Жил-был Пышта

Глава 23. Большой сигнал в честь Пышты

— Мы куда идем? — спросил Пышта.

— В Совет.

Пышта заволновался:

— Ты про картошку скажи, пышто она гнилая, а про гранулы не говори. И ты им про орден скажи, и про танки, и про подвиг, тогда суд тебя не засудит, пышто ты герой! — выговорил он быстро, как подсказку, словно тракторист у доски, в классе, и не знает, как решить задачу. Но тракторист подсказку не принял.

— Ты эти мусорные мысли из головы выкинь раз и навсегда! — предупредил он. — Не хватало, чтоб я боевыми заслугами спекулировал, как торговка.

Пышта сейчас же вспомнил шныринскую бабку, и как ей дружно кричали из автобуса: «Пережиток капитализма!»

— Скажу всю правду, — твёрдо сказал тракторист. — Иначе дышать нечем. Иначе сорнякам вся земля, а живое — погибай. Понимаешь? Ну, подрастёшь — поймёшь…

Вошли в районный центр, в Прудки. Пышта издали узнал Совет — по флагу на крыше и по машинам у входа. Ух ты! Пять грузовиков, легковушка, два мотоцикла и велосипеды. Почему столько?

Девушка — телогрейка внакидку — выскочила из дверей Совета, заметила тракториста:

— Вы что ж не на совещании, товарищ Непейвода? Все механизаторы собрались!

Он не ответил. Он стоял и смотрел на флаг. И Пышта стал смотреть тоже.

Высоко на ветру, в небе, флаг тёк, словно алая река. Алые волны рождались у древка и сбегали с кумача в голубое утреннее небо. А там они не исчезали, а просто становились невидимыми, и они, конечно, бежали дальше и дальше, вокруг всей земли.

Пышта и тракторист постояли немного.

Тревожась, Пышта спросил:

— А вдруг они тебя присудят к самому страшному — к ничегонеделанью?

— Может быть. — Тракторист ответил тихо, наверно, задохнулся от ветра, который дул с полей. — Анюте передай: пусть поверит мне, пусть ждёт.

— Она подождёт, — уверил Пышта. — Конечно, подождёт. И я.

Тракторист кивнул. Продолжал:

— Скажу Совету: «Доверьте, товарищи, допахать. Земля ждать не может. Допашу — тогда судите…» — Он помолчал, сунул кепку в карман, пригладил ладонью короткий ёжик волос. — Если не доверят, — сказал он, — тогда нам с тобой расставаться. Совет отправит тебя к твоим Непроходимимам… Обожди меня тут, на крыльце. Может, я задержусь. Там совещание, людей много, сразу о своей беде не заговорить…

Он обтёр сапоги и переступил порог.

Пышта уселся на деревянные перила — ждать. Ему хотелось побежать за трактористом в Совет, найти председателя Коробова. Он бы ему всё рассказал про танки и про подвиг. И ещё про Шнырина и про его бабку. Он бы даже рассказал всю чистую правду сам про себя — что кур переметил, и всякое другое, разное. И пусть лучше его бы, Пышту, опять судили, а не тракториста.

Он ждал, ждал, разглядывал свою ловушку для синиц и вдруг почувствовал, что хочет есть. Стали ему представляться вкусные вещи, вроде жареного гуся. Ну, гуся-то он на Майкиной свадьбе поест, а сейчас бы сосисок или хоть котлету. С картошкой. А если уж никак нельзя котлету, тогда хоть кусочек хлеба. Он пошарил в карманах, но нашёл только осколок мела. И стал рисовать на перилах треугольных спутников. Потом стал писать на них: «СССР». Мел уже кончился, а тракторист всё не возвращался.

Вдруг подъехал голубой автобус, а из него выпрыгнула Майка, из-за баранки вылез взъерошенный Женя, и Владик аккуратно сошёл на землю в пальто, кашне и шляпе и с киноаппаратом. Не с тем, которым снимают, а с тем, которым показывают.

Все они зашумели:

— Он здесь, здесь, он тут, тут!..

Больше никто из автобуса не вышел.

— А где Фёдор? — заволновался Пышта.

— Ты куда среди ночи удрал? Где пропадал? Выдрать тебя мало! — Майка ухватила его за ухо.

Но, к её удивлению, Пышта повернул голову к ней, чтоб ей удобней было. За ночь случилось столько всякого важного и трудного, что Майкины пальцы на ухе показались ему сущим пустяком.

— Где Фёдор? — спросил он настойчиво.

Майке стало неинтересно держать его за ухо, раз он не обращает внимания. Она отпустила ухо.

— Там Фёдор. — Она указала на дверь Совета. — Ты ответишь или нет — где ты пропадал? Быстро!

А он не знал, как объяснить быстро всё, что случилось с ним со вчерашнего вечера.

— А зачем Фёдор там? — спросил Пышта.

Женя объяснил:

— Там механизаторы собрались. Председатель товарищ Коробов попросил Фёдора рассказать о неполадках, какие нам встретились. Мы фильм несём, покажем машины, оставленные без присмотра, без ремонта. И покажем мастерские, где хорошо поставлено дело… Я тебе ответил, теперь отвечай ты.

