Жига с Крысиным Королем

32

— Да вы о чем вообще? — Хьюз, сощурившись, переводил взгляд с одного на другого. — Рой, клянусь честью, если ты понял, о чем они говорили, то я вправе требовать объяснений!

— Погоди. Не так уж много я понял, — Рой нахмурился. Новое и старое понимание еще надо было соотнести. — Господа… господин Рэмси? Или господин Элрик?

— Пойдет любое из имен, — сказал лорд Рэмси. — Вы, сэр Мустанг, можете называть меня просто Ал, как это было всегда. Можете не верить, но я все тот же глупый мальчишка, на которого вы орали.

— Орал я в основном на Эдварда, — слова пришли на язык сами. — Но, может, ты и прав: виноваты вы были примерно поровну.

— Это мы виноваты? — Эд ухмыльнулся. — Это ты был всегда настоящим говнюком и прикапывался почем зря. С возвращением, полковник!

— Да, — отозвался Мустанг невпопад.

Он был сам поражен, каким теплом вспыхнули вдруг глаза Эдварда. Невообразимо трудно, когда вокруг тебя обдирают прежний мир, как старые декорации, обнажая какую-то совершенно новую, ни на что не похожую реальность.

— Рой, — спокойным, неестественным тоном повторил сэр Хьюз, — сейчас время все-таки просить объяснений? Если нет — лучше скажи прямо, а заодно ткни пальцем, кого убить. Либо убивать, либо объясняться, одно из двух.

— Да, — сказал Рой. — Лорд Рэмси… Ал… Я прошу вас рассказать все по порядку. Что вы знаете. О чем вы догадываетесь. Пока я… — он запнулся, не зная, как сказать, «я переживаю крушение всего моего мировоззрения: человек, которого я хотел убить почти всю свою сознательную жизнь, оказался моим другом и подопечным из прошлой жизни». -…хочу разложить все по полочкам.

— Рассказ будет длинный, — лорд Рэмси встал и начал расхаживать взад и вперед по комнате. — Сэр Хьюз, может быть, все-таки сядете? Клянусь честью, здесь вам ничто не угрожает. Как насчет вина? И вы, сэр Мустанг, доктор Марко?

— Садись, Маэс, — вздохнул Мустанг. — Похоже, что он прав. Нам действительно ничего не угрожает. Или же это самый виртуозный обман за всю историю Аместрис — и тогда ровным счетом ничего не изменится от того, сидишь ты или стоишь. И вина тоже советую. Я вот не откажусь.

— Я тоже, — кивнул доктор Марко. — Ваш вкус к вину всегда был выше всяческих, Альфонс.

Вино принесли — почти черное в полумраке комнаты, а на вкус Мустанг внимания не обратил. Тени от камина плясали по деревянным панелям и портьерам, розовато-рыжие блики бегали по коллекции клинков на стене. Лорд Рэмси, поднявшись с кресла, расхаживал взад и вперед: его высокая, плечистая тень маятником качалась по стене взад и вперед. Эдвард Элрик и Крысиный Король замерли напротив Мустанга странной сдвоенной скульптурой, оба одинаково неподвижные, и выражение решительной задумчивости на лице Эдварда пробуждало странное чувство дежа-вю: не то сон, не то явь, не то все это уже было, не то все это еще будет. Странные штуки творят с человеческим восприятием временные разрывы.

Маэс Хьюз сидел в кресле по левую руку от Роя, и, скосив на него глаза, Рой мог видеть, что лицо его сейчас ничего не выражает: эмоциональный Маэс надевал такую маску, когда не мог справиться со своими противоречивыми чувствами. Рой сам не знал, что делает, когда заставлял его выпить вина почти из рук человека, которого они считали тираном и убийцей и пытались свергнуть; он слишком устал, обрывки воспоминаний из разных жизней слишком запутали его. Одну секунду он не знал, на каком он свете, ему хотелось вскочить и немедленно ввязаться в бой — скорее всего, последний и уж наверняка бесславный, — а в следующую секунду голова работала совершенно ясно, и он понимал, что совершенно правильно поступает, когда сидит тут и слушает. Потому что Хьюз правильно сказал: сейчас либо убивать, либо объясняться, и уж лучше объясняться. Убивать всегда успеется.

