Жига с Крысиным Королем

38

Первая мысль пришла к нему в кошмаре.

Когда кинжал ударил в спину и когда Эдвард упал, боли как таковой он не почувствовал. Он почувствовал удивление и злость от того, что не мог двигаться. «Да меня же ранили!» — понял он, и хотел выпрямиться, но выпрямиться не получалось.

Мысли замедлились, мир стал тяжелым, тягучим, потек мимо сладкой патокой. Эдвард помнил, что такое уже было, и даже не раз. Он боролся с химерами тогда, он получил ранение и сумел излечить его самостоятельно. Большой ценой, но все-таки смог.

Тогда ему, кажется, пробило печенку.

«Ерунда какая, — думал Эдвард, шаря рукой по груди, — здесь нет выходного отверстия».

Да, выходного отверстия не было, и он почти физически ощущал, как рвутся сосуды, как замедляется ток крови, как останавливается движение рук и ног… Он упал лицом на каменный ящик, где сейчас были провода, и поэтому не мог видеть, что с Роем. Возможно, полковник был мертв.

Ал, по крайней мере, жив, но Ал высоко и далеко — он вряд ли сумеет помочь… Даже кинжал из спины выдернуть — и то некому.

Паники не было. Ни в малейшей степени.

«Все, что мне нужно, — сонно подумал Эдвард, — это не умереть сейчас. Какая разница, есть выходное отверстие, нет выходного отверстия?.. Я все равно лечу сам себя. Мне не надо изгибаться для этого и класть руки себе на затылок… Спина, живот — какая к черту разница?.. Змей Уроборос кусает собственный хвост, а Врата внутри каждого из нас…»

Он уже делал этот фокус раньше. Он знал, что это будет стоить ему годов старости — потом, впоследствии. Сейчас, впрочем, Эдвард отдал бы куда больше, чтобы защитить этих психов, Ала и Роя, которые, как всегда, не в состоянии будут позаботиться о самом простом… Он потянулся, стремясь соединить руки — чуть-чуть, кончиками пальцев. Мы создаем кольцо. У кольца нет начала и конца. Энергия течет по кольцу, не встречая препятствий.

Ему удалось.

Когда внутренняя вспышка послала кровь в обход холодного металла, когда кровь продолжила течь по несуществующим сосудам не в силах срастить их из-за кинжала — тогда идея, все еще смутная, пришла к нему. Он понятия не имел, что думал об этом, но фраза Ала о том, что он не знает, почему алхимия ушла из Аместрис и почему она вернулась двадцать лет назад, оказывается, вертелась где-то в его голове, видимо, у дальней стенки черепа. И теперь, когда никаких других мыслей не осталось кроме навязчивого образа свернувшейся кольцом змеи, мысль вышла на поверхность и показала себя во всей красе.

Идея была блестяща, идея была прекрасна в своей простоте.

Его собственный импульс сбросил Эдварда с каменного ящика. Падая, он подумал: «Я спасу всех, потому что я уже спас всех», но додумать мысль не удалось, потому что к нему тут же подскочил Мустанг — очевидно, ожидая найти труп. Пришлось вынимать кинжал, залечивать то, что осталось от раны, а потом еще этот дурацкий ожог — короче, Эдвард не вспомнил о своей гениальной мысли еще долго.

Тем утром они вернулись во дворец, и шатающийся от усталости Элрик упал спать — он даже не понял, где. Сообразил только, когда проснулся — как подозревал Эдвард по интенсивности потребностей его тела, уже утром следующего дня.

Комната, в которой он спал, казалась невероятно роскошной — все в том же средневековом духе. Минимум мебели, зато гигантская кровать под балдахином. Почти нет освещения — но свечи на камине не то в золотом, не то в серебряном подсвечнике. Штор на высоком стрельчатом окне тоже нет, зато в мелком переплете — похоже, самое настоящее стекло.

В дальнем углу комнаты в такой знакомой позе (ноги сложены по-турецки) сидели доспехи. У Эдварда сжалось сердце. Но это, слава Богу, не Ал… к этому Крысиному Королю он мог не чувствовать ни вины, не обязательств. Ведь так?..

И все-таки было что-то неприятное, какая-то мысль… очевидно, из явившегося в кошмаре.

— Доброе утро, — сказал Эдвард королю.

— Доброе, — нерешительно ответили доспехи.

— Ты что, все время здесь сидел?

Доспехи не ответили. Разумеется, сидел — а что ему еще было делать?

— Черт… — Эдвард почесал живот. — Ну как тебя убедить, что я — не твое тело? И не твоя душа. Даже если ты видишь мои сны…

— Мое тело, — сказали доспехи — наверное, именно тем голосом, каким Эдвард будет говорить уже года через два. — Моя душа. Это ты думаешь, что не моя… Но я лучше знаю.

— Почему? — спросил Эдвард на удачу.

— Потому что Уроборос, — ответили доспехи.

И вот тут для Эдварда все сложилось окончательно. Осознание было таким ошеломительным, что он даже рухнул назад на подушки. Он еще не мог пока этого объяснить — но странное, парадоксальное понимание уже было в нем. Конечно, доспехи правы. Они — и в самом деле он. А Эдвард — и в самом деле местный Крысиный Король… в каком-то смысле, во всяком случае.

Он ничем не отличается от Мустанга или доктора Марко. Он тоже родился здесь.

Единственный, чьему появлению стоит удивляться, это Ал, который сюда попал… но в конце концов, Ал ведь умер восемьсот лет назад?.. А их всех оставили живыми. Драгоценнейшие человеческие жертвы хранителям времени и причинно-следственных связей.

И тут впервые за многие годы Эдвард почувствовал, как у него по щекам текут слезы. Это были слезы по всем, кто погиб тогда… и, что еще хуже, это были слезы жалости к себе.