Железная мистерия

— Боец

величайшего боя.

— Творец

высочайшего строя.

— Гонец

долгожданного рая…

— Слепец

от лучей Эмпирея.

— Не все еще нам понятно;

— Не все еще нами разгадано;

— Только — плывущие пятна

Солнца, крови и ладана.

— Да, неизведанным ритмом

Жгла его речь пламенеющая.

— Знаем одно: говорит он

Свыше,

как власть имеющие.

В поколенья просачивается

Свет надмирной Истории

И сознанье просвечивается

Смыслом высшей мистерии.

Над Европой и Азией

Духи веют, как вайи…

Воплотилась Экклезия^{71}!

Мир мирам,

Аллилуйя!

— Древних вер выполнение;

— Верных общин братание;

— Дольних правд единение

Сферой горнего знания.

— В каждом сердце проросшие

Зерна радости мирной, —

— Так затеплилась высшая

Церковь веры всемирной.

— Чем же мы возвеличим

Ее новое слово?

— В чем наш знак и отличие

От содружеств былого?

Негасимою радостью

Всем живущим со-празднование,

Неустанною бодростью

Всем сердцам со-болезнование!

Прозорливою мудростью

Всем народам со-верчество!

Целокупною щедростью

Солнцу Мiра со-творчество!

Непрощаемых милование,

Возведенье, встречанье;

Неутешимых радование

И в блаженство включенье;

Всем и вся предугадывание

Просветленного тела;

Всех погибших восследование

В Полноту без предела!

— Господи!

— Вот оно.

— Фирнами

Гребень блестит сквозь тучи…

— Кажется — духами горными

Выкованы

эти кручи!..

Наконец-то веками, веками

Жданное объединенье!

Вот когда каждому камню

Отдам любое биенье,

Любую из капель крови,

Любое мгновенье жизни…

Вот когда петь мы вправе

Гимн мировой отчизне!

— Праздник! — Зажгите факелы!

— Мир! — Обнимайтесь, пойте!

— Не возвратятся войны…

— Не возвратятся казни…

— С нами ликуют ангелы!

— Вали границы! — Праздник!

Есть в Розе Мiра круг внутри —

Круг высочайших достижений:

Там — не магнаты, не цари,

Лишь праведник, наставник, гений.

Таким — бразды верховных прав!

Им не нужна ничья стихира;

Не исказится власть приняв,

Собор старейшин Розы Мiра!

Мир наш отягчен урожаем.

Мы, как причастники этой зари,

Богосотворчеством преображаем

Камни народоустройств

изнутри.

Но да не будут они нашей целью:

Это — колосс и в добре и во зле;

Не просветляясь,

он сверхцитаделью

Стал бы для новых тиранств

на земле.

Вот чем святится мой долгий, бессменный,

Противоречивый мой, горестный труд!

Вот что спасет государство вселенной

От превращения в темный сосуд!..

Смерть! Принимаю!

В ней — карма и кара.

Но уицраор впервые готов

Слить себя с хорами Шаданакара,

С вечным богослуженьем миров.

В сан Экклезиаста

в старину

мной

венчанный,

Стань теперь наставником,

хвалой

стран

встреченный!

К тройственной короне

ты ведом

был

исстари;

Вот — венец, венчающий венцы:

сан

Пастыря.

Как символ и знак Триединства

Дано тебе это убранство.

Пусть Женственность и Материнство

Блюдут твою власть от тиранства.

Отныне, пройдя христианство,

Ты — пастырь

народосвященства!

Стал новый дух времен за пульт.

Он развернет у ног Экклезии

Широкий полнозвучный культ —

Шелка искусств, ковры поэзии.

Здесь, на скалистой полосе,

Над морем главный храм построится:

Мы храмом Солнца Мира все

Его зовем во имя Троицы.

Он первым вестником весны

Блеснет в глаза людей — не более —

Но в нем уже заключены

Взлет,

белоснежность,

мощь,

раздолие.

Поодаль встанет над окраинами,

Над ширью пенной, где прибой,

Лучась хоралами и тайнами,

Храм серебристо-голубой.

Уж он растет, — до трети вырос он, —

И служб лазурная волна

Пройдет, звуча, по темным клиросам,

Торжественна, просветлена.

И девушки пред вечной Женственностью

. . . . . .

Ту, кому гимн я лью и лью.

По лестнице ширококрылой

Слоями шумными с высот,

Потоки воли, славы, силы

Нам Планетарный Логос льет.

Противобогом — на Голгофе

Оборван труд земной Христа.

Но в мире вышнем — не в Энрофе —

Растет, как солнце, сила та.