А Альфонс Элрик, лорд Рэмси, рассказывал.

— …Не знаю, каковы природа пространства и времени в нашем мире. Много лет работая над этим вопросом, я не сумел приблизиться к разгадке — не больше, чем многие знаменитые алхимики и мудрецы до меня. Одно известно в точности: поток энергии, который мы называем «жизнью» — возможно, за неимением лучшего термина… — он покосился на Хьюза, — эээ… слова, в нашем мире проходит через некое подпространство, которые мы называем «место за вратами». Свойства этого пространства мне неизвестны, хотя я там и бывал. И не знаю никого, кому они были бы известны, хотя… — он вопросительно посмотрел на Эдварда. — Брат?

— Продолжай, — покачал головой Эдвард. — Не думаю, что знаю больше тебя. Но если мне будет что дополнить — я дополню, не сомневайся.

— Так вот. Там, говорят, находятся ответы на все вопросы. Оттуда берет начало алхимия. Хотя все алхимики косвенно обращаются к тем запасам, лишь немногие могли попасть в само это пространство — даже в те времена, когда алхимия в Аместрис процветала. Тогда в нашем государстве произошел катаклизм. Слишком долго сейчас будет вдаваться в его природу и причины, но нужно сказать главное: это не было мщение сил природы за человеческие грубость и невежество, не было и гневом господнем. Его затеяли не люди, но существа, в полной мере обладающие человеческими слабостями. И люди помогали им.

— Что — затеяли? — напряженно спросил Хьюз.

— О, пустяки, — улыбнулся Ал. — Вероятно, именно то, в чем вы подозревали меня. Они пытались создать гигантскую алхимическую печать и принести весь народ Аместрис в жертву для своих целей. Им нужны были особые люди — алхимики, способные попасть за врата. Не все это могут, как я говорил. Мы с братом жили в то время. Мы были в числе предназначенных «особых», «драгоценных» жертв. Так же, как и присутствующие здесь доктор Марко и полковник Мустанг. Мы все оказались за Вратами. Потом… — Ал потер лоб. — Случилось многое. Думаю, присутствующие меня простят, если я не буду вдаваться в детали. Так вышло, что нам удалось прервать трансмутацию на середине. Но это заперло поток энергии, закольцевало время. Возможность повелевать энергией ушла из Аместрис. Я удивлен, как наша бедная вселенная вообще выжила. Но алхимия из реальности пропала — на много сотен лет. Возможно, она возвращалась постепенно, просачивалась обратно в мир. Я не вижу пока способа это проверить. Либо однажды набралось некое пороговое значение — либо дело было в том, кто именно проводит трансмутацию. Так или иначе, наступил момент, когда одна трансмутация сработала. Это была трансмутацию его величества Эдуарда VII, — он махнул рукой в сторону доспехов.

Хьюз приподнял брови, Мустанг остался невозмутим.

— Да, — кивнул лорд Рэмси, — в юности Его Величество занимался алхимией. И добился определенных успехов. Собственно, двадцать лет назад он оказался в тяжелой ситуации: его власть шаталась, страна была на пороге гражданской войны, война обычная должна была вот-вот закончиться тяжелейшим поражением. Он не знал, что делать, и схватился за соломинку — решил призвать знаменитого золотоглазого героя, непревзойденного алхимика из далекого прошлого, — Рэмси вздохнул. — До некоторой степени у него это получилось: меня он вызвал. Правда, боюсь, я был несколько не тем, на что он рассчитывал: перепуганный пятнадцатилетний мальчишка, голый и растерянный посреди его алхимической мечати никак не мог помочь справится с иноземным нашествием или утихомирить баронов-отделенцев. Но это бы еще ладно. Гораздо хуже, что этот мальчишка — то есть я — не увидел даже того, кто проводил ритуал и призвал его. Все, что он увидел — это кучу одежды на полу и рыдающую девочку, которая причитала «спасите моего мужа».

— Девочку? — удивился Мустанг.

