Живой Журнал. Публикации 2016, январь-июнь

История про камингаут из шинели (2016-04-10)

Николай Дмитриевский. Автор жжот. Ксилогравюра к повести Сергеева-Ценского "Гоголь уходит в ночь". (1934).

Есть какая-то магия крылатых фраз, которая заключена в том, во-первых, что общество хочет, чтобы они были авторскими, в том, во-вторых, что авторство их ширится, и, в-третих, начинаются бесконечные споры "говорил — не говорил".

Родина моя часто и много ходила в шинелях.

Шинель одежда особенная.

Оттого фраза «Все мы вышли из гоголевской «Шинели» очень популярная. При этом эти мы норовят ещё выйти из какой-нибудь другой шинели — в зависимости от политических предпочтений, выйти из ватника и из бушлата, выскочить как карта из рукава.

Я как-то, считая себя литературно-образованным человеком много повторял имя Достоевского и знал, что шинель тут в кавычках, а не просто так. Впрочем, несколько моих знакомых всерьёз полагали, что писатель, сидящий в заплёванном московском дворе, одет если не в шинель, то в плащ-палатку николаевских времён.

Но народная мифология русской литературы такая, что это должен сказать не просто Достоевский, а Достоевский на похоронах Гоголя. Он должен влезть на могильный холм и говорить всё это, сдерживая рыдание. Гоголь при этом должен ворочаться в глубине, предчувствуя, как потом братья-писатели его вытащат из гроба, снимут шинель и переплетут в неё все свои книги.

Никто при этом не задумывался, как это должно выглядеть — откуда выходят все эти люди: откинув полу, как медвежью полость, или вылезя из кармана. Спрыгнув с воротника — и это вовсе придаёт насекомую сущность, сразу напоминаю о старой русской традиции дезинсекции, называвшейся "прожарка".

Непонятные "они" покидают шинель в кавычках и без кавычках, как странные крохотные существа.

По поводу авторства камингаута из шинели была известная полемика — один человек доказывал, что фраза приплыла к нам из Франции, где её произносил обезличенный литератор, но ему отвечали, что француз, пустивший это, всё время рядом упоминает Фёдора Михайловича, так что именно он — то самое "мы".

Как обычный Дарвин, я пустился в плавание на пароходе "Гугль".

Обнаружил много всякого добра и, вдобавок, полную эпистемологическую неуверенность.

И, среди прочего: «Когда-то было в ходу крылатое выражение: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели»…». Когда? «Как говорится, все мы вышли из гоголевской «Шинели», поэтому мы одинаково смотрим на мир». Кто мы? «Говорят, все мы вышли из гоголевской «Шинели». Кто говорит? «Перефразируя известное выражение «Все мы вышли из гоголевской шинели», половина бухгалтеров города может сказать…». Боже, какие бухгалтеры? Или бухгалтера?

Но потом попёрло уже совсем несусветное: «… хотя до сих пор литературоведы любят повторять, что, мол, все мы вышли из гоголевской шинели, тем не менее, вряд ли кому-нибудь нынешний чиновник покажется…»

Некоторые из авторов, храбро прятались за изящным оборотом (я и сам его люблю): «Как сказал классик, все мы вышли из гоголевской шинели», или: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели», — сказал кто-то из классиков и был совершенно прав».

Иногда провозглашалась коллективная ответственность всех литераторов: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели» — утверждали классики русской литературы».

Ну, а под конец я обнаружил предвыборную прокламацию, в которой значилось «… все мы вышли из гоголевской шинели, то Сергей Васильевич Гайдукевич — явно не оттуда, хотя шинель носил пятнадцать лет настоящую, а не гоголевскую».

Хорошая вещь шинель.

Извините, если кого обидел.

10 апреля 2016