Вступление

Я не знаю,

какой воскуривать Тебе ладан

И какие

Тебе присваивать

имена.

Только сердцем благоговеющим Ты угадан,

Только встреча с Твоим сиянием предрешена.

Твои тихие,

расколдовывающие

силы

Отмыкают

с неукоснительностью часов

Слух мой, замкнутый от колыбели и до могилы,

Зренье, запертое от рождения на засов.

Совлекаемая

невидимыми

перстами,

Все прозрачнее

истончающаяся

ткань,

И мерцает за ней — не солнце еще, не пламя,

Но восходу его предшествующая рань.

Поднимаешься

предварениями

до храмов

На вершинах

многонародных

метакультур,

Ловишь эхо перводыхания Парабрамы{2}

В столкновении

мирозданий

и брамфатур.

И я чувствую

в потрясающие

мгновенья,

Что за гранью

и галактической,

и земной,

Ты нас примешь, как сопричастников вдохновенья

Для сотворчества

и сорадования

с Тобой.

И, разгадывая

вечнодвижущиеся

знаки

На скрижалях

метаистории

и судьбы,

Различаю и в мимолетном, как в Зодиаке,

Те же ходы миропронизывающей борьбы.

Дух замедливает у пламенного порога:

Он прислушивается, он вглядывается в грозу,

В обнаруживаемый

замысл

Противобога,

В цитадели

его владычества —

там, внизу;

Он возносит свою надежду и упованья

К ослепительнейшим

соборам

Святой Руси,

Что в годину непредставимого ликованья

Отразятся

на земле,

как на небеси.

Катастрофам

и планетарным

преображеньям —

Первообразам, приоткрывшимся вдалеке —

Я зеркальности

обрету ли

без искаженья

В этих строфах на человеческом языке?

Опрокинутся

общепризнанные

каноны,

Громоздившиеся веками, как пантеон;

В стих низринутся —

полнозвучны

и многозвонны —

Первенствующие

спондей

и гиперпеон.

И, не зная ни успокоенья, ни постоянства,

Странной лексики обращающаяся праща

Разбросает

добросозвучья

и диссонансы,

Непреклонною

диалектикой

скрежеща.

Не отринь же меня за бред и косноязычье,

Небывалое это Действо благослови,

Ты, Чьему

благосозиданию

и величью

Мы сыновствуем

во творчестве

и любви.

Загрузка...