Пышта соскочил с перил:

— И я с вами туда.

— Это исключено, — сказал Владик. — Детей на заседание Совета не пускают. Ты нас тут подождёшь.

— А я голодный, — сказал Пышта сердито.

— Не умрёшь, потерпишь, — ответила Майка. Она ж не знала, что он ни крошки не ел со вчерашнего вечера. И они вошли в Совет.

Он уже посидел на перилах верхом, и боком, и даже свесившись головой вниз, и стал зевать от скуки и от голода, когда дверь наконец открылась. Пробежала та самая девушка — телогрейка внакидку, — поглядела на Пышту как-то странно:

— Ты Непейводу ждёшь?

— Да.

— На́ тебе подсолнышков, погрызи… — и пересыпала ему из кармана в его карман кучу семечек.

Потом вышел высокий парень. По тому, как куртка его знакомо блестела от машинного масла, Пышта решил — наверно, тоже тракторист или слесарь. Увидал Пышту, остановился:

— Непейводу ждёшь? Сейчас выйдет. Небось ты уж тут заснул, не спавши всю ночь?.. («И откуда знает, что я не спал?» — подумал Пышта.) На, пожуй вяленую… — и вынул из кармана и развернул отличную воблу.

В третий раз дверь скрипнула — вышли шофёры. Поглядели на Пышту, подмигнули ему ласково, разошлись к своим машинам. Потом один вернулся, принёс ему кусок домашнего пирога:

— Устал дожидаться-то? Поешь…

Пышта ел пирог, обгладывал воблу и удивлялся: из дверей выходили ещё всякие незнакомые люди, и все они Пыште кивали, улыбались, говорили добрые слова.

И вдруг вышел Непейвода.

Пышта спрыгнул с перил, бросился навстречу:

— Ну что, что, что тебе сказал Совет?

Тракторист погладил Пышту по синему беретику.

— Совет сказал: «Иди, Непейвода, накорми мальчонку обедом в столовой. Купи ему на сладкое две порции мороженого, а можешь даже три. Потом уложи его спать вон в том голубом автобусе, он ведь всю ночь не спал, а ему сегодня в далёкий путь, обратно в город. Ну, а тогда уж иди, Непейвода, и паши. Выполняй задание». Доверили, кашевар. Понятно тебе?

Пышта засмеялся от радости, обхватил тракториста двумя руками и уткнулся лбом ему в грудь. И тракторист тоже засмеялся.

— Ты чего бодаешься, бычок! — и гладил, гладил, гладил его по макушке и по плечам.

— Только непонятно, откуда Совет узнал, что я не спал? — спросил Пышта.

— Догадался, наверно…

Неулыбчивый тракторист, улыбаясь, шёл по улице к столовой, а рядом с ним, вприпрыжку, шёл Пышта и нёс ловушку для синиц. И голове у него, словно песня, кружились слова: «Две порции, две порции, а можно даже три!»

По улице вслед за ними шло обедать много народу. Позади них шли шофёры, крутили в руках на цепочках ключики от машин. Пышта на шофёров оглядывался, потому что они задавали ему всякие вопросы. Обязательно им нужно было узнать: и сколько ему лет, и про маму, и про Майку, и про школу. А Пыште из-за этого приходилось идти задом наперёд.

— Значит, будем теперь синиц ловить? — спросил один шофёр.

— Будем! — ответил Пышта и споткнулся.

Тогда уж они оставили его в покое.

Когда был съеден обед, Пышта затосковал о Фёдоре. Захотелось его увидеть поскорей, и он даже не съел третий вафельный стаканчик от мороженого.

— Пойдём, пойдём! — торопил он тракториста.

Они пошли, и шофёры пошли тоже.

Майка выпорхнула из автобуса, и все шофёры ей улыбнулись. Но она глядела только на Пышту. Фёдор без бороды, похожий на огромного мальчишку, в один прыжок выпрыгнул из автобуса. И Женя. И Владик.

— Вот. Привёл, — сказал тракторист и вздохнул. И погладил Пышту по синему беретику. — Хороший у вас человек растёт, — сказал он Майке.

А Майка наклонилась, поцеловала Пышту в ухо, отчего он чуть не оглох, и шепнула:

— Братёныш…

А Женя сказал ему ласково:

— Ну и тип, — и прижал к себе.

А Владик-докладик отцепил значок с атомным ледоколом «Ленин» и сказал:

— Дарю.

А потом достал из автобуса Пыштину консервную банку. Лицо у Владика было удивлённое.

— Точно известно, что из варёных косточек деревья не растут, — сказал он. — Но случилось то, чего не бывает: она проросла.

Пышта с удовольствием пощупал маленький крепкий росток. А Женя сказал:

— Чего не бывает, того и быть не может!

А Майка прибавила:

— Просто наш дед никогда не кипятит фрукты насмерть. Он их греет. И даже самая упрямая костяная косточка раскрывает броню и даёт росток.

