Женщина с тёмным прошлым

Глава 16

Тулли поехал домой.

Войдя в гостиную, он упал в большое кресло. Ноги были словно ватные; устал он до крайности. Сколько же времени прошло с момента его возвращения из Нью-Йорка? День, два, три? Он не помнил.

Юлиан был прав — Тулли не мог больше ничего сделать. Теперь должна действовать полиция и разыскать невиновную женщину, которая находилась в смертельной опасности. Удивительно, но это дело явилось испытанием его чувств к Рут. Вера в нее и сомнения беспрестанно сменяли друг друга. Он прислонился головой к спинке кресла и вытянул ноги.

Сначала он разорвал ее фотографию. Потом собрал клочки и составил их. А теперь самой Рут угрожала опасность быть уничтоженной…

Тени становились длиннее, сумерки сгущались. Ему не хотелось включать свет. При свете он стал бы видеть вещи, которые они вместе приобретали, среди которых жили и которые любили. Свет напоминал о Рут. Да, лучше сидеть в темноте и тишине.

В тишине ли?

Тулли поднял голову и прислушался. Что-то необычное было в этой тишине. Словно кто-то присутствовал в доме. Бесшумно он встал на ноги, прошел через комнату, нажал выключатель и огляделся.

В дверях между гостиной и задней частью дома стояла Норма Херст. «Наверное, она давно стоит тут», — подумал Тулли.

Его бросило в дрожь.

Такой он Норму Херст еще не видел. Ее каштановые с сединой волосы были тщательно причесаны, однако вид был ужасен. Длинное худое лицо ее казалось гротескным, словно маленькая девочка пытается имитировать мать. А ее глаза… Они были совсем ненормальными. Чрезмерно большими и словно слепыми.

— Норма, — обратился к ней Тулли.

Он старался, чтобы голос его звучал как ни в чем не бывало, но ее имя прозвучало, как хрип.

— Что ты здесь делаешь? Как ты вошла в дом?

«Должно быть влезла через окно спальни», — подумал он.

Норма приложила указательный палец к ярко накрашенным губам.

— Не так громко, — прошептала она. — А то она меня услышит.

Норма говорила странным, дрожащим от волнения голосом.

— Кто тебя услышит, Норма?

— Мать, конечно, — ответила она и немного поежилась, словно от страха.

Огромным усилием воли он заставил себя улыбнуться и взял ее за руку. Рука была ледяной. Норма попыталась освободиться.

— Ты хочешь отвести меня к ней? Она здесь, я знаю, что она здесь! Но я не хочу ее видеть.

— Здесь никого нет, кроме нас, Норма.

— Не называй меня так.

— Что? — спросил Тулли. — Как же мне тебя называть?

— Только не этим именем. Не именем этого плоскогрудого страшилища.

— Что ты говоришь, Норма?

— Ты же знаешь, что меня зовут Кэтлин, — строго ответила Норма и отвернулась.

Тулли понял, что придется позвонить по телефону и попросить о помощи. Кому же звонить, Олли? Она наверняка убежала от него. Вернее всего, Олли сейчас ищет ее. Позвонить в полицию? Нет… Доктору Сэдрету!

Доктор Сэдрет был единственным знакомым врачом Тулли. Он не был психиатром, но в случае необходимости мог помочь. Он был в курсе многих дел и знал, к кому можно обратиться.

Норма вышла на середину гостиной. Лицо ее было озабоченно.

— Никак не могу вспомнить, где мы познакомились с Олли. Может быть, на прошлой неделе на танцевальном вечере в сельском клубе?

— Конечно, — ответил Тулли и заставил себя улыбнуться. — Извини, я выйду на минутку.

— Зачем? — спросила она твердым голосом.

— Я вспомнил, что должен кое-кому позвонить.

— Нет! — возразила она. — Не звони матери.

Норма обиженно выпятила нижнюю губу.

— Матери? — механически переспросил Тулли.

Как умудриться подойти к телефону?

— Будто ты этого не знаешь! Не прикидывайся! Ты же отлично знаешь, что моя мать — Мерседес Лавери.

