Живи и ошибайся 3

Глава 3

Про учёных в Германии Иноземцева продолжали расспрашивать в течение нескольких дней. Приехал Куроедов и захотел насладиться таким своеобразным признанием.

— Чувствую, что имеющихся гостиниц для именитых нам будет мало, — задумчиво прокомментировал Лёшка слова Куроедова о его значимости в научных кругах мира.

— Если летом не успеют приехать, то до следующей зимы к нам вся эта европейская братия не доберётся, — оптимистично заверил дед. — А там отстроимся и возьмём с приехавших хорошие деньги.

Лично я так не думал. Надеюсь, что хотя бы художники съедут до лета. Портреты старца Самарского уже упаковали к перевозке, но художники продолжали тратить наши запасы красок, холстов и бумаги. Чтобы студенты не заскучали, я им периодически подбрасывал идеи. Брюллов кривился, когда видел эти «фантастические» изображения летающих самолётов, паровозов, пароходов и прочей техники будущего.

Сам мэтр соизволил нарисовать ещё несколько карандашных портретов старца, используя классические методы изображения. На этих портретах мужчина довольно пожилого возраста выглядел просто красавчиком. В общем, Брюллов действительно талант, и с этим не поспоришь. Я отобрал парочку портретов, на которых отец Нестор выглядел очень уж душевно. Немцы сделали с них литографии и распечатали аж тысячу штук. Позже бригада слепых это всё достойно оформила в рамочки из картона, приклеив на обратную сторону чистый лист бумаги.

На этом листке отец Нестор отпечатывал свою ладонь. Он у нас в области криминалистики подковался и, что такое отпечатки пальцев, знал хорошо. Только этот портрет с отпечатком считался настоящим. Типа не подделка.

В результате получился своеобразный подарочный вариант лика старца с автографом на портрете и дланью на обороте, якобы с благословением. Упаковывали всё это дело тоже слепые в специальные конверты. Мужики не видели рисунков, действовали на ощупь, что не мешало им заверять народ, как чувствуют тепло и благодать, исходящую от длани старца.

Изначально я планировал просто продавать портреты как сувениры. Рублей за десять. Но тут отец Нестор предложил другую идею. Он, когда тысячу оттисков своей ладони поставил (потом неделю её от кадмия отмыть не мог), сильно утомился и решил, что нужно не просто продавать, а засчитать в качестве благословения тем, кто приезжает, но попасть на проповедь не может.

Купцы расхватали эти сувениры как горячие пирожки. Были такие, кто сразу по сто штук выкупил, о чём я и поведал отцу Нестору, уточнив, не нужно ли ему чего купить из этих денег. Батюшка ответил, что у него всего в достатке, и согласился, что прибыль хорошая, но уж больно муторно ставить автограф и прикладывать оттиск ладони. В ближайшее время повторять подобный трудовой подвиг старец не планировал. Совсем от этого бизнеса он не отказался, но отодвинул сроки на весну или дальше.

Куроедов не был бы сам собой, если бы не прочухал такую идею. На мои полиграфические работы не претендовал, зато выкупил у одного из учеников Брюллова этюд маслом со старцем. Позже попросил в нижнем правом углу добавить свежей краски и уговорил отца Нестора поставить отпечаток большого пальца, подтверждая подлинность.

Брюллов, к моему удивлению, отреагировал на это действие странным образом, послал помощников за уже упакованным большим парадным портретом старца. Позже процедуру нанесения отпечатка пальца повторили на всех изображениях батюшки. По совету Лёшки я купил один из портретов ученика Брюллова, рассчитывая позже поместить это изображение в клинике. На этом портрете в обязательном порядке стоял отпечаток пальца.

Не скажу, что было сильно видно оттиск. Нужно сильно приглядываться или даже лупу использовать, чтобы разглядеть отпечаток, но художникам этого хватило. Иноземцев попутно послушал лекцию о криминалистике и методах исследования места преступления. Это он ещё не застал время, когда у нас вся дворня под предводительством моего старшенького сынка оставляла следы ног в песочнице. Надеюсь, что книга по методам исследования преступлений найдет свое применения в России.