Верграда третий храм

мы строим

Тому, кто был Христом земле,

Кто встал теперь за каждым слоем

Борцом за гибнущих во зле.

Смотрите облик храмов тех,

Что звать привык я пантеонами:

Они взойдут, как гребни вех

Над многолюдными районами.

Да явится подобный храм,

Как ось культур, алтарь отечества,

Синклиты сверхнародов — вам!

Тебе, Синклит всечеловечества!

Чтоб культ был отразить готов

Миры до райской осиянности,

Изгоним с наших образов

Малейший знак трехмерной данности.

Любой из тех, кем благ Синклит,

В витраже пламенном отметится

Таким, каким он днесь парит

И там, в раю, творит и светится.

Иерархии, преклоня

Лицо на миг, к трехмерной плоскости,

Пройдут лишь отблеском огня,

Лишь предвареньем светоносности.

Над прохладными плитами —

Фимиам и служенье;

С Мировыми Синклитами

Всех народов общенье;

Спор кровавый меж верами

Странен, в прошлое канув,

И горят полусферами

Купола пантеонов.

Всем, кто ищет, кто молод,

Нами будет, как отсвет,

В бронзу, мрамор и золото

Опыт прошлого отлит,

В тело города вкрапленный,

Зримо явлен, изваян, —

В раме парков, ансамблями

Вознесен у окраин.

В глубь зодчества разных стран и лет

Я долго вглядывался, стиль ища,

Хоть общих признаков, примет

Порученного мне святилища.

Но мир не знал еще террас,

Для игр и служб со стихиалями,

Спешащими к нам в первый раз,

Звеня незримыми сандалиями.

Оттуда с Солнцем станем мы

Общаться в танце, в действе радостном,

Беспечной детской кутерьмы

Не убоясь пред ликом благостным!

По садам, по лесничествам

И у водных ристалищ —

Звон и гомон строительства

Небывалых святилищ:

Там пронизан духовностью

Хмель старинный веселья;

Там ни ветхой греховности,

Ни вериг, ни насилья.

Играющие стихиали

От пляжа до школьных парт

Дух юношества зацеловали

Сквозь шустрый и шумный спорт.

В просвечивающие слои их

Глядится душа, смеясь,

И правда об иерархиях

Крепит золотую связь.

Вокруг водоемов — храмы

Той связи посвящены:

Поем в них по вечерам мы

Лазурной

Душе Луны;

Отцу, великому Солнцу,

Плетем хороводы дней,

Как пестрые протуберанцы,

Как танцы живых огней.

И радугу брызг лучистых

Меж нами и ним взметя,

Крылаты становимся, чисты,

Как ветер,

огонь,

дитя.

Проект мистериала. Но

Его устройств великолепие

Не может быть отражено

Ни тушью скудною, ни сепией^{72}.

Вращенье сцен, экранов, призм,

Мираклей планы многослойные —

Весь этот строгий механизм

Дадут понять макеты стройные.

Ни в празднествах, ни в работах

Не утоляемый ум

Пьет в тихих философиатах

Настой прозрений и дум;

И чтобы тиару и дискос

Принять от нас, иерей

Свершает высокий искус

В безмолвии монастырей.

Когда ж в городах и селах

Утихнет полдневный голк —

Бьют гонги в мистериалах,

Шуршит, поднимаясь, шелк,

И блещущие обиталища

Молитв, искусств и труда

Являют

народам

зрелища,

Не виданные никогда.

Дней насквозь просияние

Благостройным искусством;

Всех щедрот отдавание

Возвышаемым паствам;

Совершенства возвещивание,

Устью дней славословье!

Поколений возращивание

Неоскудной любовью!

Всех стихий поднимание!

Всем познаньям причастье!

Теплотой обнимание

Игр и детского счастья!

Помощь ласкою дружественной

Дольним царствам Природы —

Радость женственно-мужественная

В роды,

роды

и роды!

Кроет сад убеленный

Новый Свет и Евразию.

О все-братство подлунной!

Роза Мiра, Экклезия!

Все, что завещал тебе я встарь,

в ночь

грозную,

Ты осуществил. Приди же, царь!

Жду!

Праздную!

— Радуйся, —

в неувядающих

свето-радугах

упокаиваемый!

— Радуйся,

лицезрения

Экклезии

удостаиваемый!

— Радуйся,

неизреченное

боговодительство

продолжающий!

— Радуйся,

и в посмертии

все человечество

возвышающий!

— Свершается!

Еще я слышу

в себе дыхание

богинь народных,

И слиты в пиршестве моем по-прежнему

свет и тьма, —

Кто ж окрыляет

былую тяжесть

стихий свободных?

