. Поэтому как директор комбината решил я вернуть нас в родное гнездо. Я думаю, это единственное правильное решение в данной ситуации, и всем оно только на пользу пойдёт.

— На каких правах будет наше предприятие в составе комбината? — спросил Володаров.

— Пока дочернее предприятие, до приватизации, а там как новые собственники решат. Но я думаю, так и останетесь отдельной структурой. А может, проведут слияние и вернётесь опять в состав, как структурное подразделение. И ещё…

Жека помолчал, потом продолжил.

— Предприятие не может без директора быть. Сегодняшним приказом назначаю директором вас, Сергей Нефедыч. Человек вы хороший, профессионал отменный, долгие годы тут работаете, много с вашей помощью хорошего сделано. Думаю, справитесь.

— Так а ты, получается, только до приватизации директором комбината будешь? А потом что? — удивлённо спросил Володаров. — Это получается, тебя с комбината наверняка турнут, и здесь ты от должности отказываешься.

— А потом как новые хозяева решат, — заявил Жека. — Но скорей всего, за что-то другое возьмусь. Мне чё? Я свободный бизнесмен. Занялся этим, не пошло, бросил, взялся за то. Так и живу.

— Временщик ты, Евгений Соловьёв, — рассмеялся Володаров, пожимая Жеке руку. — Но временщик полезный. Сколько ты для нас сделал, ещё никто не делал. В самое тяжёлое время поднял и вывел на прибыль. Буду заходить к тебе в заводоуправление в гости и коньяк пить. До встречи. Спасибо, что обсказал всё.

Из стройуправы Жека никуда не поехал. Раз уж очутился здесь по делам, решил зайти в свой компьютерный магазин. Сейчас это осталась единственная фирма, зарегистрированная на него. И что с ней делать, было совершенно неясно. Прежняя схема металл — компьютеры — металл, уже не работала, а по обычным закупкам техники за границей, маржа сильно падала. Да и конкурентов развелось как собак не резанных… Но всё же продажа компьютеров и оргтехники приносила хороший доход, позволявший жить вполне безбедно. Иметь хорошую квартиру, машину, дачу, ездить на юга по три раза в год с… Сахарихой. Чё бы вот этим не заняться? Но нет. Скучно бы через неделю стало… Да кто даст спокойно жить?

Над дверью в конце коридора висела красочная вывеска «Торговый дом 'Сибирь Великая. Компьютеры и оргтехника от производителя». Толкнул дверь и вошёл внутрь. Полки с товаром, стол для настройки компьютеров, на котором стоит контрольный образец с модемом и принтером. В магазине все сотрудники на месте: Пуща, Макс, Митяй. Увидев шефа, дико удивились и обрадовались.

— Вот нихера себе, кто заявился к нам! — заржал Митяй. — Полгода тут не было, и нарисовался. Опять стряслось что-то?

— Да не! — не согласился Жека. — По делам тут был. Мы ж контору эту скинуть решили, ты чё, забыл?

— Да хер его знает, что вы там решили! Вы то решили, а потом обратно вырешили. Ладно, у нас коньяк есть. Давай жахнем.

— Давай! — согласился Жека. — Оксанка! Ты всё красивше становишься!

Пуща и так-то в юности не маленькая, сейчас чуть поправилась, приросла в грудях и была как этакая сочная русская красавица — всё при ней. На белую блузку с половинными рукавами падают длинные ухоженные тёмные волосы, юбка длиной до колен облегает крутые аппетитные бёдра, туфельки на каблучке.

— Спасибо за комплимент! — смущённо рассмеялась Пуща, слегка покраснев. — Ты и сам вон какой… Солидный! И красивый! А у нас скоро со Славой свадьба! Вот гульнём так гульнём!

Митяй достал коньяк, разлил по рюмкам, жестом предложил разбирать.

— Ну, за все хорошее! И за свадьбу этих оболтусов! — друган тщательно чокнулся со всеми, никого не пропуская, и только потом выпил.

— Дела вроде хорошо идут? — спросил Жека, закусывая шоколадной конфеткой «Мишка на севере».

— Похуже чем раньше, но терпимо, — ответил захмелевший Макс. Компьютерный гений пил спиртное не часто, но шефу не смог отказать.

— У меня задание для вас будет, — заявил Жека, закуривая сигарету и откидываясь на стуле. — Особенно к тебе, Оксанка. Подберите в центре новое помещение под магазин. ССМФ продано другому владельцу, и отсюда вас могут перед зимой вытурить. А могут и нет, но рассчитывать на благосклонность чужих людей было бы слишком самонадеянно. Поэтому найдите помещение, примерно равное по площади, и переезжайте. Особенно на тебя надеюсь, Ксюха, а не на этих оболтусов.

Бросать работающее предприятие было жалко. Но оно зарегистрировано на него, и тут уже ничего не поделать. Да и куда эти деньги девать, если всё равно решил валить отсюда? За счёт последних продаж активов счёт на Каймановых островах сильно вырос и приближался к ста миллионам долларов. Этого хватит на всю оставшуюся жизнь, да и то, если грамотно вложиться хотя бы половиной, можно ещё и приумножиться в несколько раз, а для Жеки это было как воды попить.

Пока комбинат находился под его управлением, все сделки шли через оффшор, и счёт в нём рос ежесекундно. Но так могло быть лишь до собрания акционеров в ноябре. Потом придётся делать ход на упреждение — рвать когти из страны. Иного при коварстве противников не получилось бы. Жека слишком много знал внутренней политической кухни и властной прослойки. И прийти в себя, примотанным к стволу сосны в «Тугайском», он не хотел…

Фирму по продаже компьютеров и торговый дом «Сибирь великая» он в качестве свадебного подарка отдал Славяну и Ксюшке.

— Владейте и радуйтесь, — улыбнулся Жека, подписывая договор дарения.

— А ты? — недоумённо спросил Славян. — У тебя же ничего по сути не осталось.

Так и было. Жека официально был трудоустроен на металлургическом комбинате директором с окладом в 50 тысяч рублей в месяц. Больше у него ничего не осталось. Кроме свидетельства частного биржевого трейдера, имеющего право торговли на бирже…