На самом деле мы уже привнесли столько для мировой науки, что только усваивай новые знания. К моему глубокому сожалению, ученые не спешили применять нововведения. По словам Иноземцева, профессорам больше нравилось устраивать споры и писать критические статьи. Мне вообще показалось, что других интересов у этой братии нет. Оболгать, унизить оппонента, написать кляузу или просто дать по морде — верх развлечений у современных медиков.

А ведь мы оставили простор для любознательных и тех, кто мог принести пользу. Не все болезни и методы их лечения я мог вставить в справочник. На дворе девятнадцатый век. Многие открытия ещё не случились. Если не брать в расчёт инфекционные заболевания наподобие холеры, появившейся не так давно, болезней у людей хватает. Лёшка уверял, что мир еще не знает, что такое тиф и грипп разных видов. Про брюшной тиф дед не согласился, заявив, что просто нет классификации и не проведены исследования. Так-то сыпной тиф известен со времён Гиппократа.

Диагностика затруднена по причине того, что многие области предстоит исследовать. И так почти во всём, начиная с инфекций и заканчивая различными патологиями. В ту же тему сердечных заболеваний нам влезать не с руки, поскольку есть много других не менее важных направлений. В справочнике мы указали именно направления. Кто бы этим воспользовался!

Иноземцев рассказывал, что даже анатомический атлас, прикреплённый в качестве вкладыша к справочнику, подвергся критике. Вот тут я совсем не понял. Как говорится, бери любой труп и проверяй! Сам Фёдор Иванович сетовал больше на то, что размер вкладыша маленький. Под это дело заказал бездельникам из числа художников большой плакат в рост человека. Куроедов вовремя подсуетился и увеличил количество до девяти, включив на плакатах изображение женского тела.

Алексей влез со своими замечаниями, в результате появились дополнительно четыре изображения по внутренним органам и два по системе кровообращения.

Лиза ещё на первые анатомические плакаты испуганно покосилась, а уж когда увидела почки и прочий ливер, велела эту страхотень из комнаты, выделенной под мастерскую, не выносить. Я подумал, что это разумно. Народ сейчас тёмный. Может не так понять. Позже в клинике разместим и будем учеников тренировать по плакатам, что останутся (Куроедов и Иноземцев для себя по парочке экземпляров каждого изображения утащили). Мне и возразить было нечего. Реально они работу и оплатили. Что руководил процессом Лешка и он же давал художникам исходный материал, роли не играло.

Дед Алексею мягкое внушение сделал. Зачем так разбрасываться? Нужно было застолбить за собой эти знания. Друг отмахнулся, напомнив, как медленно и со скрипом всё внедряется. Медики подтверждать или опровергать наши анатомические изыски будут пару десятков лет. Разве что художникам пригодится. Брюллов с азартом стал перерисовывать медицинский плакат. Раньше он ориентировался на всякие античные скульптуры и анатомии, без глубокого медицинского анализа мышц и сухожилий.

Лёшка намекнул, что можно неплохо прославиться, издав подобный альбом. Он припомнил какие-то аналоги и красочно расписал, как можно всё подать наглядно с движениями, с группами мышц, с поворотами тела и так далее. Брюллов плотоядно оглядел Алексея, и они быстро сторговались, что станут соавторами и издателями анатомии для художников, где в качестве натурщика выступит Алексей.

Можно сказать, что Брюллова мы излечили во всех смыслах. Когда он к нам приехал, то имел бледный вид, жаловался на боли в суставах, демонстрируя все внешние признаки депрессии, и вообще потерял смысл жизни, сетуя, как император его притесняет и не пускает в солнечную Италию. Об Италии и итальянках на данный момент Брюллов совсем позабыл. Его увлекла новая интересная работа, да и здоровье стало гораздо лучше.

— Ну что ты придумал? — возмущался я такой трате времени. — Лёш, у тебя там где-то молодая жена скучает. Скоро стройка начнётся. Локомобили нужно собирать, персонал нанимать, а ты свои бицепсы и трицепсы демонстрируешь.