— О да. Они проводили ритуал вместе с Ее Величеством: насколько я понял, брак был заключен не по любви, но супруги достаточно рано стали партнерами. Мне не потребовалось много времени понять, что случилось: в детстве я оказался свидетелем примерно такого же ритуала, с той только разницей, что тогда он закончился еще более плачевно. Точнее, безрезультатно. Полагаю, результативность этого ритуала была связана отчасти с тем, что мы действительно находились во вратах в живом виде — а отчасти с философскими камнями, которые нашлись у короля.

— Философские камни? — насторожился Мустанг. — Откуда они взялись в Аместрис, если здесь вот уже много сотен лет не было алхимии.

— Его Величество еще в детстве нашел под дворцом хранилище. К сожалению, философские камни — не консервы, срока годности у них нет. Они не портятся. И не высвобождают те души, которые в них заперли. Да, суммируя, я думаю, это все вместе послужило к успешности ритуала: и то, что он проводился с философскими камнями, и то, что он проводился личностью, близкой к ушедшим во врата — и то, что сама алхимия начала понемногу возвращаться в мир. Ну да ладно. Итак, я понял, что происходит, и мне удалось использовать эти философские камни, чтобы вернуть душу Его Величества, ушедшую во Врата. Я хотел вернуть и тело — но отчего-то это не вышло. Вернулась душа. К сожалению, даже не вся. Только часть ее. Эту часть я прикрепил к доспехам, стоявшим в той же комнате — анекдотично, не та ли? — Ал улыбнулся.

— О, еще бы, — кисло заметил Мустанг. — Но… Ваше Величество… — он нерешительно адресовал вопрос доспехам. — Сир…

— Слушайте лорда Рэмси, — сказали доспехи неожиданно звучным голосом: кажется, они заговорили едва ли не в первый раз с тех пор, как этот разговор вообще начался. — Я вам ничем не могу помочь.

— Да, это так и есть, — кивнул Альфонс. — К сожалению. Только часть души. Его Величество пишет красивейшие абстрактные стихи — но очень мало разговаривает. Кажется, он боится всего на свете. Мы договорились с ним с самого начала — все вопросы он переадресовывает на меня или Ее Величество.

Доспехи безмолвствовали. У Роя закралось странное подозрение: если это только часть души, и если он всего боится, но почему-то держит на коленях Эдварда, и Рэмси не возражает… что это может значить? Это насмешка, ирония или что вообще?

— А сейчас вы проникнитесь иронией ситуации еще больше, — спокойно продолжил лорд Рэмси. — Как я уже сказал, мне удалось вернуть только часть души. Но все остальное — и душа, и тела — по всей видимости, были почти идентичны нашему другу Эдварду Элрику. Не знаю уж, петля времени выкинула такие коленца, или дело в простой генетической наследственности — но здесь, спустя много сотен лет, рождаются люди, очень похожие на тех, что жили в мое время. Его Величество. Ее Величество. Леди Хоукай…

— И вы ожидаете, что я поверю в эту чушь?! — вдруг взорвался Хьюз. — Алхимия-шмалхимия, это все смахивает на какую-то дурную шутку, на розыгрыш господ аристократов — да вы хоть понимаете…

— Или вы, мистер Хьюз, — так же спокойно продолжал лорд Рэмси, и эта простая фраза отчего-то заставила Маэса замереть. — В прошлой жизни вы тоже были верным другом сэра Мустанга. Пока не умерли. К сожалению, нам так и не удалось отомстить за вашего двойника, хотя мы и пытались. Мне очень жаль.

Хьюз уселся обратно в кресло.

— Тогда почему я ничего не помню? — спросил он. — Рой помнит — а я нет?