Не ты ль, Урания?

Звента-Свентана^{74} ли?

иль я сама?

Вы, пламенеющие

в потоках солнца,

Стихии веющие!

Кружитесь в танце!

Озер мерцающих

и рек разливистых

Все просветленней

блаженный сонм,

Поет, журчит он, смеется, гривится

И серебрится

лунным сном.

О, прикасайтесь к нам поцелуями,

И зверь,

и даймон,

и человек:

Мы омываем вам

тело — струями,

А души скорбные —

душою рек.

Кто нас полюбит —

поем метелями,

Постелим нивы, пески, луга,

По волнам воздуха

помчим качелями,

Как друг, товарищ,

а не слуга.

И если истина дана пророчествам —

Соединимся

по всей земле

С преображаемым

Все-человечеством

В игре и дружбе, —

любви, —

хвале.

Рати разошлись, и дозвенел

звон

стремени,

Каждый из соперников склонил

стяг

знамени,

Это — предреченный испокон

сдвиг

Времени:

Мир преобразует свой закон

в Lex

Domini.

В городе — мерцающий эфир

льнет

к зданиям,

Слышатся архангелы — весь мир

полн

пением,

Светится таинственный потир

сквозь

ярусы,

Солнечным веселием гремят

все

клиросы.

Виден ли вам — семьдесят веков

мной

строимый

Город, сверхнароду моему

кров

чаемый?

В солнечной ладье к нему восплыл

цвет

племени,

Нил Небесный ласкою смирял

жар

пламени.

Жгучим тоскованием влеком

в зной

Имени,

Строил я Эанну — маяком

в злой

темени;

Тяжесть и возвышенность громад

слил

в прочности,

Конус семиярусный возвел

в синь

вечности.

В мраморе Олимпа моего

нет

бремени!

Вольным от обузы вещества,

мир,

зри меня!

Зданье, возведенное в эфир,

мной

кончено,

Гелиосом^{75} вечной красоты

днесь

венчано.

Вон, на небе радуги цветут,

вон,

пазори,

Китежские благовесты льют

звон

в озере.

Бронза Монсальвата в серебре

льдов

грянула,

Волны благостыни по снегам

гор

ринула.

Пивших мою мудрость не томит

дух

ропота,

Нимбами Апостолов блестит

рай

Запада.

Духом — фимиамом у пустынь

край

курится,

Ангел ударяет в солнцекруг —

звон

ширится.

Боги облекают весь народ

в шелк

ризовый,

В розах Гималаи — небосвод

весь

розовый.

Ветром у ресниц затрепетал

дух

дружества,

Тонкий хлад Нирваны пронизал

путь

множества.

Кто из нас — работник? Кто- поэт?

кто —

зодчий?

Всеми и для всех уже цветет

сад

Отчий.

— Слава! — Зажигается

созвездие

Трикирия!

— Слава! — Истончается

и светится

материя!

— Это — в совершенстве

растворяется

История!

— Это — завершается

железная

мистерия.

Невеста Агнца приготовила себя,

Придите, званые, на брачную вечерю!

Шаданакар входит в новый эон.

Привычность форм и очертаний ослабевает.

— Венчанные тиарами льда,

Горные пики гремят, как сполох:

— Бог!

— Мчащиеся за чередой череда,

Волны морей поднимают, как вздох:

— Бог!

— Неба не славившие никогда,

Магмы глубин оглашают чертог:

— Бог!

— Духом просвеченные города

Вторят из лона блаженных эпох:

— Бог!

— Будет!

И непредставимой хвалой

Камни, свинец и уран запоют:

— Свят!

— Будет!

Всемирный обстав аналой,

Лики звериные возопиют:

— Свят!

— Будет!

И, некогда преданные суду,

Ангелы сумрака заговорят:

— Свят!

— Будет, о, будет!

Возжаждет мучитель в аду,

И забушует хвалою сам ад:

— Свят!

— К нам!

Через слои лучезарных времен —

К нам!

— К нам!

Сквозь Андромеду, Орел, Орион —

К нам!

— К нам!

Выше, все выше, в последний эон —

К нам!

— К вам!

Ставших галактик летит караван —

К вам!

— К вам!

Зыблется весь мировой океан —

К вам!

— К вам!

Вдаль, в эмпирей, за последний туман —

К вам!

— Благ!

Сущий в созвездьях, сердцах, голосах —

Благ!

— Благ!

В дивных законах, в живых чудесах —

Благ!

— Благ!

В неизреченных Своих небесах —

Благ!