— С женой я на Рождество общался, когда тёщу с тестем навещал. А с Брюлловым мы за неделю управимся. Они меня всей толпой рисовать будут, — не желал отказываться Лешка от идеи. — Эх, жаль, не сообразил я раньше! Немного запустил себя. Пресс уже не тот. Зато моим икроножным мышцам даже Куроедов завидует.

— Разве что икроножные мышцы, — покачал я головой и не стал больше отговаривать друга.

Действительно, личное присутствие Алексея на объектах не требовалось. А его семейная жизнь меня не должна волновать. Недели две он может выделить на подобную забаву. Снег почти сошёл, но дороги не просохли. Месить грязь по нашим дорогам ещё то удовольствие. Да и не позировал Лешка с утра до вечера. Времени у него оставалось много. Как раз его мы потратили с пользой на составление чертежей цехов.

Для постройки клиники архитектор нам, безусловно, потребуется, а вот простые коробки цехов возведём по собственным чертежам. Но даже простые сооружения лучше зафиксировать на бумаге.

Потолки у цехов будут высокие и без перегородок. Только колонны для фиксации потолка. Дед уверял, что подобное здание не слишком надёжное. Здесь нужно увеличивать толщину стен или использовать контрфорсы. Это такие выступающие наружу рёбра. Они не только укрепят стены, но и примут на себя горизонтальное усилие от перекрытия и крыши.

Возражать по поводу такой конструкции я не стал. Архитекторы из нас ещё те. Вдруг и вправду стены рухнут без дополнительных подпорок? Лучше уж подстраховаться и сделать надёжно. Так что Лёшку похвалил и пожелал удачи в деле строительства цеха.

Главное, чтобы ко мне с вопросами не приставали, мне и без этого нескучно. К слову, никто из моих гостей тоже не скучал, все были при деле. Иноземцев составлял списки того, что понадобится в клинике. Графиня ему в этом активно помогала. Художники рисовали материал для анатомии, Лиза шуршала по хозяйству и проверяла посадочный материал на весну. У нее имелся свой личный огород для лекарственных трав и пяток девиц, специально отобранных для ухода за плантацией.

Дед единственный, кто уехал в начале весны на конезавод проверять народ и хранение ценных деталей. Я же вздохнул, наслаждаясь коротким отдыхом от паломников и купцов. Как удачно мы придумали с портретами старца. С этим нововведением выпроваживать торговцев получалось в разы быстрее. К концу зимы они перестали требовать посещения проповедей старца. Покупали портрет с отпечатком ладони и быстро уезжали. Предположу, чтобы похвастаться приобретением.

Отец Нестор оценил, что меньше стало страждущих, и согласился поставить автографы и приложить свою длань ещё две тысячи раз. Удивительно, но на пустом месте мы сможем заработать почти двадцать тысяч рублей (минус небольшие расходы за работу немцев и бумагу). Кто бы мне сказал несколько лет назад, что так можно получить прибыль, — не поверил бы.

Брюллов с Алексеем успели подготовить и текстовую, и наглядную часть анатомии в рекордно короткие сроки, большую часть времени потратили на согласование названий на латыни. Здесь им существенную помощь оказал Иноземцев. Завершили как раз до начала посевной у моих крестьян и аврала по строительству всего запланированного.

Последнее выглядело грандиозно и с размахом. Бригады рабочих перемещались с одного объекта на другой строго по плану. Спасибо отцу Нестору, который стимулировал народ и выступал своего рода двигателем строительства.

На глиняном карьере возобновились массовые работы. Не только кирпич, но и черепицу готовили, сушили и доводили до ума. Здесь я не стесняясь использовал труд слепых, которые продолжали прибывать на мои земли. Почти два десятка калек и слепых поставил на кирпичи, разделив работу на этапы. Мои крестьяне только доставали глину из карьера. А дальше месили её и формировали в кирпичи слепые. Прочие калеки, но видящие, выкладывали вначале на просушку и дальше в траншейную печь. Каждые три дня вынимали новую партию кирпича и развозили по строительным объектам.

Одна артель у нас делала опалубку, другая заливала фундамент, третья подвозила материалы. Каменщики ждали отмашки уже непосредственно на кладку стен. Остальные неквалифицированные кадры облагораживали подъездные пути.