Она оглянулась и, нагнувшись, спросила шепотом:

— Она здесь, не правда ли? Она в твоем доме. И Олли называет тебя своим лучшим другом. Куда ты ее спрятал?

Норма снова со страхом оглянулась.

— Мерседес, твоей матери, здесь нет, — пытался убедить ее Тулли. — И, конечно, я лучший друг Олли. Но скажи, пожалуйста, почему бы тебе не сесть, не устроиться поудобнее, пока…

— Это ты, не правда ли?

— Что?

— Лучший друг Олли. Иначе бы мы не могли здесь встретиться. Мама не позволяет нам встречаться в другом месте.

Было трудно следить за ее безумной логикой. Этот проклятый телефон был так близко! Но нельзя рисковать и возбуждать ее. Возможно, это просто приступ.

Норма стала ходить по комнате и потихоньку напевать про себя. Вдруг перед баром она остановилась.

— Я хочу выпить, — заявила она.

— Пожалуйста, Норма…

Тулли замолчал. Он совсем забыл, что Норма не пьет.

— Я же просила не называть меня так, — возмутилась Норма и сердито взглянула на него. — Слышишь!

— Да, да, конечно, Кэтлин. Извини.

— Да, меня зовут Кэтлин.

Тулли спросил себя, не должен ли он применить силу? Может быть, нужно связать ее или завернуть во что-нибудь, пока не приедет доктор Сэдрет? Нет, решил он. Норма может совсем свихнуться. Лучше выполнять ее капризы, выбрать удачный момент и позвонить, не раздражая ее.

— Я хочу выпить, — сказала Норма прежним тоном, словно между ними не было никакого спора.

— Что ты хочешь выпить, Кэтлин?

Это пришлось ей по душе.

— Теперь ты вспомнил, — вскользь заметила она. — Холодного шотландского, двойную порцию.

— Норма, ты просишь двойную порцию виски!

Неожиданно его осенило, что можно позвонить из кухни.

— Присядь на минутку, Кэтлин. Я сейчас принесу из кухни кусочек льда для твоего напитка.

— Безо льда, пожалуйста, — потребовала Норма.

— Но ты же просила холодного, — смущенно возразил он.

— Безо льда, — повторила Норма.

Тулли налил в бокал изрядную порцию шотландского с содовой и протянул ей. У него вновь появилась надежда. Норма не пила, потому что виски плохо действовало на нее. Крепкие напитки вызывали у нее тошноту или клонили ко сну. Во всяком случае…

— Спасибо, — сказала Норма.

Она взяла бокал, но пить не стала.

— Выпей, Кэтлин, — сердечным тоном сказал Тулли. — Ты хотела двойную порцию.

— Да, да.

Норма подняла бокал, но лишь едва смочила губы. Тулли повернулся и налил себе почти столько же шотландского.

— Давай пойдем в мой кабинет, Кэтлин. Там уютнее.

Тулли снова заставил себя улыбнуться.

К его удивлению, она согласилась и последовала за ним.

Нужно усадить ее в большое кожаное кресло и добраться до телефона. Если бы кто-нибудь позвонил!

— Вероятно, ты удивлен… — начала сияющая Норма.

Она сидела в кресле так прямо, что он невольно сжался.

— Удивительно, что я нашла такого мужа, как Оливер Херст.

— Конечно.

— Я знаю, что все удивляются. Но люди не подозревают, что прекрасная Кэтлин Лавери — так ведь меня зовут — несчастная девушка. Прекрасная Мерседес — так ведь зовут мою мать — совершенно не желает считать меня человеком. Для нее я лишь богатая наследница. Только Олли Херст считает меня человеком — единственный из моих знакомых. Ты думаешь, меня заботит его внешность? Или то, что он не имеет ни цента? Он с ума сходит по мне. И так будет всегда!

«Наверное, Норма считает, что я должен с большим интересом слушать ее рассказ», — подумал Тулли. И действительно, она сказала:

— Ты же не слушаешь меня.

Норма все так же прямо сидела на краю кресла и держала в руке нетронутый бокал шотландского.

