Жилец

Глава 6 В ОПИСИ НЕ ЗНАЧИТСЯ

Понедельник, 16 ноября

— Мистер Харпер?

— Да, мистер Браун.

— Пожалуйста, уделите мне внимание. И вы тоже, мистер Льюис.

— Слушаюсь, сэр.

Харпер отложил карандаш, которым поигрывал, и с отвращением глянул на своего коллегу. Сам он ни за что на свете не назвал бы мистера Брауна «сэром». Льюис увидел его взгляд и зло посмотрел в ответ. Во всем, за исключением возраста и рода занятий, эти два молодых человека разительно отличались друг о друга и по различным причинам на дух друг друга не переносили. Харпер был тонкий, темноволосый, с острыми чертами лица. Льюис с приплюснутым носом, светловолосый и плотного телосложения. Льюис серьезно относился к своей должности и обязанностям. Он был доволен своей службой, доставшейся ему как результат каторжного труда в вечерней школе и на курсах заочного обучения в течение долгих лет прозябания в качестве рассыльного. Его амбиции заключались в том, чтобы выбиться в аукционисты, инспекторы и агенты по продаже недвижимости, а пределом мечтаний было партнерство в «Инглвуд, Браун и К°».

Харпер, наоборот, считал, что судьба обошлась с ним крайне немилосердно, внезапно кинув его из Оксфорда на то, что он считал недостойным себя занятием, и, что было несколько неразумно с его стороны, не делал из этого никакого секрета. Его нельзя было заставить смотреть на свою работу иначе как на тяжкую необходимость, и, соответственно, он относился к ней с небрежностью, которая, вкупе с его совершенно ненамеренной демонстрацией безграничного превосходства, вызывала постоянное раздражение у Льюиса. В результате по мере возможности они сторонились друг друга, но, поскольку в маленькой конторе снова и снова сталкивались, соответственно, снова и снова вызывали друг у друга раздражение.

— Дом номер 27 на Дейлсфорд-Гарденз, — сказал мистер Браун. Он помпезно откашлялся. — Меблированные комнаты. Сдаваемые мисс Пенроуз… э-э-э…

— Колину Джеймсу.

— Благодарю вас, мистер Харпер. Мистеру Колину Джеймсу. Сданы на четыре недели, срок истекает завтра. Жилец, похоже, съехал до истечения срока аренды. И тем не менее наш долг защищать интересы нашего клиента… э-э-э… всеми силами. Мистер Харпер?

— Да, мистер Браун.

— Будьте любезны, возьмите копию описи домашнего имущества мисс Пенроуз и тщательно… очень тщательно проверьте по ней наличие… э-э-э… имущества. Вы поняли?

— Вполне.

— Одновременно возьмите на заметку любые повреждения, которые вы… которые вы заметите.

— Безусловно.

— Мистер Льюис?

— Да, сэр.

— Вы отправитесь вместе с мистером Харпером и проконтролируете его.

— Слушаюсь, сэр.

— Ей-богу, мистер Браун, — запротестовал Харпер, — по-моему, я вполне способен справиться с таким простым делом без посторонней помощи.

— Это по-вашему, мистер Харпер, — а по-моему, к сожалению, нет. Не так давно я наблюдал некоторые достойные сожаления… э-э-э… неточности в вашей работе. Это крайне нежелательно в нашем бизнесе — проявлять любого рода э-э-э…. неточности. Вот почему я считаю необходимым отправить вас, чтобы проверить имущество, а мистера Льюиса — чтобы проверить вас. — И, негромко посмеиваясь над своей остротой, мистер Браун удалился к себе в кабинет.

Оба молодых человека шли на Дейлсфорд-Гарденз в прескверном расположении духа. У Харпера было множество причин для того, чтобы испытывать досаду; среди них — пренебрежительное отношение, проявленное к нему, и осознание того, что оно вполне оправданно. А Льюису, хотя и было приятно, что с надменного Харпера сбили спесь, вообще не нравилось поручение. Всю дорогу они не проронили ни слова.