Дед, не дожидаясь новых помещений, начал сбор локомобилей в том временном сараюшке, где хранили детали. Там же, прямо на земле, установили примитивный токарный станок для выпуска комплектующих деталей.

Я же, сославшись на сельскохозяйственные работы, слинял подальше. А что? Могу себе позволить. Материалами обеспечил (всю зиму их возили, а я следил), бригады по специализации собрал, управленцев над ними поставил. Там, глядишь, и паломники подтянутся. Мы им трудотерапию устроим. Батюшка обещал подсобить и разрекламировать постройку клиники как богоугодное дело.

Художники убыли сразу, как только сошёл лёд на Волге. Правда двинулись не в Петербург, а в Самару. Сопровождал их Куроедов. По замыслу соседа, там в типографии напечатают гравюры, текст к ним и соберут двести альбомов по анатомии. Почему Куроедов так рьяно взялся помогать? Так это я ему посоветовал добавить на обложку после строчки с именами авторов анатомии фразу «Ответственный редактор Куроедов К.Д.». Думаю, дальше пояснять не нужно. В том, что в ближайшее время появится новый атлас по анатомии, я был уверен на сто процентов.

Меня же радовало, что эти все гости наконец уехали. Из личных планов была поездка по своим, Лешкиным и дедовым землям. Какие-то проблемы и вопросы у крестьян все равно возникали, и это нужно было решать оперативно.

Как только отсеялись и посадили огороды, деревенские жители получили у меня задание по барщине. В основном требовались возницы с телегами, чтобы подвозить от реки товары и продовольствие. Лошадь имелась в каждом крестьянском дворе. Нищих у меня не было. Кто-то и по два-три коня содержал. Так что помощников возить туда-сюда купленные вещи хватало. Купцы же смекнули, что я покупаю практически всё, что они привозили, и ассортимент привозимых товаров расширился.

Снова к нам пошли купцы с товарами и, конечно же, с требованием посетить старца Самарского! А я им тут — нате картиночку с благословением. Были и такие, кто уже знал о подобном нововведении и держал деньги наготове, выкупая по десятку экземпляров. Эти уверяли, что изображение обладает целебными свойствами. И ежели приложить его на больное место, то можно легко исцелиться!

Предположу, что купцы перепродавали этот специфичный товар с хорошей накруткой. К концу мая у меня почти не осталось портретов старца и я перестал давать больше двух экземпляров в одни руки. Пусть будет небольшой дефицит. Нечего народ баловать. Когда же осталось меньше четверти от двух тысяч, я стал отпускать не больше одной картинки в руки. Батюшку отвлекать на это дело не хотелось. Он и без того молодец, помогал нам как мог, сгоняя паству на стройки.

Вернувшийся из Самары Куроедов поворчал немного по поводу цен у купцов, но согласился, что ездить самим и тратить время на закупки невыгодно. И тут же попробовал всучить торговой братии полсотни книг по анатомии. Купцы затылки почесали и приобрели на пробу всего десяток. Куроедов не особо расстроился, решив, что сбудет остальное чуть позже. Правда, я напомнил, что Алексею принадлежит не только денежная доля, но и часть книг. Пусть на себя полюбуется.

На самом деле получилось очень достойно. И листы альбома крупные, и изображение мастерски выполнено. Лешка, молодец, поддерживал себя в форме, так что не стыдно для анатомических атласов позировать. Пусть купцы не покупали, мы найдем кому продать или подарить. Лучше, конечно бы, продать, и подороже.

Злили меня откровенно задранные цены на те товары, что предлагали обозники. Особо зарвавшихся Куроедов пугал старцем Самарским, обещая кары и наказание за скупердяйство. Сам я так успешно торговаться не умел, но учился. Когда привезли мне ситец в три раза дороже, чем в прошлый год, я купил, но портретик со старцем не отдал ни за какие деньги, терпеливо поясняя причину отказа.

Торгаши быстро смекнули, что совсем уж «на дурака» здесь не прокатит. Пусть мне и требовалось много чего, но какие-то рамки приличий соблюдать нужно.