А Фёдор не сказал ничего. Пышта шепнул:

— Пусть ты опять будешь бородатый.

— Ладно, — кивнул Фёдор. И, к удивлению всех людей, он стал на руки и прошёлся вокруг автобуса вверх ногами.

— Ты с ума сошёл! — хохотала Майка.

— Ничуть, — ответил Фёдор, — просто сегодня я самый счастливый человек на планете!

И Пышта сейчас же тоже сделался самым счастливым человеком на планете. А почему — об этом знал только он с Фёдором и мы с тобой, читатель.

Все влезли в автобус. Пышта опустил раму окна. Внизу, на земле, стоял тракторист и Пыштин знакомый — председатель Коробов. Председатель Коробов говорил трактористу:

— Ты не был на совещании, а мы сегодня постановили, что и контора «Техника» и нефтебаза будут открываться рано утром.

— Давно пора, — ответил тракторист.

— Пока мы возле «Техники» ждали, мы бы лучше успели в кино сходить, — сказал Пышта, высунувшись из окна.

— Не вмешивайся в дела взрослых! — прикрикнула Майка.

Председатель Коробов протянул руку, и Пышта вложил в неё свою.

— До свидания, Пышта. Я рад был с тобой познакомиться.

— И я рад, — сказал Пышта.

Фёдор сел за руль. Пышта огляделся: жаль, Анюта не пришла. Но она не знала, что Пышта уезжает.

— Теперь без остановок домой! — сказала Майка.

— Нет! — подскочил Пышта. — Надо в детский сад заехать!

— Это совсем в другую сторону! — объяснил Владик строго.

— А мне нужно! — Пышта от волнения прыгал на скамейке.

— Ты там забыл что-нибудь? — спросил Женя.

— Да! Ломаную машину, заводную, она жужжит!.. Она ничья, моя!

— Из-за такой ерунды делать крюк? — удивился Владик.

А Майка утешила Пышту:

— Дед тебе купит новую машину. Поехали!

И Пышта понял, что ему нипочём, никак, ни за что их не убедить. И тогда он заревел. Больше ему ничего не оставалось. Он ревел по всем правилам, как дикий медведь, и подвывал, как шакал, и жалобно повизгивал, как кутёнок:

— Не хочу-у нову-у-ю-у! Хочу стару-у-ю-у!

Тракторист стучал в раму окна, огорчённо приговаривал:

— Кашевар, такой парень, боец, прямо-таки герой, а ревёшь словно маленький ребёнок, а?

— Ну и пу-у-у-сть ребё-ё-нок… — ревел Пышта, и слёзы сыпались из его глаз, как горошины из раскрывшегося стручка. — Пы-ышш-то новую нельзя разви-и-инчивать на ви-и-интики, а там пружина и колёсики жужж-жж-ж-жат…

Тут Фёдор решительно вмешался. Он сказал так:

— Я никогда не уступаю рёву, меня такими штучками не разжалобишь. Но я механик и понимаю, что колесики, винтики и пружина — вещи, человеку чрезвычайно нужные. Я согласен сделать крюк и заехать в детский сад.

Пышта смолк, будто его выключили, как радио. Он всхлипнул ещё раз: просто с разбегу не мог остановиться. А тракторист протянул в окно руку и потрепал круглую Пыштину голову. А председатель Коробов засмеялся и сказал Майке:

— Техника! Наше мужское дело.

— А новую я тоже хочу! — сказал тогда Пышта.

Он поглядел в окно: хорошо, что Анюта не пришла, не слышала его рёва. Он оглядел всю улицу: жаль, что не пришла, ведь он уже перестал реветь.

— Я напишу Анюте письмо, — сказал он трактористу.

— А мы с ней напишем тебе ответ, — пообещал тракторист.

И они оба улыбнулись. Пышта высунулся и поцеловал тракториста в колючую щёку. А Женя придержал Пышту за курточку, чтоб не вывалился.

— Кашевар… — сказал тракторист тихо. — С тем, с Зелёным змеем, покончено, даю слово солдата…

Внезапно всё вокруг загудело — протяжно и торжественно, как огромный аккордеон. Это шофёры все разом нажали сигналы машин.

— Они тебя приветствуют, Пышта. И желают тебе и твоим товарищам хорошего пути, — сказал председатель Коробов.

Пышта, радостный и гордый (вон у него сколько шофёров знакомых!), помахал им рукой и поднял высоко, показал, какую он везёт домой замечательную находку — ловушку для птиц. Жаль, не мог ещё показать и ту заводную машину…

Заработал мотор. Тракторист снял руку с окна:

— Будь здоров, кашевар, летом приезжай в гости!

Вдруг Пышта опять высунулся.

— Дяденька Непейвода! — крикнул он. — А когда танки в бой пошли, если послушать, правда похоже — трактора пашут?

Автобус двинулся.

— Да, — сказал вслед Непейвода. — Ты верно сказал. Когда трактора пашут, это точно: в бой пошли.

Автобус бежал по улице. Последние листья на голых ветках махали ему вслед, как маленькие алые флаги.