— Потому что полковник — не двойник, — пояснил лорд Рэмси. — Теперь я подхожу к самой сложной части, я не знаю, насколько это будет понятно… Двадцать лет назад, оказавшись здесь, я уже знал это — очевидно, я узнал во Вратах. Я знал, что все те алхимики, что попали во Врата во время катастрофы, оставались там все это время. И все они так или иначе вернулись, все были перерождены. Прежде меня. Около пятидесяти, около сорока, около тридцати лет назад. Доктор Марко. Учитель Изуми… вы ее не знаете, сэр Хьюз. Шрам и полковник Мустанг. Мэй Чань… она позднее, впрочем. Почему так случилось, как они могли вернуться, если Врата тогда были закрыты, а алхимия не действовала — я не знаю. Но это точно те же души. У них даже память есть. Те же души, но тела, принадлежащие этому времени. Я в растерянности. Только у нас с братом, только у нас из всех сохранились тела из прошлого.

— Ну и дела… — пробормотал Хьюз себе под нос.

— Так вот, — продолжил Альфонс Элрик. — Думаю, вы уже догадались. Его Величество Эдуард VII оказался двойником присутствующего здесь Эдварда Элрика. Именно поэтому доспехи с такой нежностью относятся к моему брату: они чувствуют в нем душу и тело, которым им не достает.

— И вот это самое загадочное, — подал голос Эдвард. — Лично я согласен почти со всем, что Ал тут наговорил про Врата, временную петлю и поток энергии: это многое объясняют. Я так думаю, что если покопаться, мы даже в этой несуразности с двойниками и переродждениями разберемся. Но я вот как раз одно не могу понять: у всех алхимиков, которые ушли за Врата в прошлом, здесь двойником не было. А у меня был. Это никуда не лезет, как гвоздь из картины торчит. И вот тут-то, я так думаю, и кроется разгадка.

— И все же, — сказал Хьюз. — Лорд Рэмси, мне из достоверных источников стало известно, что при дворе планируется некий алхимический ритуал, некая трансмутация. И что для нее потребуются человеческие жертвы. Как вы можете объяснить это?

— Я постоянно провожу алхимические ритуалы, — пожал плечами Альфонс. — И последние полтора года я действительно готовился… Я надеялся, что я — точнее, мы с доктором Марко, — он сделал жест в сторону священника, и тот чуть поклонился, — все-таки нашли способ вернуть Его Величеству его тело. Но в свете того, что вернулся брат…

— Да, все стало сложно, — буркнул Эдвард. — Нужно еще рассмотреть, где там это тело может находиться и чье оно, собственно.

— Хорошо, — сказал Мустанг. — Хорошо. Но скажите мне: что значило поражение на Восточных Полях? Что значило это беспрецедентное предательство рыцарей? Что значила эта политика по отношению к баронам, это лишение вольностей, это…

— Я все расскажу, — сказал Альфонс. — Если пожелаете. Кое-что — плоды наших ошибок. Мы ведь были молоды, неопытны, а нам пришлось управлять страной, да еще и прятать… несостоятельность законного короля. Пришлось с самого начала казнить или отправить в ссылку многих придворных — еще и из-за этого Его Величество заработал свое непопулярное прозвище. Но если ты избавляешься от опытных людей, а заменить их некем — у тебя начинаютс я проблемы. Чудо, господа, что нам вообще удалось удержать трон, — огонь вспыхнул, освещая его лицо, и вдруг стало видно, какие на нем глубокие морщины, и как борода предназачена делать его не старше, а моложе. — Я все расскажу вам. Ночь длинная.

— Не обижайте Альфонса, — вдруг подали голос доспехи, и странно были слышать детские слова во вполне мужественном исполнении. — Он хороший.

…Они и впрямь говорили еще долго. На столе появилось холодное мясо и сыр, послали еще за вином. Они говорили о делах государственных и личных, вспоминали прошлое — Хьюз помрачнел, Марко стал более разговорчивым. Рэмси несколько раз отлучался — «помочь Ее Величеству с приемом» — но всякий раз приходил вновь. За высокими окнами переливалась звездами ночь позднего лета, перекликались стражники на стенах замка, и Роя посетило странное чувство: это пузырь безвременья, в котором он попал, когда неважно, где осталось прошлое, а где будущее. Прошлое может быть впереди, будущее — позади; это только вопрос точки зрения.

Мысль показалась ему очень важной, он попытался ухватить ее, но не выходило — одновременно он слушал рассказ Рэмси о драхмийской экспансии и глядел на расстеленную на столе карту — а потом и вовсе стало не до нее. Потому что в дверь постучали.

