Жил-был я

Шеф

В понедельник, в самый разгар рабочего дня, ко мне подходит Света.

— Тебя Валерьяныч вызывает, — говорит наш кадровик. Я отвлекаюсь от монитора, поднимаю на нее взгляд. Русые волосы завиты в локоны, приятный неброский макияж, легкий запах жасминового парфюма.

Света смотрит смущенно и с неким сочувствием. И интересом. Еще бы, лицо у меня та еще картина после субботы.

— Ага, щяс, — говорю вполголоса. Но Света не торопится уходить.

— Где это ты так? — интересуется она и перехватывает папку с бумагами.

— А, так, шпана, пустяки, — отмахиваюсь, встаю из-за компа и протискиваюсь мимо Светки и стола. — Я пойду…

Лавирую мимо рабочих столов сотрудников. В офисе душновато, кондер сломался, открытые окна не спасают; стоит гул голосов, тут и там звонят телефоны.

Подхожу к кабинету директора, подтягиваю тенниску, вежливо стучу и давлю на ручку.

— Можно? — интересуюсь в приоткрытую дверь.

— Заходи, — одобряет руководитель. Слушаюсь и повинуюсь.

Прохожу по мягкому однотонному серому ковру, сажусь на стул для челяди напротив занятого Аркадий Валерьяныча. Вид у него сосредоточенный и напряженный. Он перелистывает кипу бумаг перед собой, время от времени смотрит в монитор ноутбука, хмурится и опять вчитывается в документы. Жду.

— Так, ладно, — наконец отвлекается директор и устало отирает широкое лицо ладонями. — Сережа.

— Я…

Валерьяныч вздыхает и смотрит на меня.

— Это где ты так огреб? — Голос у шефа серьёзный, в нем даже угадывается некое уважение.

— Да… так…

— За девчонку дрался? — интересуется он и криво улыбается.

— Почти, — говорю. И невпопад добавляю: — За парня.

Валерьяныч задумчиво складывает перед собой руки в замок и вопросительно вытягивает бровь.

— В смысле, «за парня»? — с подозрением хмурит он брови.

Перед начальством всегда так: неловкость заставляет говорить всякую ерунду.

— За друга, — быстро поправляюсь я.

— А-а… — тянет директор понимающе и часто кивает. Уважения в этом коротком звуке заметно прибавляется.

Он вздыхает отводит взгляд в сторону, щурится от яркого июльского дня, затем выбирается из-за стола, многозначительно сует руки в карманы брюк и, глядя в пол, медленно идет к окну. Что-то новенькое.

— Сереж, я с тобой поговорить хочу, — мерно сообщает Аркадий Валерьяныч. Я гляжу на его рослую фигуру на фоне яркого окна. Широченная, спина рубашка того гляди и треснет, руки дюжие. И свет озарял его могучее тело… Эпичное зрелище.

— Какая у тебя мотивация в работе? — он оборачивается ко мне и с интересом смотрит в глаза. Держусь не долго, невольно отвожу взгляд.

— Ну, работаю, деньги зарабатываю… — мямлю я нелепо.

— Это понятно, — говорит Валерьяныч. — Ты почему вообще компы продаешь? Железяки к ним, сборкой занимаешься? Кем себя видишь дальше?

— Ну, компы мне нравятся, интерес есть, а в будущем… — Я гляжу на него и совершенно честно пожимаю плечами.

— Понятно, — кивает директор. — Я к чему веду. Дела у нас не особо, скажу прямо. А тут еще и деньги пропали. — При этих словах я напрягаюсь. Спина моментально мокнет, тенниска липнет холодной тряпкой. Валерьяныч, между тем, продолжает: — У нас возможны перестановки, перетасовки… в общем, ты понял.

Ага. Сокращение называется.

— Мне нужны надежные люди. Понимаешь?

Я понимаю, болванчиком киваю.

— Ты заинтересован работать здесь дальше? — спрашивает Валерьяныч и молчит.

Сглатываю ком в горле. А действительно, я заинтересован? Менеджером всю жизнь компы продавать перспектива не ахти. Само собой, хочется двигаться вперед.

— Меня работа пока устраивает, — говорю осторожно. Руки сцеплены перед собой, пальцы сжаты. — Конечно, хотелось бы продвижения, развития. — Я коротко гляжу Аркадию Валерьянычу в лицо. На нем не читается ничего. Каменная маска.

— Если проще, — басит он и медленно идет к столу. Садится и упирается в меня тяжёлым взглядом. — Ты готов к трудностям? К проблемам? — Тон у него заговорщицкий, завлекающий.

Но слово «проблемы» в устах Валерьяныча звучит совершенно не увлекательно.

По спине текут ручьи, змеятся за пояс под брюки. На лбу собираются капли пота. Я, наверное, похудею килограмм на пять, после этого разговора.

Многозначительные вопросы. Понимай как хочешь. А учитывая, что по слухам, подозреваемый номер один — я…

— Вы это к чему, Аркадий Велерьяныч? — спрашиваю. Брутальные черты бывшего МВД-шника чуть смягчаются, он едва улыбается краешком губ. Редкое явление.

— К дождю, Кравченко, — говорит шеф и улыбается чуть шире. — Ладно, ясно, — вздыхает он и откидывается на спинку кресла. — Иди работай, еще поговорим как-нибудь.

Киваю, встаю и плетусь к спасительной двери.

— Сереж, — окликивает начальник, когда я уже тяну руку к отполированной его жертвами ручке двери.

— Да? — оборачиваюсь.

— Ты, может, что-то слышал, видел, знаешь? — Валерьяныч хитро щурится, всматриваясь в меня. Как кобра.

— Да ничего такого, вроде, — отвечаю.

— Ну да, ну да, — бубнит он, потирая выдающийся подбородок. — Говорили мне, камеры повесь, теперь вот майся. Ну ничего, крысу мы найдем, — зловеще добавляет он. — Найдем.

Он мечет в меня напоследок подозрительный, предупреждающий и еще невесть какой взгляд. Ощущения еще те.

— Ступай, Сереж, не задерживаю, — и он вновь принимается за бумаги перед собой.

Я выхожу из кабинета, закрываю за собой дверь, делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю. В офисе привычная суматоха и возня. Вытираю пот со лба ладонью и двигаю к своему рабочему месту.

Жопа кругом. Одна жопа.