У парадного дома номер 27 Льюис нарушил молчание.

— У вас есть ключ? — спросил он у Харпера.

— Было бы правильнее, если бы вы задали этот вопрос до того, как мы отправились в путь, — холодно заметил тот. — Но вообще-то он у меня есть.

Они прошли внутрь.

— Опись у вас с собой? — поинтересовался Льюис.

На этот раз Харпер даже не удосужился ответить, лишь вытащил из кармана сложенную бумагу и встал спиной к двери.

— Вы читайте вслух, а я буду проверять, — предложил Льюис.

Харпер устало пожал плечами и тоном безграничного отвращения начал:

— Холл и коридор. Пять с половиной ярдов зеленого линолеума…

— В порядке.

— Резная стоячая вешалка красного дерева. Господи, и зачем люди держат у себя такие вещи?

— В порядке.

— Настенное зеркало в раме из черного дерева…

— В порядке. Хотя нет. С одного угла большой скол.

— Ага, здесь об этом не сказано.

— Значит, это порча имущества. Запишите себе.

Харпер сделал пометку.

— Хотя кому от этого будет прок, — сказал он, — если жилец уехал за границу.

— Он не имел права уезжать, пока не возместил ущерб, — выпалил Льюис. Как бы там ни было, мы должны защищать нашего клиента. Мисс Пенроуз имеет право возбудить иск о возмещении ущерба. Запишите.

— О, непременно, — тоном крайнего возмущения отозвался Харпер. — Может, продолжим? Подвесной шкаф с японской лакировкой…

Покончив с холлом, они перешли в гостиную на первом этаже. Это была небольшая, но очень загроможденная мебелью комната, и проверить ее обстановку оказалось долгим и трудоемким делом. Льюис нашел еще два небольших повреждения и дешевую медную пепельницу, которая не числилась в описи, и явно торжествовал по поводу своей проницательности. Нетерпение Харпера становилось все более и более явным, пока, наконец, чувство долга его напарника не было удовлетворено и не позволило ему перебраться в курительную комнату.

Харпер первым прошел в дверь и замер на пороге, а когда Льюис собрался последовать за ним, удержал его.

— Одну секунду, — негромко проговорил он. — По-моему, здесь есть кое-что не внесенное в опись.

Когда в полицейском участке, расположенном на углу Верхней Дейлсфорд-стрит и Фулем-роуд, раздался телефонный звонок, сержант Тэппер, будучи человеком добросовестным, прежде всего отметил время звонка, а уж потом ответил. Было 11.31 утра. Тэппер приложил трубку к уху и поначалу никак не мог вникнуть в смысл сообщения. Он слышал лишь череду вздохов, как будто говорящий до этого быстро бежал. Наконец хриплый голос воскликнул:

— Убийство, убийство! Приезжайте немедленно!

— Что вы говорите? — гаркнул Тэппер. — Кто вы такой? Где?..

— Я говорю, тут убийство… — повторил голос.

На какой-то момент установилось молчание, и сержант подумал, что их разъединили, но потом вклинился спокойный, интеллигентный голос:

— Я говорю из дома номер 27 по Дейлсфорд-Гарденз. Здесь находится тело мистера Лайонела Баллантайна. Пожалуйста, приезжайте и заберите его… Да, конечно, я вас дождусь. До свидания.

Тэппер вскочил со стула со скоростью, которая была бы примечательной и для более молодого человека. Не прошло и полминуты после окончания разговора, а он вместе с молодым констеблем, следующим за ним по пятам, оказался уже за пределами полицейского участка. В это время другой офицер передавал по телефону срочное сообщение в Скотленд-Ярд.

У двери дома номер 27 Тэппер и констебль обнаружили дожидавшихся их двух молодых людей. У обоих был такой вид, будто они только что пережили что-то ужасное. Из них двоих Харпер был заметно хладнокровнее.