Это был не такой стук, после которого ожидают позволения войти: каким-то образом Рой понял это сразу же. Так стучат, имея приказ входить не смотря ни на что, и все же желая оповестить о своем присутствии.

— Ваше Величество! Ваше превосходительство! — вошедший был совсем молодым парнем, с нервным румянцем на бледных щеках. — Ваше величество, войска Брэдли выступили из монастыря! Кроме того, выступили отряды также из монастыря Каргобан и Дюсси, причем они вооружили крестьян, ваше… сир… — юноша переводил пораженный взгляд с доспехов и на лорда Рэмси, явно не будучи уверенным, кому же докладываться. Диспозиция в комнате так же не могла его не удивлять, хотя Эдвард соскочил с королевских металлических колен едва только дверь открылась.

— Благодарю вас, — это заговорил Крысиный Король. Очевидно, он был натренирован отвечать в таким случаях. — Лорд Рэмси, распорядитесь.

Он сделал паузу, и Рэмси тут же сказал:

— Люсон, поднимите личные войска Его Величества в казармах. А это передайте Грайвзу, я удивлен, что его здесь не видно… — он протянул вестнику какую-то сложно скрученную веревочку, которую достал из кошеля на пояе. — Более чем уверен, что он ждет за дверью…

Когда вестник вышел, Крысиный Король спросил Рэмси:

— Я ведь все правильно сделал?

— Конечно, мой дорогой, — ответил Альфонс спокойным, мягким тоном: так разговаривают с лошадьми, решил Мустанг, и наверное с детьми тоже. — Должно быть, соседство с другим Эдвардом оказывает на тебя положительное влияние.

— Я рад! — голос Крысиного Короля звучал крайне довольно, и Рой устало подумал на секунду: ну ничего себе, и вот этого вот деревенского полоумного в огромном доспехе он все это время считал неким символов всех неприятностей своей несчастной страны?.. Ну и дурак он был, опасно невежественный дурак, едва не погубивший всех, кто так опрометчиво ему доверился.

А может быть, еще и погубит. Ведь Брэдли выступил, ведь Брэдли поднял всех — в том чисел и тех, кто не пошел бы против короля, если бы не Мустанг. И чем все это кончится…

Рой почувствовал на затылке холодное дыхание катастрофы. Бессонная ночь, напротив, не ощущалась совсем: он понял, что как никогда бодр и готов действовать. Дурак, дурак! Позволил себя заговорить и совсем забыл о том, чтобы послать сигнал Лизе… И Хьюз — дьявол их побери, два сапога пара!

— Ладно, — сказал Ал, потирая руки, но не как купец, нагревший кого-то на разнице цен, а как боец, разминающий пальцы перед боем. — Неожиданно и неприятно. Но что поделать. Рой, я не знаю, как вы чувствуете сейчас по поводу всего этого… — он бросил на Мустанга практически извиняющийся взгляд. — Если бы обстоятельства были хоть самую малость иными, я бы постарался обеспечить вам возможность отдохнуть и придти в себя от всех этих свалившихся на вашу голову откровений… Да и объяснения свои я далеко еще не закончил. Но тут есть дела, которые срочно требуют моего участия. Скажите, Рой, какую сторону вы примете?

Рой внимательно смотрел в светло-карие глаза умелого царедворца, которого он ненавидел последнее несколько лет, вспоминая Альфонса Элрика, которого до сих пор никогда не видел во плоти… сложно было соотнести этот вполне живой взгляд со смутным образом горящих алым глазниц глухого шлема.

— Рой, черт возьми, нет времени! — рявкнул Эдвард. — Только попробуй сказать, что ты не доверяешь Алу или мне! Разумеется, ты поможешь нам справиться с этим безобразием, тем более, что мы с тобой его и раскрутили! Теперь самое меньше…

— Мы с тобой?.. — Рой сухо усмехнулся: смех царапал горло и горячей яростью свивался где-то под сердцем, толкался в костяшки пальцев. — Ты очень щедр, Стальной.