— Нет, нет, Кэтлин, продолжай, пожалуйста, — быстро проговорил он.

— Да, ты опять вспомнил! — засмеялась она. — Почему же ты меня раньше называл другим именем? Ты же знаешь, что это было жестоко с твоей стороны. Бедная Норма тут ни при чем!

— Извини меня, — ответил Тулли и попытался снять телефонную трубку. — Я говорю, извини меня, потому что мне надо…

— Прекрати, пожалуйста, играть с телефоном, — сердито заметила Норма. — Это нервирует меня.

Он положил трубку на место.

— О чем я говорила сейчас? Ах, да, о Норме. Она — просто комок нервов и чересчур чувствительная. И она некрасивая. Конечно, она безнадежно влюблена в Олли. Она сможет его увлечь, только если меня поблизости не будет. Бедная Норма!

Мурашки побежали по его спине.

— Но удобный случай может представиться, — продолжала Норма, глядя в пустоту поверх своего бокала. — Моя ужасная мать… она предложила мне «компромисс». Она хочет взять меня в трехмесячную поездку по Европе. За это время я ни разу не увижу Олли и не смогу с ним переписываться. Мать сказала, что, если по возвращении домой я все еще буду его любить, то она даст свое согласие.

— Понимаю, — сказал Тулли.

— Но я-то знаю ее. Я знаю, что она вбила себе в голову. Она хочет меня обмануть, как всегда. Она заболеет или выдумает что-нибудь другое, с тем, чтобы нам пришлось вечно быть в Европе. И Норма получит шанс.

— Почему же ты тогда вообще едешь с ней? — невольно спросил Тулли.

— У меня нет другого выхода, я несовершеннолетняя. Но я буду бороться за то, чтобы мать сдержала свое слово.

— А что думает об этом Олли?

— О, он этого еще не знает. Думаю, мне придется уехать. Я должна как можно скорее рассказать ему обо всем.

Тулли принял решение и пошел к двери.

— Я пойду в туалет. Почему ты не пьешь, Кэтлин? Ты же не выпила ни одного глотка.

Норма с усмешкой заглянула в бокал. Тулли выскользнул из кабинета. Он быстро вошел в спальню, закрыл дверь и включил свет. Затем поспешил к ночному столику, где стоял телефон. Когда он стал набирать номер, то услышал, что к дому подъехала машина.

Он вышел из спальни и пошел к задней входной двери, чтобы не обратить на себя внимания Нормы. Подойдя к подъезду, он увидел, как Олли Херст выключил мотор, погасил фары и вышел из машины.

— Олли…

— Дэйв, это ты?

— Да.

— Дэйв, это снова случилось…

— Я знаю.

— Она здесь?! — воскликнул адвокат.

— Не так громко!

Дэйв схватил Олли за руку.

— Она в доме. Я сейчас хотел позвонить доктору…

— Как она себя чувствует, Дэйв?

— Плохо.

Оливер Херст наклонился над своей машиной. В свете, падающем из окна спальни, создавалось впечатление, что он едва держится на ногах.

— Как далеко у нее сегодня зашло?

— Она считает себя Кэтлин Лавери.

Олли был неприятно поражен. Наконец, он сказал:

— Кэтлин Лавери… Почему, Боже мой?

— По всему, что она говорила, Олли, мне кажется, что это лежит в далеком прошлом. Еще до вашей свадьбы.

— Это было счастливейшее время в ее жизни!

— Похоже, что только с виду.

Тулли было тяжело смотреть адвокату в глаза.

— На нее два раза обрушивались несчастья: первый раз, когда маленькая Эмми попала под машину, и теперь, когда ее лучшая подруга, Рут, находится под подозрением в убийстве. Но неприятности у нее начались раньше, Олли. Я не специалист, но, как мне кажется, они начались с того дня, когда она вышла за тебя замуж. Она чувствовала, что лишь смерть Кэтлин сделала возможным ее замужество. И это чувство отравляло ей жизнь.

— Этого я не понимаю, — пробормотал Олли.