— Рад видеть вас, сержант, — поприветствовал он Тэппера. — Вы найдете его в комнате в глубине дома. Ничего не тронуто.

Оба молодых человека следом за полицейским прошли по холлу в курительную комнату. Штора здесь была опущена, горел электрический свет. Контраст с дневным светом снаружи придавал сцене оттенок нереальности. На какой-то момент установилась тишина, все уставились на труп. В этой смерти не было никакого достоинства, никакой умиротворенности. Распростертая, окоченевшая фигура напоминала громадную марионетку, отвратительную, гротескную, непристойную.

Сержант на какой-то миг наклонился к останкам, потом выпрямился.

— Как я рассчитываю, судебно-медицинский эксперт прибудет сюда через пару минут, — сообщил он. — Хотя, кажется, делать ему тут особенно нечего. Потом я ожидаю старшего офицера из Скотленд-Ярда. Вы можете приберечь подробные показания для него. А я тем временем просто уточню некоторые подробности. — Он достал блокнот. — Ваши имена и адреса, пожалуйста. — И, записав их, спросил: — Кто из вас звонил в участок?

— Я, — ответил Харпер. — То есть, как мне думается, это от моего сообщения был какой-то толк. А вообще-то первые слова принадлежали моему другу, но я не думаю, что они несли большую смысловую нагрузку.

Льюис побагровел от злости.

— Не всем из нас привычно обнаруживать в домах трупы, — пробормотал он.

— Все нормально, приятель, — благожелательно сказал Тэппер. — Никто не собирается винить вас за то, что вы немного расстроились от такого неприглядного зрелища. Это совершенно естественно. — Он повернулся к Харперу: — И как вы узнали, что это мистер Баллантайн?

Вместо ответа, Харпер достал из кармана газету.

— А разве это не очевидно? — заявил он.

Газетный заголовок во всю ширину первой полосы кричал заглавными буквами: «ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ФИНАНСИСТА: ГДЕ МИСТЕР БАЛЛАНТАЙН?» Под ним была помещена фотография мужчины, только вступившего в средний возраст, с цветущим, самодовольным, не лишенным красоты лицом, одетого в визитку, серый цилиндр и широкий галстук, с орхидеей в петлице. Подпись под снимком гласила: «Мистер Лайонел Баллантайн; фотография сделана на скачках „Дерби“ этого года».

Сержант перевел взгляд с фотографии на перекошенное лицо убитого человека и обратно.

— Да, вижу, это действительно он, — сказал Тэппер. Потом поджал губы и какое-то время помолчал. Наконец спросил: — А что вы двое здесь делали?

— Проверяли по описи имущество для арендатора, мисс Пенроуз, — быстро ответил Льюис, который почувствовал, что ему пора заявить о себе. — Она сдала этот дом с обстановкой и…

— Полагаю, она сдавала его не мистеру Баллантайну? — уточнил Тэппер.

— Господи, нет! Жильцом был мистер Джеймс. Сержант, вы думаете…

— Я думаю, что вам двоим лучше бы заняться своим делом — проверить имущество, — заметил Тэппер. — Тогда, во всяком случае, мы будем знать, пропало ли что-нибудь из дома. А к тому времени, когда вы закончите, здесь, как я рассчитываю, появится кто-нибудь из Скотленд-Ярда и снимет с вас показания. Только будьте осторожны. Ни к чему не притрагивайтесь, а если найдете что-нибудь подозрительное, сразу же зовите меня.

Молодые люди вышли из комнаты, явно испытывая облегчение оттого, что смогли покинуть царившую в ней атмосферу насилия и ужаса. Сержант, поставив констебля у парадной двери, чтобы тот отгонял любых непрошеных гостей, вытащил блокнот, карандаш и принялся что-то старательно записывать в него своим округлым, ученическим почерком. Однако вскоре ему пришлось прерваться, так как прибыл офицер из полицейского участка, который привел с собой судебно-медицинского эксперта — маленького бледного человечка с рыжеватыми усами.