Да, понял Рой, он обрел себя, вспомнил свою предыдущую жизнь, но это, кажется, не добавило ему понимания: только удвоило хаос. Ничего удивительного. Ладно, хотя бы он разобрался в причине давешних кошмаров.

— Конечно, я помогу вам, — сказал он. — Это меньшее, что я могу сделать. Но драться против людей, которые мне доверились…

— Замечательно! — Альфонс Элрик хлопнул в ладоши, и Рой вздрогнул — однако это был просто жест. — Ваши огненные навыки, полковник, придутся очень кстати… Где этот Грайвз, во имя всего святого?

Тут дверь распахнулась, на сей раз без стука, и вошел высокий седовласый человек с неприятным шрамом, уродующим левое крыло носа и левую щеку.

— Ваше сиятельство! — он коротко поклонился. — Только что была схвачена партия убийц, которые пытались вторгнуться во дворец. Одеты в рясы… впрочем, это, по всей видимости, не новость в свете текущих новостей.

— Вы правы, Грайвз, не новость. Как вы их поймали?

— Газ, ваше сиятельство.

— Вот как! То есть они умудрились зайти так далеко… — Рэмси задумался. — Мой дорогой, где один отряд, там и второй: удвойте караул на стенах, соберите остальных — мы выступаем в город. Я не думаю, что они будут возиться с ратушей, но на тюрьму и городские ворота внимание обратить стоит. Кроме того… Список семейств, о которых мы с вами разговаривали третьего дня? Он готов?

— Мой секретарь готовит копии, милорд, — Грайвз поклонился.

— Семьи, которые особенно преданны королевской власти, — пояснил Альфонс остальным. — Прежде всего Брэдли попытается вломиться в их дома… Очень плохо, мы многих потеряем: поздно узнали. Но попробовать перехватить их на главной улице все-таки стоит, и все равно есть такие адреса, куда обязательно нужно… У вас еще что-то есть, Грайвз?

— Да, ваша светлость. Один из убийц — настоятель патернианского аббатства, отец Филипп. Быть может, его стоит поместить отдельно от остальных, если вы желаете допросить его? Кроме того, среди них женщина.

— Лиза! — Мустанг вскричал почти одновременно с возгласом Рэмси:

— Шрам! Мисс Хоукай! Как я не подумал!

Мустанг, Альфонс и Эдвард обменялись быстрыми взглядами.

— Без сомнений, Брэдли их использовал, — процедил Рой сквозь зубы. — Они пошли сюда за мной.

— Еще и им все объяснять?.. Я не выдержу, — покачал головой Альфонс. — И вместе с тем, оставлять Шрама в заточении…

— Я бы больше боялся за твой замок из-за леди Хоукай, — мрачно заметил Эдвард. — Эти сумасшедшие… — он покосился на Роя, — …дамы.

Рэмси закусил губу.

— Шрам нам пригодится. Грайвз, отведите барона Мустанга, — он указал на Роя, — к ним в камеру. Не сами, конечно, пошлите Виркрафта или одного из ваших, вы мне нужны для другого. Потом его и тех, кого он убедит пойти с ним, приведут к западным воротам… — он пояснил для Роя и Эдварда: — Мне все равно нужно время, чтобы вооружиться и проверить людей. Рой, а вы постарайтесь убедить их. Любой человек на счету, особенно Шрам с его феноменальными способностями. Если же вы умудритесь ему о чем-то напомнить, будет и вовсе замечательно.

Он стал как никогда похожим на своего брата. Мустанг даже удивился, до чего с годами это родство проявило себя. Эдвард, кажется, тоже смотрел на взрослого Альфонса с сильнейшим удивлением. Лорд Рэмси поймал его взгляд и передернул плечами почти легкомысленно:

— Брат, мне уже приходилось удерживать это королевство в одиночку, а теперь, когда ты со мной, я и вовсе не сомневаюсь, что мы справимся, — он хлопнул Эдварда по плечу. — Ну же, господа! Время действовать. Барон, у вас не более десяти минут, даже если здесь пока толком не знают, что такое «минута».