А товар привозили настолько разнообразный, что я диву давался. Один раз пришла баржа, наполовину заполненная ящиками с книгами и разной домашней утварью. Оказалось, какой-то разорившийся помещик продал, имение которого пустили с молотка. Купец приобрёл на свой страх и риск всё что было.

Выкупил и это. Подушечки с вышивками и пуфики для ног не для клиники, но у меня будет ещё и гостиница при ней, где подобные бытовые мелочи пригодятся.

Что-то из продуктов в конце весны закупить было сложно. Не только засуха предыдущего года сказывалась. Элементарно крестьяне только посеяли и посадили будущий урожай, вот лишнего на продажу ещё и нет.

Купцы доставляли не только товары, но и новости. К примеру, очередной указ Николая I: «Завести во всех казённых селениях общественные посевы картофеля для снабжения семенами крестьян», а также «поощрять премиями и другими наградами хозяев, отличившихся в разведении картофеля».

Кажется, я мог здесь немного заработать. Мои крестьяне картофеля сажали много и давно лишены каких-то предрассудков по поводу этого овоща. Лёшка, приехавший за заказом на ремни, уточнил по поводу указа, недоумевая дремучести российских крестьян.

— Нам бы к старцу, спросить, — клянчил тот купец, что показал листовку с указом царя о картофеле.

— Берите портрет с благословением, — не соглашался я пропускать никого эна свои земли.

— Нам бы спросить только — не грешно ли кушать? — чуть не хныкал дядька. — В Костроме батюшка в церкви говорил, что это чёртово яблоко, совратившее Адама и Еву.

— Неужели? — искренне удивился Лёшка. — Петр Первый картофель ещё в прошлом веке привёз, а у нас его до сих пор из-под палки едят?

— Так грешно или нет? — гнул своё купец.

— Даже полезно, — хлопнул друг торговца по плечу. — Со мной поедешь. Старец Самарский специально для тебя проповедь устроит.

— Лёша, что там с пароходом? — поинтересовался я чуть позже.

— Заложили, но чисто символически. Вначале верфь и прочие вспомогательные работы, — ответил друг. — Не рассчитывай, что в этот год успеем. Зато механизмы локомобилей уже проходят испытания.

— Пароход ох как нужен, — вздохнул я, покосившись на купцов, ждавших Алексея, гарантирующего проповедь старца о картофеле.

Реально я и не знал о подобной ситуации. Сколько лет живу в этом времени и не устаю поражаться дремучести деревенских жителей. Конечно, я помнил про картофельные бунты в Вятской и Владимирской губерниях, где были казённые земли. Удельных крестьян обязали сажать картофель, а они взбунтовались. Происходили эти события лет пять-шесть назад. Мне казалось, что за последние годы многое изменилось. Судя по всему, менять закостенелость крестьянства придётся долго.

Лёшка увёз купца с помощниками слушать лекцию старца по поводу картофеля, а я задумался, как устроить очередную рекламную акцию. Не сейчас, а к концу лета, когда соберут урожай.

Можно торговать прямо на пристани картофелем фри. Масла подсолнечного у меня много. Всё своё от начала и до конца. Сами выращиваем, сами масло отжимаем и на сторону не продаём. Мне за него очень хорошие деньги предлагали, но я не брал. Пусть привычное льняное используют или у вдовы Лопатиной рапсовое покупают. У меня же все повара, включая тех, что при гостинцах, давно перешли на подсолнечное.

Сахар тоже только для личных нужд. Куроедов немного забирал для себя. Больше никому из соседей не доставалось. Расширять посадки и увеличивать производство сахара не имело смысла. Не можем мы им обеспечить всю Россию. К тому же наш регион не совсем подходит для сахарной свеклы. Относительно повезло в том плане, что в прошлом году мало было дождей. Мы, зная вероятные колебания климата, скорректировали посадки зерновых и овощей.

Отец Нестор привычно выступал в роли провидца. Соседи-помещики в очередной раз убедились в его способностях предвидеть засуху и прочие катаклизмы. Насколько они воспользовались этими знаниями, я не вникал, у меня своих забот хватало. Тут и полив организовывать, и следить за исполнением поручений, попутно скупая зерновые у купцов, чтобы мои крестьяне не голодали зимой.