— Попробуй, по крайней мере, понять, — посоветовал Тулли злее, чем намеревался. — Разве ты не понимаешь, какой счастливой стала Норма, когда Кэтлин утонула? Но, с другой стороны, ее грызло это чувство. Я раньше просто не знал всего, но теперь мне кажется, что с течением времени все это только усугублялось. Как бы то ни было, сейчас ее нужно поскорее отправить к психиатру.

Олли кивнул. Они поспешили к заднему входу.

— Где ты был, Олли?

— Я заметил, что состояние ее ухудшается, но не предполагал, что это произойдет так скоро. Она просила меня купить кое-какие вещи, и я занялся этим. Когда я приехал с покупками, то не застал ее дома. Я всюду звонил, разыскивая ее, пока меня не осенила мысль, что она, вероятно, здесь. Она могла подумать, что вернулась Рут или что-нибудь в этом роде.

Норма стояла в гостиной у бара и наливала в бокал шотландское. Виски лилось через край переполненного бокала.

Она обернулась. Когда она увидела своего мужа, лицо ее напряглось, словно она вглядывалась сквозь густой туман.

— Олли?

Херст подошел к жене, его бледные щеки подергивались.

— Все будет хорошо, — нервно проговорил он. — Нам надо идти домой, Норма.

Она бросила в него бокал. Он пролетел мимо головы Олли и разбился о стену. Обоих мужчин обдало виски.

— Не называй меня этим именем! — закричала Норма.

Лицо ее исказилось, глаза были мрачными и отсутствующими.

— Это все моя мать, не правда ли? — задыхаясь, проговорила Норма. — Она к тебе тоже приходила, Олли! Все вы против меня!

— Успокой ее, Олли! — воскликнул Тулли.

Херст стоял рядом с ней, но поведение Нормы, видимо, озадачило его. А Тулли подошел слишком поздно.

Норма ускользнула от них и выбежала на задний двор через дверь веранды. Тулли побежал за ней.

— Олли, включи свет во дворе! — крикнул он.

Адвокат бросился к стене и повернул выключатель.

Двор и окружающая его территория осветились ярко, как сцена.

Норма Херст забралась под алюминиевую крышу, прикрывающую садовую решетку для жарения мяса. В руке она держала кухонный нож, в углах рта появилась пена.

— Боже мой! — прошептал Олли.

— Сейчас не время ныть, Олли! — крикнул Тулли. — Надо отнять у нее нож! Подходи к ней справа. Но медленно!

Сам он подходил к Норме слева.

— Не бойся, Кэтлин, — сказал он. — Никто тебя не обидит. Мы хотим тебе помочь.

Он говорил дружеским и успокаивающим тоном, стараясь привлечь к себе внимание Нормы.

— Брось эту вещь. Я хочу с тобой поговорить, Кэтлин… Кэтлин…

Олли Херст был уже близко. Еще два шага… Но в этот момент он споткнулся обо что-то, лежавшее в траве.

Норма обернулась. Тулли подбежал к ней, схватил за руку, в которой был нож, и попытался повалить ее на землю. К его удивлению, она удержалась на ногах и свободной рукой вцепилась ему в лицо. Тулли пришлось защищаться.

— Олли! — задыхаясь, крикнул он. — Схвати ее за руки!

Олли подошел к Норме сзади и обхватил ее. Она зарычала, как зверь, и зубы ее сверкнули на свету. Тулли стал обеими руками отнимать у нее нож. Норма неожиданно выпустила нож, Тулли потерял равновесие и упал в траву на спину. Норма отвела ногу и ударила назад каблуком. Олли Херст вскрикнул от боли и присел на землю.

Норма очутилась на свободе.

Тяжело дыша, она взобралась по откосу, что шел позади дома, где было темно. Тулли отшвырнул нож подальше и побежал за ней. Догнав Норму, он бросился на нее, и она упала на землю.

— Я убью тебя, я убью тебя! — задыхаясь, кричала Норма Херст.

Она трепыхалась, как рыба, в его объятиях и снова пустила в ход руки, ноги, ногти и зубы.

Оставалось только одно, и Тулли решился на это. Он высвободил правую руку и ударил Норму в подбородок.