Эксперт провел недолгий осмотр.

— Удушение, — коротко констатировал он.

— Как долго он мертв? — поинтересовался Тэппер.

— Трудно сказать… два-три дня приблизительно…

— Ну что же, нам придется дождаться дальнейших указаний, прежде чем мы его передвинем. Может быть, тогда вы сможете что-нибудь еще нам рассказать, отозвался сержант.

Через некоторое время в доме появился еще один констебль.

— Только что пришло сообщение из Скотленд-Ярда, — сообщил он. — Инспектор Маллет прибудет с минуты на минуту. А пока ничего нельзя трогать.

— Он что, считает, что я ничего не понимаю в своем деле? — проворчал Тэппер. — Можешь возвращаться в участок, приятель, а если встретишь на крыльце кого-нибудь из газетчиков, держи свой рот на замке.

В знак протеста сержант отложил свой блокнот, будто бы решив, что чересчур въедливый Маллет больше не получит от него никакой помощи. Но в результате тут же обнаружил, что ему нечем заняться. Судебно-медицинский эксперт достал сигарету, вставил ее в длинный мундштук и, устроившись в кресле, закурил с меланхолически-скучающим видом. Тэппер попытался вовлечь его в разговор, но нашел его ненамного более общительным, чем был мистер Баллантайн. В конце концов в поисках, чем бы занять свой ум, он подобрал газету, оставленную Харпером, и принялся читать текст, расположенный над, под и вокруг фотографий мистера Лайонела Баллантайна и нарядного фасада его лондонской конторы.

Это оказалась странная мешанина из фактов и комментариев. Собственно, фактов было немного по той простой причине, что ничего не было известно, кроме того, что в пятницу мистер Баллантайн, как обычно, днем покинул свою контору и больше его никто не видел вплоть до позднего вечера в субботу, хотя большое число людей прямо-таки жаждало с ним встретиться. Комментарий же, напротив, был пространным и едким, выдержанным в том тщательно выверенном тоне, который обычно избирает пресса в отношении человека, чье судебное преследование ожидается, но пока не является неизбежностью. Текст мастерски состряпали таким образом, чтобы оставить каждого читателя в твердом убеждении, что объект его внимания — лицо, скрывающееся от правосудия, в то же время осмотрительно воздерживаясь от чего-либо способного выйти за рамки, установленные законом о клевете. Мистер Лайонел Баллантайн, напоминала газета своим читателям, на протяжении многих лет является важной фигурой в лондонском Сити. В частности, он президент «Лондон энд империал эстейтс компани ЛТД» — концерна, выпустившего ценные бумаги на сумму в два с половиной миллиона фунтов. Далее сообщалось, что курс акций компании, после его головокружительного взлета в начале года, за последние несколько дней резко обрушился, и теперь они котируются в одну десятую их номинальной стоимости. В Сити, проницательно добавляла газета, по-настоящему взбудоражены таким поворотом событий и с нетерпением ожидают годового отчета и баланса, которым надлежит появиться через две недели. Затем в статье туманно намекалось на возможное дальнейшее развитие событий. В заключение беспристрастным тоном, который не обманул бы и ребенка, автор замечал: как помнится, имя мистера Баллантайна упоминалось на сенсационном судебном процессе над Джоном Фэншоу четыре с лишним года назад. Сержант оторвался от чтения и проговорил вслух:

— Фэншоу!

— А? — переспросил судебно-медицинский эксперт, роняя пепел от сигареты на ковер. — Ах да, его на днях выпустили из Мейдстона, не так ли?

— В четверг, — уточнил Тэппер и затем задумчиво проговорил: — Фэншоу на воле, а Баллантайн мертв…

— Да, ничего себе совпадение, — отреагировал эксперт. — Ведь Баллантайн вроде как был замешан в банковской афере Фэншоу?

На этом интерес судебно-медицинского эксперта к данному вопросу, похоже, был исчерпан. Тэппер вздохнул и занялся изучением футбольных прогнозов.