Вообще-то им и овощей хватало, но хлеб он всегда хлеб. С ним любая пища сытнее.

Купцы, ездившие просвещаться, вернулись через неделю с плакатами про картофель. Лешка успел организовать и отпечатать очередную пропаганду. На плакате был изображён отец Нестор с корзиной, полной картофельных клубней. Краткий текст гласил, что картофель — истинно крестьянская еда. Не все прочитают, но картинку должны понять. К тому же на ней было свидетельство в виде отпечатка ладони старца.

Всего купец получил сто экземпляров плакатов. Рожу он имел довольную, а меня сразу посетили сомнения, что наша пропаганда дойдёт до того, кому предназначалась. С другой стороны, если даже торгаши сомневались по поводу картофеля, то стоит обеспокоиться соответствующей пропагандой среди купцов. И кому пристроят плакаты, не наше дело. Главное, что он будет хвастаться личным знакомством со старцем Самарским.

Мне, пожившему и в двадцатом, и в двадцать первом веках, подобная дремучесть по поводу еды казалась дикой. Наше поколение не представляло жизнь без картофеля. Чипсы, картофель фри, крахмал — как дополнение ко многим блюдам, пюре (желательно с котлеткой), удобрения из отходов картофеля, белковый корм для скота и, конечно же, спирт — вот неполный перечень того полезного, что получали из картофеля. Раньше мои крестьяне варили кисели из овсяной муки. Теперь только на картофельном крахмале.

На втором месте по сытости и полезности для крестьян я бы поставил кукурузу. Но тут снова особенности нашего региона и необходимость удобрений для этой культуры.

Не всё, что мы принесли из своего времени, удалось внедрить в крестьянские хозяйства, но улучшенные сорта давали рекордные урожаи даже на скудных по плодородию почвах. Помню, первые год-два мне насильно приходилось заставлять сажать свёклу, редис и всякие там укропы с петрушками. Подобную зелень не принято было употреблять нигде, кроме господских домов.

Причём по весне крестьяне с голодухи жрали лебеду и крапиву. И почему-то в сытые дни добавить сверх привычного что-то из зелени в похлёбку — ни-ни! Спасибо Лёшке, который приучал прежде всего баб к кулинарии и разнообразию на столе. Меня поначалу уверяли, что у баб нет времени на подобные изыски. Мол, куда там им готовить по-господски, когда других дел хватает!

Экспериментировать с продуктами у крестьян в это время не принято. К примеру, в пост едят одну тюрю. Рассказать вам рецепт тюри?

С чёрного хлеба срезают корку, измельчают, сушат. Затем это дело заливают квасом. Если есть лук, то добавят и его, мелкопорезанным и сырым. Более зажиточные посолят тюрю. Всё! Ну как? Сильно та баба упахалась, готовя по столь сложной рецептуре блюдо? Если учесть, что хлеб принято выпекать один раз в неделю так и хочется нецензурно высказаться по поводу кухонных забот крестьянок.

Своих крестьян я пинал за леность долго и упорно. Тюрю они в пост и сейчас готовили. Только корочку чёрного хлеба чесночком натирали. В летний пост могут в качестве приправы зелень какую-нибудь добавить. Батюшка всем рассказывал о полезности таких травок для тела.

Вообще я заметил, как сильно отличаются пищевые пристрастия крестьян в зависимости от региона. Не было у меня в округе хороших лесов, потому грибами почти не запасались. Это с севера губернии купцы везли бочонками солёные грибы, и я всё скупал. Ещё заказывал и сушёных, но это для гостиниц и себя побаловать. Крестьянам такого не предлагал.

С большим трудом они перешли на выращивание корнеплодов и не голодали. Отчего-то то, что вырастало под землёй, вызывало у них некие сомнения. Крестьяне предпочитали добавлять в варево просо, горох, чечевицу и капусту. Картофель, как я уже говорил, в основных регионах России популярностью не пользовался. Надеюсь в ближайшие годы исправить этот перекос.